- Ариадна, ты не можешь задавать мне таких вопросов.
- Но я уже задала, - откровенно веселясь, заметила она. - Значит, я права?
- Да, права. Довольна?
Мышцы его обнаженных рук напряглись. Горианские офицеры обычно носили рубашки без рукавов в помещении, и ей нравилось изучать взглядом мускулы Рикэна, рельефно выступающие под загорелой кожей.
- Ну… в общем, да. Ты был довольно нежен, - обольстительным тоном сообщила она, и горианец покраснел, а потом резко побледнел - это было заметно даже в темноте.
Ариадна смотрела на его губы, чувствуя, как он теряет самообладание. И сама его потеряла. У нее слишком давно никого не было. Ее три года никто не целовал - и этот парень был первым, кто действительно был добр и внимателен к ней, за все время. Она потянулась к нему, и он с коротким стоном сгреб ее с кресла, усадил на свои колени и жадно впился в предложенные ему губы, чтобы оторваться от них, задыхаясь, через пару мгновений:
- Свет мой звездный… маленькая, мы не можем…
- Замолчи и поцелуй меня еще, - прошептала она, крепко обнимая его за шею. Рикэн целовал очень сладко и ласково, а его мускулы под ее ладонями сводили с ума. Несмотря на жадность, его поцелуи не были поцелуями мальчика - он действовал умело и терпеливо, дожидаясь ее отклика и явно получая от него не меньшее удовольствие, чем от собственных ощущений. Услышав ее стон, он осмелел, полез ладонями под ее линос, начал целовать шею, легонько прикусил мочку уха.
Тихое пищание входной двери заставило его дернуться, и в следующую секунду он плавным движением спихнул ее со своих коленей обратно на стул, успев даже поправить на ней линос по дороге. В зал управления двигательным отсеком зашел другой старший офицер, Скертис эс-Шетте. Ариадна его почти не знала, но отмечала на удивление холодное лицо, по сравнению с тем же Рикэном.
От этого офицера всегда веяло чем-то злым, ледяным, неприятным. Вот и теперь его глаза как-то неоправданно холодно скользнули по ней, и губы странно изогнулись, когда он поздоровался с ними обоими. Поправленный линос ситуацию не спас - по ее припухшим губам, взъерошенным волосам и главное - взбудораженным эмоциям - все было очень заметно.
* * *
Вечером их обоих вызвал к себе командир.
- Мне жаль, но я вынужден просканировать одного из вас. Рикэн? - спросил он, предлагая офицеру проявить добрую волю, и тот кивнул, поднимая глаза.
Ариадна скрипнула зубами. Через минуту лицо Тхорна едва уловимо изменилось, и он тихо вздохнул:
- Рикэн, ты сам все понимаешь. Ариадна, отдай мне пре-сезариат над собой.
- Я передаю вам пре-сезариат, - замороженным голосом сказала она, едва сдерживаясь от слез. Было ужасно стыдно, что она подставила Рикэна. И ужасно, ужасно, ужасно жаль, что он больше не ее пре-сезар.
- Вы оба наказаны, - ровным тоном сообщил Тхорн. - Рикэн, ты неделю будешь дежурить в две смены подряд, никаких выходов наружу.
- Ариадна, - серьезным официальным тоном продолжил он, обратившись к ней. - На моем корабле могут целоваться только помолвленные люди, и то - не на виду у всех. Посмотри мне в глаза.
Мгновенно оказавшись в уводе, Ариадна инстинктивно отшагнула назад. Ее сердце заколотилось с такой частотой, что она едва не упала в обморок. Вот от этого человека было бы совсем не смешно получить традиционное наказание. Внешне он ей нравился, и на расстоянии даже казался очень привлекательным, особенно после турнира, но он всегда выглядел слишком серьезным и жестким, и вызывал инстинктивные опасения. Едва он шевельнулся, она снова испуганно отступила, но Тхорн лишь наклонил голову:
- Ариадна, тебе больше нельзя общаться с Рикэном, ясно?
Она моргнула, не понимая, продолжая смотреть в зеленые жесткие глаза.
- Кивни, что поняла, - подсказал он. Ариадна кивнула, удивленная, все еще ожидая наказания, но командир не шевелился. И после короткой паузы все выяснилось.
- Час назад я получил письмо от Сезара. Он изменил свое решение. Через пару дней мы улетаем на Горру. Ты больше не осужденная, - объявил Тхорн.
- Но…
- Сезар объявил, что считает тебя своей невестой. Он также объявил, что обещал тебя не наказывать за отказ и нарушил обещание под давлением. Он добавил, что по договору не имел права принимать твоего отказа - ты землянка и обещала, что согласишься на помолвку с тем, кого тебе подберут. Поэтому ты помолвлена.
- Но…
- Я бы на твоем месте даже не думал сейчас спорить по этому поводу. Это будет несусветной глупостью и настоящим хамством после того, что он сделал.
- А что он сделал? - тихо спросила Ариадна, судорожно сглотнув.
- Он признал, что сделал ошибку. Сезар такое признает впервые за последние лет тридцать, если мне не изменяет память.
Асхелека.
Последнюю пару недель они редко выходили наружу - чаще сидели в саду, накрытом одним слоем прозрачной крыши. На местность обрушились проливные дожди, и поневоле приходилось выбирать затворничество. Тхорн, звереющий от безделья, ужесточил дисциплину на корабле, и Асхелека видела свой долг перед офицерами в том, чтобы проводить с ним больше времени, отвлекая внимание на себя.
От нее он тоже требовал многого, часами занимаясь с ней телепатией, но Асхелеке очень нравилось, и постепенно она сама повышала темп работы, ощущая нешуточный азарт.
Когда Тхорн в первый раз велел ей уводить себя, с ее губ сорвался тихий смешок. Но, оказалось, он был абсолютно серьезен.
- Простой увод в то же место. Мы десятки раз обсуждали это, Хеле, - мягко добавил он, глядя прямо в глаза.
По прозрачному пластику над их головами стекали целые потоки воды, но стука капель не было слышно - полная звуконепроницаемость. "Черная звезда" была продумана до мелочей, а на ее корпус пошли самые лучшие горианские материалы. В этой тишине Асхелека могла расслышать участившийся стук своего сердца и сбившееся дыхание. Они, действительно, много говорили об уводах и сканировании, но одно дело - теория. Она полагала, что до практики дойдет еще не скоро, и не была так внимательна, как следовало бы.
- Я все равно не до конца понимаю, как, - умоляюще прошептала она, здорово перепуганная. Уводы - это средний уровень, крепкий средний у мужчин. Они учатся этому в старших классах, но до этого почти десять лет упражняются. А она занимается только год - ей не справиться.
- Могу я поинтересоваться, что вызывает у тебя такую панику? - сухо осведомился Тхорн, насмешливо поднимая бровь. Ее щеки вмиг запылали, глаза опустились в пол. Асхелека почувствовала, как он внаглую читает мысли, а там находился позорный ответ: она не достаточно внимательно слушала его и теперь опасалась навредить его психике, если неправильно уведет.
Но в ее голове в ответ на этот страх раздался его телепатический смех:
- Маленькая, чтобы только попытаться навредить мне, тебе придется учиться еще лет десять. Но уверяю, что и тогда твоя попытка не увенчается успехом.
- А если я… сделаю это неправильно? - все еще сомневаясь, безжалостно нервно кусая свою нижнюю губу, спросила Асхелека.
- Тогда ничего не выйдет.
- А если я не смогу тебя вернуть?
На этот раз Тхорн рассмеялся вслух. Асхелека, вздрогнув от неожиданности, резко вскинула глаза. Никогда прежде она не слышала, чтобы он смеялся, тем более так громко. Его широкие плечи вздрагивали, голова слегка запрокинулась, обнажились зубы. Тхорн хохотал.
- Хеле. Ты самая нерадивая ученица, которая у меня когда-либо была, - наконец, объявил он, указав на ее электронный учебник:
- Видишь ли, где-то в самом начале базового учебника, который ты давно должна была прочитать, - сказал Тхорн, особенно выделив слово "давно", - говорится, что увести более сильного телепата без его согласия на то не получится. А вернуться он может в любой момент, хочешь ты того или нет.
Асхелека тихо перевела дыхание, подумав, что есть определенные преимущества в том, чтобы учиться у своего жениха. В школе, обнаружив такое невежество и невнимательность, она могла бы схлопотать низшую оценку. А на корабле плохие оценки ей не грозили, тем более от Тхорна. Он частенько посмеивался над ней, но сердился крайне редко.
Заглянув в зеленые глаза, все еще очень веселые, она попробовала осторожно потянуть его в увод. Теоретически все было просто: поймать ведущую эмоцию, связать со своей, взять контроль за сознанием - и готово. Простейший легкий гипноз. Следующий этап - навязать иллюзию, если уводить в другое место, но сейчас от нее этого не требовалось.
- У меня не получается, - сказала она со вздохом, пару минут спустя.
- Я сейчас расплачусь.
- Тхорн!
Обычно с этого всегда начиналось любое их практическое занятие. Асхелека дежурно расстраивалась, что ничего не выходит, Тхорн мягко уговаривал попробовать снова или насмешничал. Тогда она возмущалась, добиваясь мягкого обращения. Но в тот день не дождалась нежностей - напротив, брови ее жениха сдвинулись.
- Пробуй еще, - чуть резче, чем обычно, сказал он, и Асхелека с досадой поняла, что Тхорн вознамерился опровергнуть ее мысли о его мягкости после того, как она неосторожно помыслила об этом. Ее зубы скрипнули, а глаза гневно уставились на него:
- Я ненавижу, когда ты читаешь мои мысли без разрешения!
- Мне не нужно на это твое разрешение, Хеле, - быстро ответил он, не выказывая ни малейшего раскаяния, и этого хватило, чтобы ее эмоции закипели.
Асхелека почувствовала, что утратила над ними контроль, вскакивая на ноги и запуская коммуникатором в голову Тхорна. К сожалению, его ловкости хватило, чтобы успеть уклониться - а может, и к счастью. Она почувствовала легкое раскаяние в ту же секунду, когда дорогой прибор звонко ударился в прозрачную трубку системы полива, ведущую к раскидистому цветочному кусту, и, угодив прямо в центр куста, немного побалансировал на ветках, а затем с глухим шлепком свалился на влажную землю.
Тхорн проследил глазами траекторию полета учебника и повернулся к ней.
- Как насчет более серьезной аргументации, Хеле? - осведомился он, пронзая ее таким любопытным взглядом, словно изучал какое-то неведомое животное. Асхелека ненавидела, когда он так делал: его вид казался отвратительно высокомерным.
- Хочешь аргументации? - тяжело дыша, выпалила она, снова переходя к ярости от раскаяния. - Вот тебе аргументация: это просто невежливо, Тхорн! Ты прекрасно знаешь, что я не могу читать даже твои эмоции, и к тому же ты часто держишь блоки закрытыми! А ты лезешь в мысли! Я тоже хотела бы знать твои, но я не могу! И ты специально меня злишь!
- Хочешь знать мои мысли? - холодно осведомился он. - Прекрасно. Я размышляю над тем, выпороть тебя до или после того, как ты достанешь свой учебник из грязи. Надеюсь, это было информативно.
- Очень страшно, - съязвила она, сложив руки на груди. - Можешь наказать меня, но если ты так сделаешь, то за учебником точно полезешь сам. И я не буду с тобой разговаривать после этого… неделю!
Хорошенькое раскрасневшееся личико отражало лишь праведный гнев и упрямство, но они оба знали, что ей стало не по себе. Асхелека подумала, что, вероятно, перешла границу, запустив в него твердым предметом, и занервничала. Но Тхорн, прочитавший ее эмоции, уже смягчился.
- Ладно, маленькая, не пыхти, - внезапно для нее сдался он и указал глазами на куст: Доставай свой учебник, и продолжим.
* * *
То было не первое и не последнее занятие, на котором она выходила из себя. Но постепенно у нее получалось все больше. Она научилась уводить, и сканировать эмоции - не то же самое, что просто считывать их. Увидеть сразу полный спектр, определить силу, вычленить ведущие - это походило на химию с ее сложными формулами, однако с каждым разом становилось все проще. Иногда, когда Тхорн замечал, что она измучена, они просто разговаривали.
В тот день, когда появились новости от Сезара, ее жених сразу рассказал, что "Черная звезда" возвращается на Горру. И объяснил, почему.
- Теперь я ничего не понимаю. Только мне кажется, что Сезар ведет себя немного… ну… странно? - с осторожностью спросила она.
- Он ошибся. В этом нет ничего удивительного, как и в том, что он признал это. Просто это бывает редко, поэтому так шокирует, - заметил он.
- А почему ты наказал Рикэна? Я что-то слышала о том, что его сослали на дежурство вниз на целую неделю.
- Тебе не нужно этого знать, маленькая.
- Но она теперь твоя подопечная?
- Ариадна? Да, но всего на два дня. Тебе ни к чему так ревновать, рыжик.
- Я не ревную!
- Ага, - Тхорн послал телепатическую улыбку - очень довольную, и Асхелека закипела:
- Я. Не. Ревную.
Их глаза встретились, и Тхорн опустился на одно колено, почти уравняв их рост, чтобы взять ее лицо в ладони:
- Ревнивица, - с мягкой улыбкой сказал он, поглаживая ее щеки большими пальцами. Асхелека покраснела и обхватила его руки своими, прерывисто вздохнув, наслаждаясь его близостью и лаской. Один из его пальцев соскользнул на ее нижнюю губу и легонько прижал. А потом он поцеловал, как всегда жадно и страстно. Но он так редко это делал в последнее время…
Когда их губы разомкнулись, из ее груди вырвался такой вздох и тихий стон, что Тхорн улыбнулся, хотя сам был близок к тому, чтобы застонать. Асхелека опустила глаза и с силой вонзила ногти в ладонь, чтобы хоть как-то прийти в себя. И тут она вдруг вспомнила о том, что впервые пришло ей на ум во время беседы с Ариадной и Микеей:
- Можно спросить?
Ей было ужасно неловко говорить с ним о таком, но хотелось знать наверняка - именно потому, что это так смущало и даже пугало - когда она представляла его реакцию.
- Да знаю я про твоего мальчишку, - бросил Тхорн, отвечая сразу на ее мысли, и мстительно добавил, глядя на то, как она облегченно вздохнула:
- Даже не мечтай, что не накажу. Накажу обязательно. Только чуть позже, когда долечу и просканирую еще раз.
- Напугал, - огрызнулась она, но съежилась, натягивая на себя плед.
- Умная женщина на твоем месте испугалась бы, - поддразнил он с каменным лицом. Асхелека сузила глаза, улыбаясь:
- Значит, ты тоже ревнуешь?
- Хеле. Ты сейчас нарвешься, - с ласковой полуулыбкой предупредил он, по-видимому, наслаждаясь игрой, и это ее развеселило. На сердце сразу полегчало - улыбка Тхорна свидетельствовала, что он не принимает все это всерьез и не собирается ее винить за поцелуи со школьным другом.
Но Асхелека не успела ответить, потому что его коммуникатор зазвонил, и это был особый звонок - по экстренной линии от местного командования.
Цесин.
Ничего более странного в его жизни не могло бы произойти, чем переселение на чертов военный корабль. Он чувствовал, что постоянно не вписывается во все: в режим, в тренировки, в темп их речи. Его внешний вид резко отличался от высоченных фигур офицеров, которые носили однотипную форму. Встречая военных на улице, где они были в меньшинстве, Цесин никогда не чувствовал себя так, как теперь, окруженный только ими: словно он самый маленький ростом и нелепый мужчина на всей Горре.
Если бы не Микея, он ни за что не согласился бы провести на корабле столько времени. Но ее присутствие меняло все и с лихвой окупало все неудобства. Вечерами они пили чай в его каюте, и обсуждали все, что произошло за день, а также втайне посмеивались над военными, поведение которых им обоим казалось иногда странным. Микея с интересом слушала все, о чем он рассказывал, была искренне захвачена его лекциями и вдохновляла его на то, чтобы делать их еще интереснее. Он никогда раньше не говорил ни с кем так открыто, так много - обо всем на свете, даже о том, о чем никому раньше не рассказывал. Даже о том, как нелепо чувствовал себя в первый день в спортзале и о том, как ненавидит находиться рядом с Тхорном - из-за того, что тот читает его мысли.
- О-о-о, меня это тоже дико пугает, - призналась тогда Микея. - Но он в целом ничего. Не такой, как я думала.
- Да, он неплохой человек, - согласился Цесин. - Со стороны кажется более угрюмым, чем на самом деле.
- И еще он очень любит Асхелеку.
- Это заметно. Но у них огромная разница в возрасте, не знаю, насколько это удачная пара, - пожал плечами Цесин.
- Ты знаешь, я раньше тоже сомневалась, но теперь, после того, как он объявил о помолвке… ты только посмотри на них!
- Я лучше посмотрю на тебя, - пробормотал он, наклоняясь к губам своей невесты.
Потихоньку это начало сводить его с ума - каждый вечер они целовались, лежа на его кровати, иногда подолгу. Пару раз он терял самообладание и запускал руки ей под линос, лаская грудь и бедра, но это приносило больше мучений, чем удовольствия. Микея смущалась, и явно не готова была к продолжению, так что приходилось останавливаться.
Цесин все больше желал просканировать ее - чтобы узнать, в чем дело. Не то, чтобы это не было нормально для невинной девушки - так смущаться, но ему казалось, что Микея быстрее захочет слияния - ведь она точно была влюблена, это он чувствовал и, наконец, перестал сомневаться в ней.
В тот вечер, когда она дала ему согласие, Цесин почувствовал себя счастливейшим мужчиной на всех планетах горианской системы, вместе взятых, и облегченно улыбнулся:
- Не волнуйся. Ты можешь доверять мне.
Он увел ее и сосредоточился на сканировании за всю жизнь. Это довольно долгая процедура могла вызвать у нее неприятные ощущения, и он старался сделать все быстрее, останавливаясь только на самых сильных эмоционально моментах. Первое, что его поразило - прохладные отношения с родителями. Они, казалось, не понимали ее совсем, и все время пытались переделать, что приводило к очень болезненным сценам в ее детстве и подростковом возрасте.
Мальчиков в школе было два, но их отношения ограничивались совсем невинными поцелуями в Застывших скалах, и Микея быстро их рвала, возможно, понимая инстинктивно, насколько это несерьезно и бессмысленно. Когда ей исполнилось девятнадцать, в ее жизни появился еще один мужчина. Цесина глубоко возмутило его поведение - что он не предложил ей помолвку, но фактически приглашал на свидания несколько раз, и даже целовал. Для взрослого горианца недопустимо возмутительное поведение. А потом, немного поиграв, он бросил ее, не заботясь о раненых чувствах девушки. Правда, Микея тогда быстро это пережила.
В остальном в ее жизни не нашлось ничего, что даже косвенно указывало бы на проблемы с мужчинами и объяснило бы стеснительность. Самой сильной эмоционально была история с ее осуждением - и все.
После сканирования он заключил ее в объятия и поцеловал в висок, гладя по спине. Микея подняла лицо, вопросительно глядя на него, и Цесин поцеловал ее вместо ответа. Он не собирался устраивать никаких традиционных демонстраций своей ревности, считая это полной глупостью. На скане не было ничего, за что следовало бы наказывать ее - даже символически.
Отзывчиво обняв его за шею, Микея с жаром поцеловала его и прижалась всем телом. Цесин немного отодвинул ее и заглянул в глаза:
- Ты хорошо себя чувствуешь? Голова не кружится?
- Нет, - ответила она, улыбаясь ему.