Ощутив боль от чьего-то ранения, Тхорн повернул голову и безжалостно полоснул ножом шаггитеррианца, который секунду спусят убил бы его офицера. Ледяной шок первого убийства сковал все его мышцы, и это стоило ему резаной раны на руке, боль от которой он почти не ощутил - только ожог. Почти сразу Тхорн убил второй раз - защитил другого подчиненного. Уши заложило от травмы - стало все равно.
- Оружие в руки, хватит их щадить, - заорал он, когда еще двое из его команды получили серьезные ранения. Он понимал, что драка предстоит еще долгая и серьезная, и смертей уже не избежать - но он считал своей главной задачей, чтобы эти смерти не коснулись его команды. Это было его главной задачей всегда.
Асхелека.
- Цесин, ты не мог бы нам сегодня рассказать про Шаггитерру: почему шаггитеррианцы воюют? - спросила Микея, когда они собрались на уроке.
- Сложно назвать точную причину, маленькая, - отреагировал профессор, нежно глядя на жену. - На многих планетах постоянно идут войны и вооруженные конфликты. Такова суть недоразвитых человеческих существ - все время друг с другом конфликтовать.
Краем глаза заметив, как Ариадна заерзала на стуле, явно реагируя на реплику о недоразвитости, Асхелека тоже насупилась:
- Получается, что горианцы такие особенные? - спросила она недоверчиво.
- Нет, горианцы тоже раньше воевали. Пока не появились центарианцы.
- Значит, центарианцы такие особенные? - язвительно осведомилась Ариадна. Асхелека опустила глаза, едва сдерживаясь от того, чтобы фыркнуть. Новости про ее помолвку с Сезаром - повторную! - разлетелись по кораблю как пожар, и бедной девушке некуда было бы деться от перешептываний, не исчезни вся команда с корабля.
- Центарианцы особенные, - кивнул Ариадне Цесин, намеренно не замечая ее состояния. - Они в некотором роде… не люди.
- В некотором роде?
- Ну, у них есть человеческая сущность, но она их не определяет. Они могут жить и без нее.
- То есть человеческое тело для них не главное? - спросила Асхелека. Ей тоже стало интересно: в школе им не рассказывали об этом подробно, хотя запрещенной темой Центра никогда не была. Просто учителя перестраховывались, не желая чем-нибудь случайно вызвать недовольство Сезариата.
- Да, это так. Они в первую очередь драконы. По сути, человеческий облик они приняли путем некоторых манипуляций, о которых достоверно ничего не известно, около трех тысяч лет назад - чтобы вступить в контакт с горианцами и наладить взаимоотношения.
- И в это же время на Горре начала стремительно развиваться телепатическая цивилизация, - вспомнила Микея.
- И, как вы понимаете, не случайно, - кивнул Цесин.
- Погодите… то есть телепатию на Горру принесли центарианцы? Как вирус? - недоуменно раскрыв глаза, спросила Ариадна, и все засмеялись, включая профессора.
- Нет, маленькая, не совсем так. Телепатия на Горре была, но на довольно слабом уровне. Никто толком не учился, не достигал потенциала, не развивал его. В результате новые поколения горианцев не получали большего потенциала, как это зачастую бывает сейчас. Драконы научили нас развивать эти способности, и до сих пор учат.
- А войны прекратились благодаря телепатии? - уточнила Асхелека.
- В первую очередь, да, - подтвердил профессор. - Телепату слишком больно, когда он вынужден причинять физическую боль, увечья и, тем более, смерть. Это гарантированно жестокая травма, и нормальный человек добровольно на это не пойдет.
После всех этих вопросов Цесин вернулся к Шаггитерре и рассказывал много всего - наверняка, очень интересного, но Асхелека слушала в пол уха, думая только о Тхорне.
* * *
К вечеру ей стало очень грустно и страшно. Она все больше волновалась за него. Только после слов Цесина о травмах она вдруг сообразила, в чем настоящая тяжесть работы наемников спецназа. Не в том, что они рискуют жизнями. А в том, что им приходится убивать.
Не находя себе места, она шла по пустому коридору первого уровня, пока не оказалась перед дверью в каюту Тхорна. Немного подумав, она приложила ладонь к замку - он разрешил ей вход, чтобы она могла свободно заходить к нему по вечерам. Разумеется, он не приглашал ее приходить в его отсутствие, но сейчас это не казалось важным. Ей хотелось побыть с ним, хотя бы мысленно.
Никаких новостей пассажирам никто не рассказывал. Рикэн в середине дня сказал, что у него приказ, и покинул "Черную звезду" - они остались без присмотра. На всем корабле с ними оставались только трое дежурных - пусто и гулко. В каюте Тхорна ей показалось уютнее всего. На кровати валялась брошенная рубашка - видимо, он переодевался в спешке. Повинуясь какому-то порыву, Асхелека взяла в руки рукав этой рубашки и прижалась к нему щекой, вспоминая, как он целовал ее.
Эти воспоминания очень грели ее - она чувствовала себя желанной теперь. И еще она видела опасную искру в его глазах, когда он сказал: "да знаю я про твоего мальчишку". Он ревновал, и ее дыхание останавливалось всякий раз, когда она думала об этом.
Сминая ткань в руках, Асхелека зарылась в нее лицом, вдыхая его запах - одуряющий, такой уже родной. "Вернись ко мне живым и здоровым, пожалуйста", - прошептала она, забираясь на его постель, представляя его рядом.
Тхорн.
Он находился в очень странном, пограничном состоянии, словно со стороны воспринимая все, что происходило. В какой-то момент Тхорн вроде как очнулся, понял, что бой затянулся на час и осознал, что пора готовиться принять смерть, но тут резко стемнело, и разом включились прожекторы с резким звуком, напугав и смутив избитых, уставших шаггитеррианцев. И они понемногу стали обращаться в бегство, пока паника не охватила всех туземцев до единого.
А затем открыли ворота, и прибежали медики из города. Постепенно отпустив телепатический контроль команды, Тхорн ощутил, как сильно перенапрягся - сначала это выразилось в дикой головной боли, от которой он стонал сквозь зубы полночи. А потом его накрыло последствиями психотравмы - пришла темнота и галлюцинации.
Никто в командовании не обладал даже близко необходимым для оказания помощи телепатическим уровнем. Он мог справиться только сам или умереть. Тхорн справился. Ежесекундно содрогаясь от боли, он боролся несколько часов, переживая все четыре убийства, которые совершил накануне. Снова и снова. Пока не почувствовал, что это осело в глубине подсознания и больше не давит на мозг.
Его подушка была мокрой от слез ненависти к самому себе и отвращения к тому, чем он занимался. С чувством непреходящего омерзения он, наконец, очнулся и нашел себя в персональной палате, лежащим поверх одеяла в одних брюках, с забинтованной рукой. Тогда он тяжело поднялся и вышел в общий зал. В целом, ситуация была лучше, чем можно было ожидать. Только двое из его офицеров получили серьезные травмы и спали под сильным обезболиванием. Остальные находились в годном к службе состоянии, за исключением психотравм, с которыми уже работали врачи.
Тут подбежали врачи, возмущенно требуя, чтобы он вернулся в постель. Его все еще сильно трясло. Начинала пульсировать боль в руке, и Тхорн подчинился.
- Сколько времени? - спросил он у ближайшего врача.
- Десять утра, - ответил тот, разрезая бинты на его руке. - У вас серьезная рана. Полежите хотя бы до вечера.
- Мне надо поговорить с командующим, - еле ворочая языком, сказал Тхорн.
- Командующий зайдет к вам в двенадцать. Лучше поспите.
- Дайте мой коммуникатор, пожалуйста.
- Вам надо спа…
- Я сказал: дайте коммуникатор, - прорычал он, и врач сдался под его прямым гневным взглядом.
Ему надо было связаться со Скертисом и Рикэном, узнать, что на корабле, позвонить командующему, но… его рука сама набрала номер Асхелеки.
- Маленькая, - нежно сказал он, улыбаясь, едва услышал ее голос. В ответ послышались всхлипы, и он нахмурился:
- Не плачь, я в порядке. Я в порядке, слышишь? Как ты?
- Ужасно… я думала, с тобой что-то случилось, - тихо ответил ее дрожащий голос в его ухо.
- Нет, маленькая, нет. Все хорошо.
"Пока", - подумал он, но произносить этого вслух, разумеется, не стал.
- Я зашла в твою каюту. И спала здесь, - вдруг призналась она.
Тхорн замер с трубкой в руке, удивленный. Но его грудь уже наполняло тепло, от которого даже в голове прояснилось, и откуда-то в его тело влился целый поток свежей энергии.
- Это просто безобразие, маленькая, - ответил он, сияя телепатической улыбкой, и даже его губы дрогнули в подобии настоящей улыбки, что вызвало крайнее изумление у врача, все еще делающего ему перевязку. По правде, тот изумлялся уже несколько минут, слушая, как он нежно разговаривает с Хеле - но Тхорну было на это плевать.
- Ужасное безобразие, - весело согласилась Асхелека, уловив его настроение. - Ты должен срочно вернуться, чтобы наказать меня за это.
"Ради Величайшего, перестань… ты уже такая женщина", - подумал он, незаметно от врача комкая простыню левой рукой. И продолжая улыбаться.
- Я постараюсь побыстрее, - пообещал он и, поколебавшись, добавил охрипшим голосом: Я тебя люблю.
- И я тебя тоже, - отозвалась она мгновенно, словно ждала возможности сказать это.
Положив трубку, Тхорн чувствовал себя так, словно готов был взлететь на месте. Она спала в его постели. Она его любит! Ничто другое не могло бы так быстро и эффективно вылечить его за пару мгновений.
Ариадна.
После занятий Ариадна подошла к Цесину и попросила его о приватной беседе:
- Профессор, можно с вами поговорить?
- Конечно, маленькая.
Он снова сел за небольшой стол, где они занимались, и предложил ей занять место рядом.
- Вы могли бы мне рассказать еще чуть больше о драконах? Я слишком мало знаю, но не хотела бы обсуждать это при всех, ведь… ну, все знают, почему мне так интересно.
Горианец кивнул и, немного помедлив, положил перед собой руки, как делал всегда, когда готовился обстоятельно отвечать на вопросы своих студенток.
- Ариадна, твой интерес понятен, как и все возможные опасения. Я готов ответить на все вопросы. Но я хочу заметить, что очень скоро, по всей видимости, ты сможешь задать их жениху - а он точно знает больше, чем я, - мягко заметил Цесин.
- Но ведь это его не должно обидеть, если мы сейчас об этом поговорим?
- Надеюсь, что нет, - с легкой телепатической улыбкой ответил профессор. - Что тебя волнует?
- Когда дракон женится на горианке - я не понимаю, как это физически возможно? Какой в этом для него смысл?
- Строго говоря, никакого, - неожиданно отозвался ее учитель. - Дракон на тебе никогда не женится.
- Что? - удивленно моргнула Ариадна.
- Ну, как ты справедливо заметила, это невозможно физически, - с искорками смеха в глазах пояснил профессор. - Более того, даже его появление рядом в истинном облике не доставило бы тебе никакого удовольствия - это очень тяжело переносится людьми. Так что мы будем говорить о помолвке и возможном браке с Сезаром, а не драконом.
- Но это одно и то же, - возмутилась девушка, поскольку ей показалось, что профессор морочит ей голову.
- Не совсем, маленькая. При всем уважении к Величайшему - он лишь часть личности дракона, но не вся личность целиком. Сезар - это его человеческая сущность.
- Я не понимаю.
- Это не просто понять. Для этого надо понять и принять, что человек - часть чего-то большего. Ты веришь в загробную жизнь, Ариадна? - внезапно поинтересовался профессор.
Неожиданный вопрос, как казалось, мало относящийся к делу, ввел ее в легкий ступор. Ее брови нахмурились, из груди вырвался вздох:
- Не знаю.
- Представь, что веришь. Представь, что твоя душа возвращается из тела к чему-то исходному, к чему-то большему, чем она сама - и вливается в это - в нечто целое. Ты можешь такое представить?
- Чисто теоретически, наверное, да, - пожала плечами Ариадна.
- Так вот, если про обычных людей мы такого наверняка не знаем, и можем лишь верить - то драконы говорят нам, что с ними такое происходит. Когда их человеческая сущность умирает - она возвращается к дракону.
- Они бессмертны?
Ее брови поползли вверх, а глаза широко раскрылись от изумления.
- Насколько нам известно, нет. Но живут они долго - тысячи лет. А их человеческие сущности - приблизительно столько же, сколько другие горианцы. Ну, может, больше лет на сто.
- Все ясно. Профессор, я сейчас сойду с ума.
Цесин рассмеялся и встал из-за стола, потрепав ее по плечу:
- Все это постепенно уложится в твоей голове, и скоро будет казаться понятным и нормальным. Не волнуйся, Ариадна. Я уверен, твой жених поможет тебе привыкнуть.
- Я даже не могу смотреть ему в глаза, - неожиданно пожаловалась она, но брови Цесина удивленно поднялись:
- Что ж тут такого? - спросил он. - Никто не может смотреть в глаза Сезару, маленькая. По крайней мере, пока он сам этого не хочет.
* * *
Все еще находясь под воздействием ошеломившего ее разговора с Цесином, Ариадна направилась в свою каюту, чтобы немного отдохнуть перед обедом, когда вдруг поняла, что снаружи открыли главный вход на корабль: по коридорам гулял сквозняк от осеннего шаггитеррианского ветерка. Поколебавшись всего мгновение, Ариадна поспешила к выходу: она хотела знать, что происходит.
Лестница привела ее в верхний небольшой зал - как раз вовремя, чтобы увидеть, как уставшие, покрытые потом и грязью офицеры входят внутрь, принося с собой странный неприятный запах, которого она не чувствовала уже очень давно. И лишь встретившись взглядом с одним из них, Ариадна поняла: они были пьяны. А тем запахом был запах спирта, который на Горре никто в пищу не употреблял. Единственным похожим на алкоголь напитком был сяши, но его изготавливали не на спиртовой основе, и так сильно он никого не пьянил.
- О, кто это нас тут встречает… похоже, Сезарова невеста, - еле ворочая языком, заметил один из офицеров и все заржали, словно лошади. Ариадна шарахнулась в сторону, когда один из них сделал вид, что хочет ее схватить. Но тут пьянчугу резко окрикнули по имени, и вперед вышел Рикэн, схватив ее за руку - злой, тяжело дышащий… трезвый, с облегчением поняла Ариадна, когда он мягко развернул ее и подтолкнул к лестнице:
- Живо в свою каюту и не высовываться, - негромко приказал он.
Внизу лестницы Ариадна встретила Асхелеку - та прибежала, явно в надежде, что вернулся Тхорн, но этому не суждено было пока сбыться. Схватив ее за руку, Ариадна помотала головой:
- Надо уходить, они пьяные.
- Они - что? - не поняла Асхелека.
- О боже, Хеле, просто поверь мне! Идем отсюда.
- Но Тхорн…
- Его там нет. Хеле, нам надо уносить ноги, - взмолилась Ариадна, когда по лестнице уже загрохотали сапоги, и подоспели новые комментарии от чуть не упавшего с лестницы старшего офицера - на этот раз о красных шаггитеррианских волосах Асхелеки.
Словно в каком-то дурном сне она увидела широко раскрытые, мгновенно наполняющиеся слезами зеленые глаза и чуть ли не силой поволокла за собой девушку, которая по дороге, наконец, что-то поняла и побежала следом. Но по дороге вдруг отстала, останавливаясь.
- Сюда, сюда, - закричала Асхелека, прикладывая ладонь к двери в каюту командира и, на удивление Ариадны, она открылась. Девушки вихрем ворвались внутрь, и захлопнули за собой дверь.
Ариадна нервно рассмеялась, сползая по стенке на пол. Асхелека смотрела на нее широко открытыми глазами, в которых все еще дрожали слезы:
- Что с ними? - испуганно и изумленно прошептала она.
- Никогда не видела толпу пьяных мужиков?
- Пьяных? - переспросила Хеле, и Ариадна вздохнула, уделив следующие тридцать минут лекции о вреде алкоголя и последствиях его употребления. Издалека до них доносились то крики, то песни - так что выходить из каюты командира Ариадна в ближайшее время не собиралась и никуда не спешила.
Разобравшись, в чем дело, Асхелека позвонила Микее, чтобы предупредить, а потом показала Ариадне сад, где они надолго задержались - благо, там был сок и немного печенья, которыми они смогли слегка утолить голод.
- Они в каюте? - спросила Ариадна про Цесина с Микеей, и Асхелека утвердительно кивнула с очень грустным взглядом.
- Я не понимаю, как он мог такое допустить. Чем они там вообще занимаются? - удивленно и расстроено спросила она.
- Судя по всему, воюют. Но это никогда не мешало мужчинам совершать непотребства, - пожала плечами Ариадна. - Наоборот, такой повод. Дорвались, вероятно, до закромов, до местных женщин…
И только когда Асхелека изменилась в лице, она поняла, что сказала что-то не то: девушка всплеснула руками, словно пытаясь отгородиться, и беззащитно пробормотала:
- Нет, нет, они не могли…
- О, боже мой… Хеле, я просто сболтнула глупость. Пожалуйста, не думай ни о чем таком… они ведь просто напились, - торопливо заговорила Ариадна, но лицо ее юной рыжеволосой подруги бледнело на глазах, а потом Асхелека безутешно расплакалась, закрыв лицо руками.
Ариадна успокаивала ее почти полчаса, и успела раз двадцать проклясть свой болтливый язык - как она могла забыть о том, с кем говорит! Но Асхелека постепенно успокоилась, и, как выяснилось, не сердилась на нее.
- Знаешь, я уже тысячу раз об этом думала… что мой папа мог сделать это с мамой силой, и именно с этого началась его болезнь. Но потом я думала - а зачем? Ведь многие шаггитеррианки предлагают себя горианцам. Зачем ему делать это с кем-то, кто не хочет? - Асхелека смотрела на Ариадну, словно ждала от нее ответа, и та успокаивающе обняла за плечи:
- Ему совершенно незачем было бы такое делать, милая. Не думаю.
- Но если это было добровольно, как так вышло, что она забеременела? Почему он не предохранялся - я не понимаю, - прошептала Асхелека.
- Такие вещи иногда получаются случайно. Не мучай ты себя всеми этими размышлениями, - посоветовала Ариадна, поглаживая ее по спине. Теперь она чувствовала сильную разницу в их возрасте - как ни странно, до этого момента она ни разу не ощущала так явственно, что была почти вдвое старше Асхелеки.
- Ты так плакала, что здорово меня напугала, - добавила она.
- Я просто сейчас вспомнила, что отец рассказал на суде, - тихо отозвалась девушка. - То, что было заблокировано у меня в памяти.
Взгляд Ариадны в ответ на такое признание, должно быть, стал диковатым, потому что Асхелека тут же улыбнулась:
- Не бойся, у меня уже нет травмы. Видимо, все прошло. Но мне все еще больно.
- Если хочешь - расскажи мне. Я никому не…
- Это моя мама. Я всю жизнь думала, что она мертва. Папа никогда не говорил об этом, но просто подразумевалось, понимаешь?
Ариадна изменилась в лице, когда поняла:
- Так твоя мать жива? Она где-то здесь, на этой планете? - хриплым голосом спросила она, и Асхелека молча кивнула, сильно сжав кулаки - причиняя себе заметную боль ногтями.
- Тогда ты можешь ее найти?
- Нет, это невозможно, - с горечью ответила Асхелека.
Следующий час девушки проговорили на том же месте, где стояли - Асхелеке надо было выговориться, и Ариадна поняла. Она внимательно, с сочувствием выслушала все, что маленькая шаггитеррианка смогла вспомнить о судебном заседании и о допросе отца.