- Я знаю, знаю, что он любит меня, - расплакалась Асхелека под конец. - Но он говорил такие сухие, жестокие вещи, как будто не…
- Он просто болен, - тихо вставила она, понимая, насколько это важно услышать для ее юной собеседницы, никогда не знавшей матери и натерпевшейся от отца. - Твой папа любит тебя.
- Да. Да, он просто болен, - энергично закивала девушка, и ее медные волосы-колечки запрыгали по хрупким плечам. Тонкие руки скрещены на груди в беззащитной попытке отгородиться от страшных мыслей. - Он ведь не хотел на самом деле сделать мне больно…
- Нет, он не хотел разлучить тебя с матерью. Он просто понимал, что тебе на Горру. Он хотел как лучше, и не знал, как поступить иначе. Он ведь не бросил тебя на Шаггитерре, понимаешь?
- Д-да, - снова всхлипнув, кивнула Асхелека, теперь уже немного увереннее. - Он хотел позаботиться обо мне. Просто не умел иначе.
Тхорн.
После разговора с Рикэном все его благостное настроение улетучилось. По правде, Тхорн давно не был так зол на своих подчиненных. Отряд Скертиса отказался подчиняться Рикэну, когда он запретил им пить - они сослались на своего командира, который разрешил, и сам уже к тому времени валялся пьяный. К ночи все младшие нажрались как скоты - по крайней мере, как-то так выразился Рикэн.
Ему и еще пяти бойцам, пожелавшим остаться трезвыми, удалось отразить ночное нападение небольшой группы шаггитеррианцев, но к утру дикарей стало больше, и пришлось уходить. Рикэн доложил, что ему удалось вернуть всю группу на корабль, но большинство офицеров, к сожалению, все еще оставались пьяными.
- Рикэн, я даю вам полномочия капитана. Делайте, что хотите - но вытрезвите их, а Скертиса - под арест. Корабль нужно переместить прямо сюда - приземляйтесь рядом с командованием, - распорядился Тхорн, пылая от злости: Дейке был тысячу раз прав. Назначение эс-Шетте старшим офицером стало большой ошибкой с его стороны, о которой капитан не раз и не два напоминал ему за это время. Почему же он не послушал его?
Тхорн испытывал чувство стыда, и возможно, именно поэтому он спокойно принял извинения командующего войсками на Шаггитерре, хотя накануне ошибка этого командира в оценке обстановки едва не стоила жизни и самому Тхорну, и многим членам его команды. Если бы он знал, что будет такая драка, не стал бы делить команду на две части, и им было бы намного легче в бою. И ребята Скертиса были бы трезвые, с досадой подумал он.
- Большая их часть появилась буквально за полчаса до вас, - объяснил командующий, отводя глаза. Он робел перед ним еще и из-за разницы в возрасте, и в телепатическом уровне. У Тхорна и боевого опыта было намного больше.
- Вы использовали луки. Я так понял, ситуация отчаянная, - заметил Тхорн.
У него почти не было времени обдумать происходящее, но накануне он понял, что шаггитеррианцы все-таки чем-то накачаны. Ничем другим невозможно было объяснить отключение базовых инстинктов и желание биться до смерти.
- У нас уже пять человек погибших после вчерашнего. Больше десятка тяжело ранены, не считая ваших двух. А шаггитерианцев все прибывает. Я уверен, их кто-то натравливает на нас. Думаю, на планете работает кто-то извне.
- Да, похоже, - согласился эс-Зарка. - Как там сейчас?
- Пока тихо. Но вчера они тоже к вечеру напали. Мы можем не выстоять сегодня, - честно ответил командующий, пряча глаза.
- Сколько людей в городе? - быстро спросил Тхорн.
- Тысяча триста.
- Из них бойцов?
- Двести тридцать… двести двадцать семь, и не все полностью здоровы физически. И еще у многих психотравмы после вчерашнего.
Тхорн выругался.
- Мы вчера послали просьбу о помощи на Горру, обрисовали ситуацию. Сегодня утром вылетели корабли. Но они прилетят…
- Через три дня. Знаю, - процедил Тхорн. - Сколько женщин и детей в городе?
- Детей почти нет. Женщин около четырех сотен. В основном, ученые, как и мужчины.
- Мы можем эвакуировать их на "Черную звезду", там они будут в безопасности до прилета помощи. Все, к сожалению, не поместятся. Остальным в руки оружие и будем сражаться до последнего. Используем луки. Используем все, что можно.
- Мы не сможем забаррикадировать город - он не строился как крепость. Никто не ждал, что шаггитеррианцы нападут, - растерянно сказал командующий.
- Знаю. Сидеть внутри - плохая идея. С них станется подпалить стены. Мы выйдем и будем драться, - решил Тхорн.
- Вы примете командование? - последовал робкий вопрос, и Тхорн удивленно посмотрел молодого военного:
- Вообще-то, уже принял, - сказал он и рывком поднялся. Времени на эвакуацию женщин и подготовку оставалось в обрез.
* * *
Доклады разведчиков, вернувшихся через час, никого не обрадовали: к ним направлялось примерно три тысячи шаггитерианцев. Тхорна успокаивало только то, что "Черная звезда" уже приземлилась на поле прямо перед городской стеной, с одной стороны, обеспечивая убежище самым слабым, с другой - сужая шаггитеррианцам поле для нападения, защищая их своим корпусом, хотя бы с одной стороны.
Наблюдая за посадкой корабля, Тхорн мысленно отметил, что Рикэн набрался мастерства и заслуживает всяческих похвал за свою работу. Связавшись с ним по коммуникатору, командир отдал последние распоряжения: принять на борт женщин, поручить их размещение дежурным, выгрузить всю команду в город, кроме арестованного Скертиса.
Всех бойцов он вооружил, как мог. Наибольшее количество оружия получили самые умелые воины, и Тхорн распорядился никого не щадить.
- Их намного больше, чем нас. Но в ваших руках сделать так, чтобы вы и горожане выжили, - сказал он бойцам, собравшимся вокруг него. - Если это придется сделать ценой жизней шаггитеррианцев - делайте это. Не думайте. Сражайтесь, как в последний раз, иначе он и правда будет последним, - мрачно предупредил он и отправил всех расходиться по местам. Всю толпу он заранее разделил на несколько отрядов, каждым из которых руководил свой командир. Сам он решил, как обычно, следить за своими с помощью Рикэна - так они смогут принести наибольшую пользу и остальным.
Заметив стоящего неподалеку Цесина, Тхорн с досадой цокнул языком:
- Эс-Эммар, какого дьявола? - прорычал он, подходя к нему.
- Я не буду прятаться на корабле с женщинами, - сухо ответил Цесин. - Там и без меня тесно. А здесь полно моих коллег, которые умеют сражаться не лучше меня.
- Не выходите за городскую стену, - предупредил Тхорн. - Ваши местные коллеги, по крайней мере, видели живьем вооруженных шаггитерианцев, и у них хватило бы ума спрятаться от них так далеко, как только было бы можно.
К сожалению, он уже знал, о чем говорит: за день к нему подошли уже более десятка горожан-мужчин, просивших об убежище на корабле. Нескольким Тхорн терпеливо объяснял, что на "Черной звезде" нет места. Одного, особо настойчивого, спросил, которую из женщин он предлагает выдворить с корабля, чтобы занять ее место. На другого, предложившего ему деньги за посадку, Тхорн рявкнул так, что тому пришлось спасаться бегством. Но к нему все продолжали подходить. Кого Тхорну действительно хотелось бы выкинуть с корабля - это Скертиса, но он уже твердо решил, что эс-Шетте останется, под позорным арестом во время этого боя, вместе с женщинами и детьми. И чем бы это ни закончилось - это навсегда останется с ним.
Когда он понял, что есть еще немного времени, подошел к бойцам из отряда эс-Шетте, выглядевшем пристыженными и помятыми, но уже в основном трезвыми.
- У вас есть шанс искупить эту позорную историю прямо сейчас, - сказал он им. - Если вы будете воевать достойно - мы больше не вспомним об этом.
Его взгляд упал на подошедшего младшего офицера - его глаза были чистыми и сияющими, как у отца. Один из тех пяти, кто был в отряде эс-Шетте, но не стал пить.
- Меркес, я скажу капитану эс-Хэште, что он может гордиться своим сыном, - сказал Тхорн, хлопнул его по плечу и ушел за городскую стену, чтобы проверить лучников.
Асхелека.
Когда она поняла, что на корабле становится слишком тесно, она отдала свою каюту трем женщинам с ребенком, и забрала плачущую Микею с Ариадной в каюту Тхорна. Все помещения корабля были заполнены до отказа, теперь "Черная звезда" напоминала какой-то ковчег с беженцами. Люди размещались вповалку даже в зале управления, куда в обычной ситуации не пускали никого, кроме командования.
Три дежурных офицера носились, как угорелые, обеспечивая всех одеялами, напитками, показывая, где расположены туалеты и подсобные помещения. Они также спешно освобождали каюты от вещей офицеров, складывая их в хранилища, чтобы разместить в каждой все прибывающих женщин с детьми.
Закрыв за собой дверь в тихую каюту Тхорна, которую никто не посмел тронуть, Асхелека испытала облегчение. Вот только Микея никак не прекращала плакать - после того, как Цесин твердо решил уйти с корабля вниз, в город.
- Микея, пожалуйста, прекрати, - сквозь зубы попросила она. - Мне тоже тяжело, знаешь ли.
- Там нет твоего мужа, - всхлипнула Микея.
- Там мой жених. И в отличие от твоего мужа, он собирается драться, - разозлившись, закричала Асхелека.
- Девочки, не ссорьтесь. Сейчас совсем не время. Хеле, где эта система наблюдения? - спросила Ариадна, и Асхелека сделала глубокий вдох. Система. Да. Однажды Тхорн показал ей, как из его каюты легко увидеть все происходящее вокруг корабля.
Она подошла к его столу и нашла панель управления, развернув на стене экран.
И перед взглядами девушек предстала вся панорама: городская стена, поле, край леса - убегающая вдаль кривая, размякшая от дождей дорога. И толпы вооруженных бойцов, разминающихся перед дракой. Разглядев Тхорна внизу, Асхелека вскрикнула. Микея встала рядом и вцепилась пальцами в край стола - Асхелека знала: она ищет взглядом Цесина, но не может найти.
- Он в городе, Микея. Тхорн не позволит ему выйти наружу, - успокаивающим, примиряющим тоном произнесла она, сжимая ей руку. Микея ответила крепким пожатием:
- Прости за истерику. Я рада за тебя и Тхорна. Мне кажется, он чудесный, - прошептала она. - Все будет хорошо.
- Все будет хорошо, - эхом откликнулась Ариадна. И они надолго замерли перед экраном.
Микея и Ариадна через полчаса сели на край кровати, с которого тоже все было прекрасно видно, но Асхелека не могла сесть. Она неотрывно следила за Тхорном - как он ходит от одной группы офицеров к другой, инструктирует, спорит, отвечает на вопросы. Ей некстати вспомнилось, как она кричала на него из-за той тренировки, на которой один офицер повредил руку, еще на Горре, и густо залилась краской.
И правду говорят - лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать. Теперь, когда она видела, как люди готовились идти на смерть, ей разом стала понятна необходимость жестких тренировок. Потому что даже сверху ей было заметно, насколько спокойнее и подготовленнее смотрятся офицеры с "Черной звезды" по сравнению с другими бойцами.
Правда, это не сделало спокойнее ее, когда она увидела тучу шаггитерианцев, наползающую по дороге.
Ариадна за ее спиной вскрикнула, а Асхелека и хотела бы закричать, но потеряла голос - в первую секунду она не поняла, что эта шевелящаяся масса - люди, а когда поняла, то ее ноги приросли к полу. Десятки… сотни… больше тысячи. По сравнению с этой ордой несколько десятков офицеров, дежурящих у стены, не выглядели сколько-нибудь серьезно.
- Величайший, нет, - прошептала Микея. А Асхелека все стояла, не в силах ни закричать от ужаса, ни прекратить смотреть на этот кошмар - она все наблюдала за происходящим, и ей казалось, что ее вот-вот настигнет обморок, или она проснется от жуткого сна. Но спасительное забытие все не наступало.
Первое столкновение шаггитеррианцев с горианцами заставило ее вздрогнуть - на секунду показалось, толпа дикарей просто поглотит одетых в светлую форму офицеров, но такого не случилось. Асхелека вцепилась в стол, наблюдая, как они дерутся, и в ее кровь начал выделяться адреналин, словно она мысленно перенеслась прямо туда, в гущу драки, и сама сражалась рядом с ними. Тяжело дыша, она следила за каждым движением Тхорна и тех, кто бился рядом с ним, и ей вдруг передался этот темный азарт боя, эта агрессия и даже жестокость.
Вскоре ее начало тихонько потряхивать, и, казалось, она сама могла бы побежать туда и биться с любым из дикарей. И в этот момент Асхелека вдруг осознала в полной мере то, что Тхорн так долго старался втолковать ей: она - горианка. Она на стороне горианцев, и не только потому, что там ее жених. А потому, что она такая, как они, и совсем не такая, как эти непонятные агрессивные люди.
Прошло много времени, в течение которого девушки неотрывно наблюдали за экраном. Бой продолжался, но шаггитеррианцы не переставали прибывать. Казалось там, за пределами видимости их - тьмы, нескончаемый поток. А горианцы не могли биться вечно. Они начинали уставать, делать ошибки. Их ранили, и некоторых уже оттащили за городскую стену, окровавленных. Асхелека старалась не думать о том, что кто-то из них мог быть убит.
По ее лицу побежали слезы. Микея снова начала всхлипывать, и Ариадна тоже дышала очень тяжело и прерывисто.
- Тхорн, - прошептала Асхелека, глядя на него, стараясь повторением его имени каким-то немыслимым образом передать еще каплю сил, чтобы он мог сражаться - до тех пор, пока не произойдет какое-нибудь чудо.
Тхорн.
На этот раз смерть подобралась к нему ближе, чем когда-либо прежде. Он знал, что сможет сражаться еще пару часов - но не был уверен, что других хватит на столько же. Многие уже начинали шататься от усталости, некоторые падали, раненые. Было понятно, что конец близок. Странно, но он почти не испытывал страха - лишь сожаление об Асхелеке. Ему хотелось бы хоть немного побыть с ней. Узнать, что такое брак, близость, жизнь вдвоем - о детях уж он и не мечтал.
Его дико злило, что умрет не он один - что так глупо, ни за что поляжет вся его золотая команда, которую он столько лет растил. И хорошо, что хотя бы Дейке останется. Он заслужил остаться живым и счастливым, со своей прекрасной женой и детьми… кроме Меркеса, молоденького мальчика, имевшего несчастье попасть в его команду так невовремя. "Прости меня. Я бы спас его, если бы мог", - мысленно взмолился он перед другом.
О маме с папой даже думать не хотелось. Как они перенесут его гибель, перенесут ли. Если бы у них еще были дети… но их не было. Он надеялся, что они позаботятся об Асхелеке - она тоже будет страшно переживать, а ее психика и без того не вполне здорова. Его невеста не готова сейчас остаться одной. Он нужен им всем. Дьявол, он им всем сейчас нужен.
Почувствовав прилив адреналина - возможно, последний, Тхорн стал сражаться еще яростнее. На его счету уже было несколько убитых - он почти сразу перестал считать. Ясно уже, ему не жить: даже если не убьют - психотравма добьет, в считанные часы, как только он опомнится. С таким ему уж точно не справиться. Разве что только чудо…
Сезар. Часом раньше.
В кабинете Сезара было очень тихо. За круглым столом, помимо Величайшего, расположился командующий войсками планеты Халаэн эс-Эльте, советник по военным вопросам Тмур эс-Вальсар и администратор Сезариата, Яксин эс-Фарфе.
- Сколько там точно сражается наших людей? - переспросил Сезар, изучая взглядом эс-Эльте.
- Пара сотен.
По ответу командующего было понятно, что он не придает важности точным подсчетам: их было слишком мало.
- Против трех тысяч шаггитеррианцев?
- Уже четырех, по последним данным со спутников, - отозвался Тмур эс-Вальсар. Его руки, лежащие на столе, слегка подрагивали. Перспектива массовой гибели горианцев нервировала даже такого психологически устойчивого человека, как он. Но как их спасти - никто не знал.
- И наши корабли будут там только через двое суток? - уточнил Сезар.
На этот раз мужчины оставили риторический вопрос без ответа, погрузившись в тяжелое молчание, словно уже мысленно присутствовали на похоронах.
- Совещание окончено, - тихо и холодно сообщил Величайший. - Эс-Фарфе, останьтесь.
Эс-Эльте и эс-Вальсар поднялись, поклонились и вышли, оба с почерневшими лицами. Яксин молча смотрел перед собой - его лицо, обычно живое и деловитое, изменилось до неузнаваемости.
- Яксин, посмотри на меня, - велел Сезар внезапно и увел.
- Это на случай, если кто-то когда-либо будет сканировать тебя, кроме меня, - пояснил он. - А теперь слушай внимательно и запоминай. Я знаю, что там твой сын, но постарайся сейчас не сходить с ума. И послушай меня внимательно: в ближайшие шесть суток ты будешь всем говорить, что Сезар взял отпуск в честь помолвки. Сделай официальное сообщение прямо сейчас. Не уточняй, где именно я провожу отпуск. Понятно?
Эльтесеин ценил Яксина эс-Фарфе прежде всего за то, что тот исключительно быстро соображал. И сейчас печать горя на его лице внезапно сменилась вспыхнувшей надеждой.
- Да, Величайший.
- Вот и молодец, - сказал Сезар и впервые в жизни послал своему подчиненному телепатическую ободряющую улыбку. А потом вернул его из увода и быстрым шагом вышел из кабинета.