– Постепенно горечь и разочарование наполнили мое сердце, но Господь смилостивился и послал мне вас.– Принц посмотрел на Изабеллу, и девушка увидела, как просветлело его лицо.– Господь послал мне вас, чтобы я понял, что женщины могут быть не только распутными, коварными и расчетливыми, но и нежными, добрыми, целомудренными. Вы были первой, кто не стремился затащить меня в постель. Вы были первой, кто приходил сюда не из корысти, кто не стремился воспользоваться моей неопытностью и доверчивостью!
Изабелла вздрогнула. "Ах, если бы Карл знал, что привело меня в Англию",– подумала она с отчаянием, но юноша не заметил этого. Он был всецело поглощен исследованием собственной души.
– Я полюбил вас сразу же, как только увидел. И полюбил так сильно, что сам испугался глубины этого чувства. Помните? Вы стояли на балконе рядом с лордом Солсбери. Я помню, как вы были одеты, как вы улыбнулись мне. Помню наш первый бал и наши свидания в саду при луне… Я люблю вас, Изабелла. Я вас всегда любил и ждал. И я не могу вас потерять. Поэтому я не хочу соединяться с инфантой Марией. Было бы неблагородно и бесчестно с моей стороны предлагать ей руку и сердце, которое принадлежит другой!
Принц ловко откупорил еще одну бутылку и до краев наполнил бокал. Девушка смотрела, как он жадно поглощает благородный напиток. Карл долго не отваживался на этот разговор, и, видимо, сегодня он решил окончательно объясниться с ней, понять, любим ли, или опять обманут своим воображением. Он боялся, что обычная робость и неуверенность помешают ему сказать все то, что он так долго носил в своем сердце, а потому он много пил, черпая в вине отвагу, которой ему всегда недоставало в нужные моменты.
– Вы губите свою судьбу, а вместе с ней – судьбу всего государства,– тихо повторила Изабелла.
– Вы для меня важнее всего. Важнее престола, важнее королевства. Поймите это,– прошептал принц, глядя девушке в глаза.– Я не хочу иной жены, кроме вас!
Изабелла улыбнулась.
– Ваши слова звучат, как предложение…
– Не смейтесь. Это и есть предложение,– произнес Карл и, поймав испуганный взгляд девушки, добавил:– Если вы согласитесь, я найду способ убедить короля. Он любит меня и не захочет сделать меня несчастным.
На этот раз за бокалом потянулась Изабелла. Она поднесла его к губам и, не отрываясь, выпила все до последней капли. В этот миг она сама себе казалась мерзкой и гадкой мокрицей перед великодушным и благородным принцем. "Я недостойна даже того, чтобы он раздавил меня ногой,– подумала она с ужасом.– Я не должна больше приходить сюда, ведь я и так причинила немало горя этому человеку."
Девушка опустила бокал на стол. Какой грех взяла бы она на душу, если бы использовала юношеское увлечение принца в интригах французской королевы. Нет, она не хотела обмана и не желала стать для юноши тем, кем стал для нее де Ла-Гард. Впрочем, Изабелла уже давно поняла это и давно решила порвать отношения с принцем и все же вновь и вновь приходила на ночные свидания. Почему?… Может, ее просто влекло к этому чистому, наивному юноше, и она надеялась вновь обрести любовь? От этой мысли сердце испуганно затрепетало, и Изабелла, чтобы хоть немного утихомирить его, прижала руки к груди. Под тканью она ощутила что-то твердое. "Золотой футлярчик со снотворным",– вспомнила она. Когда-то он уже помог девушке в усмирении нескромных желаний нетерпеливого Сейфолка. И теперь она знала, что делать, если желания принца зайдут так же далеко.
– Так значит, вы предлагаете мне стать вашей супругой? Супругой принца Уэльского? Наследника престола? Забавная шутка!!!
– Но это не шутка…– возразил принц.
– Да как же можно такое говорить не шутя!
– Я вас люблю…
– Этот союз невозможен…
– Но почему?– В глазах принца блеснули слезы отчаяния.
– Для этого имеется немало причин…
– Каких же?
– Во-первых, я не такого высокого рождения, как вы. Ни английский народ, ни английское дворянство не потерпят, чтобы вы разделили престол с той, в чьих жилах не течет королевская кровь. В стране начнутся бунты, заговоры против вашей жизни и власти…
– Народ любит меня… Никто в Англии не осмелится покушаться на то, что принадлежит мне по праву рождения.
– Ах, милый принц, если бы вы только знали, как заблуждаетесь! Вы просто юны и очень наивны…
– Вы сказали, что причин несколько…
– Да, да. Следующая причина заключается в том, что я старше вас.
– Старше, но ненамного!… Инфанта Мария, которую прочат мне в жены, скорее годится мне в матери. Однако, это никого не смущает…
– Ах, Ваше Высочество, прекратим лучше этот разговор. Вы все равно не желаете слушать здравых рассуждений.
– Как это понимать? Как отказ?
– Понимайте как хотите, а мне пора домой. Лорд Линдсон, в конце концов, когда-нибудь заметит мои отлучки, и у меня будут серьезные неприятности.
У Карла от обиды задрожали губы.
– Ах, вот как?… Вам пора домой?… К лорду Линдсону?… К Томасу Норфолку?… У вас просто не хватает духу сказать, что вы не любите меня?! Да?!! И никогда не любили!!! Да?!!-Принц отшвырнул пустой бокал, и тот разбился вдребезги.– Вы просто развлекались!… Не так ли? Вы забавлялись, вам было весело!!! Ну, что ж вы не смеетесь?!! Ведь это сейчас так модно – смеяться над любовью!– Слезы градом катились по его щекам.
– Ваше Высочество,– испуганно пробормотала Изабелла,– прошу вас, не надо…
– А может, вы тоже хотели просить за Норфолка? Какое место он бы желал получить? Лорда – канцлера? Лорда – хранителя печати?
– Ваше Высочество…
– Не смейте утешать меня! И не смотрите на меня так! Неужели вы думаете, что я буду долго переживать из-за вас? Ничего подобного! К счастью, вокруг немало женщин, которые только ищут случая, чтобы попасть в мои апартаменты!
Карл схватил со стола еще одну бутылку и, вытащив зубами пробку, жадно припал к горлышку. Но он был слишком пьян, чтобы удержать бутылку в нужном положении, и Изабелла увидела, как золотистые струйки стекают по подбородку прямо на воротник его костюма.
– Все вокруг добиваются моего расположения,– продолжал юноша,– и только женщина, которой принадлежит мое сердце, никогда не подарит мне ни одного, пусть даже холодного поцелуя!
Изабелла не ожидала такой реакции. Ей было стыдно, так стыдно, словно она только что обидела одинокого, беспомощного ребенка. Чего бы она только не отдала, чтобы осушить его слезы!
– Ваше Высочество, не надо… Поймите, я не могу… Ах, если б вы не были принцем Уэльским… Ну хотите, я поцелую вас?…
– Хочу…– прошептал Карл, заглядывая в её глаза.– Впрочем, нет, не надо… Если вы и поцелуете меня, то только из жалости.– Он подошел к девушке и опустился перед ней на колени.– Скажите, почему вы не любите меня? Почему меня никто не любит?
– Милый, хороший мой,– Изабелла положила голову принца к себе на колени и нежно, по-матерински, стала утешать плачущего.– Вы будете счастливы, но не со мной. Я старше вас, я понимаю, что это увлечение не принесет ничего, кроме горя и раскаяния…
Юноша поднял голову и посмотрел на девушку.
– Вы боитесь полюбить меня? Да?
Изабелла отвела глаза.
– Вы боитесь? Это правда?
– Ваша рубашка промокла насквозь…
– Да, я, кажется, облился вином…– пробормотал он, в смущении разглядывая желтые подтеки.– Вы поможете мне переодеться?
– Конечно.
– Тогда проводите меня в гардеробную.
Девушка помогла принцу подняться с колен и осторожно повела его по длинному коридору.
– Кажется, здесь.– Карл остановился, указывая на узорчатую дверь.– Ах, нет, это комната для гостей. Король иногда спит здесь, если задерживается до утра.
– Вы устали? Хотите спать?
– Смертельно…– ответил принц и сжал руку девушки.– Впрочем, раз уж мы вошли сюда… Помогите мне снять рубашку.
– Надо зажечь свечи.
– Не надо. Лунный свет так ярок.
Девушка расстегнула крючки шелковой рубашки, и принц поспешно скинул ее.
– Можно я опять положу вам голову на колени?
Изабелла кивнула и погладила принца по обнаженному плечу.
– Ваши прикосновения возвращают меня к жизни,– прошептал Карл и поцеловал ее руку.– Знаете, сейчас я почти счастлив. Много ли нужно человеку для этого?
– Некоторым много…– откликнулась Изабелла.– У всех мечты о счастье разные. Кто-то хочет богатства, кто-то власти…
– А я хочу любви. У меня есть и богатство, и власть, а счастья нет и не было. Я бы все отдал за вашу любовь.
Карл стремительно поднял голову и, отыскав в темноте губы девушки, поцеловал ее. Терпковатый привкус вина на мгновение одурманил ее, но когда Изабелла ощутила пальцы юноши на своей груди, она отпрянула и испуганно прошептала:
– Не надо, я прошу… Вы не должны… Ваше Высочество…
В ответ на эти протесты Карл лишь крепче обхватил ее талию, и девушка почувствовала запах его возбужденной плоти. Мысли ее, словно беспокойные стайки птиц, метались в голове. Разум противился ласкам, но она уже не могла подчиниться голосу рассудка. Колючая щека принца коснулась ее рта, и девушка, словно не сознавая, что делает, припала к ней, ощутив на губах соленый привкус недавних слез. Сердце так отчаянно колотилось в груди, словно собиралось вырваться наружу; давно забытая пьянящая волна страсти накатила на нее, обдав горячими брызгами нестерпимого желания. Это окончательно лишило ее воли и возможности сопротивляться. В последний раз у девушки мелькнула спасительная мысль о золотом футлярчике, мелькнула и тут же пропала, ибо сейчас она показалась Изабелле ненужной и глупой…
– Карл,– прошептала она, задыхаясь то ли от его ласк, то ли от овладевших ею чувств,– то, что мы делаем… Это нехорошо… Мы оба потом будем жалеть об этом…
В ответ он рывком раздвинул ей ноги, и их тела соединились, чтобы до конца испить сладость этой неповторимой ночи.
Сияние звезд, бушующий океан, ужас смерти, жажда жизни,– все это слилось воедино и закружилось в неутолимой пляске страсти. Откуда-то изнутри, из самых глубин ее сердца вырвался долго сдерживаемый стон,– в тот же миг юноша до боли стиснул ее грудь, и крик "Любимая!" замер где-то высоко под сводами комнаты.
Несколько минут она лежала неподвижно, сжимая в руке футлярчик со снотворным. Того, что сейчас произошло, могло и не быть. Она должна была остановить принца, но не остановила… Нет, это увлечение по-настоящему становится опасным. И пока она еще может уйти, надо без промедления сделать это. Она и так задержалась…
Девушка встрепенулась, села на кровати и принялась одеваться.
– Теперь мы с вами никогда не расстанемся,– проговорил Карл, счастливо сияя глазами.
– Напротив, теперь мы с вами расстанемся навсегда…
Принц посмотрел на нее, как на сумасшедшую.
– Поймите, Карл, то, что было между нами, уже никогда не повторится. Запомните меня такой, пусть это останется самым ярким вашим воспоминанием обо мне!
– Вы хотите покинуть меня после того, как я познал счастье обладания любимой женщиной?…– В глазах его застыло отчаяние.
– Мгновения, подобные этому – дар божий. Их не удержать, и не надо пытаться делать это. Мы познали счастье, а может, и что-то большее…
– Но я не смогу теперь прожить без этого… Я боюсь…
– Не бойтесь. Это теперь всегда будет в вашем сердце. Это будет в шорохе листьев, в шуме дождя…
– Не уходите!…
Она поцеловала его на прощание и решительно направилась к дверям.
– Вернитесь, Изабелла…
– Нет, мы больше не должны встречаться,– оглянулась она на пороге.– Останемся добрыми друзьями…
Принц стиснул зубы и с силой рванул на себя атлас алькова. Раздался треск раздираемой материи.
– Знаете, Изабелла, я вас так люблю, что иногда даже ненавижу…
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
В тени эскуриала
ГЛАВА XXX
Интересно, о чем они беседуют в постели
За окном уже давно рассвело, но на рабочем столе Роберта Сесила все еще горели свечи. Старик был увлечен изучением дипломатических депеш и не замечал течения времени. К тому же, наступление утра теперь не радовало его как прежде, в дни юности. Новый день приносил новые проблемы, и это не могло вызвать ликования у министра, порядком уставшего от придворных интриг и забот о благе государства.
Огонь в камине потух, но Солсбери не собирался будить прислугу. Он не любил, когда его тревожили во время работы. Взяв со спинки стула парчовый халат на меху, подарок покойной королевы Елизаветы, Сесил накинул его на костлявые плечи.
Сообщения из Испании в последнее время все больше и больше тревожили министра. Шпионы доносили, что в Кадисе активно ведется постройка военных кораблей. Английский посол в Мадриде, сэр Джон Дигби писал, будто испанцы планируют спустить на воду пятьдесят мощных галионов, оснащенных самыми дальнобойными пушками. Десять кораблей, которые уже были готовы, отправились в Лиссабон, где велась широкая вербовка матросов в команды.
Что стояло за этими подозрительными действиями Филиппа III? Роберт Сесил поежился от холода и поплотнее запахнул полы халата. Все эти приготовления очень смахивали на подготовку к войне. Но с кем Испания собиралась воевать? С Францией? Но Филипп как будто стремился к налаживанию добрых отношений с Марией Медичи. Двойной брачный союз – подтверждение тому. Правда, по отношению к Англии Филипп III как будто тоже не проявляет особой вражды. Дон Гондомар рассыпается в любезностях, делает дорогие подарки королю, принцу Уэльскому и членам правительства… Так что же кроется за постройкой испанского флота?
Солнце неожиданно заглянуло в окно, и яркий озорной лучик скользнул по морщинистому лицу старика. Граф поморщился и недовольно поднял руку, заслоняя глаза от яркого света.
А может, Филипп III для того и добивается союза с Францией, чтобы потом, объединив усилия с Марией Медичи, напасть на английское королевство? Не так уж невероятно это предположение. Пока Испанию от войны удерживали две вещи: первое и основное – то, что между Яковом I и Филиппом III существовало соглашение о браке принца Уэльского и инфанты Марии, а второе – это то, что флот еще не построен. Но ведь Солсбери стало известно о записке, в которой Карл отказывался от этого брака. Что же касается инфанты, то она уже давно заявляла о своем нежелании становиться супругой английского наследника из-за несовместимости вероисповедания. И, может быть, даст бог, этот брак не удастся. Лицо министра искривилось в злорадной улыбке. А если инфанта все же станет супругой принца, то это все равно не устранит опасность войны, ибо династические браки никогда еще не спасали государства от вражды. Стало быть, после того, как испанский флот будет готов, за мир с Филиппом нельзя будет поставить даже ломаного гроша.
Солсбери опять улыбнулся. Казалось, сделанные выводы не испугали его, а удовлетворили. И это было действительно так: дружбы с Испанией министр опасался куда больше, чем войны. Может, потому, что на его памяти была бесславная гибель Непобедимой Армады, и ему лучше, чем кому-либо другому было известно о том, какую роль в поражении испанцев сыграли английские шпионы.
Сесил опять взглянул на письмо французского посла. Пять дней назад оно было отправлено из Мадрида в Париж, но благодаря стараниям сэра Дигби копия этого письма лежала теперь на столе английского министра. Ничего подозрительного в нем не оказалось, но это, как считал Сесил, само по себе уже было подозрительным.
Старик забарабанил тонкими скрюченными пальцами по столу. Ловкий шельмец этот Джон Дигби! У него просто талант к дипломатическому шпионажу. Жаль, что ему не удалось перехватить донесения графа де Ла-Гарда. Возможно, в них и содержались те сведения, которые так интересовали министра.
Сесил отложил это письмо и взял в руки конверт с донесением английского посла в Париже. Генри Уортон, как всегда, сообщал массу интереснейших фактов. Во Франции вспыхнул мятеж. Королева и правительство в растерянности. Малолетний король напуган условиями принцев… Да, Уортону и на этот раз удалось порадовать министра.
Морщинистое лицо Сесила приняло сытое и довольное выражение. Но не надолго. Как только в цепких крючковатых пальцах старика оказался пакет из Ватикана, хищная улыбка вновь исказила его черты. Министр торопливо вскрыл конверт, извлек из него несколько листов великолепной голубоватой бумаги и с неподдельным интересом принялся изучать их. Безусловно, он ценил донесения всех своих агентов, но все же особую слабость питал к донесениям из "Святых мест". Старый папа Павел V все еще пытался разыгрывать из себя владыку мира, а потому Сесил считал своим долгом оберегать Англию от нежелательных сюрпризов и причуд со стороны Его Святейшества.
Насколько министр был прав, показало содержание письма, которое было адресовано испанскому королю и оказалось на столе Солсбери лишь благодаря усилиям лорда Перси. Последний несколько лет назад перешел в католическую веру – не без убеждения со стороны хитроумного министра. Павел V в довольно сильных выражениях возражал против предполагаемого обручения инфанты Марии с принцем-еретиком и настоятельно советовал Филиппу III порвать дружеские отношения с Англией. Впервые за многие годы Солсбери был согласен с главой католической церкви.
В дверь постучали, и на пороге появился камердинер с опухшим после недавнего сна лицом.
– Сэр Роберт, вы уже встали?
– Нет, Уильям. Я не вставал, ибо мне еще не приходилось ложиться. Распорядитесь, чтобы затопили камин, да побыстрее. Я что-то совсем замерз.
– Одну минуту, сэр. В приемной вас ожидает секретарь Райтон с какими-то важными бумагами. Прикажете передать, чтобы он подождал?
– Нет, Уильям. Пусть сэр Райтон поднимется ко мне.
– Слушаюсь, сэр. Завтрак прикажете подать в кабинет?
– Да, пожалуй. Пусть накроют на две персоны. Но предупредите, чтобы нас не беспокоили. Мы позавтракаем после беседы.
– Слушаюсь, сэр.
Камердинер поклонился и исчез за дверью. Тут же в кабинет вбежал лакей и принялся разжигать камин. Сесил смотрел на его могучую спину и думал, что этот молодец должен пользоваться известным успехом у хорошеньких горничных. Самому графу никогда не везло в любовных приключениях. Женщин отпугивала его уродливая внешность: огромный горб, длинный крючковатый нос. Все это сказки, будто дамы любят умных, а не красивых. За свою долгую жизнь он не раз имел возможность убедиться в обратном.
Джон Райтон почти бесшумно вошел в кабинет. Сесил встретил его проницательным взглядом, но по бесстрастному лицу секретаря нельзя было догадаться о том, какие вести он привез на утренний доклад.
Доброе утро, сэр.– Райтон улыбнулся только уголками рта, в то время как глаза его были серьезны.
– Доброе утро… или нет… Это, друг мой, зависит исключительно от того, с какими известиями вы пришли ко мне,– откликнулся граф, провожая взглядом уходившего слугу.– Закройте поплотнее дверь, Райтон, и проследите, чтобы этот молодец не остался подслушивать за дверью. Не выношу сквозняков и чужих шпионов!…
Райтон выглянул за дверь и, никого там не обнаружив, вернулся.
– Все в порядке, сэр.
– Отлично. Тогда начинайте,– кивнул головой министр.
– Вчера я получил донесение от слуги дона Гондомара.
– Вот как?– насторожился Сесил.
– Он прислал копии некоторых листков из записной книжки посла.
– Надеюсь, эти копии у вас с собой?
В ответ Райтон протянул министру несколько листов.