Галигай заколебалась. Ее молочная сестра никогда не была ни красивой, ни даже хорошенькой. Скорее наоборот. Даже во времена юности изобильные формы племянницы герцога Тосканского вызывали у представителей противоположного пола кривые усмешки. Правда, положение несколько изменилось, когда Мария стала королевой Франции…
Вопрос был коварным, но Леонора достаточно долго жила при дворе и поэтому легко вышла из затруднительного положения.
– Мужчины не остаются равнодушными, видя вас,– ответила она.
– Как вы думаете, дорогая, почему я вам задала этот вопрос?– игриво осведомилась Мария Медичи.
– Этот вопрос волнует каждую женщину, Ваше Величество.
– О, нет, Леонора, причина в другом.– Королева загадочно улыбнулась.– Просто я решила опять выйти замуж. Я ведь, в сущности, еще молода!
– О, Ваше Величество, это прекрасная идея. В королевстве будет сразу три свадьбы: ваша, Людовика и принцессы Елизаветы. Такого Франция еще не видела!
Мария Медичи торжествующе улыбнулась – ей всегда хотелось чем-то поразить свою фаворитку. Ни на секунду в душу королевы не закралось подозрение, что план, подсказанный маршалом, был разработан его хитроумной супругой; она, как и все при дворе, знала, что Леонора и д'Анкр не ладили между собой и даже не пытались скрывать это.
Подробно, в деталях, королева изложила Леоноре план покорения Якова I и свои выгоды от этого брака.
– Ваше Величество!– воскликнула лицемерка.– Если ваш план удастся, Францию постигнет величайшая беда!
Королева удивленно вскинула брови, но Леонора невозмутимо продолжала:
– Эта страна потеряет не только красивую, молодую и обаятельную королеву, но и мудрую правительницу, трезвомыслящего политика!
Мария Медичи была чувствительна к лести, и слова фаворитки вызвали у нее довольную улыбку.
– Но это еще не все, Леонора, я хочу получить от вас один совет.
Леонора учтиво поклонилась.
– Как вы считаете, могу я довериться Изабелле де Монтрей?
– Ее преданность вам не вызывает у меня никаких сомнений,– ответила Леонора.
– Дело в том, что я собираюсь возложить на нее эту миссию.
– Ваше Величество, это поистине мудрое решение. Мадемуазель де Монтрей умна и умеет тонко плести интригу, а это как раз те качества, которые необходимы для выполнения столь ответственного задания. Кроме того, она получила хорошее образование и в совершенстве владеет английским и испанским языками. Она красива и обаятельна: поклонники будут добиваться ее внимания, а это нам на руку. Ведь шпага – оружие дворянина, хитрость – оружие политика, а красота – оружие женщины!
– Возможно, это так,– ответила королева.– Но есть одно обстоятельство, которое очень смущает меня.
– Какое же?– заинтересовалась Леонора.
– Де Монтрей влюблена в графа де Ла-Гарда и вряд ли захочет расставаться с ним ради поездки в Англию. Хотя, конечно, можно приказать ей…
– Ни в коем случае,– категорично заявила Леонора.– Поступив с ней таким образом, вы ничего не добьетесь, а только приобретете нового врага. Мы поступим иначе, мы сделаем так, что она сама захочет покинуть Францию.
Королева заинтересованно взглянула на карлицу, а та шепотом поведала Марии Медичи свой план.
Через несколько минут королева и ее фаворитка присоединились к гуляющим придворным, от пытливых взглядов которых не укрылось, что обе дамы остались весьма довольны друг другом.
ГЛАВА VII
Парижские сплетни
Изабелла стояла перед зеркалом и молча вглядывалась в свое отражение. Возле нее хлопотала Мари. Она то поправляла оборки на платье своей госпожи, то перекалывала с места на место золотую брошь, украшенную изумрудами.
"Господи, что я скажу тетушке?– с беспокойством думала Изабелла, наблюдая за действиями служанки.– Что я ей скажу? Что дуэль между д'Эскаром и де Ла-Гардом, произошедшая в моем саду ночью,– случайность? Маркиза никогда не поверит в это. Она достаточно долго жила при дворе, чтобы догадаться об истинной причине. Тетушка опять начнет рассказывать о том, что она не уступила домогательствам покойного Генриха IV. Она опять примется за рассуждения о том, что в прежние времена дамы вели себя куда скромнее, чем нынче. О господи, что мне делать? Ведь она обо всем напишет отцу!"
Эти мысли терзали несчастную Изабеллу, и она никак не могла найти выход из положения. А рассказать маркизе правду, объявить, что де Ла-Гард – ее любовник… на это у де Монтрей недоставало решимости.
Мари в последний раз поправила изумрудное ожерелье и произнесла:
– Пора идти, карета госпожи де Гершевиль ждет вас у подъезда уже более получаса.
Изабелла очнулась от грустных раздумий и решилась ехать к маркизе, полагаясь на божественное провидение, да на случай, который, возможно, спасет ее от гнева тетушки.
Она уже приготовилась сесть в экипаж, как вдруг заметила подъезжающую карету с королевским гербом, запряженную четверкой великолепных белых лошадей. Из кареты вышел молодой элегантный красавец в форме гвардейца личной охраны Ее Величества.
– Мадемуазель де Монтрей?– вежливо осведомился он.
– Да,– ответила Изабелла, удивленно глядя на молодого человека.– Что вам угодно, сударь?
– Королева желает срочно видеть вас.
Изабелла не стала долго гадать о том, какой каприз на этот раз заставил Марию Медичи желать ее общества. Визит к королеве откладывал неприятный разговор с тетушкой, и этого было вполне достаточно, чтобы незамедлительно воспользоваться неожиданным приглашением в Лувр.
* * *
В ожидании аудиенции Изабелла присела на фигурный диванчик, обтянутый золотой парчой. Ей нравилось бывать здесь. В приемной королевы можно было встретить самых замечательных людей того времени. Эти стены и зеркала видели Диану Пуатье, гордую и надменную возлюбленную Генриха II. Здесь жестокая и мстительная Екатерина Медичи замышляла интриги против Генриха Наваррского. Возможно, из этих окон Карл IX удовлетворенно наблюдал за кровавой расправой над гугенотами во время Варфоломеевской ночи. Паркет этой комнаты помнил легкую скользящую походку Марии Стюарт – обворожительной супруги Франциска II, которой судьба уготовила продолжительное заточение и позорную казнь на эшафоте…
Думая о несчастной шотландской королеве, Изабелла содрогнулась и в этот момент увидела, как из кабинета Ее Величества вышел Родриго де Таксис, посол Испании.
– Королева ждет вас,– объявил секретарь, и Изабелла последовала за ним.
Мария Медичи поднялась ей навстречу.
– О, дорогая, наконец-то вы пришли! Представьте себе: я с утра беседую только о политике! Это невыносимо для женщины, и вы должны меня развлечь. Я хочу быть посвященной во все сплетни королевства!
Изабелла слегка смутилась. В словах королевы ей послышался намек на ночное приключение под окнами ее дома.
– Не знаю, право, что вам и рассказать, Ваше Величество…
– О, дорогая, мне все равно. Рассказывайте, что хотите. Главное, чтобы истории были забавными.
– Ну, что ж, извольте. Де Бельгард и принц Конти на днях охотились в Сан-Жерменском лесу, но охота оказалась не очень удачной: им удалось затравить всего одного оленя. Принц спросил у господина де Бельгарда, каким же образом они поделят добычу, ведь олень один, а охотников двое. И получил ответ, что внутренности нужно отдать собакам, мясо и шкуру – ему, Бельгарду, а рога – Конти.
Королева расхохоталась.
– Да, герцог всегда был очень остроумен! Но неужели принцесса Конти по-прежнему так неблагоразумна?
– О нет, неблагоразумной ее не назовешь. Ведь теперь принцесса встречает любовников, переодевшись монахиней!
– Я всегда говорила, что принцесса – самая великая грешница. Ее следовало бы отправить в монастырь замаливать грехи… Да где найти такую обитель, которая пожертвовала бы ради нее своей репутацией. А что там произошло между принцем Конде и моим сюринтендантом финансов? Из-за чего они повздорили?
История, о которой спрашивала Мария Медичи, была настолько пикантна, что рассказывать ее стоило, скорее, в казарме гвардейцев, чем в королевских покоях. Однако, все придворные знали о пристрастии королевы к грубым солдатским шуткам, и девушка, немного смутившись, начала рассказывать:
– Принц занял у Сюлли солидную сумму денег и возвращать, как всегда, не собирался. Но Сюлли все же удалось вытребовать долг обратно…
– Ого,– удивилась королева.– Конде не так-то просто расстается с деньгами!
– Да,– подтвердила де Монтрей.– И на этот раз он остался верен своим привычкам, отослав герцогу деньги вместе с запиской: "В пользу бедных!"
Королева улыбнулась.
– Сюлли был взбешен,– продолжала Изабелла,– но месть принца на этом не закончилась. Позавчера герцог, как сюринтендант финансов, должен был читать доклад перед королевской комиссией. Вдруг во время своего доклада герцог бледнеет и, срываясь с места, в панике покидает зал. Члены комиссии изрядно удивились, но решили подождать господина Сюлли. Они ждут его полчаса, час и наконец отправляют дежурного гвардейца на поиски. Тот возвращается через некоторое время и смущенно объявляет, что герцог не сможет сегодня продолжить свой доклад, но причину этого отказывается сообщить…
Комиссия, заинтригованная происшедшим, расходится. А вскоре выясняется, что утром того дня, когда герцог должен был читать доклад, у него разыгрался приступ мигрени. И, чтобы унять его, он приказал принести лекарство от головной боли. Лакей же, которого подкупили люди принца Конде, принес ему слабительного, причем самого сильнодействующего!
Её Величество всплеснула руками.
– О, бедный Сюлли… Так поступить с моим министром!… Но в остроумии Конде не откажешь! – Королева затряслась в приступе смеха.
– Эффекта, на который рассчитывал Конде, не получилось, но все же герцог опозорился изрядно,– закончила Изабелла.
Королева перестала наконец смеяться и, размазывая по толстым щекам слезы восторга, проговорила:
– Ах, Изабелла, вы единственная, кто может заставить меня забыть о государственных делах и о королевском сане! Кстати, как там поживает королева Маргарита?
– Она по-прежнему заказывает пышные мессы,– ответила Изабелла, снисходительно улыбаясь.– Королева очень набожна: она молится и утром, и днем, и вечером. Только ночью она позволяет себе отдохнуть от молитв в объятиях молодого Виллара.
– Мне говорили, будто он музыкант?– осведомилась Мария Медичи.
– Да, Ваше Величество, это так. Кроме того, он молод и красив. Кажется, королева любит его.
– Бог мой! Маргарита, должно быть, с ума сошла! Влюбиться на старости лет! Она ведь гораздо старше меня…– Королева ревниво посмотрелась в зеркало.
– Да,– согласилась Изабелла,– королева Маргарита уже немолода. Может, потому она и ищет избавления от этого недуга в любовных утехах?
– Нет, нет,– запротестовала Мария Медичи.– Старая влюбленная женщина – это просто смешно! Марго никогда не знала чувства меры…
– Это чувство незнакомо не только ей,– возразила Изабелла,– на днях госпожа де Корнюэль рассказала мне забавную историю про маршала д'Эстре. Как-то маршал зашел к ней с визитом. Но поскольку госпоже де Корнюэль необходимо было срочно переговорить с господином де Бельгардом, она ненадолго оставила его и свою молоденькую племянницу в гостиной. Когда через несколько минут госпожа де Корнюэль вернулась, то застала маршала за странным занятием: он пытался поднять подол у этой девицы. "Маршал, что вы делаете?"– поинтересовалась мадам де Корнюэль. На что господин д'Эстре, ничуть не смутившись, ответил: "Мадам, вы оставили меня с мадемуазель наедине, а я с ней незнаком и не знал, о чем говорить…"
Королева уже не могла смеяться, она лишь держалась за живот и слабо постанывала.
– Стало быть, д'Эстре хотел представиться юной особе таким пикантным способом… Ха-ха-ха! А она визжала?
– Не знаю, Ваше Величество. Об этом госпожа де Корнюэль ничего не говорила.
– Значит, этой молоденькой бесстыднице хотелось того же, чего желал и сам маршал. О, я уверена в этом! Если даже она и визжала, то только от удовольствия или же, чтобы соблюсти приличия. Этот маршал д'Эстре – страшный развратник, как, впрочем, и все его шесть сестер. Недаром же их называли "семь смертных грехов!"
Изабелла промолчала. Она прекрасно знала, что королева не любит семью д'Эстре, ведь Генрих IV совсем было решился жениться на своей прекрасной фаворитке Габриэли д'Эстре. И только неожиданная смерть Габриэли помешала осуществить это намерение.
– А что там за история с английским посланником? Я слышала, его собирались убить?
– Да, Ваше Величество. Сэр Генри Уортон, возвращаясь домой после бала, обнаружил, что за ним идет какая-то девица…
– О, представляю, как он обрадовался! Мне рассказывали, что он волочится за каждой хорошенькой парижанкой и даже как-то раз пробовал ухаживать за вами, дорогая!
– Да,– подтвердила Изабелла,– он очень милый собеседник. Будучи галантным кавалером, английский посланник решил подождать даму, но девица прошла мимо. Сэр Генри знал, насколько опасно одинокой даме разгуливать по ночному Парижу, и потому предложил незнакомке проводить ее. Каково же было его удивление, когда дама, выругавшись, словно пьяный швейцарец, грубо заявила, чтобы наш добрый герой убирался в преисподнюю!
Королева торопливо перекрестилась, услышав последние слова Изабеллы.
– Сэр Генри, оскорбленный в лучших чувствах, требует у своей дамы объяснения,– продолжала девушка,– в ответ дама хохочет и объявляет, что привыкла давать объяснения только со шпагой в руке. Тогда англичанин в шутку спрашивает, не запутается ли она в своих пышных юбках во время этого поединка. На это дама, рассвирепев, отвечает, что под женским платьем бьется сердце храброго человека, привыкшего бесстрашно смотреть в глаза противнику. После этих слов дама решительно задирает подол. Сэр Генри, как истинный дворянин, в замешательстве отворачивается, но когда он снова решается взглянуть на отважную даму, то видит, что она уже закрепила на талии подол платья так, чтобы он не мешал ей фехтовать.
– Сударыня, дамы не раз поднимали передо мной свои юбки, но, как вы догадываетесь, совсем с другой целью,– отвечает сэр Генри этой решительной особе.– Но позвольте заметить, ни у одной не было таких очаровательных стройных ножек, как у вас, мадемуазель. Вас можно поздравить!
– Наглец!– воскликнула дама и подпрыгнула, словно ужаленная.– Я требую поединка!
– Я давно ждал этих слов, мадемуазель,– отвечает наш пылкий любовник.– Где и когда вы мне назначите свидание?
– Где? Здесь и немедленно!
– Мне льстит ваше нетерпение, но я не привык заниматься с дамами подобными вещами прямо на мостовой. Давайте хотя бы зайдем в трактир.
Но разъяренная дама даже не хочет слушать объяснений сэра Генри.
– Я требую удовлетворения!– кричит она.
– Вы его получите,– заверяет ее англичанин.– Ни от одной дамы я еще не слышал подобных упреков в свой адрес, но дайте мне хотя бы довести вас до приличной постели!
После этих слов обезумевшая дама выхватывает шпагу и скидывает с головы капюшон плаща, который закрывал ее лицо. Благодаря последнему сэру Генри открывается, что дама его и усата, и бородата, а когда англичанин приглядывается более тщательно, то узнает в отважной незнакомке герцога д'Эпернона.
Королева хохотала до полного изнеможения.
– Видимо, герцог шел к своей новой любовнице, мадам де Монблезон, а у нее, как известно, ревнивый муж,– продолжала Изабелла.– Может, мадам хотела представить его мужу как служанку?
– Так состоялась дуэль или нет?– спросила ослабевшая от смеха королева.
– О, конечно, ведь и д'Эпернон и сэр Генри не относятся к тем людям, которые откладывают поединки, даже если ссора происходит из-за пустяка. Они дрались около часа, герцогу удалось один раз ранить противника, но тут подоспел патруль, и гвардейцы разняли дуэлянтов.
"Господа, разве вам не известно, что королева запретила дуэли?– спросил у них капитан гвардейцев.– Я прикажу вас немедленно арестовать и отправить в Бастилию, если вы не потрудитесь помириться и не попросите прощения друг у друга". Как вы догадываетесь, Ваше Величество, обоим не хотелось отправляться в Бастилию. Особенно д'Эпернону. Герцог вовсе не собирался расставаться со своей де Монблезон, поэтому попросил прощения первым: "Извините, сэр, что я попортил вашу шкуру",– заявил он, намекая на рану, которую нанес англичанину. "Пустяки, герцог, бывает,– невозмутимо ответил посланник.– Надеюсь, сударь, вы меня простите за то, что я испортил ваш изящный туалет. Женское платье вам так к лицу!"
На этот раз д'Эпернон проглотил его слова, и противники, пожелав друг другу спокойной ночи, разошлись по домам. Однако, сэру Генри пришлось обратиться за помощью к врачу, чтобы остановить кровотечение. Именно от этого болтливого эскулапа всем стало известно о забавном ночном происшествии.
ГЛАВА VIII
Доступные жнщины – не редкость
Мария Медичи задумалась.
– Так значит, англичане храбрецы?– произнесла она спустя некоторое время.
– Не ручаюсь за всех англичан,– откликнулась Изабелла,– но сэра Генри трусом не назовешь.
– А какого вы мнения об английском короле?
– Ваше Величество, мне никогда не приходилось беседовать с Яковом I, более того, я никогда его не видела.
– Но вы, наверняка, что-то слышали?
– О да, об английском короле много говорят.
– Много хорошего?
– Иногда рассказывают и хорошее…
– Вот как!– Королева недовольно поджала губы.– А что же плохое говорят о нем?
Изабелла озадаченно взглянула на Марию Медичи, не понимая, почему ее вдруг так заинтересовала особа английского короля.
– Так что же о нем говорят?
– Ну, например, то, что он питал дружеские чувства к королеве Елизавете, несмотря на то, что его мать в это время томилась в заключении по приказу той же самой Елизаветы.
– Если бы Марии Стюарт удалось сбежать из Англии, она бы тут же заняла шотландский престол, спихнув с него своего сына. Нет, Изабелла, Яков – мудрый человек и трезвомыслящий политик. Он неплохо знал свою мать и опасался ее амбиций.
– Как? Ваше Величество! По-вашему, он поступал верно? Но ведь он способствовал ее гибели!
– Мария Стюарт сама погубила себя интригами против Англии. Она вела переговоры с Филиппом II и требовала, чтобы Испания объявила Англии войну. Именно это и послужило причиной ее казни. Яков тут ни при чем. Он просто не любил свою мать. Да и как можно любить женщину, виновную в смерти собственного мужа? Это она велела взорвать замок, в котором находился лорд Дарнлей, и несчастного шотландского короля разнесло на мелкие кусочки. А вы хотите, чтобы Яков любил Марию Стюарт после того, как она убила его отца? Нет! У него чистые руки, а на совести его матери лежал тяжкий несмываемый грех!
– И он своими чистыми руками принял от умирающей Елизаветы английский престол. Неплохая плата за молчание!
– Да, он принял от Елизаветы английский престол и благодаря этому объединил два государства, Англию и Шотландию! Это мудрый шаг, и ради этого стоило чем-то пожертвовать.
– Не чем-то, а собственной матерью!
– Замолчите, глупая девчонка! Не смейте дурно отзываться о нем, не смейте вообще дурно говорить о королях! Не вам их судить!
– Простите, Ваше Величество, я, кажется, наговорила лишнего. Но вы просили меня быть откровенной.