– Джордж… Джорджиана найдет вас в конце вечера, – кивнула любезная дама на костлявую блондинку, – передаст пригласительный билет и пропуск во дворец. Никаких имен, да, моя дорогая?
– Исключительно инкогнито, – с насмешливо таинственным видом сказала Золушка и возликовала. Ее пригласили в королевский дворец, но она не нарушила ни одного приказа отца!
.
* * *
– Это вы была, да, госпожа? – проскрипел гоблин-секретарь. – Это вы ей организовали приглашение во дворец?
– Э-э-э-э… нет, – усмехнулась Фея, – это был принц.
– Чего?! – ошалел гоблин. – В женских тряпках?
Фея закатила глаза и в очередной раз покачала головой.
– Грязнопалый, ты уже столько лет трешься среди высокородных господ, но все еще ведешь себя, как дикий гоблин с Восточных гор. Запомни, а лучше запиши: принц крови может позволить себе что угодно, даже нарядиться в женское платье. Ну, разумеется, не на официальном балу, а лишь на городском маскараде.
Бюро все еще негодующе пыхтело.
– Если тебя это успокоит мой милый, – продолжала насмешливо терроризировать секретаря Фея, – то принц Гарри – прославленный воин. Да-да! Первый раз он нюхнул пороху еще ребенком, когда весь двор обитал на передовой войны с империей. Собственный полк он получил уже через пару лет и не опозорил доверие отца! Впрочем, кое-кто утверждает, что в пылу боя целая толпа маршалов опекала наследника престола и суфлировала дельные приказы. Но мальчику было всего двенадцать лет и, заметь, у него хватила ума слушать старших и опытных военачальников. Эх, Грязнопалый, мало ты общался с наследными принцами… Но, к чему это я?.. А! Последний раз принц блеснул храбростью и превосходной вольтижировкой на границе с великим герцогством Рекамье, и с тех пор он может блистать разве что в котильоне или за карточным столом. Ему скучно. Да к тому же, его преследуют толпы восторженных девиц, которые за малейший знак внимания со стороны наследного принца убиться готовы! Придворный этикет их хоть как-то сдерживает, а за пределами дворца они последние признаки приличия теряют.
– Ага, значит, это была маскировка? – припомнил гоблин советы старших и опытных военачальников из своей семьи.
Фея с иронией покосилась на бюро.
– Ну, что-то вроде того.
* * *
Дин-дон-дин-дон-дин-дон! – надрывался тревожный колокольчик.
Горничная, проходившая неподалеку, обернулась, прислушалась и, подхватив юбки, побежала со всех ног:
– Госпожа! Госпожа Фея! Колокольчик! Он звонит!!!
Фея, с удобством расположившаяся в шезлонге на террасе, только что позавтракала и лениво наблюдала за двумя молодыми крестьянскими парнями, нанятыми почистить пруд с золотыми рыбками. Фея уже прикидывала, есть ли у нее вакансии лакеев, как тут на террасу выбежала запыхавшаяся горничная.
– Госпожа! Колокольчик! Он звонит!
– Что?! Какой колокольчик? – переполошилась Фея, едва не опрокинув на утреннее платье чашку с горячим шоколадом. – Ах, колокольчик… Звонит?! Быть того не может! Он не звонил уже добрую тыщу лет.
– Госпожа, – никак не могла отдышаться горничная, – он действительно звонит. Я сама слышала!
– Святая Мелузина! – неприятно поразилась Фея. – Это что, кому-то из моих крестников срочно требуется помощь?!
Она вскочила, бросила полный сожаления взгляд на пруд, сунула чашку горничной и бросилась в дом.
Под надрывающимся колокольчиком столпились слуги. Они возбужденно переговаривались и тыкали пальцами в нарушителя спокойствия. Красиво поседевший дворецкий пытался разогнать своих подчиненных, взывая к целой куче не переделанных дел и напоминая о щедром жалованье, которое они получают милостью госпожи Феи. Но слуги не обращали на него ни малейшего внимания, и дворецкий начал паниковать. Он и так невероятно долго продержался в роли персоны, близкой к хозяйке. Эти молодые наглецы уже наступают ему на пятки, а тут такой профессиональный конфуз!
Фея мчалась на полных парусах, как легендарный имперский фрегат "Персефона". Она уже различала перезвон тревожного колокольчика и едва не перекрывающий его гомон слуг.
"А эти бездельники, что там делают?" – сразу отметила Фея непорядок. – "Ксавье, что их разогнать не может? Уже ни на что не годится…"
Дворецкий Ксавье услышал тяжелое дыхание стремительно приближающейся госпожи, и начал мысленно прощаться с золочеными аксельбантами и позументами:
"Надеюсь, без выходного пособия она меня не оставит. Рука у нее тяжелая, но жадной она никогда не была…"
Слуги, наконец, услышали силу легких своей госпожи и порскнули кто куда. Под надрывающимся тревожным колокольчиком ее встретил лишь несколько ободрившийся дворецкий.
Фея смерила его недовольным взглядом, а потом подняла глаза к трезвонящему мерзавцу.
– Так кто же это вляпался? – озвучила она тревожащую ее мысль.
Дворецкий промолчал с профессиональной невозмутимостью. Фея спросила, не оборачиваясь:
– Где мой секретарь?
– Господин секретарь в краткосрочном отпуске по случаю брачного сезона, – почтительно и даже чуть заискивающе ответил дворецкий.
– А, ну да, ну да… Как не вовремя! – Фея почти с ненавистью смотрела на надрывающийся колокольчик.
Тут надо сказать, что в те стародавние времена секретарем у Крестной Феи служил самец Земляной кошки. Всем был хорош этот секретарь, а благодаря своей природной магии, еще и исполнял обязанности казначея, поскольку золото чуял за версту. Но, к сожалению, раз в год ему приходилось отлучаться по неотложным делам. Кто же мог подумать, что именно в те несчастные несколько дней, когда секретарь гонялся за самками, тревожный колокольчик очнется от долгой спячки!
– Тогда сама, – обреченно вздохнула Фея.
Дворецкий всем своим видом показал, что готов преданно служить, чем может. Но Фея отмахнулась от него.
– Сама-сама. А ты ступай, Ксавье, и это… посмотри там по своим хозяйственным книгам, есть ли у нас вакансии лакеев. Две.
Дворецкий чуть не заплакал. Он с тоской смотрел на удаляющуюся госпожу, а затем обреченно поплелся в лакейскую.
Фея оценивающе осматривала вместительные архивные шкафы в кабинете секретаря.
– Н-да… наработала, – самодовольно пробормотала она. – Так, что тут у нас? – прищурилась Фея на пояснительные таблички, нацарапанные мелким почерком самца Земляной кошки. – Крестники умершие. Крестники потенциальные… Ага! Крестники здравствующие.
Фея осмотрела шкаф с нужной табличкой и присвистнула.
Огромное сооружение из красного дерева занимало всю восточную стену кабинета, подпирая потолок. Фея наморщила лобик: ее прыткий секретарь ну никак не мог работать с архивами без дополнительного оборудования! И действительно, в углу стояла передвижная стремянка с частыми ступеньками.
Фея распахнула дверцы, окинула взглядом заставленные папками полки и с одобрением отметила идеальное расположение досье на крестников. Они были расставлены в алфавитном порядке и помечены многочисленными табличками со знакомым мелким почерком.
– Надо будет выписать ему премию за аккуратность, – пробормотала Фея, и начала карабкаться по ступенькам. – Ну что ж, начну сначала. С буквы "А".
Через три часа Фея уже не так хорошо думала о своем секретаре. Она дошла до буквы "Ж", но тревожный колокольчик никак не реагировал на демонстрируемые ему досье и продолжал надрываться. Действительно, технология определения крестника, которому срочно требовалась помощь, была далека от совершенства: колокольчик звонил до тех пор, пока не узнавал имя персоны на магическом контракте.
"Надо будет завести Золотого петушка", – чихнула Фея, наглотавшаяся бумажной пыли. Она сидела под колокольчиком на подушечке, которую стащила из кабинета секретаря. Привлеченные к работе лакеи, сновали туда-сюда с пачками досье на здравствующих крестников.
Только ближе к вечеру проголодавшаяся и с ног до головы покрытая пылью Фея дошла до буквы "Ш". И тут колокольчик поперхнулся, а затем, наконец, замолчал. Долгожданная тишина даже слегка напугала Фею.
– Кто?! Кто это? – судорожно зашелестела она страницами досье, – Ага! Наследная графиня д’Шампольон… С ней-то что не так?! М-м-м-м… Что я там ей пожелала… Высокородный брак. Отлично! Плодовитость. Она вроде еще не замужем? – Фея углубилась в досье. – Ага, никаких сведений нет. Долголетие. Да, пусть живет хоть сотню лет!.. А это что за приписка? Выбрать мужа и судьбу по вкусу. Ой!
* * *
– Это что же, госпожа, вы совсем не интересовались судьбой своей высокородной крестницы? – ехидно проскрипело бюро.
Фея виновато запыхтела.
– А что с ней могло случиться? – начала она оправдываться. – Пожелали ей с три короба! И сплошняком одни приятности. И чем мне там интересоваться, а? Все записано в контракте и скреплено гламором. А к чему прикоснулась природная магия, то и волшебной палочкой не скарябаешь!
– А я что? Мое дело маленькое, – самым невинным тоном пробормотал гоблин.
Но Фею это не успокоило.
– Росла, как у Мерлина за пазухой. Все ее холили и лелеяли! Даже мачеха не могла пикнуть, да… А наследство? Все достается именно ей, а не какому-нибудь дальнему родственнику. В Аквилонии с майоратом строго! Передается все исключительно по мужской линии… Мне, что заняться больше нечем, как по кустам вокруг замка прятаться и отслеживать: все ли капризы высокородной графини исполняются?!
Бюро сочло за благо промолчать.
Фея, наконец, отдышалась и немного успокоилась.
– Юная графиня д’Шампольон была идеальной крестницей. Все держала в своих маленьких ручках. Ей не требовалось каждые пять минут помощь Крестной Феи! Как некоторым, к слову, – она настороженно покосилась на бюро.
А там, будто все вымерло.
Фея поерзала в кресла, поправила юбку и продолжила.
– Но если тревожный колокольчик подал голос, то любая достойная своего звания Крестная Фея понимает – требуется настоящее волшебство!
* * *
Золушка, в одном корсете и панталонах, нервно прохаживалась по спальне. У вместительного гардеробного шкафа почтительно застыла горничная Китти, а на скамеечке у двери сидел паж Лоран. Следил, чтобы никто не вломился в покои его высокородной молочной сестры. Впрочем, в столице Золушка, наконец, отвязалась от преследования Каролины и Стефании – здесь им было, чем заняться. А после посещения Ратуши любой независимый наблюдатель мог смело сказать: у мадемуазелей Оливье де Уинтерс слегка поехала крыша.
Маскарад с участием городского бомонда и королевского двора произвел такое впечатление на дочерей удачливого торговца шерстью, что они больше ни о чем другом не могли говорить (леди Энгенгнинг держалась из последних сил, лишь напоминая себе о щедрых комиссионных). В Ратуше Каролина и Стефания навязывались любому мало-мальски прилично одетому кавалеру, и поминутно снимали маски, дабы обозначить свои персоны. Только присутствие Золушки могло ненадолго вернуть их в рамки приличия. Но юная графиня в великолепном имперском туалете пользовалась бешеной популярностью и то и дело принимала приглашения на танец. Ее кавалеры были столь многочисленны, что она перекидывала их сводным сестрам. Даже мачеха, в глубоком костюмированном трауре, не осталась без пары.
Ненадолго юная графиня д’Шампольон даже уверилась – эти Оливье выдержат испытание светом, но тут вокруг зашушукались, что вон тот статный джентльмен в костюме рыцаря Фредерикса, легендарного охотника на драконов – это сам король Эдвард. И все! Дамы Оливье потеряли последние признаки приличия. Золушке пришлось отказаться от котильона, который возглавил немедленно узнанный монарх, чтобы припечатать к полу шлейфы Каролины и Стефании, и тем самым хоть как-то уменьшить амплитуду из возбужденных прыжков. Графиню д’Шампольон, в полуобмороке от близости венценосной персоны, Золушка попросту ухватила за рукав, несколько подпортив работу миссис Арлингтон.
Будь на то их воля, дамы Оливье остались бы в Ратуше до рассвета, до последнего наслаждаясь блеском их первого столичного увеселения. Но юная графиня д’Шампольон заметив, что самые достойно выглядящие гости начали покидать маскарад, буквально пинками погнала сводных родственниц к выходу. Не хватало еще остаться в числе зевак и прочих неофитов светской жизни!
Лишь отъезжая от Ратуши Золушка вздохнула с облегчением. Она поправила корсаж, за соблазнительным вырезом которого лежали приглашение на костюмированный вечер и пропуск в королевский дворец.
Уже на крыльце, где наследная графиня из последних сил удерживала за юбки вырывающихся Каролину и Стефанию, к ней подошла костлявая Джорджиана и протянула вожделенные свитки. Так как руки у Золушки были заняты, то она мотнула головой, подзывая гонца ближе, и взглядом указала на свое декольте. Глаза у подружки любезной дамы чуть не вылезли из орбит, но она послушно (хоть и дрожащими руками) засунула бумаги за корсаж.
"Понятно", – окончательно утвердилась Золушка в своих подозрениях. И внимательным взглядом проводила Джорджиану, удаляющуюся пружинистой походкой кавалергарда.
И вот теперь у нее на руках было приглашение в королевский дворец, но проблемы на этом лишь начинались. Что надеть и как добраться до дворца – вот два вопроса, над которыми ломали головы юная графиня, ее горничная и паж.
Карета с гербами д’Шампольон исключалась. Приехать в ней – это во всеуслышание опровергнуть инкогнито. К тому же, карета и лошади находились на попечении слуг дома Оливье. И хоть верный паж Лоран с самомнением заявил, что-де собственноручно запряжет четверку лошадей и угонит их к тому месту, где его будет дожидаться госпожа, после недолгого спора эту идею признали неконструктивной, а молочного брата – хвастунишкой.
Но как добраться до дворца – об этом можно было подумать позже, пока же перед Золушкой в полный рост стояла проблема выбора наряда.
Многочисленные графини д’Шампольон оставили ей щедрое наследство в виде платьев, белья, туфель, драгоценностей, рулонов материй и километров импортных кружев. Но все это (точнее предусмотрительно захваченная в столицу лучшая часть содержимого сундуков) казалось ей несоответствующим событию. Великолепное свадебное платье урожденной княжны Козимо уже было продемонстрировано публике, а равного ему наряда не было.
– Моя госпожа, может быть, поискать в гардеробе этих Оливье? – наконец предложила преданная горничная Китти. – А я перешью под вас. Я сумею!
Паж Лоран встрепенулся. Он уже предвкушал опасную вылазку на территорию неприятеля. Но Золушка поморщилась.
– Китти, милая, у них настолько дурной вкус, что проще приехать во дворец в твоей униформе горничной. Так даже оригинальнее будет…
Сообщники переглянулись, и тут раздался громкий хлопок. По спальне прокатилась волна гламора, засыпав всех присутствующих блестками, и прямо на постель, заваленную платьями, рухнула Фея.
Не успели Золушка, Китти и Лоран прийти в себя, как также ниоткуда упал большой тюк и два ливрейных лакея. И все прямо на Фею.
Тут уж Китти не выдержала и завизжала, что есть мочи. Паж вскочил, схватил скамеечку и, держа ее как щит, бросился к обожаемой сводной сестре. Но имперская кровь – не водица, и Золушка при виде всего этого волшебного бедлама лишь изумленно вскинула брови.
"Какого!…" – пронеслось под ее белокурыми волосами, посыпанными блестками, и тут она опознала зачинщика беспорядка. – "А-а-а-а, так это Крестная Фея!".
– Давно вас не видела, мадам, – небрежно поприветствовала она Фею, барахтающуюся на постели.
– И тебе добрый вечер, душа моя, – прохрипела та, столкнув, наконец, с себя сначала тюк, а затем одного из лакеев.
– Пролетали мимо? – невозмутимо продолжила светскую беседу юная графиня д’Шампольон.
Растрепанная и помятая Фея покосилась на эту высокомерную нахалку, но решила не ударить в грязь волшебным лицом.
– Ах, столько дел, столько дел, моя дорогая! Ношусь, как зачарованная метла, – она добродушно хихикнула. – Но сегодня я прилетела именно к моей прелестной крестнице.
Золушка молчала, лишь еще выше приподняла брови.
– Тебе ведь требуется моя помощь, да, дорогая? – непрозрачно намекнула Фея, оглядывая разбросанную одежду, блестки и панталоны юной графини д’Шампольон.
Золушка невозмутимо повела плечом, зато горничная Китти сразу сообразила.
– Госпожа Крестная Фея прибыла на редкость вовремя! – затараторила она, присев в глубоком реверансе. – Моя госпожа собирается в гости к наследному принцу Генриху.
– О, так ты догадалась, что это был принц? – одобрительно взглянула на крестницу Фея. – Ну и как он тебе?
Золушка снова равнодушно пожала плечами, но глаза у нее заблестели.
"Ага!" – отметила Фея. – "Высокомерие высокомерием, но слюнки-то потекли!"
Золушка действительно быстро опознала принца Гарри. Еще беседуя со скрытой под маской любезной дамой, она смекнула, что это кто-то весьма высокородный и отнюдь не женского пола. Нет, сама дама грамотно играла выбранную роль, но ее выдавало окружение, которое никакими шелками и кружевами не превратишь в девиц. И когда они вылезали с идиотскими вопросами, то любезной даме приходилось выходить из образа и приструнивать их отнюдь не женским взглядом. А так как лишь слепоглухонемой не мог познать в этих лже-девицах очень-очень знатных господ, то персона, так легко ставящая их на место, должна быть как минимум герцогом королевской крови. Но не только месье Арман с легкостью лавировал в родословных, Золушка тоже быстро вспомнила, что единственный подходящий по статусу герцог был уже немощным стариком. Так что альтернативы не было никакой – под маской любезной дамы с юной графиней д’Шампольон кокетничал сам наследный принц Генрих.
Фея, кряхтя слезла с развороченной постели, за ней бодро спрыгнули лакеи и вытащили из горы тряпья принесенный волной гламора тюк.
– Я тут кое-что привезла моей прелестной крестнице, – небрежненько так сказала Фея и мигнула своим вышколенным лакеям. Они тут же прибрали постель, скинув на руки горничной все отвергнутые Золушкой туалеты, и развернули тюк.
Китти восторженно ахнула. Паж Лоран, все еще со скамеечкой наперевес, подвинулся ближе и с восхищением покачал головой. Даже наследная графиня с любопытством вытянула шею. И растаяла.