- В этом нет надобности: мы уже раздобыли ее для вас.
И все они шутливо-почтительно склонились перед ними, приглашая пройти к краю берега, где ждала гондола. На узенькой платформочке стоял гондольер, а рядом с ним сидел музыкант, готовый сыграть настоящую серенаду. Рядом с гондолой покачивалась на воде моторная лодка - для компании туристов-зрителей.
- Кстати, - не умолкал заводила компании, - я сказал, что серенаду исполните вы.
К этому моменту лодочники узнали Пьетро и поспешно принесли ему извинения.
- Хорошо, хорошо, - проворчал граф. - Вы ни в чем не виноваты. Я заплачу вам, а мы пройдем через все это до самого конца, иначе они просто засмеют нас.
- А еще говорят, что романтика умерла! - напыщенно прокричал шут, и компания поддержала его одобрительными возгласами.
- Мне жаль, что так получилось, - прошептала ему Рут.
- Не извиняйся, меня все это начинает забавлять.
Да и ей тоже определенно начинал нравиться весь этот цирк. Все равно что взять и сесть на дикую, необъезженную лошадь: никогда не знаешь, чем это закончится, но сердце сладко замирает от лихой скачки.
Чувство радости переполнило ее, и хотелось кричать от счастья. Рут еще никогда не было так хорошо.
Пьетро шагнул в гондолу первым и подал руку даме. Но перед этим он обменялся парой слов по-итальянски с гондольером, после чего тот сразу подошел к парню, сидевшему на корме моторной лодки.
- Что ты ему сказал? - подозрительно спросила Рут.
- А ты что думаешь?
- Кто тебя знает, может, ты попросил его утопить их?
- Нет, я не такой остроумный, как ты. До этого я точно не додумался бы.
- Ну так что же ты сказал? - продолжала любопытствовать Рут.
- Перестань упорствовать, маленькая фурия.
- Нет, не маленькая, - тут же возразила она на полном серьезе. - Сейчас ты в этом убедишься…
И Рут выпрямилась во весь рост.
- Что ты делаешь?! В гондоле нельзя стоять! Ты же перевернешь лодку!
Он был вынужден схватить ее в охапку, чем заслужил совершенно незаслуженные, по мнению Рут, аплодисменты со стороны аудитории.
- Что ты им сказал? - повторила она сквозь смех.
- Да не буду я тебе говорить, - ответил он.
- Ах так, в таком случае я твердо уверена в том, что у тебя созрел ужасный план.
Пьетро подхватил ее тон, глаза его лукаво заблестели.
- Ты так хорошо меня изучила? - спросил он. - Разве я такой ужасный?
- Да, абсолютно ужасный.
Гондола тронулась с места.
- Так все же, что ты сказал? - настаивала Рут.
- Я забыл. - Теперь он уже намеренно подтрунивал над ней.
Она пихнула его локтем в бок.
- Скажи, - не отставала она.
- Нет, это секрет.
За их спиной раздался смех, и гондольер, улыбаясь, объяснил:
- Все хорошо, синьорина. Он всего лишь сказал, что у него нет с собой денег и что заплатит нам завтра, когда мы позвоним к нему в офис.
- Спасибо за услугу, - с досадой буркнул Пьетро.
Отплыв на некоторое расстояние по Большому каналу, процессия свернула за поворот и направилась вперед, и туристы восторженно обозревали окрестности.
Рут оглянулась на моторную лодку.
- Где вы остановились? - спросила она.
- Еще не знаем, - ответил кто-то из них. - Мы же только что сошли с поезда и намерены просто весело провести время. Так что какой-нибудь дешевенький отель нам вполне подойдет.
- Все отели сейчас заняты, - со знанием дела отозвался Пьетро. - Так что лучше вам вернуться.
- Разве нет никакого туристического агентства, которое может нам помочь?
- Нет.
- Есть, - одновременно с ним сказала Рут. - Я знаю одно…
- Не знаешь, - решительно остановил ее Пьетро.
- Знаю. Оно находится на площади Сан-Марко…
Она не договорила, потому что Пьетро снова поцеловал ее. И опять весь мир вокруг них словно бы исчез, потонул в одном большом счастье-радости. Рут желала бы, чтобы это мгновение продлилось вечно.
- Может, это их немного успокоит, - сказала она, найдя в себе силы отстраниться от него.
- Они уехали, - сообщил гондольер позади них.
Так оно и было. Моторная лодка катила вниз по каналу, оставив гондолу далеко позади. Певец бормотал что-то себе под нос, меланхолично перебирая струны.
- Он же поет по-венециански? - спросила она. - Что значат эти слова?
Пьетро начал переводить: "Перед нами лежит весь прекрасный мир. Все его тайны откроются только нам одним. Венеция ли это иль любовь?"
- Какая замечательная песня, - прошептала Рут.
Голова ее склонилась ему на плечо.
- Ты раньше слышала ее?
- Нет, - сказала она и, поняв, что он имел в виду, добавила: - Нет, с Джино мы ее не слушали, и ни с кем другим.
- Никто другой меня и не заботит.
Рут снова ожидала от него поцелуя, но Пьетро отвел взгляд и смотрел на водную гладь, и она почувствовала, что ему вдруг стало неловко. Наверное, не в его правилах целоваться с девушкой прилюдно. Но Рут нисколько это не задело. Сейчас она была счастлива просто оттого, что они вместе.
Времени больше не существовало, как будто так было всегда. Показались маленькие каналы, которые вели в темноту, потом переходили в другие каналы. Издалека доносились музыка и смех, и все равно здесь они были одни.
- Ты когда ела последний раз? - вдруг спросил Пьетро.
- Уж и не помню. Завтрак я пропустила, днем была слишком занята, а потом пошла на станцию и позабыла обо всем на свете. Какой там обед!
По его сигналу гондольер повел лодку к берегу и высадил их на небольшой площади, где сверкали огни в окнах жилых зданий. Когда гондола отплыла, Пьетро обнял Рут за плечи и повел в маленький ресторанчик неподалеку, который принадлежал Сандро, одному из его друзей.
Народу в зале было мало. Блюда здесь готовились на виду у клиентов, и как раз в тот момент, когда они вошли, один из поваров виртуозно управлялся с блином для пиццы, подкидывая его на сковородке под аплодисменты зрителей.
- Пьетро… - Повар хотел их поприветствовать, но его слова потонули в одобрительных возгласах зрителей.
Пьетро помахал ему и вывернул карманы, дескать, сегодня не при деньгах. Но мужчина жестом показал, что это не проблема. Им тут же предложили занять столик в уютном местечке, в саду во дворике. К счастью, погода для января была чудесной, и они прекрасно устроились. К ним сейчас же подлетел Сандро с меню в руках, в котором одной только пиццы насчитывалось чуть ли не пятьдесят видов.
- Выбирай, и Сандро лично приготовит нам с тобой то, что понравится, - сказал Пьетро. - Он гений, и каждое его блюдо - неповторимый шедевр.
После ароматной, теплой, изумительной пиццы оба погрузились в блаженное состояние.
- Трудный был денек, - протянул Пьетро и вздохнул.
- Баронесса замучила тебя своими капризами?
- Ну да, большую часть времени она читала мне лекцию о значении Карнавала.
- Как будто ты не коренной житель Венеции…
- Уж это ей все равно, - проговорил он. - Она собирается принять участие в церемонии открытия праздника. Хотя концертная программа уже давно утверждена, эта фурия требует связаться с организаторами. Она считает, что если уж я за что-то возьмусь, то обязательно сделаю.
- И все это сопровождалось томными вздохами и хлопаньем ресниц?
- Она изо всех сил старалась остаться со мной наедине, чтобы испытать на мне свои чары. - Он устало закрыл глаза.
- Уверена, что такой великий человек, как ты, легко с ней расправился, - подколола она его.
Пьетро с упреком посмотрел на нее.
- Не смешно.
- Наоборот, забавно, - отозвалась она. - Ужасно забавно.
Он хмыкнул.
- Я никогда не был груб с женщинами. Тем более Франко - мой друг.
- Может, следовало испытать на ней тот убийственный взгляд, который ты однажды метнул в ее мужа?
- Боюсь, что он бы отрикошетил от нее и она дала бы мне сдачи.
Он весело рассмеялся. Так здорово было видеть Пьетро радостным и довольным.
- В любом случае это твоя вина, - сказал он лукаво. - Ты бросила меня, а должна была защитить.
Мысль о том, что этот сильный, высокий и влиятельный мужчина нуждался в защите, заставила ее улыбнуться. Она во всем находила что-то веселое, и это было здорово.
- Прости, - сказала она. - Я вовсе не собиралась бросать тебя на растерзание врагу. Только вот не подумала о такой опасности, как твоя доброта.
- Правда?
Она кивнула. Пьетро задумался.
- Мне иногда приходит в голову: почему я не оставил тебя тогда под дождем?
- Я же говорю, доброта - твоя слабость. Вот если бы я появилась в дверях с наглым стуком и вся разодетая в пух и прах, вот тогда ты со спокойной душой выставил бы меня из дома под дождь или под снег - неважно.
Он уставился на нее в притворном негодовании:
- То есть, по-твоему, я щедрый и добрый благодетель, который защищает и спасает нуждающихся?
- Ну нет, - возразила она, округлив глаза в нарочитом ужасе. - Я и не думала тебя так оскорблять.
- Потому что считаю, что это всего лишь оборотная сторона эгоизма.
- Так может, ты и есть эгоист по-своему, - пропела она. - Знаешь, пусть я тебя и огорчу, но… ты взял меня домой по той же причине, по какой и Тони.
- Ну да. Ты всего лишь еще одна потерявшаяся дворняжка. Гляжу на тебя и на Тони - ну просто одно лицо!
- Нет. Я лучше. Я гораздо пушистее, - заявила она.
- Не смеши меня за едой, не то непременно поперхнусь, - взмолился он, сложив руки лодочкой.
Рут давно поняла, что самые серьезные вещи с ним можно обсуждать только через шутки и смех. И что он, защищая и помогая слабым, никогда не признается в этом.
И, странное дело, недавно Рут осознала, что и сама такая же. Она видела в нем не богача, а простого человека, который тоже нуждается в помощи и сочувствии, в то время как другие этого не замечали.
- Мне это нравится, - заявила она. - Когда вечер только начинался, никто и не предполагал, что он закончится так здорово. Иногда сюрпризы в жизни просто необходимы.
В этот момент рядом возник официант и протянул им меню. Названия блюд в нем были все как на подбор незнакомые. Рут пожала плечами и улыбнулась.
- Это мороженое. Самое лучшее. Мои друзья готовят его сами.
- Ладно, выбирай за меня.
И Пьетро выбрал шоколадное мороженое с орехами и еще заказал шампанского.
- Мы что-то отмечаем? - поинтересовалась она.
- Кажется, да, - загадочно проговорил он.
- Ты прав. Придумаем что-нибудь потом.
И они чокнулись с видом победителей, звякнув хрустальными бокалами.
- Такое впечатление, что Карнавал уже начался, - сказала Рут, лучась счастьем. - Время, когда забываешь все разумное и сходишь с ума! Ура! - Она подняла бокал с шампанским и добавила: - Для раскаяния есть Пост!
- Не верится, чтобы ты когда-нибудь раскаивалась, - усмехнулся он. - Ты умеешь отвечать за свои поступки.
- И все-таки придется раскаяться, - понурилась она на мгновение. - Если не возьмешь от жизни то, что она предлагает… кто знает, что будет дальше? Но это может оказаться самой большой ошибкой в жизни.
Она так была занята своей мыслью, что и не заметила его внимательного печального взгляда.
- Этого никогда не случится, Рут, обещаю. Клянусь привести его и заставлю помочь тебе.
- Ах, да, Джино! - казалось, она совсем забыла о нем. - На нем свет клином не сошелся. Существует много других вещей, которым можно удивляться, которые можно хотеть и по которым можно грустить.
- Ты имеешь в виду что-то конкретное? - спросил он, пристально вглядываясь в лицо Рут.
Некоторое время она молчала. Потом улыбнулась и лукаво спросила:
- А есть еще шампанское?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Когда они вышли из ресторана, Пьетро спросил:
- Тебе известно, где мы сейчас находимся?
- Нет, в этом районе я никогда не была, - ответила Рут.
И это тоже было замечательное продолжение вечера.
- Давай прогуляемся до дома пешком, - попросила она.
- Да тут совсем рядом, мы почти пришли. Осталось только повернуть за угол.
Она уже увидела мост Риальто за крышами домов и разочарованно вздохнула: продолжения романтической прогулка не будет.
Многие магазины были уже закрыты, некоторые еще работали, и влюбленные здоровались с теми, кто в них был, как со своими старыми знакомыми.
Когда они оказались у дверей дворца, Рут потянулась к Пьетро и прошептала:
- Я бы хотела заранее отпраздновать начало Карнавала.
И с этими словами поцеловала его.
Кровь застучала у него в висках, дыхание участилось. Он ответил ей со всей страстью, и они закружились в потрясающем танце любви.
- О Рут, я, право, не знаю…
Она уже была готова открыть свое сердце, но он проговорил:
- Возможно, надо подумать. Ведь я же обещал о тебе заботиться. Не знаю, будешь ли ты в таком случае в безопасности…
- А если я не хочу быть в безопасности… Пьетро озадаченно посмотрел на нее. Он хотел что-то сказать, но руки вопреки разуму обняли эту женщину со всей силой.
- Вот здесь я чувствую себя в полной безопасности, - проговорила она.
- Да уж!
Если бы она сейчас и задумала сбежать от него, то не смогла бы высвободиться из его крепких рук. Оба они, почти не осознавая, что делают, добрались до ее спальни.
Пьетро осторожно опустил девушку на кровать, расстегивая пуговицы ее блузки. То, что сейчас происходило, слабо напоминало страсть или желание, нет, это было сочетание чего-то неземного, волшебного, похожего на священнодействие. Если бы у него было время и терпение, он бы продлил это волшебство на целую ночь.
Но Пьетро не мог забыть о своей ответственности перед Рут. И тут перед его мысленным взором проплыло воспоминание о первой ночи: она протягивает к нему руки и целует. Но на его месте должен был быть Джино. В ту же секунду его как током ударило: Джино!
- Что такое? - спросила Рут, когда Пьетро, отстранившись, тяжело вздохнул.
Он поднялся и встал рядом с кроватью.
- Мы оба сошли с ума, - сказал он и сокрушенно покачал головой.
- Нет, но… если мы оба этого хотим… что в этом плохого? - спросила Рут.
- Разве это имеет значение? Мало ли что мы хотим сейчас, но потом пожалеем об этом.
- И ты будешь жалеть?
К этому моменту он уже взял себя в руки, поэтому сказал:
- Я буду жалеть о чем угодно, если это причинит тебе боль.
- Меня не волнует…
- Зато волнует меня. Ты сегодня расстроена, поэтому… Ты пришла ко мне за помощью, а я…
- Пьетро, это не так…
- Но все равно, это неправильно. Прошло всего два часа после того, как ты не встретила Джино. Для тебя это травма. И тебе больше ничего не остается, как..:
- Не знаю.
- Вот именно. Ты сама не можешь разобраться в своих чувствах и не знаешь, любишь его или нет. Значит, пока у меня нет права… - Он пожал плечами. - И о чем я только думал…
- Может, просто хотел меня, - подсказала она ему, быстро застегиваясь.
- Конечно, хотел. Если бы между нами ничего не стояло, я бы мог воспользоваться случаем… и твоей слабостью…
- Не смей так говорить, - оборвала она его. - Я вполне могу отвечать за себя.
- Я хотел сказать, что ты сейчас уязвима. Мы оба знаем, почему. С моей стороны сделать это было бы преступно, - сказал он быстро, вглядываясь в ее лицо. - Я и так наделал в жизни столько ошибок, - добавил он уже тише.
Она хотела было ему ответить: "Неужто ты считаешь любовь преступной?" - но воздержалась. Слово "любовь" Рут не посмела произносить вслух. Пьетро не был еще готов слушать о ней. Может, никогда не будет готов.
- Я не верю, что ты совершал такие уж непростительные ошибки, - лишь проговорила она.
- Да что ты можешь знать об этом! - с горечью воскликнул он.
Рут даже вздрогнула от неожиданности - так громко прозвучал его голос. Эта фраза полоснула ее по сердцу, как тот взгляд, которым Пьетро пригвоздил Франко.
- Ты знаешь обо мне не больше, чем я о тебе, - продолжал он. - Мы играли в эту игру, где ты представала в трех ролях, но это другое. Как бы ты относилась ко мне, если бы я предал твое доверие? Ты не представляешь, насколько беззащитна рядом со мной…
- Твои слова несправедливы, ничего подобного нет…
- Откуда такая уверенность? Разве я давал тебе повод настолько доверять мне?
- Все это время ты заботился обо мне и старался оградить от боли…
Он снисходительно рассмеялся.
- Я просто ждал удобного момента, чтобы броситься на тебя. Может, это - настоящая правда?
Она помотала головой. Ей вдруг стало не по себе.
- Ты не можешь доверять мне, потому что ничего обо мне не знаешь, - сказал он и хмуро взглянул на Рут. - До поры до времени я мог прикинуться кем угодно, вдруг у меня заранее продумана тактика поведения? Неужели ты не слышала ничего обо мне от других?
Эта его неожиданная вспышка раздражения разозлила ее.
- Ах да! - воскликнула она. - Они считают, что ты коварный тип. Новый Казанова - вот как тебя называют!
- Значит, тебе известны все эти истории, ну вот! - Он горько усмехнулся. - Не мне перед тобой оправдываться. Да, было так, как они говорят.
- Но сейчас все иначе, - возразила она. - Я уверена! Теперь ты другой! И можешь говорить что хочешь. Но никто не в силах заставить меня разувериться в тебе.
- Откуда тебе знать? Это Джино научил тебя слепо доверять каждому? Или, может, кто-то до него?
Со стороны Пьетро это уже было жестоко. Да, ему было горько, и он хотел причинить ей боль, чтобы доказать что-то. И одновременно стыдился своего поступка. И все же… Рут открыла глаза и встретилась с его взглядом.
- Ничего подобного больше не произойдет, - ровным голосом произнес он. - Даю слово. Спокойной ночи.
С этими словами он вышел, хлопнув дверью, и Рут осталась одна. Золушка лишь мечтала стать счастливой, но… кто ей обещал, что сказка станет реальностью и Прекрасный Принц останется с ней навсегда? Да… Нелепо было надеяться на это. Рут замолотила кулаками по подушке, заливаясь слезами.
Потом она подлетела к окну и выглянула: так и есть! В темноте она увидела его силуэт на фоне дальнего окна. Пьетро вновь стоял в том крыле здания, один, с потерянным, горестным видом. Ну да, он так же несчастен, как и она. Он вынужден сбежать от нее. Видно, действительно не желал причинить ей вред. Как бы там ни было… Она больше тут не нужна. И не должна оставаться дольше. В голову ей пришла удачная идея. На кухне есть пластиковые мешки, которые вполне годятся для того, чтобы упаковать все вещи, которые не поместятся в маленьком саквояже.
Рут пошла туда и принялась выдвигать ящики.
- Что ты делаешь?
В дверях стоял Пьетро.
- Ухожу, - ответила она. - Только вещи соберу. Больше ты меня не увидишь. Если ты будешь так добр и дашь мне пройти…
Он не двинулся с места.
- Сложи свою одежду назад и иди спать, - сурово сказал он. - Ты не уедешь из этого дома.
- Да кто ты такой, чтобы мне приказывать? - возмутилась Рут.
Уголки его губ искривились в усмешке: