- Трудно живется упрямцам… Но, я надеюсь, все это уже позади? - Она улыбается и, дождавшись моего кивка, решительно продолжает: - Пойми, Эвер, в магии, как и при материализации, важнее всего - намерение. Конечный результат, к которому ты стремишься. Намерение - самый мощный инструмент. Ты ведь знаешь о законе притяжения? Мы притягиваем к себе то, о чем сосредоточенно думаем. Так же и здесь. Если сосредоточишься на том, чего ты больше всего боишься, - получишь то, чего боишься. Сосредоточишься на том, чего ты не хочешь, - получишь то, чего не хочешь. Пожелаешь подчинить кого-либо своей воле - сама подчинишься чужой воле. Если чему-то уделяешь особое внимание, тем самым ты притягиваешь это что-то или нечто, ему подобное. Навязывать другим свою волю, чтобы заставить их сделать нечто, противное их природе… Просто- напросто не получится, и, мало того, вернется бумерангом к тебе же самой. Кармическое воздаяние, как вообще всегда и во всем, только в данном случае это будет не во благо - если не считать того, что ты получишь весьма полезный урок.
Ава еще что-то говорит, но я уже не слышу, задумавшись о ее словах насчет кармы и бумеранга. Двойняшки тоже твердили нечто похожее: "Магию нельзя применять в корыстных целях. Карма обязательно отплатит, причем в тройном размере".
С трудом проглотив комок в горле, хватаюсь за чашку с чаем.
Ава между тем продолжает свою речь:
- Эвер, ты постоянно с кем-то воюешь. Оттолкнула меня, когда я хотела тебе помочь, Деймена, когда он о тебе беспокоился, ты сражаешься против Романа и всего плохого, что он тебе сделал… - Заметив, что я рвусь возразить, Ава предостерегающе поднимает руку. - Ирония в том, что ты, сопротивляясь, посвящаешь массу времени и сил именно тому, против чего борешься.
Что-то я не поняла - выходит, не надо сопротивляться Роману? Ау! Стоит только вспомнить, что едва не случилось, когда мое сопротивление ослабло.
Ава выпрямляется, держа чашку обеими руками и глядя мне прямо в глаза.
- Все состоит из энергии, верно?
Киваю.
- Итак, если мысль есть энергия, а подобные виды энергии притягиваются, то, постоянно думая о том, чего особенно боишься, ты, по сути, заставляешь это случиться. Ты материализуешь свои страхи. Проще говоря, - и, между прочим, в твоем случае это особенно к месту, - как утверждали алхимики: "Что вверху, то и внизу, что внутри, то и снаружи".
- Это у вас называется "проще"?
Покачиваю чашку, глядя, как плещется чай. Тарабарщина какая-то.
Ава терпеливо улыбается.
- Это означает вот что: наше внутреннее состояние, наши мысли всегда отражаются на внешней жизни. Спорить бессмысленно, так устроен мир. А ты, Эвер, никак не поймешь одну простую вещь: магия не где-то вовне, в руках богини или царицы, она здесь! - Ава прижимает кулак к груди, и все ее лицо озаряется каким-то странным светом. - Роман забрал над тобой власть только потому, что ты сама ему ее вручила! Да, я знаю, он тебя обманул, и да, он сделал так, чтобы вы с Дейменом не могли быть вместе, и это, наверное, ужасно, однако если ты перестанешь сопротивляться тому, что уже свершилось, не будешь зацикливаться на Романе и его гнусных поступках, ты сможешь разорвать цепь, которая вас связала. Займись как следует медитацией, очисти свое сознание - и тогда Роман не сможет к тебе подобраться.
- Так ведь противоядие-то по-прежнему у него…
Перебивать бесполезно - Ава несется вперед на всех парах.
- Верно, противоядие у него, и, по всей вероятности, он не захочет с тобой делиться. Но изменить это - не в твоих силах. Все твои тревоги, как и всевозможные заклинания, ничего не изменят. Пока что ты добилась именно того, чего хотела избежать, - сделала Романа центром своей Вселенной, и поверь, он это отлично понимает. Поэтому, если ты хочешь наконец-то разрешить создавшуюся ситуацию, прекрати тратить душевную энергию на то, что тебе не нужно. Попробуй совсем не думать о Романе, и посмотрим, что получится. - Ава наклоняется вперед, заправляя за ухо каштановую прядь. - Я думаю, увидев, что ты живешь и радуешься, вопреки навязанным извне ограничениям, Роману станет скучно, и он отстанет от тебя. А сейчас ты, можно сказать, кормишь тигра сырым мясом. Утоляешь его самые насущные потребности. Зверь поселился в тебе, потому что ты сама его приманила. Поверь, с такой же легкостью можно от него избавиться.
- Как?
Объяснения Авы звучат вполне логично, и все же у меня внутри по-прежнему бьется жуткий чужеродный пульс. Трудно поверить, что врага можно одолеть, всего лишь не думая о нем.
- Когда я попробовала расколдоваться, стало еще хуже. Я попросила помощи у Гекаты, и вроде все получилось, как надо, но едва я снова увидела Романа… - Щеки заливает краска, все тело горит. Страшно вспомнить, что чуть было не случилось со мной. - В общем, ничего у меня не вышло, зверь жив и бодр. Я, кажется, понимаю, о чем вы говорите, только не вижу, как мои мысли могут что-либо изменить. Колдовством ведает Геката, а не я. Как я ее уговорю развеять чары?
Ава отвечает негромко:
- Ошибаешься. Все в твоих руках, а Геката здесь ни при чем. Я знаю, людям неприятно такое слышать, но зверь - не какое-то постороннее чудовище, не демон, вселившийся в тебя. Это тоже ты. Твоя темная сторона.
Откидываюсь на спинку стула, качая головой.
- Замечательно! Вы хотите сказать, что я на самом деле испытываю влечение к Роману? Спасибо вам большое!
Громко вздыхаю и демонстративно закатываю глаза.
Аву мои выходки уже не задевают.
- Я предупредила, что тебе это не понравится. Однако признайся, внешне он великолепен.
Я не отвечаю на ее заискивающую улыбку, и Ава, пожав плечами, продолжает:
- Впрочем, я не об этом. Ты знаешь, что означает символ инь-ян? Внешний круг символизирует все сущее, а черная и белая фигурки представляют два типа энергии, которая движет миром. Причем в каждой содержится зернышко другой…
Начинаю ерзать на месте. Мне становится понятно, к чему ведет Ава, только я не уверена, что готова за нею следовать.
- Поверь мне, у людей - точно так же. Предположим, живет одна девочка. Она наделала кучу ошибок… - Ава смотрит мне в глаза. - И теперь винит себя во всех бедах, считает, что не заслужила ту любовь и поддержку, которую ей предлагают. В уверенности, что все должна исправить сама, она буквально одержима своим мучителем и отталкивает от себя близких, чтобы как можно больше внимания уделять врагу, которого глубоко презирает. Самой собой, я говорю о тебе, и ты прекрасно знаешь, чем все это заканчивается… В каждом из нас есть частица тьмы, в каждом без исключения. Однако, если зацикливаться на темной стороне… Вот мы и вернулись к закону притяжения. Подобное притягивается подобным, отсюда твое чудовищное влечение к Роману.
- Темная сторона? - Нечто подобное я слышала всего несколько часов назад. - В смысле, теневое Я?
- Теперь ты цитируешь Юнга? - смеется Ава.
Кто такой? Я его не знаю.
- Доктор Карл Юнг! Он много писал о теневом Я. Если коротко, это неосознанная и подавляемая часть нашей личности, которую мы всеми силами стараемся отрицать. Где ты о ней услышала?
- У Романа. - Зажмурившись, встряхиваю головой. - Он всегда на десять шагов впереди. По сути, он говорил то же, что и вы: мол, я и чудовище - одно. Дразнил меня, издевался, а потом я сбежала.
Ава задумчиво кивает и, подняв кверху палец, закрывает глаза.
- Дай-ка попробую…
В следующую секунду она уже держит в руках старинную книгу в кожаном переплете.
- Как это вы? - Смотрю на нее, разинув рот.
А она только улыбается.
- Все, что возможно в Летней стране, можно совершить и здесь, разве ты не знала? Ты мне сама это объяснила. Однако сейчас была не материализация, а всего лишь телекинез. Я призвала книгу из соседней комнаты.
- Да, но все-таки…
Меня поражает, как быстро книга оказалась у Авы. И еще удивительно - Ава так много умеет, а живет как обычный человек. С удобством, и все же довольно скромно по меркам калифорнийского побережья. В Летней стране она ходила, вся увешанная золотом и драгоценными камнями, а теперь - простой цитрин на серебряной цепочке. Неужто она и в самом деле изменилась? Может, передо мной не та прежняя Ава?
Она кладет книгу перед собой на стол, перелистывает страницы, находит нужную и начинает читать вслух, водя пальцем по строчкам.
- "В каждом есть тень, и чем меньше воплощения она находит в сознательной жизни индивида, тем чернее и гуще становится. Согласно законам психологии, если внутренний конфликт остается неосознанным, он реализуется вовне как некий фатум… Возникает неосознанная связь, разрушающая наши благие намерения…" и так далее. - Ава захлопывает книгу. - Так говорит доктор Юнг, - и кто мы такие, чтобы с ним спорить? Эвер, от нас самих зависит, сумеем ли мы до конца раскрыть собственный потенциал и исполнить свое истинное предназначение. Помнишь, как я говорила: "Что внутри, то и снаружи"? То, о чем мы думаем особенно интенсивно, неизбежно отражается на нашей внешней жизни. А теперь скажи, чему ты хочешь посвятить свои мысли, начиная с этой минуты? Какой ты хочешь видеть свою судьбу? У тебя есть путь, есть цель. Не знаю, что это за цель, но мне представляется нечто большое. Если позволишь, я смогу вновь вывести тебя на дорогу, с которой ты сбилась. Скажи только слово!
Я рассматриваю свою чашку, крошки печенья… Знаю: все, что я делала до сих пор, все мои ошибки и заблуждения привели меня сюда, на кухню к Аве. Вот не думала когда-нибудь вернуться в этот дом.
Обвожу пальцем краешек блюдца. Взвешиваю все "за" и "против". Особого выбора у меня нет.
Поднимаю голову, смотрю Аве в глаза и говорю с улыбкой:
- Слово.
ГЛАВА 29
Я еще не успела постучать, а Деймен уже стоит рядом со мной. Правда, он всегда рядом. И в буквальном, и в переносном смысле. Четыреста лет рядом, и сейчас тоже - босой, в распахнутом халате, с очаровательно взлохмаченными волосами, еще не до конца проснувшийся.
- Привет, - говорит он хрипловато.
- И тебе привет! - Вхожу в дом и тяну Деймена за собой, направляясь к лестнице. - Ты и впрямь чувствуешь, когда я близко?
Он крепче сжимает мои пальцы, свободной рукой отбрасывая со лба буйные кудри. Пытается их пригладить, но я его останавливаю. Пусть остается как есть! Я так редко вижу его таким - сонным, взъерошенным. Если честно, мне нравится!
- Итак, что происходит?
Мы входим в его "особенную" комнату. Я любуюсь бесценной коллекцией, а Деймен, почесывая подбородок, наблюдает за мной.
- Во-первых, я выздоравливаю! - сообщаю я, повернувшись спиной к портрету Деймена кисти Пикассо. Меня куда больше привлекает неотразимый оригинал. - Может, я еще не вполне пришла в себя, но уж точно двигаюсь в правильном направлении. Если буду четко придерживаться программы, скоро вернусь к норме.
- Программы?
Деймен прислоняется к старинной бархатной кушетке и смотрит на меня в упор. Я невольно одергиваю платье. Надо было не полениться и материализовать новое, покрасивее, или, по крайней мере, не такое мятое, А я примчалась, как сумасшедшая…
Я просто не могла успокоиться после разговора с Авой и серии целительных и очищающих медитаций, которые мы с ней провели. Так хотелось поскорее все рассказать Деймену! Поскорее снова быть с ним вместе.
- Ава мне назначила что-то вроде поста, - смеюсь я. - Только духовного. Она говорит, после этого я стану… Другой. Обновленной, лучше прежнего.
- Мне казалось, вчера тебе уже стало лучше? По крайней мере, так ты мне говорила в Летней стране.
Я киваю. Правильно, думать нужно о нашем с Дейменом путешествии в Летнюю страну, а не о том, как Джуд нашел меня у моста после ужасной сцены с Романом.
- Сейчас я чувствую себя еще лучше! Сильной, как прежде.
Я должна во всем признаться. Это своего рода ритуал очищения, нечто вроде программы "двенадцать шагов" для наркоманов и алкоголиков. Да я и была вроде наркоманки - не могла в одиночку справиться с пагубной привычкой.
- Ава говорит, я подсела на негативное отношение к жизни. - Смотрю в лицо Деймену, заставляя себя не отводить глаза. - Дело было не в магии и не в Романе. Я зациклилась на своих страхах, постоянно перебирала мысленно все плохое, что случилось в моей жизни. Ну, ты знаешь - все ошибки, неправильные решения, и то, что мы не можем быть вместе, и всякое другое разное. Этим я притягивала все темное и печальное… И в конце концов притянула Романа, а от тех, кого люблю, отгородилась. От тебя, например.
С трудом сглотнув ком в горле, придвигаюсь ближе. Сознание заходится криком: "Скажи ему! Скажи, откуда такой вывод! Что случилось между тобой и Романом. Признайся, насколько тьма завладела тобой!"
И в то же время какая-то часть сознания говорит совсем другое, и ее-то я предпочитаю услышать. "Ты и так уже достаточно сказала. Хватит, надо двигаться дальше! Никому не нужны отвратительные подробности".
Деймен берет меня за руки и привлекает к себе. Отвечает на вопрос в моем взгляде:
- Я прощаю тебя, Эвер. Я всегда тебя прощу. Знаю, признание далось тебе нелегко, и я это по-настоящему ценю.
С трудом перевожу дух. Сейчас или никогда… Лучше пусть он услышит все от меня, а не от Романа. И тут Деймен проводит рукой по моей спине. Все мысли тают, я ничего уже не помню, кроме его прикосновения. Теплое дыхание овевает щеку, губы Деймена почти дотрагиваются до моего уха, по коже бегут мурашки, и с головы до ног окатывает волна жара. Деймен находит мои губы. Между нами трепещет неизбежное защитное поле, но я больше не желаю мучиться из-за него. Я его просто не замечаю. Буду радоваться тому, что есть.
- Хочешь порезвиться в Летней стране? - шепчет он полушутя, полувсерьез. - Ты будешь музой, а я - художником, и…
- И ты зацелуешь меня, а картина так и останется незаконченной?
Я со смехом отталкиваю Деймена, он тянет меня к себе.
Потом улыбается.
- Я тебя уже написал. Это единственная моя картина, которая мне по-настоящему дорога. - И, перехватив мой непонимающий взгляд, добавляет: - Помнишь, та, что осталась в фонде Гетти?
- А, да!
Воспоминание о той волшебной ночи вызывает улыбку. Деймен тогда нарисовал меня ангельски прекрасной, я подумала даже, что не заслужила такого. Сейчас больше так не думаю. Если и вправду, как говорит Ава, подобное притягивается подобным, я лучше буду тянуться к уровню Деймена, а не Романа, и начну немедленно.
- Наверное, портрет хранится где-нибудь в подвале, в секретной лаборатории без окон, без дверей, и ученые искусствоведы съезжаются со всего мира, чтобы его изучать. Все ломают голову, откуда он взялся и кто автор!
- Ты так думаешь?
Идея Деймену явно нравится.
Я прижимаюсь губами к его виску, пальцы играют воротником шелкового халата.
- А когда мы будем отмечать твой день рождения? И как мне состязаться с твоим чудесным подарком?
Деймен отворачивается. Кажется, его вздох идет из самой глубины - не в физическом, а в эмоциональном плане. Сколько в этом вздохе грусти и сожалений… Воплощенная меланхолия.
- Эвер, не беспокойся о моем дне рождения. Я не праздновал его с тех пор, как…
С тех пор, как ему исполнилось десять. Ну конечно! Ужасный день, что так хорошо начался, а закончился тем, что на глазах у Деймена убили его родителей. Как я могла забыть?
- Деймен, я…
Он взмахом руки обрывает мои извинения. Подходит к собственному портрету кисти Веласкеса - там Деймен изображен верхом на белом жеребце с пышной курчавой гривой. Дотрагивается до уголка резной золоченой рамы, поправляет ее, хотя в этом явно нет необходимости.
- Не извиняйся, - говорит Деймен, по-прежнему не глядя на меня. - Просто, когда живешь так долго, пропадает желание отмечать каждый прожитый год.
- Со мной тоже так будет?
Мне трудно представить, что я стану равнодушно относиться к дню рождения или, хуже того, забуду, на какое число он приходится.
- Нет, я этого не допущу! - Деймен оборачивается, и его лицо проясняется. - Для нас с тобой каждый день станет праздником, обещаю!
Я чувствую его искренность и все же качаю головой. Несмотря на решение больше думать о хорошем, жизнь есть жизнь. Бывают в ней и трудности, и тяжелые минуты. Мы неизбежно совершаем ошибки, учимся на них, одерживаем победы и переживаем разочарования. Не может каждый день быть полон незамутненного веселья. Я наконец-то это поняла, и ничего тут страшного нет. Как выяснилось, даже в Летней стране есть свой темный уголок.
Знаю, я должна ему сказать. Почему до сих пар не рассказала? Тут у меня звонит мобильный. Мы с Дейменом переглядываемся и кричим:
- Угадай!
Иногда мы играем в такую игру - меряемся экстрасенсорными способностями. На ответ дается одна секунда.
- Сабина!
Логика подсказывает мне, что она проснулась, увидела мою пустую постель и теперь методично выясняет, похитили меня или я сама ушла.
Долей секунды позже Деймен произносит:
- Майлз.
В его голосе не слышно веселья, и глаза тревожно темнеют.
Вынимаю телефон из сумочки, и точно: на экранчике снимок Майлза в полном сценическом костюме Трейси Тёрнблад, в эффектной позе и с улыбкой до ушей. Я сама его сфотографировала на спектакле.
- Привет, Майлз!
В трубке жужжит, потрескивают помехи, как всегда, когда звонят через Атлантику.
- Я тебя разбудил? - доносится издалека. - Если да, радуйся, что ты не на моем месте. У меня весь режим сбился напрочь. Сплю, когда надо бы есть, ем, когда надо бы… Нет, по этой части грех жаловаться - я же в Италии, еда тут обалденная! Я все время что-нибудь жую. Вообще не представляю, как у них получается при таком питании настолько классно выглядеть. Это просто нечестно! Еще парадней "дольче вита", и меня разнесет так, что в дверь не пройду, и все равно - мне нравится! Серьезно, здесь потрясающе! А который у вас час?
Оглянувшись и не найдя поблизости часов, отвечаю неопределенно:
- Утро, а у вас?
- Понятия не имею. Наверное, вечер скоро. Вчера я ходил в такой классный ночной клуб - знаешь, здесь даже до двадцати одного можно ходить в клубы и потреблять алкогольные напитки! Я тебе говорю, Эвер, умеют жить итальянцы! Ладно, подробности потом расскажу, когда вернусь. И даже в лицах представлю! А пока я уже наговорил на такую сумму, что отца, наверное, удар хватит. Короче, к делу - передай, пожалуйста, Деймену, что я заглянул в то заведение, о котором говорил Роман, и… Алло? Алло? Ты меня слышишь?
- Ага, слышу. Твой голос пропадает иногда, но в общем связь хорошая.
Поворачиваюсь к Деймену спиной и отхожу на несколько шагов. Не хочу, чтобы он заметил ужас на моем лице.
- Ну так вот, я заглянул, куда Роман советовал… Собственно, всего несколько минут, как я оттуда вышел. Знаешь, Эвер, что-то странное творится. Жуть просто. Когда я вернусь, кое-кому придется кое-что объяснить.
- Почему жуть? - спрашиваю я, мучительно ощущая присутствие Деймена.
Его энергия, еще минуту назад спокойная и расслабленная, окрашивается в тревожные тона.