- Не в этом дело.
Сама не пойму, отчего мне так не хочется признаваться. Работу я уже получила, так какая разница, что он подумает?
Джуд ждет моего ответа и явно считает секунды.
- Просто… Мне надо на занятия.
Вот-вот, "занятия" - звучит гораздо взрослее, чем "уроки". Можно подумать, что я учусь в колледже или еще где-нибудь.
Джуд смотрит на меня, прищурившись.
- Где?
- Ну, там, в Бей-Вью, - бормочу я, стараясь не ежиться оттого, как это звучит.
- В школе?! - Он сужает глаза еще больше, переваривая новую информацию.
- Ого, сразу видно, что ты экстрасенс! - Я понимаю, что мой смех звучит нелепо и глупо, и потому прибавляю честно: - Заканчиваю предпоследний класс.
Он бросает на меня взгляд - чересчур долгий взгляд - и открывает дверь.
- Ас виду ты старше. - Слова звучат так отрешенно, что не понять, к кому он обращается - к себе или ко мне. - Ладно, приходи, когда сможешь. Я тебе покажу, как обращаться с кассой, и другие разные мелочи.
- Ты хочешь, чтобы я и торговала тоже? Я думала, что буду только гадать…
Удивительно, как вдруг расширился список моих служебных обязанностей!
- Будешь работать за продавца, когда не занята гаданием. Есть проблемы?
Я отрицательно мотаю головой.
Джуд придерживает для меня дверь.
- Только… Только один… - Я кусаю губы, не зная, как продолжить. - Точнее, два момента. Во-первых, ты не против, если я на работе буду зваться другим именем? Ну, когда гадаю и так далее? Понимаешь, я живу у тети. Она, конечно, классная, только она не знает о моих способностях, и…
- Называйся как хочешь. Просто, раз я начну записывать желающих к тебе на прием, мне нужно знать заранее - какое ты возьмешь имя?
Это я как-то не продумала. Может быть, "Рейчел" в честь моей бывшей лучшей подруги из Орегона? Или какое-нибудь совсем простое имя, вроде Энни или Дженни. Но от экстрасенса всегда ждут чего-то необычного. Я оглядываюсь вокруг и, забраковав "Дерево" и "Баскетбольную площадку", называю третье попавшееся на глаза.
- Авалон. - А что, звучит неплохо. Мне нравится. - Знаешь, есть такой город на острове Святой Каталины?
Джуд кивает и выходит за мной на улицу.
- А что во-вторых?
Я оборачиваюсь и делаю глубокий вдох.
- Ты бы мог себе найти кого-нибудь и получше Стейши.
Джуд смотрит мне в лицо. Вряд ли ему приятно это слышать, и все-таки он, кажется, признал правду и примирился с ней.
- Вечно ты влюбляешься не в тех, в кого стоило бы, - вздыхаю я. - Ты ведь и сам знаешь, да?
Я жду ответа, но Джуд лишь пожимает плечами и машет мне на прощание. Я усаживаюсь в машину, а он все еще смотрит мне вслед и не подозревает, что я слышу, как он думает: "Ох, знаю…"
Глава 16
Когда я уже подъезжаю к дому, звонит мобильник. Сабина говорит, что задержится на службе и чтобы я заказала себе пиццу. Огромное искушение рассказать ей, что меня приняли на работу, но я удерживаюсь. То есть рассказать-то нужно, хотя бы для того, чтобы она больше не пыталась запихать меня на припасенную вакансию, только вот уточнять, где именно я работаю, ни в коем случае нельзя. С точки зрения Сабины, занятие слишком странное. Хоть я и не собираюсь говорить о гадании, все равно она решит, что работать в магазине эзотерических товаров ненормально. Может быть, даже глупо. Кто ее знает?
Сабина слишком рассудительная, ей таких вещей не понять. Она предпочитает жить в прочном, неизменном мире, где все логично и разумно, а не в том, настоящем, где все совсем по-другому. И хоть я не люблю ей врать, выбора у меня не остается. Сабина ни за что не должна узнать правду обо мне - и тем более о том, что я собираюсь работать гадалкой под именем Авалон.
Просто скажу, что нашла работу поблизости. Самую обычную - например, продавщицей в книжном магазине или, допустим, в кафе "Старбакс". И, само собой, нужно будет припасти доказательства на случай, если вздумает проверить.
Оставив машину в гараже, поднимаюсь на второй этаж. Не глядя, бросаю сумку на кровать и подхожу к шкафу, на ходу стягивая футболку. Я уже начинаю расстегивать джинсы, когда за спиной раздается голос Деймена:
- Не обращай на меня внимания. Я тут сижу себе, любуюсь…
Я быстро прикрываю грудь руками. Сердце стучит с утроенной скоростью, а Деймен, восхищенно присвистнув, улыбается мне.
- Я тебя не видела! И даже не почувствовала! - говорю я, снова хватаясь за футболку.
- Наверное, задумалась.
Он улыбается и похлопывает по кровати рядом с собой. Усмехается, потому что я натягиваю футболку прежде, чем сесть.
- Что ты здесь делаешь?
На самом деле мне не так уж важен ответ, просто я рада снова оказаться вместе с Дейменом.
- Я решил - раз уж Сабина задерживается…
- Откуда ты…
Я смеюсь, качая головой. Разумеется, он знает! Он читает мысли, в том числе и мои - но только если я сама это хочу. И хотя обычно я не поднимаю щиты, сейчас я попросту не могу открыть все свои мысли. Нужно сначала объяснить, чтобы он понял мою точку зрения, прежде чем заглядывать в мои мозги и делать выводы.
- А ты не зашла после школы… - Он склоняется ко мне, заглядывает в глаза.
- Я хотела, чтобы ты мог спокойно пообщаться с двойняшками. - Прижимаю подушку к животу и пощипываю шов. - Ну, там, привыкнуть друг к другу и так далее…
Пожимаю плечами, встречая взгляд Деймена. Ясное дело, ни на секунду не поверил.
- Мы и так давно друг к другу привыкли, - смеется он. - Можешь не сомневаться! Ну и день сегодня был… Очень насыщенный, можно так сказать. Но мы без тебя скучали! - Он улыбается и проходится взглядом по моим волосам, по лицу, касается губ, словно самым сладким и долгим поцелуем. - С тобой нам было бы намного, намного лучше.
Я прячу глаза. Вряд ли это правда… Отвечаю еле слышно:
- Да я и не сомневаюсь.
Деймен берет меня за подбородок и поворачивает лицом к себе.
- Эй, что случилось?
Я сжимаю губы и снова отворачиваюсь. Так сильно стискиваю подушку, что она грозит лопнуть по швам. Лучше бы я промолчала! А теперь придется объяснять.
- Просто я… - Встряхиваю головой. - Просто я не уверена, что двойняшки с тобой согласятся. Они считают, что я во всем виновата. И в общем-то они правы. То есть…
Не успев договорить, я вдруг замечаю - Деймен прикасается ко мне.
По-настоящему.
Никаких перчаток, никакой телепатии, просто старый добрый непосредственный контакт… Вернее, почти контакт.
- Как ты?..
Его глаза светятся весельем, а я рассматриваю его обнаженную ладонь - без перчатки.
- Нравится?
Улыбаясь, он поднимает мою руку повыше. Между нами пульсирует тончайшая вуаль энергии - только она и отделяет мою кожу от его.
- Я весь день над этим работал. Ничто не может встать между нами, Эвер. Никогда.
Я смотрю на Деймена, стараясь осмыслить его слова. Наслаждаюсь ощущением почти прикосновения к его коже сквозь тончайшую оболочку из чистой пульсирующей энергии, невидимой для всех, кроме нас. Пусть она приглушает волну жара и звенящего трепета, пусть такое касание не сравнится с настоящим - я рада и этому.
Я прижимаюсь к Деймену. Пленка энергии расширяется, обволакивая нас с головы до ног. Теперь можно лежать рядом, как раньше - ну, почти.
- Так гораздо лучше. - Улыбаюсь, провожу руками по его лицу, плечам, по груди. - И со стороны выглядит не так конфузно, как черная кожаная перчатка!
- Конфузно? - Деймен отодвигается, делая вид, что возмущен до глубины души.
- Да ну тебя! - смеюсь я. - Даже ты должен признать, что это было до невозможности старомодно. Я думала, у Майлза припадок случится! - Я утыкаюсь лицом Деймену в шею, вдыхая его теплый, пряный запах. - А как ты это делаешь? - Слегка касаюсь губами его кожи. Хочется каждый дюйм попробовать на вкус. - Как тебе удалось покорить магию Летней страны и переправить ее сюда?
- Летняя страна тут ни при чем, - шепчет он, чуть прикусывая краешек моего уха. - Это просто магия энергии. А тебе пора бы знать: все, что можно сделать там, возможно и здесь.
Мне вспоминается Ава - как она материализовала там кучу золотых украшений и модной одежды и как расстроилась, когда после возвращения все это исчезло.
Деймен не дает мне времени высказать вслух свою мысль.
- Все верно: то, что материализовано там, нельзя перенести в наш мир. И все же если ты понимаешь, как действует магия, если по-настоящему усвоила, что в мире все состоит из чистой энергии, то почему бы не материализовать что-нибудь здесь? Например, твой "ламборгини".
- Так уж прямо и "мой"! - У меня горят щеки, хотя Деймен совсем недавно и сам увлекался дорогими экзотическими машинами. - Я его давно отправила обратно, как только домой доехала. Я и не собиралась оставлять его себе!
Деймен с улыбкой погружает руку мне в волосы и пропускает пряди между пальцами.
- Я весь день доводил до ума свою идею - между делом, пока материализовал разные вещи для двойняшек.
- Вещи? Какие? - спрашиваю я, подвинувшись, чтобы лучше видеть Деймена, и сразу же отвлекаюсь, разглядывая его губы, вспоминая, какими теплыми и шелковистыми они были. Сможем ли мы испытать это снова теперь, когда у нас есть энергетический щит?
- Сначала телевизор с плоским экраном, - вздыхает Деймен. - Вернее, телевизоры - девочки потребовали по одному каждой, плюс еще два для общей комнаты. Не успел я их подключить и настроить, как двойняшки сели смотреть, и на них тут же обрушилось море информации о разнообразных предметах, без которых, как выяснилось, они прямо-таки жить не могут.
Удивительно! В Летней стране девчонки вроде совсем не думали о вещах. Наверное, все материальное теряет свою ценность, если ты в любой момент можешь сотворить, что душа пожелает. Лишившись магии, двойняшки стали такими же, как другие - жадными до всего, что им недоступно.
- Поверь мне, эти девочки - мечта рекламщика! - Деймен усмехается, качая головой. - Идеальная возрастная группа потребителей - от тринадцати до тридцати.
- Только ты-то ничего им не покупал, правда? Ты просто закрыл глаза, и все, что нужно, возникло само собой. Другое дело - прийти в магазин и выложить на прилавок свою кредитную карточку. Ау тебя, вообще, есть кредитная карточка?
Я никогда у него даже бумажника не видела.
- Она мне не нужна! - Деймен, смеясь, проводит пальцем по моей переносице, а потом легонько целует кончик носа. - Но хоть я и не покупал все эти вещи, как ты столь великодушно заметила… Суть дела не меняется: реклама подействовала.
Я отодвигаюсь. Знаю, он ждет, что я засмеюсь в ответ или по крайней мере скажу что-нибудь легкомысленное. А я не могу. Тяжело его разочаровывать, но я качаю головой.
- Ты все-таки поосторожнее. - Поворачиваюсь, чтобы удобнее было смотреть ему в глаза. - Не надо их слишком баловать, а то им и возвращаться не захочется. - Деймен смотрит на меня с недоумением, и я тороплюсь объяснить: - Не забывай, они у тебя поселились на время. Мы хотели только помочь девочкам восстановить свою магию, а потом вернуть их домой, в Летнюю страну.
Деймен перекатывается на спину, уставившись в потолок. Затем поворачивает ко мне голову.
- Кстати…
Я смотрю на него, затаив дыхание. Чуть-чуть сосет под ложечкой.
- Я тут подумал… Кто сказал, что их дом - в Летней стране?
Ничего себе! У меня уже всевозможные доводы рвутся с языка, но Деймен останавливает меня, подняв палец.
- Эвер, тебе не кажется, что они сами должны решать, возвращаться или нет? Вряд ли нам следует делать выбор за них.
- Так мы и не решаем за них! - Мой голос вдруг сделался тонким и пронзительным. - Девчонки сами хотят вернуться! По крайней мере они так говорили в тот вечер, когда я их нашла. Ужасно злились, что из-за меня утратили магию и застряли здесь… Во всяком случае, Рейн меня обвиняла. Роми… Ну, Роми - это Роми. - Я передергиваю плечами. - В общем, ты хочешь сказать, что-то изменилось?
Он на миг закрывает глаза и вновь смотрит мне прямо в лицо.
- Я думаю, девочки сейчас и сами не знают, чего хотят. На них слишком много всего свалилось. Они ошарашены открывшимися возможностями и в то же время так напуганы, что не решаются высунуть нос из дома. По-моему, нужно дать им время и просто мысленно приготовиться к тому, что они захотят остаться подольше. По крайней мере, пока не освоятся полностью и не смогут самостоятельно принимать решение. К тому же я у них в долгу. Не забывай - они мне помогли найти тебя.
У меня горло перехватывает, и я отвожу глаза, буквально разрываясь на части. Я хочу сделать, как лучше для близнецов, и в то же время мне страшно: как все это отзовется для нас с Дейменом? Девчонки здесь меньше суток, а я уже страдаю оттого, что не могу быть с ним. Конечно, это ужасно эгоистично, ведь у сестричек беда. И все-таки не нужно быть экстрасенсом, чтобы предвидеть: когда в доме болтаются две девочки-подростка, которым постоянно требуется помощь, возможность побыть с Дейменом наедине - вот как сейчас - будет случаться очень и очень редко.
- Ты с ними там и познакомился? В Летней стране?
Кажется, Рейн говорила - наоборот, Деймен им помог.
Деймен качает головой.
- Нет, мы там просто встретились после долгого перерыва. А познакомились мы давно, еще в Салеме.
Я смотрю на него, разинув рот. Он, что, и на суде был?
Деймен тут же развеивает мои сомнения:
- Это было еще до процесса. Я оказался там проездом. Девочки заблудились. Я их подвез в своем экипаже, и тетушка ничего не узнала.
Деймен смеется, а я уже готова ляпнуть какую-то гадость: мол, он с самого начала им потакал, - и тут он говорит:
- Им в жизни трудно пришлось. Так рано потерять все, что знали и любили… Наверное, ты можешь это понять? Во всяком случае, я могу.
Я вздыхаю. Чувствую себя мелкой эгоисткой. Стыдно, что Деймену пришлось об этом напоминать. Однако я предпочитаю придерживаться практической стороны дела.
- А кто будет о них заботиться?
Надеюсь, это прозвучало так, словно я беспокоюсь о двойняшках, а не о себе. Ну действительно, учитывая все их странности, не говоря уже о совершенно неправдоподобном прошлом, куда им податься? Кто возьмется за ними присматривать?
- Мы о них позаботимся! - Деймен поворачивается на бок, и мы снова оказываемся лицом к лицу. - Ты и я, вместе. Кроме нас - некому.
Я вздыхаю. Хочу отвернуться, но меня притягивает тепло его взгляда.
- Просто я не уверена, что из нас получатся хорошие родители. - Я закидываю руку ему на плечо, перебираю пряди густых волос. - Какой из нас пример для подрастающее поколения? Мы слишком молоды!
По-моему, довод вполне весомый, и я ожидаю какую угодно реакцию, только не хохот, который слышу в ответ.
- Слишком молоды? Говори за себя! Я-то, знаешь ли, довольно давно живу на свете. Более чем достаточно, чтобы взять на себя заботу о двойняшках. Кроме того… - Он улыбается. - Разве это так уж тяжело?
Я зажмуриваюсь и качаю головой, вспоминая свои слабые попытки воспитывать Райли - как в человеческом облике, так и в виде призрака. Ничего у меня тогда не получилось. Честно говоря, сомневаюсь, что у меня хватит сил повторить все снова.
- Ты себе не представляешь, во что ввязываешься, - говорю я Деймену. - Ты даже не можешь вообразить, что такое воспитывать двух упрямых, своенравных тринадцатилетних девчонок. Это в принципе невозможно - все равно, что кошек пасти.
- Эвер, - говорит он тихо и очень ласково, стараясь развеять все тучи и прогнать все мои страхи. - Поверь, я понимаю, что тебя на самом деле беспокоит. Нужно всего лишь пять лет потерпеть, пока девочкам исполнится восемнадцать, и они начнут самостоятельную жизнь. Тогда мы будем свободны и сможем делать, что захотим. Что такое пять лет, когда перед нами - вечность?
Меня это не утешает.
- Еще захотят ли они жить самостоятельно? Многие детишки знаешь как долго сидят на шее у родителей?
- Да, но мы с тобой им этого не позволим. - Деймен улыбается, взглядом умоляя меня повеселеть и улыбнуться в ответ. - Мы научим их магии, чтобы они могли прожить без посторонней помощи, и скатертью дорожка! Пожелаем им удачи, а сами отправимся, куда захотим.
Он улыбается, глядя в мои глаза и отводя мне волосы с лица. Я просто не в силах больше сердиться. Да и можно ли тратить время на дурацкие разговоры, когда он так близко?
- Пять лет - ничто, когда прожил шесть столетии, - говорит Деймен, касаясь губами моей щеки, шеи, уха…
Я теснее прижимаюсь к нему. Знаю, он прав, хоть мне трудно это признать. Я ни в одном перерождении прожила больше двадцати лет, и потому пять лет в заботах о двойняшках кажутся мне вечностью.
Деймен, утешая, прижимает меня к себе. Остаться бы так навсегда…
- Все хорошо? - спрашивает он чуть слышно. - Закончили с этой темой?
Я киваю, уютно устроившись в его объятиях. Сейчас не нужны слова. Единственное, что может меня успокоить и придать уверенности - прикосновение его губ.
Я передвигаюсь так, чтобы лечь на него, в точности повторяя изгиб его тела. Наши сердца бьются в унисон. Смутно ощущая тончайшую прослойку энергии, пульсирующей между нами, приближаю губы к губам Деймена… Они соприкасаются, прижимаются, сливаются друг с другом… Неутоленное желание долгих недель вырывается на волю, и я уже ничего не хочу, только вжаться, вплавиться в его тело.
Он стонет - в горле клокочет низкий первобытный звук. Руки Деймена стиснуты у меня на талии. Теперь нас разделяют только два слоя одежды, от которой срочно надо избавиться.
Я неловко вожусь с застежкой его джинсов, а он тянет кверху мою футболку. Наше рваное дыхание смешивается, пальцы спешат и все-таки справляются с задачей не так быстро, как требует наша жажда.
Уже расстегнув его джинсы и начав стаскивать их вниз, я вдруг замечаю - мы так притиснулись друг к другу, что пленка энергии исчезла.
- Деймен! - в ужасе кричу я.
Он срывается с кровати, дышит тяжело и быстро, так что слова получаются отрывистыми.
- Эвер… Я… - Он мотает головой. - Прости… Я думал…можно… Не сообразил.
Я кое-как прикрываюсь футболкой. Щеки у меня пылают, внутри все горит. Я знаю, что Деймен прав - нельзя забывать об опасности.
- И ты меня прости… Я, наверное, вытеснила прослойку…
Я склоняю голову, так что волосы прикрывают лицо. Чувствую себя преступницей на суде. Конечно, это я виновата!
Деймен снова садится рядом со мной. Защитная пленка полностью восстановлена. Деймен поворачивает мое лицо к себе за подбородок.
- Ты не виновата. Это я… увлекся. Обо всем забыл и не удержал прослойку.
- Да ладно, подумаешь! - утешаю я.
- Нет, не ладно. Я старше, должен бы держать себя в руках… - Он смотрит в стену, стиснув зубы, и вдруг, сощурив глаза, оборачивается ко мне. - Эвер… А откуда мы знаем, что это правда?
Я озадаченно морщу лоб. Не понимаю, о чем он.
- Какие у нас доказательства? Вдруг Роман просто разыгрывает нас, а сам веселится потихоньку?
Вдохнуть поглубже… Так, а действительно, доказательств никаких. Я заново проигрываю в уме всю сцену с противоядием, когда я добавила свою кровь в снадобье и заставила Деймена его выпить. И правда, единственное доказательство - весьма ненадежное слово Романа.