Когда власть Домгала простерлась над всем Фенланом, слугам темного демона стало мало нашего мира. Загадочный Бекелфел манил их, обещал неслыханные возможности. Стало ясно, что, несмотря на труднодоступность соседнего мира, он находится под угрозой. Домгал хочет подчинить себе и Бекелфел. Трудно представить себе, что произойдет, если демон получит власть и над нашими соседями! Чем больше людей склоняются перед ним, тем он становится сильнее. Тогда последний луч надежды погаснет и для нас, и для Бекелфела, ибо победить Домгала будет невозможно.
Сама природа обоих миров помогает Хранителям стеречь Грань. С нашей стороны ее защищает и Волшебный лес, пройти через который дано не каждому, и топкое болото, и дурман-трава, навевающая мертвый сон. С той стороны Грань стережет древняя семья ядовитых змей. Однако сейчас, когда Домгал господствует повсюду, такой защиты недостаточно.
Власть Домгала растет за счет его слуг. Те, кто добровольно принимает власть темного демона, постепенно сами превращаются в демонов. Одни становятся слепыми орудиями Морэф, почти утрачивая человеческий разум и никогда не покидая шкуры ужасных чудовищ. Другие - и эти самые опасные - сохраняют человеческий облик, в совершенстве овладев черной магией Домгала. Но все они жертвуют своей человеческой природой ради власти и богатства, которыми наделяет их Морэф.
К счастью, пока не все фенлане служат Домгалу.
Среди коренных жителей этих земель нашлись герои, которые предпочли лесную глухомань рабству. Однако все они постепенно становились оборотнями. Ведь сила Домгала действует повсюду.
Когда мятежники стали превращаться в оборотней, Морэф рассчитывала, что таким образом она получит новых слуг, но темная королева ошиблась. Эти люди превратились в чудовищ не по своей воле и не стали нечистью, подобно тем, кто предпочел темную силу Домгала. Но не мне рассказывать тебе, сынок, как трудно жить с сознанием зверя и человека одновременно. А ведь оборотни живут долго - лет пятьсот, не меньше. Многие из этих несчастных сошли с ума, многие забыли, что когда-то были людьми. Один из таких безумцев в свое время укусил тебя, Яно.
Однако не только местные жители противостояли Домгалу. Среди черных рыцарей нашлось немало умных и благородных людей, которые понимали, что темный демон может погубить все живое в обоих мирах. Трое смельчаков отправились на ту сторону и предупредили обитателей Бекелфела - не всех, конечно, только нескольких священников: ведь именно в их власти закрыть путь демоническому началу. Служители светлых сил с обеих сторон договорились между собой не допустить проникновения Домгала в Бекелфел. Так был основан клан Хранителей Грани.
В течение новых трехсот лет тайна Грани передавалась между поколениями Хранителей - от отца к сыну, от учителя к ученику. Хранители не могли общаться со своими соратниками с другой стороны, но были уверены, что к роковому полнолунию все будут готовы. Так, триста лет назад Морэф сделала первую попытку с боем проникнуть в Бекелфел. Несколько священников с той стороны погибли, сражаясь с ее ужасными слугами. Тогда в Бекелфеле хватило могущества светлых сил, чтобы противостоять врагу. Хранители победили.
Я - последний Хранитель Грани, Яно. Я должен был передать сокровенные знания своим ученикам - Фаргиту и Асбиру, сыновьям предыдущего Хранителя. Но Домгал вмешался и здесь.
Фаргит вырос честолюбивым юношей. Он мечтал о славе и богатстве, а не о безвестном служении. Королева Морэф приблизила его к себе. А все ее приближенные рано или поздно становятся демонами. Фаргит стал демоном - самым могущественным в мире, после самой Морэф, конечно. Тогда все мои надежды обратились к Асбиру - честному и благородному юноше. Но когда тому исполнилось тридцать лет, он встретил женщину, которая заполнила все его помыслы. Асбир забросил науку, посвятив себя любви. А потом его жена умерла. Асбир обезумел от горя, разуверившись в добре. И темная королева Морэф сделала его своим верным слугой. Так я остался без учеников и без преемников. Но лесная Хозяйка послала мне тебя, Яно. За эти годы я вложил в тебя все, что знал сам. Я спешил, ибо старость с каждым днем приближала меня к смерти. И теперь настало время тебе исполнить долг благодарности.
Через несколько лет Грань снова начнет колебаться, мой мальчик. Морэф обязательно повторит свою попытку. Мне очень жаль, что тебе выпало жить в это трудное время, но так распорядилась судьба. Именно ты станешь новым Хранителем Грани после моей смерти.
- Я? - тоскливо прошептал Яно. Якофий не попытался его утешить. Он спешил.
- Когда я умру, ты дождешься срока и отправишься на ту сторону. Ты сильный, ты выдержишь переход через Грань. В Бекелфеле Грань находится неподалеку от реки. Триста лет назад там никто не жил. Но Хранители собирались выстроить там церковь. Если им это удалось, скорее всего, священником там служит теперешний Хранитель Грани. Ты должен встретиться с ним, проверить, готов ли он, предупредить о страшной опасности: Морэф, ожесточенная предыдущей неудачей, в этот раз будет биться не на жизнь, а на смерть. И еще… Наклонись ко мне ближе, я расскажу тебе про Ключ.
Якофий еще долго говорил с Яно. Он не хотел упустить ни малейшей подробности, он хотел удостовериться, что оставит после себя надежного Хранителя. Но дни катились своим чередом, и Яно стало казаться, что ему приснился этот разговор. С весной Якофию стало лучше, он даже вставал с постели, чтобы подышать оттепелью. А когда лес покрылся первой листвой, он умер.
Это произошло ясным теплым утром. Якофий проснулся, попросил Яно принести ему воды. Оборотень отправился к колодцу. Когда он возвращался, ему показалось, что мимо ног его, сливаясь цветом с молодой травой, проскользнула какая-то тень - не зверек и не птица, маленькое существо, покрытое зеленой шерсткой. Яно пожал плечами, зачерпнул ковшом холодной воды и понес Якофию. Старик лежал неподвижно, закрыв глаза, слегка улыбаясь, будто спал. Но Яно сразу почувствовал, что это не сон, и с горестным криком уронил ковш на пол.
Обернувшись волком, Яно понесся туда, где начинался Волшебный лес. Раньше он не бывал в этом загадочном месте, и даже Якофий мало что мог рассказать о его чудесах. Но сейчас Яно чувствовал, что должен похоронить своего учителя только здесь. Он выбрал самую красивую поляну, поросшую дикой гвоздикой и незабудками, и вырыл там глубокую могилу. Потом, снова став человеком, он перенес сюда тело Якофия.
Не успел Яно положить последний слой дерна на могилу, как в лесу послышалось движение. Сначала на поляну вышел красавец олень с могучей короной ветвистых рогов. Скорбно опустив голову, он замер, и большая прозрачная слеза скатилась по его бархатной морде. Вслед за оленем к могиле Якофия стали выходить другие звери: ежи и косули, зайцы и горностаи. Многие из них приветливо глядели на Яно, а когда на поляне появились волки, то темно-серая волчица - вожак, подбежав к Яно, благодарно и сочувственно лизнула его в щеку. А лесные обитатели все шли и шли проститься с Якофием, и хищники забыли о голоде, а травоядные - о страхе. Над лесом воцарилась торжественная и скорбная тишина. Но вдруг кто-то из косуль тревожно прижал уши. Волки подняли морды по ветру. В одно мгновение поляна опустела, и к могиле Якофия вышел человек.
Яно не успел обернуться волком и убежать вслед за другими зверями. Он затаился в кустах, с любопытством и страхом приглядываясь к незнакомцу - явно благородному рыцарю, в черных доспехах, с великолепным мечом и охотничьим ружьем, украшенным перламутром. Сняв шлем с черными перьями с совершенно седой головы, рыцарь припал на одно колено перед зеленым холмом.
- Значит, вещий сон не обманул меня. Здесь, в Волшебном лесу, твое последнее пристанище, - произнес он безжизненным, глухим голосом. - Прости меня, учитель, Я знаю, что оказался недостоин твоих забот. А теперь и подавно… Но там, куда ты ушел, не держи на меня зла: я и так достаточно наказан за свою беспечность. Я потерял жену, а теперь и дочь оставила меня. Разум мой подчиняется чужой могущественной воле. Последняя моя просьба - прими от меня этот меч. Здесь он будет в сохранности. И даже если я окончательно лишусь рассудка, я буду уверен, что меч Асбира, сына Хранителя Грани, не послужит злому делу.
С этими словами рыцарь отстегнул ножны с мечом и положил их на могилу. Он поднялся, солнце отразилось в его глазах, и Яно показалось, что зрачки у него не обычные, а узкие, вертикальные, как у змеи.
Ночью взошла полная луна. Ее свет паутиной тянулся между стволами, навевая весеннему лесу чудесные сны. И в тихом воздухе далеко разносился одинокий волчий вой. Волк бежал через лес - куда глаза глядят, сбивая лапы, не замечая веток, хлещущих по глазам. Он вернулся к осиротевшей избушке. Ветер с жалобным плачем терзал открытую дверь. Заставить себя войти Яно не смог. Принюхавшись к знакомым запахам, он заскулил, как потерявшийся щенок, и, поджав хвост, побрел обратно. Он снова был одинок…
Глава 8
КРИК ПЕТУХА
Грустные и добрые воспоминания постепенно покидали оборотня. Его беспокоил чей-то пристальный взгляд. Он не был враждебным, скорее, наоборот, - и все равно мешал спать. Яно вскочил на софе, метнувшись к стене. Катя с трудом удержала себя от такого же рывка в противоположную сторону: пусть не думает, что она его боится. Их глаза встретились: его серые - и ее, цвета чая, с зелеными крапинками вокруг зрачка. Каждый боялся первым нарушить тишину. Молча, взглядом они испытывали друг друга. Не причинит ли он мне вреда? Не отшатнется ли она от оборотня с ужасом и отвращением? Пауза затянулась. Кашлянув, Катя заговорила первой:
- Э… Привет. Как ты себя чувствуешь?
Молодой человек смотрел на нее чуть исподлобья.
Косая светлая челка падала на глаза.
- Ты понимаешь меня? Да скажи хоть что-нибудь, а то мне, честное слово, не по себе!
- Мне тоже, - ответил оборотень. Они снова посмотрели друг на друга и робко улыбнулись, как будто невольное признание своего страха сблизило их. Катя почему-то покраснела и, чтобы скрыть неловкость, засуетилась:
- Так, ты, наверное, голодный. Я сделаю яичницу. Ты знаешь, что такое яичница? Ой, я ведь даже не спросила, как тебя зовут.
Где-то на периферии сознания снова мелькнула мысль о нелепости, невозможности происходящего: она, как ни в чем не бывало, разговаривает с оборотнем и предлагает ему завтрак. Мысль отозвалась шальным смехом и тут же сгинула: ну и что, разве оборотни не едят? Что они, не люди, что ли? Ну, в общем-то, не люди…
- Меня зовут Яно, - сказал молодой человек. - Прости, что я воспользовался твоим гостеприимством. Прости, что доставил тебе столько хлопот. Ты, наверное, испугалась… Просто… Мне некуда было идти.
Катя быстро проглотила подступивший к горлу комок. И заговорила, деловито, бодро, как можно бодрее:
- Вот отцовские джинсы и рубашка. Они старые и, не уверена, что чистые, но выбирать не приходится. Одевайся, а я пойду, приготовлю поесть.
- Я уже брал у тебя одежду, - сообщил Яно.
- Когда это? - Катя удивленно вскинула брови, а потом поняла. Он уже ночевал в ее доме, в грозовую ночь… И значит, он уже превращался в человека - при ней, спящей… Ужас какой! Наверное, его-то, "светлянького", и видела баба Аня. Пробормотав что-то невнятное, девушка вышла на веранду. Руки нехорошо дрожали. Надо было сосредоточиться на чем-то - на плите, на шипящем масле.
Черная просторная рубашка Яно очень шла. И очередные джинсы пришлись в пору. Действительно, как хорош! Катя поймала себя на том, что не может отвести глаз от чистой незагорелой кожи в распахнутом пороге. Сама она по-прежнему оставалась в коротком сарафане с яркими подсолнухами по белому фону. Даже волосы как следует расчесать после вчерашнего купания забыла, а это значит, что сейчас они скрутились упругими кудряшками.
- Откуда ты? - спросила она.
- С той стороны, - ответил оборотень. - С той стороны Грани. Мой мир именуется Фенлан, а ваш мы называем Бекелфел.
Катя спокойно расковыряла вилкой желток глазуньи. Значит, параллельный мир. Что ж, у нас сейчас на дворе двадцать первый век, и фантастику все читали. Отчим частенько шутил по поводу Кати: "Чукча не читатель, чукча писатель". Но это теперь, а было время, когда в этом жанре она была всеядной: и Хайнлайн, и Лем, и Стругацкие… Не очень удивляло и то, что оборотень говорит по-русски - на то он и параллельный мир. Правда, в речи Яно то и дело проскальзывали устаревшие словечки и обороты. От парня в джинсах их было очень забавно слышать.
Из немногословных объяснений Яно Катя поняла, что Фенлан похож на средневековую Европу. Точнее, как могла бы выглядеть Древняя Русь, если бы вместо татар ее завоевали немцы. И если бы немцы обладали черной магией. Катя внутренне поморщилась: бр-р-р! Мрачное местечко… Тут тебе и гестапо, и инквизиция, и черная месса - в одном флаконе.
Катя смотрела, как Яно неумело управляется с вилкой, напряженно наблюдая за таким же прибором в ее руке. Что ж, для того, кто впервые видит вилку и радиоприемник, не говоря про мобильный телефон, он держится неплохо. Ему повезло, что по эту сторону Грани оказалась именно деревня: большой город свел бы его с ума. Хотя… Люди со средневековым сознанием (откуда-то из университетских времен всплыла эта формула) преспокойно все объясняли магией. "А мы, - улыбнулась Катя, - так же все объясняем словом "техника". Можно подумать, кто-то, кроме специалистов, понимает, как оно все работает. Мы признаем это как факт. Та же магия…"
- Так вот, значит, каким ухажером меня дразнят соседки! - лукаво сказала она. Яно виновато поднял глаза от тарелки.
- Я очень старался быть незаметным. Действительно, соседи могут подумать про тебя дурное, узнав, что у тебя гостит мужчина. Но я скоро уйду. У меня есть одно дело в вашем мире, а потом мне нужно вернуться домой. То есть обратно.
- Надеюсь, твое дело может подождать сутки? - решительно заявила Катя. - На сегодня ты мой гость. Что бы ты не говорил, ты еще не совсем оправился. Видел бы ты себя со стороны вчера вечером! Кстати, как твоя рана? Давай-ка посмотрю.
Оборотень отказался.
- Раны на мне заживают быстро. Вот если бы ты не догадалась вытащить серебряный кинжал…
- Это не я. Это… Это мои друзья, - призналась Катя, сама удивившись, что не может никаким другим словом назвать своих недавних знакомцев.
- Сохрани это оружие, - серьезно посоветовал оборотень. - Оно смертельно для любого проклятого существа, хоть доброго, хоть злого.
- А это? - Катя достала крестик. - Это ведь твое?
Яно очевидно смутился.
- Пусть это тоже пока побудет у тебя.
Девушке показалось, что оборотень чего-то недоговаривает, но она не придала этому значения. Страшно ей больше не было: разве можно бояться столько часов подряд, если тебе не угрожает немедленная опасность? Теперь девушку разбирало любопытство. Надо же! Оборотень! Из другого мира! Пришелец! У нее на веранде! Кому рассказать, так не поверят… Кате ужасно хотелось, чтобы невероятный гость задержался у нее хотя бы на один вечер. Она представляла себе долгую беседу с ним, подробный рассказ о чудесах иного мира… Это вам не журнальчик "НЛО"!
- Что ж, сударь, - церемонно обратилась Катя к Яно, - позвольте пригласить вас в огород. Мы будем готовить праздничный обед!
Если к вам в дом попадет оборотень из другого мира, то лучшее средство от сумасшествия - нагрузить его и себя какой-нибудь работой. Вид Яно, старательно отмывающего свежую редиску от земли в пластмассовом тазу, успокаивал Катю; сама же она на уличном столе деловито резала щавель для зеленых щей, крошила лук, чеснок и укроп. Потом вдруг задумалась: можно ли оборотню есть чеснок, даже в зеленом виде? Или это вампиры не выносят чеснока? Спросить у Яно Катя постеснялась. Потом вспомнила, что на столе все время стояло блюдечко с чищеными чесночными дольками, и успокоилась. Что еще ему вредно? Серебро? Слава богу, столового серебра в бабы Верином доме не наблюдалось.
За работой Катя понемногу втягивала оборотня в разговор.
- А когда ты волк, ты можешь разговаривать? - спросила она.
- Нет, - отвечал оборотень. - Я понимаю человеческую речь и думаю, как человек. Но тело ведет себя как звериное. Я не могу выговорить волчьей пастью человеческих слов.
- А ты… Извини, конечно… Если ты волк и будешь голоден…
Яно грустно вздохнул.
- Ты меня боишься… Напрасно, я не причиню тебя зла. Конечно, в волчьем обличии я сильнее любого человека и многих зверей. Но я никогда не употреблял эту силу, следуя звериным инстинктам.
- Значит, сердце у тебя человеческое, - облегченно рассмеялась Катя.
- Надеюсь, - серьезно ответил Яно.
Девушке стало неловко: как будто она задела какую-то больную тему.
- Ладно, пора накрывать на стол, - сказала она, забирая тарелку с зеленью.
Катя вытащила из сундука старую, вязанную крючком скатерть, нашла целенькие одинаковые стаканы под сок и салфетку с бахромой, чтобы набросить на хлеб. Она немного посмеивалась над собой, и у нее был для этого повод. Катя уже давно перестала питать иллюзии, что может когда-нибудь стать образцовой хозяйкой. И все из-за странной противоречивости натуры: она одинаково терпеть не могла и беспорядок, и уборку. Она умела шить, но ненавидела швейную машину за каждую неровную строчку. Она хорошо готовила, но обязательно при этом резала пальцы, обжигала руки. Однако если было нужно, Катя умела блеснуть. Ее бывшие или несостоявшиеся бой-френды до сих пор были уверены в Катиной домовитости. Просто они не знали, что перед их приходом разбросанные вещи быстро рассовывались по шкафам и ящикам, а лимон, до того как тонкими ломтиками лечь на блюдце, неоднократно скакал по кухонному полу.
Однако сегодня обед удался на славу: был салат с подсолнечным маслом, и щи на бульонном кубике, и жареные куриные грудки, красиво посыпанные зеленый. Возникла, правда, неожиданная проблема: принюхавшись к жаркому, Яно изменился в лице.
- Мясо? - недоверчиво спросил он.
- Курица, - ответила Катя. - А что, не любишь?
- Она живая, как можно ее есть?
Теперь уже Катя с сомнением посмотрела на оборотня: от волка это было слышать, по меньшей мере, странно.
- Так что ж теперь, выкидывать? - обиженно фыркнула девушка. - Я ее не убила, а в магазине купила, замороженную. И даже не ее, а филе. Какую-нибудь Пеструшку или Рябу я и сама бы пожалела.