Лун взошел по ступеням к столу в тесном окружении своих соратников. Мыс Коулом встали у одного края стола, отчего им пришлось пройти по другому, и заряженная улитка оказалась к ним ближе всего. К сожалению, Лун такими руками не сможет держать тарелку, хотя нам он об этом не сказал - просто не вынимал их из рукавов и дал наполнить свою тарелку Ли Руолану. Ли сделал это тщательно, не торопясь, так аккуратно раскладывая еду, будто собирался писать натюрморт. К счастью, эту картину можно было бы назвать "политическое убийство" - смертельная улитка очевидным образом заняла в ней центральное место.
Все сели ужинать на скамьи, будто на каком-то непонятном семейном празднике. Если бы Ромео и Джульетта остались живы и родили ребенка, так, наверное, держались бы на его первом дне рождения Капулетти и Монтекки. Никто даже не делал попыток заговорить. Наша сторона смотрела искоса, ощущая некоторую обиду в том, что каждый кусочек протягивал Луну Ли Руолан, и еще мы волновались, что Ли, похоже, все пробует первым.
У него на вилке оказалась улитка. Та самая.
Я взяла сухарик, намазанный маслом и медом, и забросила в рот. Вот так, давай, подумала я. Сунь ты этого моллюска в пасть своему боссу, и дело в шляпе!
Вошла Кассандра - Ли положил вилку на тарелку.
Р-р-р-р!
Лун жадно уплетал улиток, но теперь поднял глаза на Кассандру. В глазах его загорелся новый голод - к улиткам никак не относящийся. И тут до меня вдруг дошло, откуда такая одержимость экстрасенсами. Он хочет ее крови. Бывают у вампиров такие фиксации - тяга к конкретному типу. Девочки-подростки. Друиды. Канадцы. Питание от определенного типа жертв дает им такой приход, что вырабатывается зависимость. И тогда остановить их сложно.
Ли начал вставать - быть может, хотел представиться, - но Лун его усадил обратно. Сам факт, что он вытащил руку из кокона, дал мне понять, насколько мало его интересовали в тот момент свидетели.
У меня уже глаза стали косить: Ли поднял вилку с улиткой, а Лун не отводил от Кассандры немигающих глаз. Она подошла с другой стороны стола, чтобы быть лицом к нам, пока накладывает себе на тарелку.
Вилка Ли двинулась ко рту Луна.
Лун встал.
Пенгфей положила руку на его халат и что-то быстро сказала по-китайски. Вид у нее был скорее недовольный, чем встревоженный.
Мы с Вайлем напряглись, готовясь прыгнуть. У нас за спиной Коул и Бергман поставили свои тарелки. За ними открылся полог тента, и вошел Престон.
- Кассандра! - позвал он от входа. - Я как раз надеялся, что ты еще здесь будешь. - Его лицо, открытое и дружелюбное, вдруг замкнулось, когда он оценил обстановку. Тут же его взгляд вернулся к Кассандре, а рука медленно полезла за спину. - Тут все в порядке?
Я видела, как округлились у нее глаза от подступившего ужаса, ноги приросли к полу. Она попыталась кивнуть, но получилось так, что дернула головой в сторону. Тут мое внимание отвлекло от нее движение наших гостей.
Ли положил улитку себе в рот. Я смотрела, как он проглотил ее, со странным чувством отдаленности, будто была за три мили отсюда, глядя в телескоп. А в голове побежало по кругу каруселью одно только слово:
А-хре-неть.
Пенгфей сильнее дернула Луна за одежду, стараясь отвлечь, переключить внимание на себя. Но дракон был занят только своей добычей.
Он запрыгнул на сцену совершенно внезапно, так быстро, что Кассандра не успела даже вскрикнуть. И уже был у стола, когда раздался суровый голос Престона:
- Стой, стрелять буду!
Я глянула мельком - он вытащил "кимбер" сорок пятого калибра - мало не покажется. Нам бы, хорошим парням, пригнуться, чтобы не попасть под раздачу.
- Престон! - вскрикнула Кассандра.
Лун повернулся к копу - вместо лица у него была морда дракона. Зная, что будет дальше, я бросилась на Престона и свалилась с ним на пол - как раз когда Лун выпустил мощную струю пламени. Нас обдало жаром, но не подожгло.
Вздернув юбку, я выхватила пистолет. Тридцать восьмой калибр, для убойного выстрела надо быть очень близко, но все лучше, чем ничего. Вытянув шею, я попыталась посмотреть, не готовит ли Лун вторую дозу, но он повернулся к Кассандре. А она исчезла.
Пока он застыл в секундном недоумении, на сцене оказались Вайль и Пенгфей. В тот же миг мы с Коулом бросились по углам, схватили каждый по огнетушителю и побежали в середину, где загорелись скамейки.
По всему павильону клубился дым, глаза слезились. Я поискала взглядом Ли и увидела, как он шмыгнул прочь через задний вход. Его явно не манили ни пожар, ни кровожадные драконы.
Вайль на сцене добрался до Луна, который с театральным грохотом перевернул стол - под ним обнаружилась сжавшаяся в комок Кассандра. Но спряталась она с ножом в руках и сейчас с силой отчаяния ударила Луна в пах.
Пока я бежала к сцене, на павильон обрушилась мощь Вайля, опустившая температуру на сорок градусов. На всех поверхностях выступил иней. Моя Чувствительность дает мне некоторый иммунитет от вампирских сил, но все равно ощущение было такое, будто я час занималась подледным ловом, одетая по-летнему.
Халат Луна разорвался на спине, показав, как на демонстрации, запускаемые спинные чешуйки. Я побоялась, что сейчас Вайль получит в грудь полный залп, но лед сковал основания чешуек, не давая им вылететь.
Нож Кассандры не пробил броню, но сила удара заставила Луна зареветь от боли. В тот же момент Вайль ухватил его локтем за горло и дернул назад. Вряд ли у него был какой-то план, кроме как оторвать Луна от Кассандры.
Вихрь пламени из пасти Луна поджег брезентовую крышу. В ней образовалась дыра, во все стороны побежали языки. Слышно было, как Престон, шагавший так, будто все суставы у него окостенели, говорит в телефон, вызывая пожарных, полицию, "скорую", коммунальщиков. Он вспрыгнул рядом со мной на сцену, помог поставить Кассандру на ноги и потащил ее к заднему выходу из павильона.
Я остановилась, направив ствол на Пенгфей. Она что-то крикнула Луну по-китайски, выхватила две метательные звезды - я выстрелила в нее, когда она замахивалась, и вампирша метнулась в сторону. Одну она успела бросить, и звезда попала Вайлю в ногу. Он пошатнулся, хватка на горле Луна ослабела, и старый вампир, вырвавшись, схватил Пенгфей.
Крыша уже горела полностью. В любой момент она могла упасть - и из нас получатся отличные хрустящие сухарики. Коул и Бергман пятились к выходу, крича:
- Уходите! Уходите!
Престона и Кассандру я не видела - скорее всего они уже выбрались.
Я побежала к Вайлю, который только что выдернул звезду из ноги. Кровь шла из раны ровными толчками, пропитывая брюки и оставляя сплошной след, пока я тащила Вайля прочь со сцены и из павильона. Там нас ждали Коул и Бергман, и у Коула в руке были ключи от фургона.
- Помоги мне! - бросила я Коулу, отводя Вайля к молу. Коул, не говоря ни слова, подставил Вайлю плечо под мышку. Я еще сильнее обеспокоилась, когда Вайль не стал возражать.
- Я переставлю фургон? - спросил Бергман.
- Сперва только принеси аптечку.
Бергман принес и тут же переставил наше временное обиталище подальше от пожара, а мы с Коулом тем временем пытались унять кровь. Когда первым этапом нужно замотать жгутом бедро пациента, работа продвигается не слишком удачно.
- Тебе за всю твою долгую жизнь неужто ни разу не сказали, что нельзя вытаскивать оружие из раны, если оно там застряло? - прошипела я, пока Коул затягивал ремень, а я накладывала марлю.
Вайль не ответил, хотя я почувствовала, как напряглась нога под моими пальцами. Но я думала, что это реакция на боль, пока Коул не сказал:
- Жас, ну не ори ты на раненого. У него кровь хлещет, о он только что оторвал озверевшего дракона от нашей Кассандры.
- Бог ты мой! - Я посмотрела на Вайля, на Коула, снова на Вайля. - Все, я становлюсь собственной матушкой. А ну-ка глянь, нет у меня стервозных морщин вокруг рта?
Я повертела головой из стороны в сторону, чтобы им было виднее.
- За мою долгую жизнь я научился отличать искреннюю заботу от мелких придирок, - ответил Вайль. Он наклонил голову, лбом к моему лбу. - А теперь успокойся. Кровотечение - это следствие отказа от охоты. У живых доноров в крови есть что-то такое, чего нет в консервированной. Жасмин, я поправлюсь быстрее, чем любой человек. - В углах его глаз появились лучики. - А видеть тревогу у тебя на лице - за это не жалко получить любую рану.
Когда наконец можно стало снять жгут, а марля оставалась белой, мы сели все втроем рядом на тротуар, спиной к стене, глядя, как пожарные напоследок для порядка поливают дымящиеся остатки нашего павильона. Катастрофа, конечно. Но могло быть хуже.
К нам подошла Кассандра. От дыма и инея ее наряд превратился в лохмотья. Я посмотрела на свой костюм - ага, очень похоже на бедняжку, выкопанную из груды щебня после землетрясения. Но у меня было ощущение, как будто какая-то часть моего тела еще придавлена холодильником, а Кассандра сияла, словно фея-крестная только что сообщила, что ей полагаются новое бальное платье и хрустальные башмачки.
- Тент сгорел начисто, - объявила она радостно. - Зато ничего из того, что было рядом, не пострадало. Просто невероятно, как быстро приехали пожарные. Джерико говорит, что они тут из лучших в штате.
- Джерико - кто это? - устало спросил Вайль.
- Спецполицейский, - ответила Кассандра. - Джерико Престон.
Я взметнула руку, и мы с Кассандрой хлопнули друг друга по ладони.
- Что за ликование? - поинтересовался Коул.
- Видение Кассандры сегодня сгорело вместе с этим пожаром, - ответила я. - То есть у них с Престоном еще может что-то получиться.
Он тут же рухнул перед ней на колени, прижал руки к сердцу:
- Молю тебя, о воплощение красоты, скажи, что это неправда! Неужто ты отдала свое сердце другому?
- Не надоело дурачиться? - спросила она, но засмеялась.
Коул встал на ноги.
- Не знаю, как вы, - сказал он, - а меня после пожара вдруг дико пробило на что-нибудь вкусненькое. Полезем в холодильник? У тебя такой вид, Вайль, что тебе не повредило бы что-то бодрящее.
Вайль кивнул.
- Только сначала душ.
- Это если я раньше тебя туда не попаду, - возразил Коул, смерив его взглядом. - И почему-то мне кажется, будто сегодня я могу тебя опередить.
- Нам всем надо помыться, а нагреватель в фургоне такой нагрузки точно не выдержит. - Я подумала о ключе от номера, спрятанном у меня в ящике для оружия, и вдруг мой дурацкий поступок заиграл новой гранью. - Я возьму себе номер в отеле. И у меня будет долгий и горячий душ, а вы тут давайте обходитесь своими трехминутными сменами.
- Замечательная идея, - отозвалась Кассандра. - А мне с тобой можно?
Я задумалась. Либо придется ей открыть мой странный поступок, либо как-то изощренно прикинуться, будто я только снимаю номер, который на самом деле уже сняла. А знаете что? А вот хрен с ним. Ей только до меня дотронуться, она тут же узнает правду во всех подробностях.
- Естественно, - ответила я. - Пойдем в нашу девичью комнатку.
Кассандра помогла мне встать:
- А, да. - Я посмотрела на Вайля. - Вы тут как-то без нас обойдетесь с часок?
Он кивнул в каком-то странном оцепенении. Уходя вместе с Кассандрой, я услышала слова Коула:
- Что это было?
- Это нас обвели вокруг пальца, ответил ему Вайль. - Скажи спасибо, что они на нашей стороне.
Глава 19
Кассандра настояла, чтобы я в душ я пошла первой - моя идея, мой номер и мое непонятное сновидение, без которого вообще ничего бы этого не было.
- Ты понимаешь, что вся эта история вертится вокруг твоих отношений с Мэттом? - спросила она, когда я закончила объяснять, откуда у меня ключ-карта.
Я кивнула.
- Вот жалко, что Грегори тогда ушел. Уверена, что он мог бы помочь. Может, ему позвонить?
- Я тут вспомнила еще одного человека, с кем можно поговорить, - ответила я, и больше мы эту тему не затрагивали.
Какое приятное ощущение после душа, как будто отмылся до скрипа. Я сидела на кровати, перещелкивая каналы и думая, что могла бы сама сниматься в рекламе мыла, когда в дверь постучали.
Наверняка Коул. Морда типа "сдаюсь на милость победителя", пришел проситься в горячую воду.
Я открыла.
Дэвид, неотразимый в своей темно-синей броне, выпалил с порога:
- Жасмин, они идут сюда!
- Как они нас нашли? - прошептала я. У меня в мозгу какой-то малыш проскакал на взмыленной лошади по извилинам с криком: "Вампиры! Вампиры идут!"
- Мэтт мог им сказать.
Я ударила его в плечо - сильно.
- Мэтт никогда бы нас не предал!
Судя по лицу Дэвида, он так не считал, но у него хватило ума смолчать.
Он выглянул в коридор, осмотрелся. Я тем временем прицепила наплечную кобуру, застегнула портупею потуже.
Чисто, показал он.
Я осторожно вышла за ним.
Светло-желтые стены. Бордовый ковер с крупным растительным орнаментом. Золотые светильники. Ощущение буржуазной обыденности, чем-то врубающей ощущение ужаса. Еще бы саундтрек из Хичкока - и можно прямым ходом следовать в дурдом.
Дэвид ткнул меня в плечо.
- Соберись! - прошипел он.
Уж кто-кто, а твой близнец чует, когда ты воспаряешь мыслью. Его не обманешь.
С нашего места лифта не было видно, но лестница всего через две двери слева. И этаж всего второй - очень недолго спуститься в вестибюль, добраться до поджарых черных мотоциклов, что ждут нас снаружи. Но это если повезет, а нам не повезло.
Распахнулась дверь на лестницу, и не меньше дюжины людей-охранников бросились к нам. Дэвид полоснул по ним из "М4", свалил, наверное, шестерых, остальные подались назад, давая нам возможность повернуться и бежать.
Мы бросились по коридору, тревожно переглянувшись при звонке лифта, остановившегося на нашем этаже. Из ниши, где оказалась кабина, вышли Джесс и Мэтт, неестественно красивые и непривычно жестокие. У обоих по шее струилась кровь, но они это вряд ли заметили, надвигаясь на нас.
- Ах ты стерва! - заорал на меня Дэвид. - Ты им дала умереть!
Эти слова взорвали меня гранатой.
- Нет! - крикнула я в ответ. - Они могли жить! Они могли быть сейчас с нами!
- Ну вот. Зачем бы нам такое? - спросил Мэтт, широко улыбаясь, и новые клыки блеснули кровью из его собственных губ.
Ярость охватила меня, внезапная и непобедимая. Она горела во рту и в пальцах, каким-то краем сознания я поразилась, что волосы у меня не вспыхнули пламенем.
- Ты мудак! - заорала я на него. - Превратился, значит? Кретин, трус, МУДАК!
Я бросилась на него неудержимым зарядом гнева, имея одну только цель: измолотить гада и вышвырнуть его к чертям из Додж-сити.
И ударила так, что у самой сердце чуть не лопнуло. Он упал навзничь, увлекая с собой Джесс. Дэйв у меня за спиной все выкрикивал исковерканные и злые слова, и я их слышала и понимала, но не могла бы перевести.
- Давай, давай! Давай! - кричала я ему.
В конце коридора светилось широкое окно, и я бросилась туда, как спринтер-автогонщик, ударила ногами и пролетела насквозь, прикрывая лицо, чтобы осколки резали только ноги, руки и плечи - небольшая цена за свободу. Упала на подогнувшиеся колени, покатилась, как тот бедняга слаломист, пропустивший ворота на олимпиаде и чуть не упавший вниз со склона. Быстро поднявшись, я успела добежать до края парковки, и тут он меня поймал.
Я обернулась, рыча как загнанный в угол барсук.
Вайль отпустил меня, поднял обе руки вверх, показывая, что у него нет оружия.
- Ты пошла в гостиницу принимать душ, - сказал он. - Я не должен был отпускать тебя без охраны. Должен был знать, что ты можешь заснуть. Кирилай предупредил меня, что ты в опасности. - Он посмотрел на меня, и глаза у него наполнились слезами. Следующие его слова я еле услышала и запомнила, наверное, только потому что потрясена была, услышав от него ругательство. - Твою мать! Ты посмотри, до чего я тебя допустил.
У меня начали болеть раны по всему телу. Огромной волной накатила слабость.
- Вайль… что-то мне нехорошо. - Я посмотрела на себя - кровь и стекло покрывали меня примерно в равных количествах. И здоровенный кусок стекла торчал из правого бедра. - Вот это точно придется зашивать, - сообщила я заплетающимся языком и отключилась.
Глава 20
Следующие два часа тихо проплыли медленной лодочкой через зомбиленд. В основном я просто таращилась в никуда. Я заверила озабоченного и начисто лишенного чувства юмора доктора Даррила, что не собиралась совершать самоубийства и что на этой неделе ему не придется снова меня видеть. Я согласилась пообщаться со специалистом по расстройству сна и даже не удивилась, что таковой существует. Но когда мы с Вайлем вышли из приемного отделения, я бросила в урну карточку с датой визита.
- Зачем ты это сделала? - спросил Вайль недоуменно.
- Это через три недели. Мне ни за что не прожить так долго с этими кошмарами.
Мы взяли такси до гостиницы, и я подождала снаружи, пока Вайль разбирался с портье. Все было очень цивилизованно, и в конце они пожали друг другу руки. Лучше бы орали. Если бы я видела, что тетка злится на меня за разбитое окно, то меньше чувствовала бы себя пациенткой дурдома.
Уверив его, что могу дойти обратно до фургона, я тут же поймала себя на желании, чтобы Вайль меня понес. Это могло бы уменьшить его чувство вины - такое жаркое, что хватило бы на неделю отапливать Ватикан. Я не видела в этом смысла - его же там не было. Но он чувствовал, что должен был быть, потому что он схверамин. Даже спрашивать не надо, и так понятно. А чувство вины - оно никогда не играет честно.
- Есть хочешь? - спросил он. - У нас с собой сандвичи.
- Да нет, спасибо.
- Замерзла?
- Да нет, пожалуй.
- Устала?
- Чуточку.
- Тебе надо спать, - сказал он и пристукнул тростью по земле. - Ладно, не важно.
Его взгляд пробежал по моим забинтованным рукам, остановился на ноге.
- Она не болит, - сказала я.
- Но будет.
Это да. Скоро действие обезболивающих прекратится, и начнется одно сплошное "ой".
И что сказать? "Я тебя прощаю"? Надменно. "Могло случиться с каждым"? Очевидно. "Это моя проблема"? Только если я собираюсь вечно быть одинокой. Но должны быть какие-то слова, чтобы оттаяло ледяное лицо Вайля, это подавляющее чувство вины "я-не-смог-тебя-защитить".
- Ты у меня в большом долгу, - сказала я.
- Что?
Я коснулась его руки, остановила, чтобы посмотреть на него долгим откровенным взглядом.
- Я только попрошу тебя расплатиться, вот и все. - Я осклабилась. - А ты меня знаешь. Дешево не отделаешься.
Он запрокинул голову и расхохотался сурово - и в то же время с облегчением.
- Не сомневаюсь. У тебя уже есть о чем попросить?
- Вообще-то да. Можешь честно ответить мне на один вопрос?
- Могу попытаться.
- Сколько ты золотых приисков выиграл в покер?
Едва заметно приподнялась левая бровь.
- Ты снова сплетничала с секретаршами?
- Вы, мистер, отвечайте на вопрос.