- Отлично, - согласился Вайль.
Изобилие односложных реплик наконец-то пробилось сквозь мой толстый череп. Я отмела тот поцелуй как ерунду. А он должен был что-то значить. И даже, может быть, очень многое.
Но ведь ты же даже не можешь сказать, что у него есть чувства, рассуждала я сама с собой. Почти все время он ходит с тем же застывшим лицом, с которым просыпается.
Так что, это значит, что его чувства нельзя ранить? - грозно спросила бабуля Мэй со своего постоянного места у карточного столика где-то на переднем плане моего мозга. Сейчас она вроде как играла в карты с Человеком-Пауком, Бобом Хоупом и Авраамом Линкольном. Хлопнув по столу стаканом холодного чаю, она пошла под Боба тузом червей и спросила: Ты когда-нибудь задумаешься, как ему много надо работать, чтобы показать миру такое лицо? Эта его физиономия - как плотина Гувера. Ты хоть можешь себе представить глубину страдания, которое за ней накопилось?
Я глянула на Вайля из-под ресниц. Вообще-то могу.
Пока Бергман пытался идентифицировать лица из толпы, гости оставались спокойными, вежливыми, ожидающими. И долго ждать не пришлось. Сперва оттуда, где располагались каюты, вышла миниатюрная, стройная как тростинка женщина в красном атласном платье. Волосы она убрала вверх, как принято у китаянок - когда кажется, что волосы сейчас спрыгнут с головы дамы и обовьются вокруг горла какого-нибудь бедолаги. Лицо ее белело традиционным макияжем, глаза подведены черным, губы - красным. На боку - пара блестящих черных стержней.
Резкое движение руки - и стержни превратились в два широких веера. На одном красовалось изображение воина, одетого в длинную золотую мантию и перепоясанного мечом. На втором - золотой дракон, лениво бредущий по дну реки. Женщина начала танцевать - медленными грациозными движениями, двигая веерами так, что сперва будто воин бился с драконом, а потом дракон возникал из воина.
- Умеет, - выдохнул Коул.
- Ну и как мне с этим конкурировать? - спросила я.
Вайль пригвоздил меня к месту тем ледяным взглядом синих глаз, который я про себя называла "интеллектуальным". А потом, потому что я отлично его знала, я увидела, как он представляет себе меня в сценическом костюме, колышущуюся под древние ритмы - и глаза у него потемнели.
- Для некоторых даже сравнения не будет, - ответил он.
У меня пересохло в горле. Опустив взгляд на его губы, я подумала, что случилось бы, если бы кому-то из нас хватило смелости - когда мы вроде как поцеловались, - просто отпустить вожжи. Взорвались бы наши миры новыми цветами, чудесами, дивами? Или мы бы уже уничтожили друг друга?
Мы встретились взглядами. По его меркам нельзя сказать, что он давно меня знает, но знал настолько хорошо, что я иногда могла сообщить ему что-то, даже не раскрывая рта. Обычно по работе. Вон за тем кустом кто-то спрятался - дай мне тридцать секунд занять позицию до того, как начнешь действовать. Я уберу вот этого, который меня достает.
Сейчас я хотела сказать нечто иное.
Тот поцелуй застал меня врасплох, напугал до чертиков. Дал понять, как сильно можешь ты потрясти мой мир. И очень мне понравился. Дай мне немножко времени разобраться, ладно?
Он сел ровнее, и на лице - на одной его стороне - медленно приподнялся угол рта в улыбке. Глаза смягчились до карих, и он кивнул мне, и я поняла, что все в порядке.
Гром аплодисментов вернул мое внимание к телевизору. Танцовщица закончила танец, переждала овации, потом повернулась к публике и поклонилась так низко, что могла бы укусить себя за коленку, если бы вдруг приспичило. Зрители тоже поклонились, и из темноты выступил Чень Лун, входя в поле зрения камеры.
Я видела снимки Луна, сделанные во время его прошлых приездов в Штаты. Там был среднего роста крепыш с элегантными усами и бородой. Пронзительные карие глаза, надменное лицо, говорящее, что его обладатель полностью убежден в концепции расового превосходства. Сейчас я увидела совершенно иной портрет. Он так исхудал, что кожа будто прилипала прямо к черепу - без всякой подкладки в виде жира или мышц. Волос на голове не было. Не было даже бровей, отчего еще резче стали выделяться морщины.
- У него рак? - спросил Коул.
На это никто не знал ответа.
Танцовщица протянула руку, Лун на нее оперся. Сперва я подумала, что это перчатки, потом заметила, что темная ткань покрывает обе руки. Что-то в их форме мне не нравилось, но я не успела присмотреться, как танцовщица повернулась и повела его к мягкому креслу, поставленному для него точно напротив тех дверей, из которых он только что вышел. С навеса по обе стороны кресла свисали два флага, которых раньше не было, и хотя их трепал ровный ветер, можно было рассмотреть, что на них изображены золотые драконы на сочном зеленом поле.
Лун неспешно и ровно прошел мимо гостей, и его золотая мантия от шеи до щиколоток шелестела на каждом шагу. Когда он дошел до кресла, танцовщица встала перед ним, загородив его, пока он поправлял одежду. Когда она отошла, он уже сидел. С ногами в кресле, подогнув под себя колени.
- А вот это странно, - сказала я.
Потом были еда, питье и вежливые разговоры. Танцовщица заиграла на инструменте, принесенном откуда-то из помещения. Не такая музыка, под которую можно танцевать рок, но для выпивки и закуски вполне. А потом она запела.
- Черт побери! - воскликнула я. - Будто ей кто-то нос пилит изнутри зубной нитью!
Коул заткнул пальцами уши.
- Вы уверены, что наш объект не она? Я не сомневаюсь, что тут дело верное: такой шум - страшная угроза национальной безопасности.
- Бергман, - спросил Вайль, игнорируя наш подростковый юмор, - у тебя есть какое-нибудь объяснение, почему Лун сидит, подогнув колени?
- Понятия не имею. У него все закрыто, кроме головы, поэтому я не знаю, как взаимодействует броня с его телом. - Очень профессиональный подбор слов, но ярость задрожала в голосе Бергмана, будто говоря открытым текстом: "Если бы этот гад оказался один во вселенной, где нет закона, я бы ему голову оторвал и пронес бы на копье через весь город".
Отвечая на эти невысказанные чувства, я обратилась к Вайлю:
- Знаешь, я вот думаю, не надо ли нам с тобой туда еще раз съездить. - Только на этот раз на более приличной лодочке. - Лун сейчас просто идеальная цель.
- С виду - да, - кивнул Вайль. - Но не беспечность помогла ему прожить так долго. - Он задумался. - Нет, подождем. Пусть считает принятые меры безопасности достаточными.
- Они наверняка достаточны, - ответил ему Бергман печальным и все же гордым тоном. - Как только броня обнаружит опасность, капюшон автоматически прикроет голову. Этот вамп не умрет от обычного оружия.
- Должны же быть какие-то дефекты в броне, - сказала я, подавляя желание что-нибудь разбить. Как Бергман. - Ты же хочешь получить свое изобретение обратно?
- Еще бы!
- Тогда ты должен найти способ его победить!
Бергман нажал несколько клавиш и спросил:
- А как ты думаешь, удастся мне получить кусочек от него? Я бы провел кое-какие испытания.
- А почему не сделать еще одну такую штуку и не испытать ее? - спросил Коул.
- Потому что она физически меняется, когда ее наденут - в зависимости оттого, на ком она. Мы это вычислили перед тем, как ее украли…
- Много ли тебе нужно? - перебила я.
- Ноготь. Чешуйка…
Я посмотрела на Кассандру.
- У нас больше всех шансов к нему подобраться. Как ты думаешь, вот между нами…
Она вдруг постаралась отвести глаза.
- Может быть. Мне бы хотелось сначала посоветоваться с картами.
- Будто это поможет! - фыркнул Бергман.
Я запустила подушкой ему в голову.
- Эй, это еще за что?
- Встряхнула тебе мозги, чтобы вывести их из режима "идиот".
- Что-то началось, - сказал Вайль, и тревога в его голосе заставила всех снова повернуться к плазменному экрану.
Сперва стали видны какие-то быстрые движения на границе диапазона камер. Потом вскрикнула певица с мерзопакостным голосом. В поле зрения ворвались человек десять в масках, с них еще капала вода - они подобрались вплавь. Пришельцы бросились прямо к Чень Луну, и с ними еще несколько мужчин и женщин из толпы. Остальные рассеялись так быстро, будто у них проводятся регулярные учения - укрываться в случае опасности. Остались только Шуньян Фа и певица.
Она схватила ближайшего гостя, изящными клычками разорвала ему горло и ринулась дальше в свалку.
Шуньян Фа стукнул одного из отбившихся от общей массы нападавших, рванул ему голову в сторону и всадил клыки в сонную артерию. Человек затрепыхался и умер, вместо последних слов издавая мучительное бульканье.
Его товарищ был подготовлен лучше: выхватив короткий прямой меч, он отсек Шуньяну Фа голову, когда вампир наклонился над телом жертвы. Какой облом! Ключ к местоположению Раптора ушел вместе с дымом. Но надо было смотреть дальше - все еще оставался Лун, и эта наша исходная нить к Раптору чувствовала себя прекрасно.
Его головной убор тут же активизировался, поднявшись с шеи неуловимым движением. Потом, когда Бергман прокрутил замедленную запись, мы увидели, как огромными золотыми волдырями возникла из кожи Луна чешуя, поднялась вверх и вперед, закрывая рот и брови, и когда чешуйки перестали перемещаться, две пары колючих рогов выросли изо лба, а длинное квадратное рыло ощетинилось клыками.
Лун одним быстрым движением сбросил мантию - чешуя покрывала все его тело, сверкая при каждом движении багрянцем и золотом, и это привлекло мое внимание к его ногам. Нет, он не сидел на собственных пятках - просто колени застыли в постоянно согнутом положении. Он припал к земле на ступнях, которые выросли еще не менее чем на двенадцать дюймов. Пальцы ног удлинились так, что он мог на них ходить, как страус. Выглядело это неуклюже, но двигался он не менее быстро, чем его возможные убийцы.
Первая волна почти уже докатилась до него, когда он остановил ее вспышкой синего пламени в лицо двум напавшим. Пламя разгорелось так быстро и горячо, что через пару секунд от черепов людей остались лишь дымящиеся ямы. Хотя с их одежды еще капала вода, загорелись еще трое, но они тут же сорвали с себя куртки и бросили за борт.
- Замечательно, - вполголоса сказал Вайль.
Бергман, глядевший сквозь сжатые пальцы, сердито буркнул:
- Ты погоди.
Лун спрыгнул со своего насеста, воздел руки вверх и согнул пальцы. Обертывающая материя разлетелась в клочки, руки стали вдвое больше. На самом деле это рос он сам, Лун, в высоту и в ширину, пока не стал раза в два больше самого крупного из налетчиков. Я снова посмотрела на его руки - как и описал ранее Бергман, они превратились теперь в узловатые когтистые лапы - страшное оружие, смазанное ядом, и Лун использован это оружие смертоносно и действенно, оставляя борозды на лицах, шеях и грудях. Бросив своих жертв извиваться на палубе, он встретил следующую волну.
Эта группа была вооружена автоматами - "узи", "мак-10", "МП-40", купленными, вероятно, на какой-то бандитской барахолке. Оружие смотрело Луну в лицо. Что же, имеет смысл. Глаза, ноздри, рот - любое отверстие вполне уязвимо для пули, тем более летящей со скоростью триста футов в секунду. Но, как и говорил Бергман, броня отклоняет пули, замыкаясь над уязвимыми местами со скоростью света. Убийцы сосредоточили огонь на голове Луна, и тогда в действие вступил хвост.
До того вампир держал его, подобрав под себя. Сейчас хвост махнул по толпе бандитов, как лопнувший трос, оставив за собой разрубленные и переломанные кости.
- А это новое, - сказал Бергман. Он теперь запустил пальцы в волосы и будто рвал их в стороны, как разрывалось сейчас его сердце. Исследователь в нем был заворожен зрелищем, а создатель никогда еще не подвергался такому осквернению.
Помощница Луна тоже не сидела на месте, хотя предпочитала рукопашную, иногда добавляя к ней последний укус. Я смотрела на ее работу с мрачным восхищением. Она нанесла удар ногой в голову с разворота, и ее противник выбрал тот же блок и контрудар, которые выбрала бы я. Это ему не помогло.
- Ты посмотри, какая быстрота, - пробормотала я, не в силах уследить за ее сливающимися движениями. Ее противник рухнул, открывая шею последней атаке. Мне вдруг остро захотелось потренировать себя в стиле древней школы, и потренировать под воодушевляющую музыку из, скажем, "Рокки-4". В случае, если нам с ней придется столкнуться, я не хотела бы оказаться лежащей на собственной заднице, и чтобы подошва противницы была последним, что я увижу в жизни.
Через три минуты все кончилось. Лун и его напарница стояли в торжествующих позах посреди луж крови, а сдрейфившие гости медленно выползали на палубу. Тогда Лун впервые заговорил. Распростер массивные руки и обратился к публике. По-китайски.
- Что он говорит? - спросила я у Коула.
Тот все это время сидел неподвижно, как малыш, которого впервые привели в кино на отдельное место. Может, он и сопоставил картинки с реальностью не лучше трехлетнего? Я всмотрелась. Спокойное лицо, расслабленные плечи, руки на коленях. Но заходило вверх и вниз его колено, будто нога стучала морзянку, а рука двинулась к тарелке на столе, куда он вывалил жвачку. С некоторым облегчением, что наш желторотый не так зелен, как эта тарелка, я ждала перевода.
- Смотрите на меня. Слушайте меня. Ибо Я - ДРАКОН! - Лун медленно обвел взглядом гостей. - Вы видели моих врагов. Они пытались уничтожить меня, но они беспомощны против моей силы. И Я буду вашим следующим императором!
Никто не сказал ни слова. А потом гости, один за другим, склонились в низком поклоне.
Глава 12
Мы сидели в фургоне и смотрели, как прием у Луна превращается в зачистку. Никого не тянуло на разговоры - ни на палубе яхты, ни в нашей компании.
Кассандра сидела, обхватив колени, роскошные волосы скрывали ее лицо.
Коул устроился рядом со мной, разминая новый кусок жвачки, отворачиваясь то и дело от телевизора, чтобы посмотреть на нас на всех.
Мыслей Вайля я прочесть не могла, но если бы спросили, я бы сказала, что так должен выглядеть римский воин как раз перед тем, как враг пронзит его копьем.
А Бергман, углубившись в свою технику, называл имена гостей, которые компьютер определял по портретам:
- Генерал Санг Ли с женой.
- Генерал Тон Сун с женой.
- Генерал Винь Дон.
Очевидно, Лун строит планы на Народно-Освободительную Армию. Очевидно, он надеется убедить уцелевших генералов стать его союзниками. И если он сумеет сообразить, как делать дубликаты брони, его армия, и так самая большая в мире, станет неодолима.
Чувство было такое, будто из помещения выкачали всю надежду вместе с воздухом.
- Злит меня все это невероятно, - сказала я.
Подняться с дивана - потребовало усилий, заставило меня понять, что бой уже начался. Первый выпад сделал наш противник. И страх дракона - не миф. Но сейчас, встав на ноги, я почувствовала себя лучше.
Кассандра отвела волосы с лица, я кивнула ей.
- Этот тип всего лишь хорошо упакованный вариант Тамми Шобсон.
Коул выпрямился, повернулся послушать.
- Кто такая Тамми Шобсон? - спросил Вайль.
- Кошмар моего детства. Если есть у Бога справедливость, сейчас она жирная прыщавая разведенка с хронической грибковой инфекцией.
Даже Бергман теперь меня слушал. Это было у нас общее, как у студентов колледжа. Ему в детстве не давал проходу рыжий паразит по имени Клелл Дэнбертон, и я иногда думала, что Бергману в кошмарных снах видится драка с ним.
- И что это должно значить? - спросил он. Теперь голос его меньше принадлежал роботу и больше - моему старому напарнику по бегу.
Я посмотрела прямо ему в глаза:
- В сухом остатке: Лун - испорченный мальчишка, который добивается своего запугиванием. Да, он нашел для этого способ - действенный, но против профессиональных убийц ему не устоять. Нам, - я обвела рукой всех собравшихся, - платят за то, чтобы мы этого типа убрали. Вот именно это мы и сделаем.
В Корпус-Кристи уже почти наступил рассвет. Задувал приятный, воодушевляющий ветерок - или, быть может, ожила надежда, что наши планы могут быть осуществлены, что мы можем живыми завершить задание и нас не поджарит заживо Железный Повар Лун.
Мы все пятеро смотрели, как гаснут один за другим огни на "Констанс Мэллой". Потом, не сговариваясь, вышли из фургона - даже Бергман вылез подышать, будто увиденная нами бойня отравила вентиляцию. Но он оставался недолго.
- Мне надо поспать, если я завтра должен сделать что-нибудь работающее.
Под "работающим" он понимал какое-то новое изобретение. Такое, чтобы после нескольких часов мозгового штурма мы бы согласились, что оно может уничтожить Луна, если как-то сделать так, чтобы он эту штуку проглотил.
- Понятно, значит, я у мониторов, - сказал Коул.
Он останется бодрствовать, пока остальные будут отсыпаться. А если я снова начну во сне разгуливать, ему еще и отвечать за мою безопасность. Наверное, Коул понимал, как мне это все не нравится, потому что потрепал меня по плечу и усмехнулся:
- Жас, ты не переживай. Если что, я тебя повалю на землю и стану щекотать, пока не описаешься.
- Надо же, какая перспектива. И убийственные кошмары, и недержание. Спасибо тебе большое.
Он развел руками и обезоруживающе улыбнулся.
- Я здесь только, чтобы служить, - засмеялся он и ушел в фургон вслед за Бергманом.
Кассандра осталась с нами. Сложив руки на груди, она смотрела в темную воду.
- Ты озабочена, - сказал ей Вайль.
Она не закатила глаза в раздражении, но мне показалось, что была к этому готова.
- Естественно.
- Видение? - спросила я с надеждой.
Она покачала головой:
- Нет, ничего конкретного. Просто ощущение такое. - Она слегка выпрямилась, и можно было почти видеть, как она захлопывает все окна и двери. - Не обращай внимания.
- Но…
- Вайль, не сомневайся: если бы я знала что-нибудь, что может помочь, я бы тебе сказала.
Она поглядела на него, и у меня возникло чувство, что она говорит сразу о двух вещах. Ушла она царственным неспешным шагом, хотя мне казалось, что ей хотелось подойти, стукнуть его сверху ногой по ноге и удрать в техасский рассвет, по-идиотски хихикая.
Мы с Вайлем постояли молча пару секунд, пока я пыталась понять, насколько я его огорчу. Но это не имело значения в конечном счете. Мы на работе - это значит, что прежде всего мы команда. И даже личные чувства потом. Я решила говорить в лоб:
- Что ты такого сделал, что она разозлилась?
- Ничего такого, о чем бы я знал.
Я ощутила бросок его силы, и окружающая температура упала на пару градусов.
- Кончай свои вампирские штучки, - сказала я. - Если не хочешь о чем-то говорить, так и скажи.
- Мне не хотелось бы это обсуждать. - Он приподнял бровь - я уже знала, что это вызов. Давай, говорил этот жест, попробуй. Выясним, кто из нас упрямее.