– А кстати, как вас так быстро выписали? – поинтересовалась я, беря с тарелки кусочек сыра. Мм, отличный выдержанный вкус и пряный аромат… Сто лет такого не ела.
– Нас и не выписывали, – пожал плечами ледяной, – мы сбежали.
Кусочек сыра застрял в горле, пришлось срочно сделать еще один глоток. Тепло разошлось по всему телу, в голове загудело, а мысли загустели до состояния суфле. Княжна, да вы пьяны. Хм, самую малость, не более.
– Не уходи от ответа. Что у вас произошло?
– Ничего особенного, – пришла моя очередь пожимать плечами, – немного помогли северянам. Они же теперь и мои сограждане. Вот и оказала посильную помощь.
Полковник облегченно выдохнул и промокнул пот со лба.
– Нас отправили на Центральный фронт, – неожиданно выступил вперед Хасар.
Кюртис вздрогнул, мучительно скривился и потянулся взглядом за оставшимся в бутылке коньяком, но наливать не стал.
– И отправили на летающей… хм, на самолете, короче, – с явной обидой продолжил наемник. Конечно, будь его воля, до сих пор на лошадях тряслись бы.
Кюртис побледнел.
– И мы отлично долетели. – Я отсалютовала полковнику бокалом.
– А затем нам пришлось сражаться с льолдами, – решил побыть правдолюбцем наемник.
– Ерунда! Это первый раз страшно, а сегодня, да еще и с гранатами… Я даже не устала.
– Больше чем с тремя сотнями льолдов, – уточнил Хасар.
Полковник для разнообразия стремительно покраснел и стал похож на перезрелый помидор.
– Так и гранат было много.
– А некромант?
Последний аргумент…
– Ты же его застрелил? – Я мило улыбнулась Хасару. Тот сделал круглые глаза, затем в них наконец промелькнуло понимание.
– Застрелил, – завороженно повторил он за мной.
– Собственно, так оно и было. – Я с довольным видом повернулась к ледяному.
Я уже мечтала о том, чтобы научиться проваливаться сквозь землю? Кажется, начинаю повторяться.
– Если бы это было возможно, – процедил Сойка сквозь зубы, – я бы сначала выполнил обещание брата, а потом немедля отправил тебя в горы. Желательно без единой остановки где-либо.
– Она и так отправится в горы прямо сейчас.
Я медленно обернулась. На пороге комнаты стояла настоящая снежная дева. Именно такой ее рисовали художники, когда представляли хозяйку зимы: белоснежная волна длинных до пояса волос, огромные голубые глаза с белыми ресницами, фарфоровая кожа, дорогой, подбитый мехом костюм – брюки с курткой, и равнодушный взгляд безразличного к чужим слабостям существа. Сомнений быть не могло, на пороге комнаты стояла ледяная.
Хмель сразу выветрился из головы, и у меня возникло странное чувство, что я знаю гостью не один десяток лет. Тепло, доверие, родство? Нет, все эти слова не могли передать то, что я чувствовала к ней. Наверное, самым подходящим определением будет сопричастность к одной великой тайне. Да, именно так. Глядя на ледяную, я чувствовала эту самую сопричастность, не понимая, правда, к какой именно тайне.
И ледяная смотрела на меня так, как смотрят на провинившуюся младшую сестренку, которая вернулась домой с прогулки в грязном и рваном платье: с огорчением, усталостью и даже раздражением, но презрения или ненависти в ее взгляде не было, а ведь мой облик иначе как убогим не назовешь. Страшно вспомнить, когда я мылась в последний раз.
За спиной у гостьи стояли двое: высокие блондины с застывшими в безразличии ко всему происходящему лицами. Почетный эскорт. Для меня? Или всего лишь приличествующее сопровождение для леди?
Я не знала, как относиться к неожиданно явившейся на порог ледяной, а потому заняла позицию настороженной вежливости. Улыбаемся, не разжимая губ. Искусство, еще в детстве изученное мною в совершенстве.
– Полковник Кюртис, спасибо, что сообщили. Вижу, использование экстренной связи было полностью оправданным. Девочку нужно срочно доставить в семью. – Холодный взгляд в сторону вытянувшегося по стойке "смирно" полковника и полная искренней доброжелательности улыбка мне. – Все хорошо, милая, ты в безопасности. Мы позаботимся о тебе. Гордись, Айрин, ради тебя семья выпросила разрешение использовать переносной портал, а их осталось не так уж и много. Секрет давно утерян, и порталов никто уже не делает.
– Леди Лазарита, – склонился в поклоне Сойка, привлекая к себе внимание, хотя готова спорить на что угодно, ледяная заметила его сразу, как вошла.
– Младший Таль-Акерси, если не ошибаюсь, – повернула в его сторону голову ледяная. – Не ожидала… Ах да, вы служите в этой части.
Холодное презрение, звучащее в ее голосе, заставило меня зябко повести плечами. Что-то мне подсказывало, что отношения наших семей далеки от теплых.
– Уже нет, – с аналогичным отсутствием теплоты в голосе возразил Сетальди. – Полковник только что принял мою отставку.
– Рада за вас. – Лазарита равнодушно отвернулась от него. – Милая, если ты готова, мы можем идти. Дома уже заждались. – Ласковая улыбка, и… снова мне.
Мне, значит, ласково, а остальным… Да пустое место значило для нее больше, чем люди в кабинете, но не для меня. Даже полковник, пусть тот и поступил не слишком честно, отправив сообщение ледяным лишь после моего отбытия на Центральный фронт. Мол, если ранят – свои быстро помогут, если убьют – отомстят, а если все хорошо сложится, то просто избавят его от ставшей ненужной княжны из Южной Шарналии.
– Леди Лазарита… – Я решила придерживаться светской учтивости и тут же получила искреннюю улыбку в ответ:
– Просто Лазарита, девочка. Ты что-то хотела?
Нет, я с ума с ней сойду от контраста холода зимы и теплого обаяния лета. Нельзя же вот так демонстрировать разницу: своя и чужие. Это как минимум неприлично. Хотя… что я знаю о приличиях ледяных?
– Мой отец и старший Таль-Акерси, вы должны были их встретить.
– Ах, эти двое! – Легкая гримаса презрения и взмах рукой. – Пусть войдут.
Вошли. Напряженно огляделись по сторонам. Отец обеспокоенно шагнул ко мне, а вот Отшельник… Его левая скула стремительно краснела, а взгляд был как у больного зверя, очень сожалеющего об упущенной на охоте добыче. Ладно, потом поговорим, сейчас есть проблемы поважнее.
– Отец, мне пора.
– Понимаю.
От теплых объятий запершило в горле, а в глазах защипало. Ненавижу прощания.
– Я Орлика оставила в Зеленом Озере. Заберешь?
– Конечно, дочка, не волнуйся. И вообще ни о чем не волнуйся. У нас с мамой все будет хорошо. Женим Талира на дочери какого-нибудь сановника, и нас никто тронуть не посмеет. А если не получится, приедем к тебе, так, полковник?
– Безусловно, ваша светлость.
Кюртис наконец вернул себе нормальный цвет лица, а с ним и душевное равновесие.
– Ваша светлость, не беспокойтесь. Отца мы с почетом доставим до границы, а там я дам контакт надежного человека в Танилграде. Вывезем ваших родных без единой накладки.
– В Танилграде, значит. – Отец пожевал губу. – Следили?
– Такую семью и оставить без внимания, – развел руками полковник. – Вас, ваша светлость, правда упустили. Больно шустро вы ушли в бега.
Мелочь, а все же приятно, когда твои способности оценил настоящий полковник, пусть и северной армии.
Прижалась к отцу в последний раз, отстранилась. Прошлое осталось в прошлом. Оглядываться назад – роскошь, которая мне сейчас не по карману.
– Лазарита, позвольте представить вам моего вассала.
Ледяная удивленно вскинула брови, но вежливо ответила на приветствие Хасара.
– Хасар, ты не обязан идти со мной. Вернешься с отцом, доберешься до своих. Оплату могу выдать сейчас.
– Спасибо, Айрин, но, если вы позволите, я хотел бы вас сопровождать и далее.
Неожиданно. Мне казалось, я хорошо успела изучить наемника, и вот надо же, такой просчет.
– Почему?
Хасар замялся, взглядом поискал ответ на полу, нашел и смущенно выдал:
– Может, это и глупо звучит, но с вами моя жизнь обрела другой смысл.
Хм, еще немного, и я заподозрю его в тяге к романтике. В тяге ко мне лично, слава Трехликому, заподозрить будет совсем трудно.
– Айрин, ваша светлость, я готов обсудить новые условия службы.
Мне предлагают сократить расходы на содержание? Отличная новость. Проблема в одном, я сама еще не знаю своего содержания, ну или заработка. Обуза, обуза и еще раз обуза.
Ответ в моем взгляде был так очевиден, что Хасар потускнел, а в его глазах появилось отчаяние.
– Ты знаешь, какая это честь – служить у ледяной? – с королевским, не меньше, достоинством осведомилась Лазарита. Насмешка в ее глазах уточняла: "Будешь ли ты достоин стоять рядом, не говоря уже о вассалитете?"
Вот эта насмешка и сделала свое дело. Не люблю, когда пытаются решить мои проблемы.
– Хасар, если ты действительно хочешь отправиться со мной – возражать не буду, но назначу испытательный срок: месяц. Не выдержишь сам или не справишься, извини, отправлю обратно.
– Согласен, – глухо отозвался наемник.
Лазарита заметно поморщилась. Мое решение взять с собой чужака пришлось ей не по душе, но возражать она не стала.
Я мысленно взяла себе на заметку вытащить Хасара на откровенный разговор. Ошибка в человеке, которого я приблизила к себе, может стоить дорого. А в бред о новом смысле жизни я не верю, как и в мужской романтизм. Хасар не тот человек, который станет кардинально менять свою жизнь из-за веры в светлое и прекрасное.
Глава 19
Новый дом, новые правила
– Ты закончила? – осведомилась Лазарита, нетерпеливо постукивая пальцами правой руки по бедру.
Хм, закончила? Так, с отцом попрощалась, с вассалом, к своему удивлению, нет, осталось самое главное: Таль-Акерси. Ледяная явно не жаждала пригласить их с собой, а я?
Торес решил проявить инициативу:
– Леди Лазарита, прошу прощения за недостойное поведение. Просто ваше появление было столь же неожиданным, сколь не совсем уместным.
Ледяная прищурилась и окинула Отшельника весьма выразительным взглядом. Так смотрят, когда не верят ни единому слову, а еще не на шутку злятся.
– Торес, – протянула она, склонив голову набок, – сотрясение воздуха, которое ты именуешь недостойным поведением, меня давно уже не трогает. Хочешь, чтобы я подбросила тебя в Ларгард?
– Был бы весьма признателен. – Он изобразил безупречный поклон. – Нам с братишкой ужасно не хочется тащиться через всю страну, стаптывая ноги. И если прекрасная дева пожалеет двух несчастных…
Комедия начинала меня раздражать. Прекрасная дева… надо же, как поэтично… А мне, помнится, только "бегом и быстро" доставалось.
– Лазарита, у нас есть важная информация, касающаяся всех ледяных. Чем быстрее мы попадем в горы, тем будет лучше, поверь, – выпалила я и выжидающе замолкла. От злости незаметно перешла на "ты", но поправляться не стала. Мы с ней ровня, так что могу и понизить уровень официальности.
Лазарита окинула меня удивленным взглядом, в котором впервые промелькнул живой интерес.
– Хорошо, – кивнула она и добавила: – Надеюсь, твоя информация стоит того, что мне придется терпеть рядом с собой двух Таль-Акерси.
Я выдавила из себя подтверждающую улыбку. Уверена, стоит, и даже больше. На братьев я не смотрела. Ясно, что им нелегко сейчас приходится. Неужели я права и наши семьи не в ладах? Какая же я все-таки дура, что не спросила об этом раньше. Не пришлось бы сейчас импровизировать на ходу.
– Ваша светлость… – Полковник растерянно теребил в руках обтянутую бархатом коробочку. Похоже, на его памяти впервые кто-то добровольно отказывался от награды, и от этого он чувствовал себя крайне неуютно. – Прошу, возьмите, ну хоть на память.
На память? Да я и без ордена ничего не забуду. Такое точно не забывается, но все же протянула руку за наградой, взвесила орден на ладони, и что-то дрогнуло внутри. Моя первая боевая награда. Мечтала ли я о таком? Максимум о новой броши к бальному платью. Кстати, а с чем его носят? Ох, и глупые мысли бродят у вас в голове, княжна. Орден носят с гордостью, и ни с чем больше.
Последний прощальный взгляд на отца, мешок за плечи, и я почувствовала, что сейчас переворачивается целая страница моей жизни.
Вышли в коридор. Ледяные клином впереди, за ними Хасар с Сойкой, и как-то так получилось, что замыкающими оказались мы с Отшельником. Отец остался в кабинете, обсуждать с полковником детали перехода через границу.
Провожать нас не пошел, он тоже не любил прощания.
Снаружи уже полноправно хозяйничала ночь, рассыпав серебряные звезды по небосводу. Окна домов кое-где светились теплым светом, но большая часть погрузилась в сон. По улице прошагал патруль, солдаты замедлили шаг, увидев нашу странную компанию, но ледяная создала в воздухе что-то воздушно-серебристое, и вопросов нам никто задавать не стал. И почему я чувствую себя так, будто в мое распоряжение предоставили всю королевскую рать? Странно и одновременно волнующе.
Ясное небо намекало на заморозки, и действительно холодало. Я выдохнула облачко пара, зябко поежилась, запахивая плащ. "А в горах еще холоднее", – мелькнула мысль.
Рука Тореса нашла мою, и горячие пальцы сжали ладонь.
– Нам надо поговорить. – Он понизил голос до шепота, но никому из впереди идущих не было до нас никакого дела.
Ледяная не стала бы унижаться до подслушивания, а Сетальди с Хасаром увлеченно обсуждали боевой подвиг в моем исполнении. Могу поспорить, наемник долго не продержится и скоро выложит полную версию событий.
– Я перед тобой виноват, – низко склонив голову, еле слышно прошептал ледяной. И столько было боли в его голосе, что мне трусливо захотелось приказать ему замолчать.
Не хочу. Не желаю слышать ни о чем плохом. Хватит, устала.
Я знаю, к чему приводят подобные откровения, а я только-только нашла друга, а может, и кого-то более близкого, в твоем лице, Отшельник. Еще немного – и я останусь одна среди чужих мне родственников, а мне так хочется верить, что моя семья это ты, Сетальди и Хасар. Мы вчетвером прошли через многое, и, я надеюсь, это нас сплотило. Потерять тебя будет тяжелым ударом. Не надо признаний, горестных исповедей. Какой бы ни была правда, для нее сейчас не время и не место.
– Не знаю, простишь ли ты меня когда-нибудь?
Комок горечи в горле мешает дышать. Тянуще ноет сердце. Затопать ногами, накричать, ударить. Сделать хоть что-нибудь, чтобы разорвать протянувшиеся между нами нити вины.
– Я прощу все, кроме предательства.
Темнота удобно скрывает лицо. Нет нужды следить за эмоциями. Что я делаю? Фактически признаюсь, что он мне небезразличен.
– Я никогда не предам тебя, Айрин, ты самое ценное, что у меня есть. Стоит мне только закрыть глаза, и я вижу твое лицо. В тишине слышу твой голос. Ты в каждом моем сне, в каждой мысли. Без тебя моя жизнь – пустота.
Лазарита замедлила шаг, обернулась. Свет фонаря бросал причудливые тени на ее лицо, но я и без того знала, что она сердится. Наше время истекало.
Торес это осознал вместе со мной.
– Айрин, нам, скорее всего, не разрешат видеться, – торопливо произнес он, – но есть способ. Представь меня своим карьеном, и они будут вынуждены позволить нам встречаться. Против традиций твоя семья не пойдет.
"Встречаться" звучит лучше, чем "не видеться", но я не могла избавиться от подозрений.
– Кто такой карьен?
– Друг, – еле слышно ответил Торес, и я уловила в его смущенном голосе отголосок вины. – Очень близкий друг.
Понятно. На грани приличия… если оно есть у ледяных, это приличие. А впрочем, плевать.
В груди разрастался теплый комок радости. Вот оно… Женское чутье безошибочно угадало, какие слова сейчас будут произнесены, и я затаила дыхание, предвкушая…
– Айрин, прошу, доверься. Мы справимся. Все, что я хочу, – быть рядом и помочь. Ты должна мне верить. Дороже тебя у меня ничего нет. Я…
– Девочка, боюсь, на разговоры нет времени.
Едва заметная брезгливая гримаса на лице Лазариты дополнила: "тем более с этим".
И когда только успела оказаться так близко? А главное, много ли слышала?
– Пришли? – уточнила я, пытаясь скрыть разочарование. Да она мне первое признание в любви испоганила… Ну где, спрашивается, справедливость? И почему последнее время моя жизнь несется со скоростью безумной белки, и я даже с близким мне человеком спокойно пообщаться не могу?
Лазарита не ответила. Повернулась, кивком отдала команду своим безмолвным сопровождающим.
Мы на поляне. Вокруг темной стеной шумел лес. Гигантскими светлячками в темноте висели фонари. Ледяные раскладывали на траве четыре светящихся столбика. Мы встали в незримый прямоугольник, по углам которого расположились столбики. Я немного нервничала, но в присутствии ледяной отчаянно храбрилась. Подумаешь, портал. Да я сегодня на самолете летала, и ничего, жива.
– Ваше величество? – робко заглянул в кабинет первый министр и тут же отшатнулся от метко брошенной в створку фигурки пресс-папье.
– Вон!
Дверь захлопнулась. Министр обвел собравшихся беспомощным взглядом и пробормотал растерянно:
– Они же ждут… Что же делать?
Эдгард Третий в бессильной ярости посмотрел на дверь, как будто та была виновата во всех его бедах. Потянулся за бутылкой с коньяком, но ярость оказалась сильнее желания выпить.
Бамс! Белое с золотыми завитушками узоров полотно двери украсилось уродливым желтым пятном, а внизу заблестели осколки и капли дорогого напитка, на стоимость которого обычная семья могла прожить целый месяц. Но было ли до этого дело Эдгарду? Конечно нет!
Он встал из-за стола – темноволосый, грузный, но все еще в хорошей форме, о чем активно судачили в кулуарах дворца его многочисленные любовные пташки. Прошелся по кабинету, выхватывая взглядом из обстановки знакомые предметы. Мягкий диван, большой стол для заседаний, еще один – рабочий из красного дерева. Пара кожаных кресел в углу и книжный шкаф. В каждой детали видны роскошь и богатство.
Эдгард раздраженно поморщился. Роскошь? Богатство? Уже сегодня это могло остаться в прошлом! Он пнул кресло, опрокинул пару стульев, с каким-то диким наслаждением швырнул в стену графин с водой, и тот брызнул в стороны осколками хрусталя. Из-за двери отчетливо потянуло страхом подданных.
Трусы и предатели! Он кинул тяжелый взгляд в ту сторону. Мелькнула шальная мысль: поджечь, чтобы не досталось врагу. Какому врагу? – тут же спохватился он. Вернулся к столу. Взгляд сам собой остановился на желтой гербовой бумаге – капитуляция.
Порвать и сжечь. Нет, сначала потоптаться, плюнуть, растереть, а потом порвать и сжечь.
Как будто это могло спасти хоть что-то! Капитуляция… позорная капитуляция. Он проиграл. Эдгард до боли сжал кулаки. Надо было наплевать на кудахчущий Совет министров и самому отправиться на войну.
Он все подготовил, разработал идеальный во всех отношениях план. Юный, неопытный монарх на троне, реформа армии, нехватка средств и разногласия среди аристократов. Северная Шарналия висела созревшим плодом, который только надо было взять.