Я жду, что он скажет, что Эйприл тоже здесь, что он использовал ее как приманку. Но он не говорит, и, несмотря на то, что я чувствую себя все более и более нездоровой, я знаю, что должна ответить. Это ненадежная почва. Я уставилась за его спину, изо всех пытаясь найти ответ, который его не разозлит. Черное пятно, тень, вспыхнуло на каменной стене в задней части тронного зала.
Принц проследил за моим взглядом и стал выглядеть обиженным.
- Не всем моим ученым везет так, как твоему отцу, - сказал принц. - Доктор Рот вызвал прискорбный взрыв, когда работал на паровой карете. Я хотел казнить его, но понял, что его паровые кареты весьма полезны. У вас есть такая?
Я качаю головой. Он уже это знает. Никто не может заказать карету без его одобрения.
Сажа, покрывавшая стены, выглядела такой свежей, что осталась бы на пальцах, если бы я потянулась и прикоснулась к ней.
- Кстати, он был наставником Элиота. Он говорил тебе? Элиот проводил много времени с ним, изучая все, что касалось паровых двигателей.
Эта комната пахнет страхом. Дорого одетые люди, слушая, собрались вокруг трона. Принц поднял одну бровь, на мгновение, напомнив мне Элиота.
- Хорошо, что я ничего случайно не взорвал, иначе вы могли бы расстрелять меня.
Элиот попытался придать своему голосу беспечности, но у него не вышло. Он выглядел необъяснимо невиновным, что не было тем словом, которым я могла обычно его описать. Может, лучше уязвимым?
Пока смотрю на Элиота, я надеюсь, что выгляжу как влюбленная девушка.
Люди вокруг нас сильнее прижались друг к другу. Со времен чумы это самая заполненная людьми комната, в которой я когда-либо была, но было одно место, которого все избегали. Столы, выстроенные в ряд под витражными окнами возле левой стены. Зеленый свет просачивался через цветные стекла. Я узнала некоторые предметы, расставленные на столе. Микроскопы. Сложные устройства с часовым механизмом. Части паровых карет. Но мой взгляд задержался на незнакомых устройствах.
- У нас есть способы, чтобы помочь гениям среди нас найти вдохновение, - сказал принц. Сейчас он сошел с возвышения и стоял так близко, что я могла почувствовать резкий запах, похожий на корицу. Я заставила себя не двигаться. - Ты любишь вечеринки, дитя?
Орудия пыток. Он хотел притащить сюда моего отца и пытать. И сейчас он спрашивает меня о вечеринках?
- Конечно, - запинаюсь я.
Принц улыбнулся пугающе доброй улыбкой. Его зубы были грязными. - Возможно, мы могли бы отметить вашу... - он остановился. - Вашу дружбу, на моем следующем балу.
Он целенаправленно не прибегал к приказам. Потому что знал, что мы притворяемся? Потому что не мог позволить племяннику жениться на мне?
- Звучит замечательно, - я не узнаю свой тоненький, на несколько тонов выше голос.
- Так и будет, - сказал принц. - Ничто не изменит твое восприятие так, как костюмированный бал. Элиот сможет пройти прямо мимо тебя, и ты никогда не узнаешь об этом. - Его угроза направлена на Элиота, или на меня? - Костюмированный бал звучит так захватывающе, - продолжил он.
- Кроме того, мы всегда носим маски, - ровным тоном произносит Элиот.
- Эта анонимность в масках может быть опьяняющей, не правда ли?
Несмотря на саму себя, несмотря на опасность, перспектива костюмированного бала была заманчивой. Это выглядело как что-то, что могло бы понравиться Эйприл. Я задумалась, почему она никогда не предлагала посетить один из балов своего дяди.
И я поняла, что если Эйприл боялась идти на вечеринку, она, должно быть, была действительно ужасной.
- Ты уже назначил дату следующего события, дядя?
- Да. И, конечно, мы отпразднуем возвращение твоей сестры. Если она вернется.
Глава 13
Последовательность негармоничных курантов призывает нас к обеду. Элиот проводит меня в роскошную обеденную комнату. Точно так же, как и в тронном зале, повсюду стоят изваяния драконов. Люстра состоит из какофонии только что вылупившихся птенцов.
- Это одна из причин, по которым я не люблю Клуб Распущенность, - сказал Элиот. - У моего дяди специфический вкус в декорировании.
- Он скажет нам... - начала спрашивать я, но Элиот сжал мое колено, тем самым дав мне знак молчать.
Обед подавали слуги, не желавшие встречаться с нами взглядами. Пока мы ели, Элиот держал руку на моем колене. Я хотела откинуть ее, но с тех пор, как я начала носить длинные юбки, это выглядело бы по-ханжески, особенно когда он положил ее туда для общения со мной.
Мужчина, сидящий напротив, проткнул свое мясо ножом и объявил:
- Каждый день я говорю себе, как нам повезло, что чума не убила коров так же, как лошадей. Не прошло и недели, как каждая лошадь в нашей стайне упала замертво.
- Эйприл любила лошадей, - тихий голос Элиота предназначался только мне. - Все свое детство она провела в стайнях. Меня, конечно, учили ездить верхом, и я катался каждый день на занятия и дышал свежим воздухом, но Эйприл любила это. Она была печальнее в день, когда умерла ее лошадь, чем в день смерти нашего отца... - он понял, что собирался сказать и остановился. Люди вокруг слушали.
Я встретилась с ним взглядом, и то ли потому, что он чуть ли не совершил ошибку, то ли из-за прозвучавшей в его голосе грусти, когда он говорил о пропаже Эйприл, он мне действительно понравился.
Во время последней смены блюд слуга выкатил в комнату пианино.
- Ты играешь?- спросил принц. Прошло несколько мгновений, прежде чем я поняла, что он обращается ко мне.
- Нет, - сказала я.
- Жаль, - сказал он и жестом подозвал молодую женщину к пианино. Вдруг я затосковала по дому, по маме, играющей эту песню снова и снова, особенно в мрачные дни. По завершении концерта, гости начали выходить, и Элиот встал и взял меня за руку. Я шла за ним, не задавая вопросов, когда мы выходили из основной части замка. Он оттолкнул в сторону гобелен, и мы вышли в темный коридор.
- Мой дядя хочет видеть меня. Пока я не ушел, мне нужно, чтобы ты кое-что для меня сделала.
- Забрала книгу? - мой дразнящий тон был еле слышен в полутьме. Элиот снял маску и наклонился ближе ко мне. Если кто-то появится из-за угла, он подумает, что мы обнимаемся. Когда он придвинулся ближе, я захотела отстраниться, но он говорил так тихо, что отодвинувшись от него, я бы не услышала. Я больше чувствовала его слова, чем слышала их, когда его губы скользили по моим волосам.
- Девушка, - сказал он. - У нее есть информация. Встреться с ней в подземелье, - он давал указания быстро, но движения его губ отвлекали.
- Я надеюсь, что Эйприл не в подземелье, но если кто и знает, где она, то только Нора, - он бросил взгляд на карманные часы. - Мне пора идти. Дядя ненавидит ждать.
Я сделала шаг назад, но он схватил меня.
- И еще одно напоследок. Что бы ты ни делала, не заходи ни в какие клетки.
И затем он ушел.
Несколько минут я стояла в одиночестве, наблюдая за движением теней по каменным стенам. Раствор, который держал их вместе, был положен густо и толстым слоем, будто камни не подходили друг другу точно и их склеили вместе. Принцу пришлось переносить весь замок из-за моря. Для поддержки своего величия. Я вздрогнула.
Поспешив вниз по сырой каменной лестнице, я сняла свечу с канделябра в холле и бережно держала ее, пока спускалась в подземелье. Замок пах темно, сыро и неправильно. Я слышала снующих повсюду мышей и почти запаниковала. Еще три шага. Потом пять. Потом десять. Пол неровный, поэтому я шагаю осторожно. Потолок такой низкий, что если бы со мной был Элиот, он едва ли смог идти прямо, а Уиллу пришлось бы присесть. Мысль о Уилле была непрошеной, и больше всего я хотела убраться из этого грязного места и оказаться в его квартире. Или в Клубе Распущенность. Где угодно, но не здесь.
Но я двигалась вдоль широкого прохода, в стенах которого были железные двери, предположительно ведущие к клеткам.
Я услышала тихий звук, возможно, шаги, или, может, жизнь замка надо мной.
Поворачивая по направлению к звуку, я почти закричала. Девушка стояла так близко, что я могла бы коснуться ее, если бы протянула руку. Она ждет, прижавшись к каменной стене, и я не знаю, как она стоит так близко к ней. Стена покрыта грибком, сверкающим зеленым в слабом свете. Вода просачивается между камнями, собираясь в зловонные лужи на полу. Камни блестят. Капает вода.
Влага на стенах напомнила мне о Болезни Плача.
Я вынудила себя снова обратить внимание на девушку. Она держит фонарь, но он накрыт. Она оттолкнула его, слегка улыбнувшись, обрадованная моим дискомфортом. Она очень красива.
- Меня послал Элиот, - тихо сказала я ей.
Она поправляет передник и смотрит на меня.
- Скажите мистеру Элиоту, что его сестры нет во дворце, - говорит она. Смысл сказанного доходит до меня лишь через несколько мгновений. Я отвлекаюсь на то, как изгибаются уголки ее рта, когда она произносит его имя.
- Она должна быть здесь, - сказала я. Где еще ей быть?
- Ее здесь нет. Ноги ее не было во дворце с тех пор, как в прошлом году они приезжали вместе. Скажи ему, что ему нужно уходить как можно скорее.
Звук в одной из клеток поражает нас обеих. Она прикрывает фонарь, делает два шага назад и исчезает, оставляя меня одну в почти непроглядной тьме. Мои глаза бегают в поисках тени в свете моей свечи. Это место с влажными стенами, кажется, является точкой схождения бесчисленных коридоров. Я насчитала пять проходов, расходящихся в разные стороны.
Я оборачиваюсь вокруг себя дважды, и с ужасом понимаю, что потерялась. Не уверена, какой коридор ведет обратно к Элиоту и к безопасности. Я выбираю один и начинаю двигаться, осторожно, чтобы не оказаться достаточно близко к дверям клеток, чтобы никто не смог дотянуться и схватить меня. Я слышу скрежет, дверь открывается, и я ныряю в коридор, прислушиваясь к... Сзади меня что, шаги?
Наконец, я нахожу лестницу. Мои пальцы ног уже болят от соприкосновения с неровными камнями, но я продолжаю идти, поднимаясь так быстро, что слабый свет в коридоре наверху кажется практически ослепляющим. Я слышу неясный звук, и поднимаю голову. Это летучая мышь. Большая мышь, бьющая крыльями. Я падаю в сторону, готовая закричать, но прежде чем я набираю воздух, кто-то хватает меня.
И толкает к грубой стене, стягивает маску в сторону и целует мою шею.
- Испугалась? - спросил Элиот.
Стук шагов раздается за нами, и он сжимает мои плечи сильнее, словно это сделает более убедительным то, что мы обнимаемся на фоне средневековых гобеленов.
Слуга проходит мимо, и когда она скрывается из виду, Элиот так внезапно меня отпускает, что я почти падаю.
- Прости, - он использует край гобелена, чтобы помочь мне убрать грязь подземелья с обуви. - Мы не хотим, чтобы кто-то узнал...
- Она не здесь, - мой голос, полный разочарования, звучит странно.
- Нет.
- Ты не кажешься удивленной.
- Я никогда не кажусь удивленной. Но это не значит... - второй звук приближающихся шагов. Я напрягаюсь, когда он тянется к моим плечам, но его руки на этот раз нежные. Он наклоняется, глядя мне в глаза, и на мгновение я уверена, что он действительно собирается меня поцеловать, потому я хватаюсь за маску, удерживая ее так, чтобы он не смог сдвинуть ее с моего лица. Не имеет значения, на какие риски он готов пойти, мне некомфортно дышать воздухом в этом месте. И я не хочу его целовать.
Не уверена в эмоциях на его лице, я недостаточно хорошо его знаю. Вина, недоверие, может быть желание. Чувствую, как деревенею, даже когда пытаюсь расслабиться в его объятиях.
- Ты слишком напряжена. Никто не поверит, что ты наслаждаешься этим, - говорит он.
- Я не наслаждаюсь этим, - промямлила я.
Двое слуг проходят мимо. Я смотрю, но ни один из них не является красивой служанкой Элиота.
- Не думаю, что кто-то поверит, будто ты привел меня в этот промозглый переход, чтобы... пообниматься, - наконец говорю я.
- Ты была бы удивлена, если бы узнала, в каких местах люди обнимаются.
- Люди... любовники... спускаются сюда для таких целей?
- Известных целей, - что-то в его голосе заставляет понять, что его губы изгибаются под маской.
Не могу сама быть такой.
- И ты? - спрашиваю я.
- Когда был младше.
- С той девушкой? Так вот почему она смотрела на меня как...
- Я не помню, - говорит он. - Разные девушки. Разные места.
- Это отвратительно.
- Возможно. Мой дядя держал меня узником здесь годами. Он не использовал клетки, но, тем не менее, я был узником. И все это знали. Я делал множество глупостей, стараясь его разозлить. Например, виделся с девочками в большинстве мест его ненаглядного дворца. И ничто из этого не имело значения.
- Не для тебя. Но, возможно, это что-то значит для них.
- Они были дурочками. Дружить со мной не было безопасно ни для кого, - голос Элиота низкий и злой. - И, вероятно, небезопасно до сих пор.
- Это я ненавижу здесь, - говорю я.
- Как и я.
- Мы завтра уедем? - спрашиваю я.
- Мы уедем, когда принц позволит нам, - мы выходим из холла к другой лестнице, затем спускаемся по длинному коридору, увешанному развевающимися гобеленами, за которыми можно легко спрятаться. Элиот останавливается возле двери. - Это твоя комната. Я буду напротив. Если тебе что-то нужно, - он усмехается, - просто постучись ко мне. На самом деле, кое-что нужно мне. Нам нужно попрактиковаться. Каждый раз, когда я кладу руки на тебя, ты застываешь. Люди обязательно заметят, - он притягивает меня ближе. - Некоторые девушки получают удовольствие...
Я толкаю его, и он делает полшага назад.
- Я не уверена в этом, но ты назвал их дурочками, и меня не интересует неожиданная близость.
Он все еще слишком близко, но я не отойду от него.
- Так долго, как мы будем играть в эту игру, жди моей близости. Тогда она не будет неожиданной.
- Нет, - я кладу руки ему на грудь и отталкиваю сильнее, чем раньше. - Это не часть нашего соглашения.
- Забудь соглашения. Просто попытайся не выглядеть такой расстроенной, когда я до тебя дотрагиваюсь. Мой дядя все замечает. Мы в опасности.
Открываю свою дверь.
- Аравия? - он сбрасывает часть своего раздражения и выглядит просто печальным. - Придешь ко мне в комнату выпить перед сном?
- Не сегодня, - говорю я и возвращаюсь в свою комнату. Я осторожно закрываю дверь, запираю ее.
Комната роскошная, но неудобная, украшенная так, чтобы произвести впечатление на гостей. Я сажусь на кровать, но час спустя становится, очевидно, что я не смогу уснуть без снотворного. Я представляю лицо отца.
Говорю себе, что когда вернусь домой, мы пойдем вместе к пристани. Боль уходит со временем, и, может, отец прислушается к моим причинам. Но я боюсь, что все знакомые вещи в моей жизни почти изменились. И, вероятно, я никогда больше не пойду с отцом на прогулку.
Часы разглядывают меня через всю комнату - золотой дракон с красными глазами, под кристальным куполом - он постоянно тикает, всего чуточку медленнее биения моего сердца.
Думая об Элиоте и его почти объятиях, я понимаю, что подошла слишком близко к нарушению моих обещаний, что заставляет думать об Уилле. Ну почему спать так трудно?
В коридоре раздается звук приближающихся шагов. Я хочу, чтобы они прошли мимо, но вместо этого они затихают. Кто-то вошел в комнату Элиота.
Прислушиваясь к шагам, я мысленно возвращаюсь к напряженности Элиота во влажном скрытом саду, когда он сказал мне, что его дядя перерезал горло его отцу. Он ничего не говорил насчет крови, но я предполагаю, что она так и осталась на Восточном ковре, скажу даже больше - она никогда оттуда не исчезнет. Я просыпаюсь с криком, покрытая испариной, дезориентированная от сна, который кажется реальней, чем эта темная незнакомая комната. Чья-то рука отодвигает одеяло и отбрасывает волосы с моего лица. Мое сердце забилось, как отбойный молоток.
- Все хорошо. Ты в безопасности, - матрац прогибается, когда Элиот садится на кровать позади меня. - Что-то не в порядке? Тебе приснился кошмар? - мои сны о крови, фонтанирующей красной крови. Я начинаю спрашивать, как он оказался в моей комнате... может быть, я не заперла дверь в итоге... но мое горло болит. Я кричала до срыва голоса. Снова. И теперь я рыдаю. - Я думал, что кто-то напал на тебя. В противном случае я бы не вошел, - он забрасывает обе ноги на кровать и сидит, прижавшись к спинке.
- Нет, - говорю я. Я дрожу, испуганная, но я не позволю ему использовать это в качестве оправдания. Я не позволю пасть моей защите.
- Знаешь, мы ведь не враги.
- Знаю, - шепчу я. Но мы и не друзья.
- Я останусь. Я сохраню тебя в безопасности.
- Не в постели, - он поднимается и подсаживается достаточно близко к стулу, чтобы иметь возможность дотронуться до моих волос.
- Я и не представлял, что настолько тебе не нравлюсь, - говорит он. Я открываю глаза и смотрю на него. Его голос почти такой же уязвленный, как мой. Я его ранила.
- Ты мне не нравишься, - это правда. На самом деле. Мне нравится его уязвимость, но даже и заносчивость может быть притягательной.
- Здесь есть кто-то еще? - профиль Уилла всплывает на краю моего сознания, но на его лице отвращение. Я вспоминаю, как он смотрел на меня, когда я сломала белый цветок во внутреннем дворе. Уилл очарован, и в то же время испытывает отвращение к таким девушкам, как я.
- Нет, - говорю я. - Никого.
- Ты самая близкая подруга Эйприл. Я не ожидал, что ты упадешь ко мне в постель, но вы обе жили не совсем уж целомудренно.
- Я жила так, - мой голос слаб.
- Что?
- Целомудрие. Я дала клятву, - это я пыталась объяснить впервые.
Всякий раз, когда я думаю об отказе от клятвы, когда думаю, что, может быть, счастливой быть нормально, я вспоминаю, как стою над могилой Финна, которая пуста, так как его тело забрали собиратели трупов.
- Итак, ты - выпивающая, принимающая столько наркотиков, что теряла сознание, - оставалась в стороне от лучшей части разврата? - он не заинтересовался моей историей. Я почти выложила ему все, а его это и не интересует.
- Мне это не надо знать.
- Если захочешь узнать - скажи мне, - его тон полон флирта, но когда он заговаривает снова, многозначительность уходит. - Я сидел так с Эйприл, когда ей снились кошмары, - говорил он мягко.
Уже середина ночи, и мы оба устали. Может быть, если я спрошу, он ответит искренне.
- Элиот, почему мы здесь? Ты действительно думаешь, что это улучшит ситуацию?
- Да, - говорит он. - Если мы не будем работать над изменениями, в чем тогда смысл?
Проблема в том, что прямо сейчас я не вижу смысла, и не уверена, что когда-либо увижу. - Расскажи мне о том, что мы действительно сможем сделать.
- Переселить людей из нижней части города, подальше от болот и комаров. Отремонтировать здания вдоль реки и позволить семьям переехать туда, дав им маски. Открыть магазины и фирмы. Напомнить людям, что есть причины жить.
- И как ты это сделаешь? - спрашиваю я.
- Начать с масок, нанять рабочих. Работать по всей окраине, ремонтируя по зданию за раз и двигаться дальше.