- Спасибо, - говорю я мальчику. У него нежное, милое лицо, и он молод. Я осознаю, что он - тот мальчик из подземелий. - Ты спас наши жизни.
Он смотрит на мою маску. Я подношу к ней руку. Основная часть не повреждена, но я чувствую трещину изнутри.
- Я не знал, - говорит он, глядя на свои руки. Он думал, что мы больные, такие же, как он. - Ты ранена, - говорит он. Раны под его глазами разрываются, и по его лицу беспрепятственно течет гной. Эйприл издает звук.
- Мне жаль, - говорит он. - Мы не прикрываем раны, потому что от ткани они зудят.
- Значит, ты не умираешь? - спрашивает у него Эйприл. - Ты один из счастливчиков... - протягивает она. Кто знает, кто счастливей - те, кто жив, или те, кто быстро умирает? Мы с Эйприл прислоняемся друг к другу. Мое плечо вспыхивает от боли.
- Я был таким, когда мне было девять, - отвечает он. - В прошлом году стало хуже.
- Тебе больно? - спрашивает Эйприл.
Я хочу сказать ей, чтобы она оставила его в покое. Она никогда не была так заинтересована раньше. Мушкетный огонь эхом отбивается от зданий на другой стороне улицы, прежде чем он успевает ответить ей.
- Нам нужно идти, - говорит Эйприл.
Парень наблюдает за нами.
- Тебе есть, куда пойти? - спрашиваю я.
Он качает головой.
- Наши дома на болоте были разрушены. Я не хочу туда возвращаться. - Он показывает на тоннели.
Я потираю руку, удивляясь, когда вижу капающую кровь.
- Аравия, она глубокая. Нужно что-то найти, - Эйприл кажется обеспокоенной.
Она рвет свою юбку, но она сделана из жесткой сетки. Сетка не остановит кровотечение. - Нам нужно что-то, что можно использовать как повязку.
Мое платье сшито из изумрудно-зеленого тюля, и идея прижать ее к ране, которая одновременно пульсирует и горит, немыслима. Рубашка мертвого мужчины может достаточно впитать, чтобы использовать ее как бинт. Но эта ткань, скорее всего, кишит микробами. На поясе мальчика есть хлопковый пояс. Он медленно отвязывает его.
- Можешь использовать его, если хочешь, - он протягивает пояс, предлагая мне. Эйприл долго всматривается в пояс.
- Эйприл, мне нехорошо, - мои руки дрожат.
- Оставайся с нами, Аравия, - говорит она, когда мир начинает вращаться вокруг меня. И тогда она прижимает ткань к ране.
Она обнимает меня и тащит к тяжелой деревянной двери. Парень открывает ее, и мы все вваливаемся в тусклую комнату. Эйприл все еще прижимает пояс к ране на моей спине.
- Я могу завязать ее, - говорит он. - Если ты не против, чтобы я прикасался к тебе.
- Не против, - я колеблюсь. - Я не хочу умирать. - В мыслях я возвращаюсь в сад Башен Аккадиан, и я говорю это Элиоту. Или, может, в воздушный шар, где говорю это Уиллу. Я не хочу умирать.
- Как тебя зовут? - спрашиваю я у мальчика.
- Том, - говорит он. Я киваю, раскачиваясь на ногах.
В воздухе витает запах гари.
- Она упадет в обморок, - говорит мальчик. Но я так не думаю.
- Вот, - Эйприл дает мне свою флягу. Я выпиваю все, и она выпадает у меня из рук, ударяясь о плитку на полу.
- Хватит рассиживаться, - слышу я свой голос. - Идем.
Глава 26
Эйприл поднимает свою флягу. Я рада, потому что чувствую головокружение. Мне нужно оставаться на земле.
Затем она окончательно шокирует меня. Эйприл поворачивается к Тому и спрашивает:
- Хочешь пойти с нами?
- Что ты делаешь? - спрашиваю у нее.
- Мы не можем просто оставить его тут, - говорит она.
Я смотрю на нее, и она пару раз моргает, словно послеполуденный свет слишком яркий.
- Ему не может быть больше двенадцати лет. Мы не можем бросить его одного. Если решим, что он слишком заразен, можем оставить его где-нибудь в безопасном месте.
У нее нет маски. Все слишком заразные.
Эйприл обхватывает меня рукой, осторожно, чтобы не коснуться кровоточащей стороны.
Том движется, чтобы поддержать меня с другой стороны, но Эйприл говорит:
- Нет, я смогу ее удержать.
Алкоголь взрывается в моем желудке. Мои раны начинают зудеть. Я говорю себе, что мне только кажется. Я не заражена. Но Эйприл может быть заражена. Красные волдыри поднимаются по ее руке до локтя.
- Эйприл... - говорю я. - Почему твой отец оставил тебя со мной?
- Что?
- Почему твой отец доверил тебе взять меня под стражу?
- Я же его дочь.
Я смеюсь. В самом деле, смеюсь.
- Скажи мне правду.
- Я не хочу об этом говорить, - в ее глазах стоят слезы.
- Ладно. Я не пойду с тобой никуда. Истеку тут кровью до смерти, - я тянусь к спине, убирая повязку с раны. Затем я смотрю в ее глаза и пытаюсь смягчить угрозу тихим "Пожалуйста".
- Он заразил меня, - ровным голосом говорит она.
Я задыхаюсь.
- Чем?
- Не Красной Смертью. Заражением, - мы обе смотрим на Тома. На блестящие синяки по всему его лицу. - Отец клянется, что у него есть антидот. Если я сделаю все так, как он говорит, он мне его отдаст.
- Но ты ушла.
Она пожимает плечами.
- Он собирался поступить с тобой так же. Таким путем он планирует обратить тебя.
- Эйприл, если у него антидот...
- Я не могу позволить ему просто так получить тебя.
Я достаю из кармана пузырек.
- Выпей половину.
- Что это?
- Просто выпей.
Эйприл делает три осторожных глотка, почти наполовину опустошая пузырек, и отдает его мне. Моя рука слишком онемела, чтобы засунуть пузырек обратно в карман, поэтому я запихиваю его в корсет. Я должна сохранить его для того, кто может изменить порядок больше, чем я.
Том смотрит на мою рану.
- Не могу думать о том, что могло так разорвать тебе плечо. Выглядит, словно кусок вырвали... - его голос срывается. - Ох.
- Вода слишком холодна для крокодилов, - даже мне мой ответ кажется глупым.
- Надо выбираться, - говорит Эйприл.
- Выхода из города нет. Солдаты Преподобного все окружили, блокируют все дороги, - говорит Том, с сожалением качая головой.
Солдаты Преподобного? Надо добраться до воздушного шара.
- Мы направляемся в морг, - говорю я им.
Это сильно смахивает на начало последней эпидемии. Группы людей пробегают мимо, некоторые с чемоданами, некоторые баюкают тела любимых. В одном месте пожилой мужчина спотыкается на ровном месте, сотрясает кулаками воздух и моментально умирает, истекая кровавыми алыми слезами. Мы перешагиваем через его тело. Боюсь, что ни один из нас с этим не справится.
А еще боюсь, что кто-нибудь доберется до шара раньше нас.
Город липкий и влажный. Моя рана кровоточит не переставая. Сколько еще ждать, прежде чем я истеку кровью как Финн? Может быть, этому было предначертано случиться. Эйприл держит меня, и мальчик тоже хочет помочь, но он не уверен, что должен касаться меня, потому просто идет рядом.
Мы всего в нескольких улицах от морга. Заброшенная текстильная фабрика прямо перед нами. Улицы расходятся, и расстояние до морга одинаковое. Но я тяну всех влево. Почему-то мне кажется, что лучше будет пройти там.
Двое мужчин выходят из боковой двери, держа между собой коробку. Одного я узнаю. Говорю себе, что это не может быть он. Есть и другие мужчины, которые держатся так же надменно. Другие мужчины со светлыми волосами.
Но, вероятно, другие мужчины, увидев нас, не споткнулись бы и не остановились.
На этот раз он в маске. Он не умер, и, может быть, только может быть, не рисковал неоправданно. Сине-красный полотняный шарф обмотан и завязан вокруг горла.
- Шарф отвратительный, - бормочет Эйприл. Но в ее голосе глубокие эмоции, что-то такое, что она не хочет показывать никому из нас.
- Элиот, - мой голос - едва слышный шепот.
Его лицо в розовых ссадинах, а на руках повязки.
Я делаю два шага вперед, подходя к Элиоту, но он отклоняется от меня, поворачиваясь боком.
- Хорошо, что вы здесь, - говорит Кент. - Теперь можно убираться.
Эйприл вырывается вперед и падает на грудь Элиота, а тот притягивает ее к себе на мгновение. Его глаза, когда он смотрит на меня через плечо, холодны.
Я открываю рот, чтобы сказать что-нибудь, извиниться, но порыв ветра бросает нам шквал памфлетов. Один из них застревает в моей юбке, и я тянусь, чтобы вытряхнуть его.
Это политический памфлет, и на нем лицо моего отца с грубой подписью.
"Разыскивается за преступление против человечества.
Финеас Уорт, ученый, разыскивается за распространение смертоносной чумы и убийство как минимум половины населения Земли".
Слова бегут перед моими глазами, и я изо всех сил пытаюсь придать им смысл. Половина населения Земли. Это оптимистично. Отец говорил, что потери слишком велики для нашего понимания. Для устойчивости я опираюсь рукой о стену. Это было тем, о чем знала мама? Что отец уничтожил человечество, прежде чем спасти его? Неудивительно, что она боялась, что он потеряет надежду.
- Как он мог... - задыхаюсь я.
- Аравия, по всей вероятности, это неправда, - говорит Эйприл. - Но если это так, мы не причастны к тому, кто есть наши отцы и что они делают. - Эйприл сжимает мою руку. Ту, которая не кровоточит. Элиот осматривает улицу позади нас. Его глаза, когда встречаются с моими, остаются осторожными.
- Эй, мальчишка, может, ты поможешь мне с этим сундуком? - Кент зовет Тома, одаривая Элиота острым взглядом.
Когда снова поднимается ветер, бумага в моих руках трепыхает.
- Надо идти, - настаивает Кент.
- Я ненавижу мысль, что сейчас нужно уходить, - хмурится Элиот. - Это новое несчастье плохое, и Мальконтент поощряет хаос. Если мой дядя не будет ничего делать, то может быть...
- Мальконент не один, Элиот. У него есть армия и оружие, - обрывает Эйприл.
- И твоя армия не готова, - говорит Кент. - У нас недостаточно масок, чтобы раздать их. Мы даже не знаем, как противостоять новой инфекции.
- Но порядок в городе некому поддерживать.
- Это не значит, что ты сможешь сделать это в одиночку, - поспешно выпаливает Кент. Кажется, он знает о планах Элиота как никто другой. - Нам нужно доставить этот ящик с запасами на крышу морга. Моя заинтересованность здесь заключается в сохранении моей работы. И себя. Я бы с радостью взял вас всех с собой, особенно, с тех пор, как Элиот финансирует большинство моих изобретений.
Он хлопает Элиота по спине, и тот вздрагивает. Затем Кент указывает на Тома, и они начинают тащить коробку по направлению к зданию.
- Откуда у Мальконтента армия? - спрашивает Элиот. Какое-то время меня забавляло заблуждение Элиота, но это время прошло.
- В болоте, - говорит Эйприл. - Сотни людей.
- Сотни? - он показывает Эйприл двигаться за Кентом и Томом.
- Аравия ранена, - говорит ему Эйприл.
- А разве не мы все?
Эйприл обнимает меня снова. Я делаю два шага, и теперь Элиот видит мою спину.
- Насколько плохо? - спрашивает он на ходу.
- Она потеряла много крови.
Музыка, пульсирующая на первом этаже морга, напоминает мне об Уилле и его предательстве, и моем предательстве собственной клятвы.
- Элиот, - задыхаюсь я.
Когда он оборачивается, его глаза уже не так холодны, как раньше.
- Да, дорогая? - слова ироничны, но не тон.
Я не знаю, что сказать. Я все еще держу памфлет. Я показываю его ему, но он смотрит прочь, словно не может смотреть и на него, и на меня одновременно.
- Отпусти, Аравия, - мягко говорит Эйприл.
Но я не могу. Мое плечо в огне, я истощена, но я не помню, когда в последний раз ела. И эта ужасная вещь, эта... ложь... о моем отце.
Я прячу памфлет в рукав. Прямо как делала с планами масок. Так давно это было.
- Надо торопиться, - говорю я слабым голосом. Кент и Том растворились в клубе, с коробкой между ними.
- Сейчас это не важно, - говорит Эйприл. - Смотри.
Шар плывет вверх и в сторону.
- Черт возьми! - бормочет Элиот. - Это привлечет каждого ублюдка в городе. О чем думает Кент?
Мы слышим приближающиеся шаги. Много людей, мужчин, марширующих вместе по улице.
- Бежим, - говорит Эйприл, вкладывая каждый кусочек ужаса, который когда-либо чувствовала по отношению к болезни, в одно это слово.
Мы бежим.
В лобби морга люди стоят повсюду, держа в руках напитки. Их лица выражают недовольство оттого, что мы тут шатаемся.
- Вам придется заплатить у двери, - говорит кто-то. Элиот ударяет его в лицо. И тогда мы снова пускаемся в бег, проходя через двери к лестнице. На втором пролете я спотыкаюсь. Элиот подхватывает меня, прижимая ближе к своей груди. Я знаю, что ему больно от этого, но не могу сделать еще один шаг, поэтому просить его отпустить меня выше моих сил. Я обхватываю его за шею и держусь так крепко, как только могу.
- Надо выбираться отсюда, - говорит Элиот на одном дыхании, пока карабкается вверх. - Город катится к черту. Все жгут и убивают. Мы можем что-нибудь сделать с этим, но только если не умрем.
Глава 27
Удивительно, что я все еще в сознании, когда мы добираемся до крыши.
Огромный бежевый непромокаемый брезент стягивают, и появляется то, что было под ним. Это некий корабль. Но не тот, на котором плавают по воде. Этот присоединен к вытянутому шару и плавает в футе над крышей. Дирижабль. Выглядит очень похоже на водный корабль с иллюминаторами, показывающими внутренние комнаты. Как и у корабля, у него есть две палубы.
- Нам нужно идти! - кричит Кент с нижней палубы. - Сейчас же!
- Я думал, ты умер, - голос Элиота приглушен из-за моих волос. Он несет меня через крышу, выше по деревянным лестницам. Эйприл прямо за нами.
Как только мы ступаем на палубу, он опускает меня на ноги. Мы стоим и смотрим друг на друга. Прежде чем я успеваю моргнуть, или ударить, или вскрикнуть, он снимает маску и целует меня, прямо перед Эйприл, Кентом и Томом. Я придвигаюсь к нему, чтобы обернуть руки вокруг его шеи, но не могу. Я игнорирую боль и концентрируюсь на поцелуе. Даже не знала, что это можно делать так долго.
- И я думаю, что нет ничего более отвратительного, чем этот шарф, - говорит Эйприл.
Элиот отпускает меня, и затем, когда я пытаюсь найти опору без его рук, обнимающих мою талию, он протягивает мне мою маску и поворачивается к складывающимся деревянным лестницам. Корабль восстановлен.
- Можешь вести, Элиот? - Кент работает над управлением.
Элиот тянет меня за собой, пока идет к штурвалу в передней части судна. Он кладет одну руку на штурвал, другая переплетается с моей. Я не уверена, что происходит между нами. Прямо сейчас достаточно того, что мы оба живы.
- О, черт, - говорит Элиот.
Я выглядываю за борт воздушного корабля, ожидая увидеть, целую армию.
Вместо этого я вижу Уилла, бегущего по крыше, прижимающего Генри к себе. Элис отстает от них.
- Что будем делать? - спрашивает Кент. Корабль поднимается, и мы уже вне зоны досягаемости Уилла.
- Бросьте лестницу, - говорит Элиот.
Я вижу мужчину с мушкетом позади Уилла и детей, затем еще двоих. Один из них стреляет в нас, другие размахивают ножами.
- Мы не можем кинуть лестницу вниз, - говорит Кент. Мужчины забираются на крышу по лестницам с обоих концов здания. - Если достаточно из них запрыгнут на нее, мы опрокинемся.
- Мы не можем просто оставить их умирать, - говорю я тихо. Уилл пожертвовал мной, но это потому, что детей он любил больше.
- Я и не хочу! - говорил Кент. - Мы с Уиллом были друзьями с детства. Просто я не знаю, как их спасти.
- И то, что мы делаем, важнее их жизней? - спрашивает Эйприл.
- Да, - говорит Элиот. - Мы можем спасти ограниченное число жизней.
Уилл доходит до середины крыши, прямо под нами, и головорезы высыпают на лестничный пролет. Все, чем он должен защищаться, - нож.
- Это люди Мальконента, - говорит Том. - Они убийцы.
Элиот смотрит на меня и вздыхает. Он жестом просит Тома держать руль, а сам бросает вниз веревочную лестницу. Она приземляется у ног Уилла. Он хватает ее и придерживает, чтобы Элис взобралась, затем убирает нож и следует за ней с Генри на груди.
- Нужно выдвигаться, - говорит Кент Элиоту. - Я поднимаю нас выше.
Мы быстро поднимаемся. Но не настолько быстро, чтобы двое мужчин не вскочили на лестницу, поднимаясь более резво, чем Уилл и Элис. Третий подпрыгивает за свисающей над ним лестницей. Остальные наблюдают, как мы взмываем в небо.
Внезапно Элис прекращает подъем. Уилл пытается подтолкнуть ее, но она замерла от страха, Генри держится за шею Уилла.
- Черт, черт, черт, - Элиот хватает мушкет. Я натыкаюсь на деревянный барьер на краю палубы.
- Дай мне. Я стреляю лучше тебя, - Эйприл берет мушкет и целится. То, что она указывает в сторону Уилла и детей, пугает меня. Но тут она стреляет, один из мужчин падает с лестницы и приземляется внизу. Он двигается, но его ноги сломаны. Его смерть лишь вопрос времени.
Мужчина медленно продвигается наверх. - Я не могу стрелять. Они слишком близко к детям, - говорит Эйприл.
Я становлюсь на колени и кричу Элис:
- Ты можешь ко мне забраться?
- Нет, - говорит она, ее лицо, смотрящее на меня, бесцветно.
- Иди к Аравии, - голос Уилла напряжен. Он слишком долго удерживает себя и Генри.
- Элис, - говорю я, - ты должна это сделать. Для меня. Для твоего брата. Они не могут долго держаться, и не могут пролезть мимо тебя. - Слеза катится по ее лицу, но она не двигается.
- Я спущусь и помогу ей.
- Ты не можешь спуститься, - я удивлена голосу Элиота за моей спиной. - Твое плечо...
- Я могу сделать то, что должна.
Ветер теребит мои волосы, и непрочная веревочная лестница ходит ходуном. Я не в состоянии спуститься достаточно быстро.
- Тянись вверх по лестнице, - говорю я. - Это единственный способ.
Элиот тянет лестницу и качает ручку лебедки. Через несколько футов веревка задевает дерево корабля.
- Слишком тяжело, - он задыхается.
Я ложусь на палубу и протягиваю здоровую руку к Элис. Сейчас она, по крайней мере, ближе. Я стискиваю зубы и игнорирую боль.
Порыв ветра сотрясает корабль, и она кричит.
- Ты должна взять мою руку, - говорю я ей. Доверься мне.
Элис протягивает свою маленькую ручку в мою сторону. Она дрожит. Я хватаю ее обеими руками.
- Ставь ногу на следующую ступеньку.
Второй мушкетный залп оглушает меня, и лестницу начинает дико качать, так как один из мужчин с нее срывается.
Элис не отпускает мою руку, и я скольжу следом, но затем кто-то карабкается по лестнице и хватает нас обеих.
Я оттаскиваю ее от края, даже когда Генри и Уилл безопасно взбираются.
Уголком глаза я замечаю, как незнакомец забирается на палубу, и как Элиот ударяет его прикладом мушкета. Человек падает. Элиот снова бьет его, а затем тащит за собой.
Уилл так близко, что стоит протянуть руку, и я его коснусь.
- Спасибо тебе, - нарушает тишину Уилл.
Я не знаю, что сказать. Эйприл слишком молчалива.