Данте втянул воздух сквозь стиснутые зубы. Трелоса – болезнь, в чем-то подобная бешенству. Это сумасшествие, которое поражает их вид во время полового созревания. Никто в точности не знал причину возникновения этой болезни. Но если трелоса поражает кровь, то делает носителя неуправляемым убийцей. Это не поддается лечению. Если вдруг трелоса обнаруживалась у Катагарца или Аркадианина, то их выслеживали и убивали.
– Кто выдвигает обвинение? – спросил Данте.
Вэйн указал на высокого блондина, стоявшего в стороне.
– Один из тигров.
Данте внимательно оглядел мужчину, одетого в дорогой коричневый шелковый костюм от "Versace". От тигра так и веяло деньгами и утонченностью.
Продолжая внимательно наблюдать, Данте прищурил глаза.
– Это не Лисандер.
Лисандер Стефанос – темноволосый тигр, обладающий самым неприветливым характером из всех, кого когда-либо встречал Данте. Тигр даже под страхом смерти не надел бы что-нибудь в дубовых тонах, разве только дубленую черную кожу.
– Его место региса занял Тигариан?
– О, черт, нет, – воскликнул Фьюри, не веря в услышанное. – Хотел бы я встретиться с тигром, у которого хватит смелости и сноровки, чтобы победить Лисандера. Этот парень съедает медведя на завтрак.
– Лучше медведя, чем пантеру, – вставил Данте со зловещим смехом.
Вэйн закатил глаза.
– Этого зовут Зак. Он дожидается Лисандера, чтобы доказать свою правоту, но очевидно Сандер не так убежден в обвинении, как Зак.
– С чего ты это взял?
– Если бы Сандер посчитал обвинения обоснованными, то сомневаюсь, что Зак находился бы здесь.
Для Данте в этом был смысл. Как типичный представитель своей породы, Лисандер был одиночкой и не любил, когда кто-то или что-то нарушало границы его владений.
– Тогда кто его сторонник?
– Не знаю, – ответил Данте, – но это должно быть интересно.
Данте тоже на это надеялся. Нет ничего хуже скучного собрания.
Яркая вспышка света озарила зал, заставив Данте вздрогнуть, и в ту же секунду в противоположной стороне комнаты появился Лисандер. Помимо черных штанов из индийского шелка и черной длинной жилетки, вышитой золотом, на тигре больше ничего не было. Всё его правое плечо покрывала цветная татуировка в виде сердца, пронзенного мечом. Темные волнистые волосы беспорядочно струились вокруг лица.
Светловолосый тигр презрительно усмехнулся, как только увидел необычное одеяние Лисандера:
– Прямиком из джунглей?
Лисандер угрожающе прищурил глаза, глядя на тигра, который был ниже ростом.
– Не беси меня, hijda25. Мне нравится находиться в человеческой форме только в одном случае, а учитывая то, что меня не привлекают мужчины, я не рад своему присутствию здесь.
Данте обменялся удивленным взглядом с Вэйном, он был прав по поводу Лисандера – не стоит злить тигра. Особенно ему понравилось оскорбление мужественности Зака на языке Хинди26.
Лисандер толкнул тигра, проходя мимо, чтобы занять место за большим круглым столом. Было очевидно, что, как и все остальные, он страстно желал уйти.
Едва Данте отвернулся, как с правой стороны что-то сверкнуло. Он увидел Дамоса Катталакиса, появившегося в нескольких шагах от них. Дамос был Аркадианским Дракосом. Дракон был одет в средневековые доспехи – это было понятно, так как большинство драконов жили в прошлом, где, благодаря открытым местностям и неизведанным землям, им было легче скрываться от людей.
Подобно Фьюри и Вэйну, Дамос был прямым потомком царских братьев, отец которых при помощи магии создал их расу.
В знак приветствия Дамос наклонил голову в их сторону.
– Волки. Пантера.
– Дракон, – ответил Данте, но не протянул руки. За исключением своей жены и Вэйна, нескольким секундами ранее, Данте никогда не прикасался к Аркадианцу по собственной воле.
Дамос выглядел удивленным и сам протянул руку Вэйну.
– Ряд снова тебя увидеть, кузен.
– Взаимно, – ответил Вэйн, пожимая ему руку в ответ.
Пока Дамос здоровался с Фьюри, в зале появилось еще девять Аркадиан, которые, не поздоровавшись ни с одним Катагарцем, заняли свои места за большим круглым столом.
Данте усмехнулся их действиям.
– Взгляни на этих напуганных детишек. Я удивлен, что у них хватило мужества показаться нам на глаза прежде, чем появился Савитар, который может их защитить.
– Кто сказал, что меня здесь нет?
Данте резко повернул голову на глубокий, с легким акцентом голос, раздавшийся позади него. Стоя в свой полный рост, шесть футов и восемь дюймов, Савитар обладал поистине внушительным видом. Не то чтобы Данте боялся его, но он очень уважал древнее существо.
В черных глазах Савитара отражалось взаимное уважение. Волосы его, цвета темного каштана, ниспадали на плечи, а кожа была такой же смуглой, как и у Данте, имевшего итальянские корни. Савитар носил маленькую, коротко подстриженную эспаньолку. Никто не знал откуда он родом, так как мужчина мог спокойно перейти на испанский, итальянский или даже на арабский языки.
Как и всегда он был одет в длинный, свободный халат темно-синего цвета, по стилю напоминавший Данте древний Египет. Но пара темно-коричневых сандалий "Birkenstocks"27 не соответствовала этому наряду.
– Позволь угадать, – усмехнулся Данте, – важное событие в мире развлечений находится на северном берегу?
– Да, – подтвердил Савитар смертельно серьезным тоном. – Так что давайте расправимся со всем по быстрому. В моем распоряжении имеются именная доска для серфинга, волна и малышка, и я хотел бы все это испробовать.
Савитар оставил их.
– Звери. Люди, – произнес он, проходя через зал походкой, свидетельствовавшей о том, что он находится на вершине этой животной цепочки. – Занимайте писсуары.
Данте скривился от подбора слов Савитара. Он по-настоящему испытывал отвращение к этой фразе.
Константин – Аркадианский Шакал – усмехнулся над Савитаром, что было большой ошибкой.
– Мы не слушаем…
Его слова были прерваны в то же мгновение, когда Савитар взмахнул рукой в сторону шакала. Зверь начал задыхаться, будто его душила невидимая рука.
– Ты – малолетний сопляк, – высказал он зловещим тоном, приблизившись к Вер-Шакалу и пристально взглянув ему в глаза. – Научишься.
Шакал моментально сел… как и остальные. Бедный зверь продолжал хрипеть, потирая поврежденное горло.
Данте не спешил, но даже ему было известно, что лучше не испытывать крайне ограниченное терпение Савитара, так как сила каждого из присутствующих здесь была лишь жалкой пародией на его мощь.
Савитар занял место на своем троне, который стоял не за столом, а в стороне, подобно месту спасателя… или судьи. Что больше соответствовало действительности, поскольку он здесь – чтобы стоять на страже их жизней, равно как людей, так и животных, которых они представляли.
Сидя на удобном троне и откинув голову назад, Савитар окинул присутствующих скучающим взглядом.
– Итак, ребята и зверушки, в нашем распоряжении ровно сорок две минуты и тринадцать секунд до следующей идеальной волны, которая движется в мою сторону, и поэтому я надеюсь, что мы уложимся во время, дабы я оказался на своей доске, поджидая ее.
Савитар издал долгий страдальческий вздох.
– Но учитывая, что среди нас несколько новых лиц, позвольте обратиться к занудной, скучной лекции… Внимание, внимание, добро пожаловать в зал Омегриона. Здесь собираются представители каждого вида аркадианской и катагарской ветви. Мы пришли с миром, чтобы творить мир, – фыркнул он, будто сама мысль об этом смешила его. – Я – ваш посредник, Савитар. Я – все, что было и что когда-либо будет. Я создаю порядок из хаоса и из порядка – хаос.
Одна женщина усмехнулась, прервав его:
– Что это за парень и почему мы должны его слушать? С каких пор мы стали подчиняться приказам человека?
Данте посмотрел через стол, где на месте, закрепленном за аркадианской веткой Литариан28, сидела миниатюрная брюнетка. Бедная львица понятия не имела, что она только что сказала.
Он почти ожидал, что Савитар превратит ее в пыль.
Вместо этого Парис Себастьенне, представитель катагарской ветви Литариан, наклонился к ней и ответил:
– Милочка, он не человек. Видишь Лео? – он указал на седого Аркадианского Медведя, который сидел через три места от Данте. – Он заседает в совете уже сколько, Лео? Девятьсот лет?
– Девятьсот восемьдесят два года, если быть точным.
– Ага, – продолжил Парис, – и Савитар появился еще до него. Он управляет советом с самого его основания и, заметь, Савитар выглядит примерно на тридцать. Мы не знаем кто он, но он не один из нас и не человек. И поверь мне, ты не захочешь связываться с ним.
– Благодарю за столь тягомотную оценку, – сухо произнес Савитар. – В следующий раз, когда у меня будет бессонница, я знаю, кого мне следует позвать. А тем временем, маленькая львица, которая, наверняка, желает прожить еще годик, не перебивай меня впредь. Я не люблю этого, и у меня есть привычка избавляться от того, что мне не нравится.
Савитар жестом указал на пустое место за столом.
– Это место занимал регис Аркадианских Ягуаров. Заметь, что сейчас там никого нет.
Женщина нахмурилась, как только увидела пустующее место.
– Что с ним случилось?
– Он меня достал.
Она смутилась, услышав такой ответ.
– Тогда почему его место не займет другой ягуар?
– Он достал меня… конкретно.
Парис наклонился к ней и громко прошептал:
– Аркадианских Ягуаров больше не существует. Савитар уничтожил весь их вид.
Ее глаза расширились, а рот принял форму большой буквы "О". Львица прокашлялась и, попытавшись взять себя в руки, произнесла:
– Пожалуйста, Савитар, продолжай.
– Да уж-ж-ж, – начал тот, растягивая слово, тем самым показывая свое возмущение. Он посмотрел на часы. – У нас заканчивается время, детишки.
Он пробуравил взглядом Николетт Пельтье.
– Так почему меня вызвали?
Николетта медленно встала и обратилась ко всем присутствующим:
– Простите меня, что трачу ваше время, мой господин. Но у меня тревожные новости. Кажется, среди нас появился Убийца, и мне нужна помощь, чтобы разобраться с ним, поскольку он проживает в одном из наших Санктуариев. А согласно нашим законам я не могу его убить без вашего на то разрешения.
– Мы будем счастливы разрешить вашу проблему, – отозвалась Анелизе Романо. У аркадианской Нифетос Пардалиа – представителя клана снежных барсов, заблестели глаза, напоминая каждому, что женщины считаются намного кровожаднее мужчин.
Савитар кивнул.
– И кто твой Убийца, Ло?
– Рен Тигариан.
Савитар изогнул бровь.
– А где Рен? Как последний представитель катагарских Нифетос Пардалиа, он должен присутствовать здесь, в Омегрионе. Почему его нет?
– Он не имеет права, раз уж является Убийцей.
Савитар повернулся и взглянул на блондина-тигра, который без позволения вмешался в разговор. Тигр выдвинулся вперед.
По выражению лица Савитара Данте мог предположить, что мужчина не был удивлен.
– И кто ты?
– Я – Зак Тигариан, кузен Рена.
Анелизе нахмурилась, втянув носом воздух.
– Но ты не снежный барс. Ты – тигр.
– Я прихожусь ему родственником по отцовской линии. Его отец был тигром.
Савитар потер подбородок и, прищурив черные глаза, впился взглядом в тигра.
– И что ты знаешь об этой проблеме?
– Я знаю, что Рен хладнокровно убил обоих своих родителей. Обоих.
Савитар окинул его лукавым взглядом.
– Если ты знал об этом, то почему раньше не вынес на обсуждение Омегриона?
– Потому что боялся высунуться. Тогда я был молод и боялся кузена. Не говоря уже о том, что человек Билл Лоренс увез его и спрятал в Санктуарии Николетты прежде, чем я успел кому-либо рассказать. Как только Рена укрыли там, я лишился возможности передать его в руки правосудия.
Было заметно, что объяснения тигра не особо убедили Савитара.
– А теперь все в порядке?
– Да, я больше не боюсь его. Для него настало время расплаты за содеянное. Не говоря уже о том, что у него проявляются признаки трелосы, которая поражает преимущественно его вид. Тигарда нужно остановить прежде, чем он убьет еще кого-нибудь.
Данте встряхнул головой от охватившей его ярости.
– Что такое? – шепотом спросил Фьюри.
– Он лжет.
– Я не чую этого.
– Ну да, но когда в деле замешано столько денег… – он с хмурым видом покачал головой. – Я не доверяю мистеру Версаче.
Савитар тяжело и устало выдохнул.
– Что же, судя по всему – это проблема Катагарцев. Аркадиане, возвращайтесь домой.
Они начали было возражать, но Савитар быстро выпроводил их из зала, возвратив каждого в свое время.
Всех кроме…
Вэйна Катталакиса.
Николетта поднялась с места, как только Вэйн сел рядом с братом Фьюри.
– Почему он все еще здесь? Он же – Аркадианец.
Савитар изогнул бровь и посмотрел на нее.
– В самом деле, Ло, ты – дьявольски наблюдательная медведица. Но Вэйн, строго говоря, относится к обоим лагерям. Он имеет все права возглавлять катагарскую ветвь Ликосов.
Фьюри злобно усмехнулся медведице.
– Я глава только фигурально и у меня нет никакого желания бросать вызов Вэйну и получить пинок под зад от собственного брата.
Разгневанная на двух волков, Николетта прищурилась.
– Он неравнодушен к тигру.
Вэйн пожал плечами.
– Я неравнодушен к правде, Ло. К хорошей, плохой или беспристрастной.
Зак подошел к сидящей медведице и встал рядом с ее местом.
– Правда в том, что трелоса перешла со стороны матери Рена. Почти все члены ее семьи заразились этой болезнью. Вот почему Рен – последний из их рода. Даже она обезумела в конце своей жизни. Кто-то сказал, что Рен убил ее только после того, как она первая на него напала.
Данте наблюдал за лицом Савитара, который взвешивал слова тигра.
– Возможно, – заключил Савитар после небольшой паузы. – Но Рен пока еще не достиг полового созревания. Он только на пути к зрелости.
Зак возразил:
– Ему только сорок пять. Период созревания для его вида может длиться до возраста шестидесяти лет.
– Не обязательно, – произнес Савитар. – Все зависит от генов.
– Период половой зрелости начался у него позже, – вставила Николетта. – Я достоверно знаю об этом. Он лишь в последние несколько дней стал проявлять сексуальную активность. И из-за этого он становится все раздражительнее и раздражительнее. Он стал неуравновешенным. Его даже арестовали за нападение на людей-охранников.
Она покачала головой и продолжила:
– Сегодня днем его сфотографировали и показали по местным новостям, потому что люди увидели его в человеческом обличии в зоопарке, в клетке с белыми тиграми. Скажите мне, что это не сумасшествие.
Она окинула взглядом каждого из оставшихся участников Катагарцев, уговаривая их встать на ее сторону.
– Его действия ставят всех нас под угрозу. Если люди когда-нибудь узнают о нас…
– Чушь собачья, – выкрикнул Данте. – Как по мне, здесь попахивает жадностью.
– Это смешно, – возразил Парис. – Мы животные, а не люди. С каких пор кто-либо из нас беспокоится о деньгах.
Данте поднял руку.
– Эй? Когда-нибудь был в моем клубе "Инферно"? Он приносит охрененный доход. По существу, я второй из самых богатых Катагарцев в мире. И кто же меня обогнал? Рен Тигариан. От всего этого дела несет заговором. – Он пристально посмотрел на тигра, взгляд которого был абсолютно пуст.
Лисандер почесал подбородок.
– Не знаю. Если он подвергнет нас опасности…
– Рен не опасен, – вмешался Вэйн. – Я знаю этого парня. Он спокоен и замкнут. И никогда не сделает ничего, что привлечет к нему внимание.
Николетт презрительно усмехнулась Вэйну.
– И что ты в действительности знаешь о Рене? Он хотя бы раз с тобой разговаривал?
Вэйн низко гортанно зарычал, но, в конечном счете, признал ее правоту.
– Ну… не очень много.
– Он хотя бы раз с тобой вообще здоровался?
Вэйн сжал челюсти.
– Нет. Не совсем. Как я уже говорил, он никого к себе не подпускает.
– Верно, – подтвердила она, скривив губы, и затем посмотрела на Савитара. – Он абсолютный социопат. Всегда отказывался слушать что бы то ни было и прислушиваться к кому-либо. А также угрожал мне и моим сыновьям. Сейчас он встречается с дочерью сенатора. Скажите мне, какой Катагарец в своем уме сделает такое?
Даже Данте был вынужден признать, что последствия могут быть жизненно опасными.
– Или мы будем ждать, пока он убьет невиновного? – спросила Николетта. – Подождем, пока он представится сенатору в виде оборотня? Я уже потеряла достаточно детей. И больше этого не допущу. Я хочу вышвырнуть его из своего дома. Но если я попытаюсь это сделать, он убьет меня или кого-нибудь из моего выводка. Он всегда был не в своем уме.
– Рен убил своих родителей, когда ему было всего лишь двадцать, – добавил Зак. – А они были хорошо обученными и сильными хищниками. Представьте, что он может сотворить сейчас, когда уже приобрел навыки.
Савитар окинул Данте недовольным взглядом.
– Я – только наблюдатель. В конце концов, окончательное решение остается за вами, ребята, – он снова посмотрел на Николетту и Зака. – Но запомните, если вы ошибаетесь, то мой гнев обрушится на вас. Жадность – для людей, а не для Катагарцев, – пробуравив взглядом Зака, он продолжил. – Несправедливая охота обернется против вас.
– Рен – убийца, – повторил Зак. – Я предлагаю вызвать Страти29 и натравить их на него.
– Поддерживаю, – сказала Николетта.
Савитар тяжело вздохнул.
– У нас два запроса на убийство Рена Тигариана. Все, кто за, скажите "да".
Вздохнув, Рен снял с себя рубашку и включил воду, чтобы ополоснуть лицо. Он устал, но тем не менее всё, о чем он мог думать, – так это о том, чтобы снова увидеть Мэгги. Непреодолимое влечение было подобно безумию.
– Почему я чувствую себя так? – спросил он себя сквозь стиснутые зубы. Это самоубийство – продолжать отношения с такой женщиной, как она, и Рен осознавал это. Все было бы по-другому, если бы у них появилась парная метка.
Рен снова проверил руку. Даже теперь никакой метки не было. Почему он так себя чувствует? Он провел весь вечер с ней, но все равно желал еще.
В этом не было никакого смысла.
Рен сполоснул лицо, а затем выключил воду и мокрыми руками прошелся по волосам. Только он дотянулся до полотенца, как почувствовал странную вибрацию в воздухе…
Рен насторожился и принял характерную тигриную позу, прислушиваясь и принюхиваясь к тому, что его окружало.
Две секунды спустя он уловил запах хищника.
Рен повернулся, но прежде чем успел сфокусировать зрение, что-то острое пронзило его грудь. Чертыхнувшись, он пошатнулся назад.
– Приготовь ошейник.
Казалось, что голоса раздавались издалека. Его зрение затуманилось. Рен выругался, как только осознал, что в него попали транквилизатором, но пытался не поддаваться его воздействию.
– В жопу все это, – зарычал он, перевоплощаясь из человека в тигра.