За шесть лет Гурский создал сеть ларьков "Эльдорадо". По меркам нынешних магнатов это был бизнес очень средней руки, однако нам с матерью казалось, что мы обладаем сказочным богатством. Гурский баловал нас обеих - дорогой одеждой, косметикой, возил на синей "вольво". В восьмом классе у меня была шикарная лисья шуба. Парни бегали за мной табунами, и я чувствовала себя принцессой. Гурский прочил мне юрфак, блестящую карьеру и богатое приданое.
В 94 году Гурского убили. Я до сих пор не знаю подробностей, да и зачем: ничего нельзя вернуть. После смерти отчима оказалось, что он кругом в долгах. На их уплату ушла и машина, и шикарная квартира на Маяковской. Нам с матерью осталась "двушка" в Купчино и - воспоминания.
Сначала мать стала любовницей одного компаньона Гурского, потом другого. Она начала пить, подурнела, богатые мужчины перестали ею интересоваться… Сейчас в "друзьях" числился продавец арбузов по имени Мамед.
А я после школы смогла поступить только в педагогический - на географический факультет. На втором кур-се перевелась на вечерний и пошла работать в торговый центр на Будапештской. А в девяносто восьмом вернулся из армии Димка Сотейко, в которого я была влюблена в десятом классе. Тогда мать и Гурский запрещали мне с ним встречаться, убеждая, что он мне не пара. Теперь никто не помешал мне выйти за него замуж. Правда, фамилию я менять не стала - хотела сохранить ее как талисман, как последнюю память об отце. Время показало, что я поступила правильно.
С Димкой мы прожили год. Я работала в магазине, вечерами ходила на курсы секретарей-референтов. Сотейко не работал, моей зарплаты на пиво ему хватало… В один прекрасный день я просто собрала его вещи и выставила на лестницу. К счастью, Сотейко тоже не был сильно ко мне привязан…
Звонок в дверь и оглушительный Чанин лай заставили меня вздрогнуть. "Наверное, Мамед заявился", - равнодушно подумала я. Но стук ноготков в мою дверь сообщил, что это Алла - моя бывшая одноклассница.
Когда подруга заходит в мою комнату, я сразу замечаю и старомодную мебель, и отошедшие от стены обои. От нее всегда веет чем-то пряным или свежим - в зависимости от сезона, она любит накладные ногти невозможной длины и подкрашивает черным свои и без того темные волосы.
Обычно Алла приезжает ко мне поплакаться. Послушаешь - жизнь у нее и в самом деле не сахар. Зарплата - восемьсот долларов плюс какие-то проценты, плюс конверты от шефа, об отношениях с которым она умалчивает. Конечно, на это не разгуляешься. Алла - менеджер в престижной фирме, и у нее совершенно нет времени на личную жизнь.
Она никогда не задает вопросы типа "Ну, как у тебя с работой?" Или: "Снова замуж не собираешься?" Это я обычно слышу от третьей нашей подруги - Насти, вышедшей замуж за банкира и на данный момент ожидающей третьего ребенка. Своим присутствием Алла погружала меня в сериальный мир бутиков и салонов красоты, позволяя на время забыть о собственном безрадостном существовании…
- Да отстань ты! - Алла с трудом пресекала домогательства моего пса. - Боже, ну и монстр вырос! Знаешь, люди по пьяни детей заводят, так вас с Сотейко угораздило завести собаку!
Алла была в курсе Чаниной истории. Он появился у нас в разгар медового месяца. Мы долго гуляли по городу, пили пиво и были сентиментальны. Симпатичный рыжий щенок стал членом нашей семьи. Имя ему выбрала я, решив, что в рассказе Бунина "Сны Чанга" говорилось точно о такой же собаке.
Вряд ли персонаж знаменитого писателя был таким упрямым и буйным. Вот и сейчас Чанг громко лаял, заглушая рассказ Аллы об очередной драме:
- …запчасти на "форд" я покупаю только в салоне. Сумасшедшие деньги! А этот идиот мне говорит… Да заткнись ты!
Телефонный звонок оторвал меня от общения. Я взяла трубку с нехорошим предчувствием. Так и есть! Звонил сосед с четвертого этажа.
- Успокойте собаку, пока я ее не успокоил!
Восемнадцать… девятнадцать…
- Послушайте, я же не нарочно его дразню… У меня гости, он сейчас угомонится…
- Девушка, какие у вас там гости, мне не интересно. Пес мешает всему дому. Я говорил с вашей матерью, она тоже считает, что его надо усыпить…
Я опустила трубку, очень медленно считая до сорока.
- Алла, я нашла объявление о работе… Ты не могла бы оказать мне услугу? Послать из своего офиса резюме? Я тебе все напишу…
Алла, прерванная на середине своей саги, обиженно поджала розовые губки.
- А что за работа?
Я ткнула пальцем в газету.
- "Для тебя есть работа…" Чушь какая! Хочешь, по сети посмотрю, кто они такие?
- Нет, - решительно помотала я головой. - Просто отправь резюме.
Когда стемнело, я вышла проводить Аллу до машины. Лил дождь. Красный "форд" укатил, мигнув на прощание фонарями, а я смотрела ему вслед, ощущая себя никому не нужной, жалкой теткой - из тех, кому уготована пожизненная серая беспросветность… Я поймала себя на том, что досчитала уже до ста. Легче не становилось.
Взгляд упал на мокнувший под дождем "опель" соседа с четвертого этажа. Я посмотрела на дом - свет горел только в наших окнах. Усыпить мою собаку? Плохая идея, сосед… Стараясь не попадать в светлое пятно вокруг фонаря, я присела у колеса и вытащила из кармана куртки перочинный ножик.
Лезвие оказалось слишком тупым для прочной резины. Нож вошел в колесо не мягко, а сильным толчком. Сигнализация громко взвыла. Залаял Чаня. Я шарахнулась в темноту, выбросила нож в кустах и долго бродила вокруг дома, насвистывая "Марсельезу". А через два дня мне позвонили по поводу моего резюме, пригласив на собеседование в агентство "Лаверэль".
- Что же это вы, Жанна Петровна, людям колеса режете? - спросил Чернецов.
Не зря я боялась сюда идти. Бог знает, какой криминал может общаться между собой при помощи таких объявлений… потому что ни один нормальный человек на них не отзовется. А я отозвалась, я их вычислила… Боже, что со мной будет?
Поглощенная своими страхами, я даже не сразу поняла, что в комнату вошел еще один человек - высокий, плотный мужчина в черном свитере с коротко стриженными седыми волосами.
- Да вы, Глеб Иванович, совсем девушку запугали! - прогудел он.
Чернецов церемонно склонил голову перед вошедшим.
- Позвольте представить, Жанна Петровна, - сказал администратор. - Это наш шеф, Афанасий Германович.
- Здравствуйте, Жанна, - шеф нагнулся к компьютеру. - Так, посмотрим-посмотрим. Вот, результаты тестов. М-м-м… Ого! Так… - он защелкал по клавиатуре. - Родители… Отец… Золотов Петр Сергеевич. Правильно?
Я молча кивнула.
- Ну что ж, Жанна, - Афанасий Германович выпрямился, скрестив руки на груди. - Мы с радостью будем с нами сотрудничать… если, конечно, вы сами этого захотите. Такие вот дела. Я приглашаю вас в мой кабинет обсудить условия. Мне кажется, они вам понравятся.
И шеф заговорщицки мне подмигнул.
2. Белый свитер
- Молодой человек, повторяю вам, мы этим не занимаемся! - я раздраженно закончила телефонный разговор, удерживая трубку плечом. Руки у меня были заняты кипой бумаг - отчетом, приготовленным для шефа. Телефон тут же зазвонил вновь.
- Агентство "Лаверэль". Да, мы помним про вас. Есть уже двое кандидаток на роль монахинь, и я только что получила результаты тестов за эту неделю. Возможно, найдется еще кто-нибудь. Мы обязательно вам перезвоним.
Следующий звонок.
- Нет, девушка, учить стихи не нужно - просто пройти тестирование. Что? Нет, и танцевать тоже не надо. Да, девушка, я уверена.
- Ирина, у тебя опять перекур? - набросилась я на вернувшуюся секретаршу. - Телефон разрывается, я не могу работать! Звонят всякие идиоты…
Моя подчиненная сделала виноватое лицо и бросилась отнимать у меня трубку Я поворчала еще немного, но больше для виду: Ира мне нравилась. Вот только… где таких штампуют, на какой фабрике "барби"? Шаблонная фигура, традиционные белые волосы и розовая помада, речь нараспев: "Алло, слушаю вас!" Однако новая секретарша хоть и была недалекого ума даже для своих двадцати двух лет, зато безропотно позволяла собой командовать. Мне как новоиспеченной начальнице такое было по вкусу.
С момента моего первого появления в агентстве "Лаверэль" прошло почти пять месяцев. Моей работой были довольны, а я испытывала самую настоящую эйфорию - и от зарплаты, и от коллектива. Бесподобный Афанасий Германович даже не догадывался, сколько раз на дню я возносила ему хвалу. Ведь меня мучило не только безденежье. После безработного лета мне стало казаться, что мой круг навсегда ограничен постоянно пьяной матерью, ее "арбузником" и моим бывшим супругом, являвшимся каждую среду клянчить деньги.
Когда я получила новую работу, в глазах моих домашних зажегся алчный блеск. Они решили, что по-прежнему будут безотказно пользоваться моей добротой - только теперь можно увеличить свои запросы. Но я твердо решила, что все буду тратить на себя. И на Чаню. А остальным - никаких бонусов! Поскольку я обедала в кафе, чеки из которого всем сотрудникам оплачивал наш бесподобный шеф, то скудные домашние завтраки и ужины не ущемляли моих интересов. Я также покупала домой хлеб, кефир, дешевые пельмени, супы в пакетиках и давала матери полтинник на пиво и сигареты. А насчет икры - не обессудьте! Еще полтинник я по-прежнему совала Сотейко, хотя он обзывал меня жмоткой, сквалыгой и - демонстрируя, что он помнит школьную программу, - Плюшкиным в юбке.
Получив первый аванс, показавшийся мне настолько большим, что руки предательски затряслись, я отправилась в зоомагазин, где выбрала для Чани самый дорогой ошейник и поводок. Потом зашла в книжный и купила томик Марселя Пруста. Следующий пункт программы: замирая от блаженного трепета, я открыла дверь обувного бутика…
А месяц назад мне предложили должность менеджера!
- Знаешь, кто звонил? - я быстро просматривала бумаги перед тем, как отнести их шефу. - Тот придурок, помнишь: "Мечтаю сняться в порнофильме. Вы удивитесь, когда увидите, что я умею!" Интересно, как он собирался это демонстрировать?
Ирина фыркнула. Она сидела тихонько, как мышка, но, убедившись, что я на нее больше не сержусь, оживилась и защебетала:
- А утром, я только пришла, сразу звонок. Девица. "Соедините меня с Бортко". Я говорю: "У нас таких нет". А она мне: "Девушка, Владимир Владимирович будет в ярости, когда узнает, что вы препятствовали нашей встрече!" Я только потом вспомнила: Бортко - это режиссер. Она, наверное, сниматься у него хотела.
- А Камеруна никто не искал? - усмехнулась я.
- Нет. А кто это? Тоже режиссер? Зато опять звонили из "Персиянки". Помнишь, они рекламу хотят: восточные красавицы исполняют танец живота вокруг сногсшибательного блондина. У тебя не появилось ничего?
Я покачала головой. "Персиянка" - ресторан с восточной кухней. Десяток гурий мы нашли для них без труда, а вот с блондинами было сложнее. То есть блондины имелись, но назвать их сногсшибательными я бы не рискнула.
- Привет, девчонки! - в комнату вошел Арсений, наш курьер, - тот самый молодой человек в очках, который встретил меня на пороге агентства в первый раз. Он тоже находился у меня в подчинении, но, в отличие от Ирины, авторитетом моим подавлен не был, так как работал в "Лаверэле" уже год. Над Ириной Арсений беззлобно подшучивал, а мы с ним замечательно дружили. Он оказался умным мальчиком, с чувством юмора; болтая с ним, я не замечала разницы в возрасте - студенту Инжэкона недавно исполнилось двадцать.
- Ну что, Жанна, не пора ли нам навестить "Осьминога"? Что там у тебя еще? - Арсений заглянул через плечо в мои бумаги.
- Проголодался? Сейчас пойдем. Вот только занесу шефу отчет.
Оставив Арсения отвлекать Иру от работы, я постучала в директорскую дверь.
- Войдите! - отозвался томный голос Алены. Когда я вошла, старший менеджер бесцеремонно сидела на столе, болтая безупречными ногами. Афанасий Германович в роскошном оранжевом пуловере широко мне улыбнулся, не выпуская Алениной руки. Я положила перед ним отчет.
- Ну-ка, ну-ка, что у нас тут? - шеф углубился в бумаги.
- Пятнадцать человек для участия в съемке исторического сериала, - комментировала я. - Из них пятеро - идеальный крестьянский типаж. А вот для рекламы: великолепная мать пятерых детей. Еще для рекламы: немецкие миннезингеры для пивного ролика.
- Угу… угу… - кивал шеф. Алена склонялась над ним; серебряные украшения мелодично позванивали на ее смуглой груди.
- А моряков нет? - вдруг спросил шеф. - Таких, знаете, настоящих морских волков, влюбленных в океан…
Я пожала плечами.
- Нет. Да ведь их никто и не заказывал.
- Ну, пригодились бы… У нас, милая Жанна, никто не бывает лишним. Такие вот дела. Так что вы на моряков обратите внимание. А! Чудесный вариант.
Шеф ловко выдернул из бумажной кипы одну анкету.
- Жанночка, вы, значит, там распорядитесь, чтоб Ирина обзвонила всех кандидатов, дала им координаты работодателей. И рекламщикам пусть позвонит. А вот по этой анкетке я попрошу лично вас… Пусть человек объявится как можно скорее. Лучше, если прямо сегодня.
Я мельком пробежала глазами данные: Денис Зайцев, двадцать восемь лет, рекомендованная роль - врач, возможно - военный врач. Или - народный целитель. Куда это могло понадобиться?
- Хорошо, Афанасий Германович. Я пойду? Там Арсений уже зубами от голода клацает.
- Ступайте, ступайте, - шеф царственно взмахнул рукой. Алена передвинулась к нему поближе, невозмутимо уставившись на меня зелеными глазами. Почувствовав привычное смущение, я поспешила оставить их одних.
Кафе "Веселый осьминог" мне нравилось. Днем здесь почти не было посетителей, царил сине-зеленый полумрак, имитирующий глубины подводного мира, поблескивали фольгой муляжи рыб, прикрепленные к потолку невидимыми нитями. На одной из стен был нарисован осьминог, держащий одним щупальцем рюмку, другим вилку с соленым огурцом, а остальными отплясывающий веселый танец. А у стойки находился большой аквариум с одной-единственной печальной большеглазой рыбой.
- Ну-с, на что мы сегодня разорим Афоню? - Арсений с задумчивым видом изучал меню. - Давай лосося, Жан, ну что ты скромничаешь?
- Я не скромничаю, просто не люблю красную рыбу. Грибной жюльен, пожалуйста, - сказала я официантке. Арсений налил нам минералки, и мы откинулись на спинки стульев в ожидании заказа.
- Я сегодня в таком забавном месте побывал, - мой подчиненный улыбнулся. - Короче, утром Афоня дает мне адрес и конверт: мол, живо дуй туда, вези почту. Я дую. Местечко это за Обводным, старая промышленная зона - выбитые стекла, огромные ангары. Лунный пейзаж! Я уже подумал, что шеф что-то напутал. Смотрю - нет, мне сюда. Какой-то цех работает. Охраны никакой, я сразу в администрацию. Ну и краем глаза глянул, что у них там за производство: какие-то кулончики, браслетики, гребешки. Может, золотые, может, позолоченные. Но не новые, а как бы специально сделанные под старину. Вот, думаю, у Афони и знакомства! Не иначе, подпольный цех фальшивок.
- Может, бижутерия, - возразила я. - Для кино.
- Не знаю, - с сомнением протянул Арсений.
Похоже, ему больше нравилась мысль, что он побывал в каком-то "криминальном" месте. Что касается меня, то я бы предпочла, чтобы агентство "Лаверэль" было незапятнанным в глазах закона. После убийства отчима я не видела ничего романтического в детективных историях.
Домой я возвращалась как обычно, около восьми. Летел мокрый снег. Перебежав дорогу от маршрутки, я повыше подняла воротник вытертой, с надставленными рукавами шубы - предмета моей гордости в восьмом классе. Теперь днем в ней было просто стыдно выйти. В офисе я ее снимала у самых дверей. Наверное, годы нищеты действительно сделали меня жадной: я не спешила менять гардероб, хотя зарплата позволяла одеться вполне прилично. Меня обуяла жажда накопительства. Я уже сосчитала, сколько мне надо откладывать в месяц, чтобы через пять лет купить квартиру. Пусть не такую шикарную, в какой мы жили с Гурским, но в хорошем новом доме. Оказалось, было это вполне реально, хотя, конечно, подразумевало определенные ограничения. Но я старалась каждый раз отложить побольше, чтобы приблизить счастливый миг.
Однако сегодня вопрос верхней одежды встал ребром. Выйдя из метро, я почувствовала, как кто-то взял меня за локоть. Бородатый алкаш, по-свойски подмигнув, спросил: "Давно бомжуешь?" Это происшествие заставило меня всерьез задуматься: не зашла ли я слишком далеко в своем скопидомстве. Садясь в маршрутку, я приняла твердое решение на выходных отправиться за обновкой.
Уже открывая дверь в квартиру, я подумала, что понятия не имею, где сейчас лучше покупать зимние вещи. Надо срочно звонить Алле, пока я не расплескала свою решимость.
Чаня встретил меня восторженным лаем и лобзаниями. С трудом пресекая его бурную нежность, я нашла на мобильнике номер подруги.
Мои расспросы про магазины застали Аллу врасплох. Да, ей было известно, что у меня новая работа, но… неужели я так хорошо устроилась? Доложи немедленно все подробности!
- Я через полчасика к тебе заскочу.
"Полчасика" растянулись на полтора часа. Зато, когда Алла наконец явилась, мать уже освободила кухню от своего присутствия, и я спокойно накрыла сервировочный столик, не выслушивая знакомое до оскомины: "Жанка, не смей брать эти чашки! Это память об отце, а ты их все перебила. Хозяйничаешь тут…"
Я прикатила столик в свою комнату. Алла осторожно почесала Чаню за ухом. На этот раз ее ногти отливали густо-фиолетовым с блестками-стразами.
- Ну, подруга, выкладывай, - она затянулась тонкой сигаретой. - Неужто за тем дурацким объявлением скрывалось Эльдорадо?
От слова "эльдорадо" я поморщилась: так называлась сеть ларьков Гурского, и это навевало неприятные воспоминания.
- Агентство называется "Лаверэль". Красивое слово.
Алла положила в чай сахар.
- Почему ты не покупаешь заменитель? Сахар - белая смерть. Во всяком случае, для фигуры. Хотя тебе нечего бояться: как ты умудряешься в нашем преклонном возрасте оставаться такой доской? Ну-ну, продолжай. И чем они занимаются?
- Кастингом. Подбором актеров для рекламы, клипов, на эпизоды в сериалы, в массовку. У агентства связи с маленькими киностудиями у нас и за рубежом. А у нас - банк данных потенциальных актеров-любителей. Допустим, кто-то снимает рекламный ролик из старинной жизни - например, бал во дворце. Значит, нужны придворные кавалеры и дамы, слуги, которые разносят сласти и напитки, музыканты… Наше агентство подберет людей, идеально подходящих на эти роли.
- А чего тут подбирать? - фыркнула Алла. - Вон, даже если на тебя кринолин напялить и парик пудреный - тоже сойдешь. Там же говорить не надо.
- Не скажи. У нас претенденты проходят многочисленные тесты. Какие - я сама не все знаю, потому что работаю только с результатами, а тестирование проводит Алена, наш старший менеджер. У нее, кажется, роман с шефом, ну да это к делу не относится. Претендентов тестируют и психологически, и, я слышала, как-то генетически. Если у человека, допустим, в роду были военные, то и он в роли военного будет смотреться убедительней других.
- Чушь какая-то. И что, такая деятельность пользуется спросом?
- Претендентов очень много. Даже не представляла себе, сколько людей жаждет увидеть себя на экране. И запросов много. Как мне кажется, всем этим рекламщикам и клипмейкерам не важно, как именно мы находим для них подходящий типаж. Им важен результат, а он их обычно устраивает. Иногда к нам даже из большого кино обращаются.