- Сарк, ты очнулся! - восторженно пискнула Олея, кинувшись к кровати, на которой лежал Рамлен. Правда, в последний момент, кажется, сообразила, что падать на него с разбега - мягко говоря, не очень полезно для его здоровья, поэтому просто осторожно присела на краешек кровати и обеими руками вцепилась в его ладонь, глядя полными слёз и восторга глазами.
- Кажется, да, - неуверенно вздохнул мужчина.
- Тар Рамлен, прошу прощения, что набрасываюсь на вас сразу, - обратился к нему незнакомый светловолосый крепкий мужчина, на вид - ровесник самого творца. Мимические морщинки в уголках глаз и губ, а так же задорная хитринка в глазах выдавали в нём человека эмоционального и жизнерадостного. Впрочем, сейчас он был мрачен и явно расстроен. - Следователь по важным делам Ланар Тарс, Рука Гамронии. Мне необходимо задать вам несколько вопросов и, увы, они не могут подождать. Вы знаете, что случилось с таром следователем Картом Алем, моим коллегой?
Сарк нахмурился, пытаясь вытащить из памяти хоть что-то, связанное с недавними событиями и историей его попадания в больницу (а родную больницу он узнал сразу, как открыл глаза).
- Он… выпрыгнул в дыру в стене, - тихо пробормотал мужчина, вспоминая.
- Зачем? - опешил следователь.
- За Ау, - Сарк прикрыл глаза и до боли стиснул зубы. События отпечатались в памяти до отвращения чётко и полно.
Значит, всё. На улице бушует гроза - катраль вернулся в своё естественное состояние, покинув телесную оболочку. Не случилось ничего страшного. Точнее, почти ничего… Просто он лишился лучшего друга. А ещё погибла замечательная, очаровательная девушка, никому в своей жизни не причинившая вреда.
Закрыв глаза, - так было проще сдержать непрошеные слёзы, - осунувшийся и разом будто постаревший творец чётко, в подробностях, отвечал на все вопросы, задаваемые следователем тихим, мрачным тоном. Об одном он только умолчал - об истинной природе Карта Аля. Незачем было об этом рассказывать, да и какой смысл - теперь?
Расспросами и уточнениями его донимали долго, несколько дней. Тела саены Лиел так и не нашли, но ни у кого не вызывал сомнений тот факт, что она погибла. Просто Великая река очень редко возвращает то, что попало в её волны, храня в себе несметное количество тайн.
Если бы не Олея, Сарк бы, как он подозревал, впал в глухую депрессию и отчаянье. Он и представить не мог, насколько привязался к этому психопату загадочного происхождения. Внезапно стало ясно, что Карт был, пожалуй, единственным его другом. Приятели-то были, а вот друзей вдруг не оказалось…
То же самое можно было сказать и о совершенно убитой горем девушке. Она давно уже воспринимала Ау как свою сестру, и такой удар очень подкосил её. Яркая и задорная, Оли потускнела и посерела, оживая только рядом с любимым мужчиной.
А в отделе Важных дел Руки Гармонии царила деловая суета. Совершенно нормальная на взгляд постороннего человека. Стало больше работы, добавилось новое важное дело, всё просто и правильно. И только человек, часто заходивший туда, отметил бы разительную перемену, и, возможно, ужаснулся бы.
Уже очень, очень давно в этом отделе не было смертей. Во всяком случае, на памяти ныне действующих работников. И прощать подобного никто не собирался. Пусть синеглазый демон и был необщительным одиночкой, но к нему привыкли, он стал неотъемлемой частью небольшой дружной семьи, и без него было пусто.
Сосредоточенные же лица с головой ушедших в работу следователей, едва ли не поселившихся на рабочих местах, мечущихся по городу с раннего утра до позднего вечера, не сулили ничего хорошего пока ещё неизвестным убийцам.
Часть Вторая. Резонанс
Сон был странный. Страшный и завораживающе прекрасный одновременно. Щекочущий нервы сумбур из впечатлений и ощущений.
Безучастная ко всему темнота, наполненная криками боли и грохотом взрывов. Синие, как умытое грозой вечернее небо, глаза на размытом, будто схематичном лице - неоконченный рисунок на сером холсте. Ощущение полёта - или падения - и снова крики. Отчаянные, испуганные, на разные голоса. Зовущие кого-то несуществующего, просящие о помощи, злые, приглушённые, детские. Вдруг закричал весь огромный город, разом, как по команде. Солёные, пахнущие железом брызги, бьющий по нервам ужас не желающей разрушаться гармонии.
А потом был долгий, очень долгий полёт, наполненный почти болезненным наслаждением от чувства разрушительной, безграничной свободы. Огромная белая птица с поэтичным именем "вечный странник", парящая над тягучими водами Великой реки, несла весть о буре, ступающей следом за ней. О напоённых электричеством тяжёлых грозовых тучах, влекомых штормовым ветром, и высоких изменчивых горах, сотканных из чёрной воды.
- Ау, очнись! - кто-то осторожно потряс меня за плечо, и сон, пугающе реалистичный, вдруг растаял, оказавшись простым сном. Я растерянно открыла глаза и села, оглядываясь.
Холодный каменный пол, отполированный до зеркального блеска; наверное, мраморный. Вокруг, судя по ощущениям, очень просторное пустое помещение, но разглядеть его не получается; окружающую темноту не в силах разогнать свет крошечных огоньков. Светлячки эти были вмурованы в пол на расстоянии в несколько шагов друг от друга, и эта тонкая сетка застилала пространство пола, докуда хватало глаз.
- Где мы? - я с искренним удивлением обернулась к будившему меня Карту. Опомнившись, поспешила опустить взгляд. Это далось на удивление легко. - И почему? И как мы тут оказались? И что делать, если вы… ты сейчас, ну, сорвёшься…
- Стой, стой, помедленнее, - оборвал мой поток вопросов живой ветер. - Во-первых, сорваться я уже не должен, - он несколько нервно хмыкнул. - Одного раза хватило. Что последнее ты помнишь? - уточнил он. Я задумалась.
- Ну, помню, как в Храм пришла. Там был смотритель, очень обаятельный мужчина. Он показал мне алтарный камень - я и не предполагала, что он такой огромный на самом деле! - а потом мы пили кофе. Вкусный, кстати! А потом… честно говоря, не помню, - я смутилась.
- Обаятельный, - с непонятной интонацией вздохнул Аль. - Ау, ты, конечно, извини, но твоё умение разбираться в людях воистину ужасно.
- Почему? - опешила я. - Что, тот мужчина… как же его… А! Тар Тавьер! Это он нас сюда притащил?
- Вряд ли, - Карт снова вздохнул, поднимаясь на ноги и протягивая мне руку. Тут только я обратила внимание, что внешний вид следователя оставляет желать лучшего: взъерошенная шевелюра, исцарапанное бледное лицо, изорванная грязная одежда, в прорехах которой виднелись тёмные пятна, определить происхождение которых в рассеянном свете было затруднительно, но возможных вариантов было немного.
- Что случилось? Ты не ранен? - встревожилась я.
- Нет, пустяки, - отмахнулся он. - Пойдём, надо найти выход. Должен же он здесь быть…
- Кто пришёл к нам этой ночью, кто незваный этот гость? - вкрадчиво пропел где-то совсем рядом красивый, хорошо поставленный бархатистый мужской драматический баритон. Я испуганно шарахнулась, вцепляясь в рубашку спутника обеими руками. Он крепко обхватил меня за плечи, настороженно оглядываясь.
- Кто это? - выдохнула я. Ничто не тревожило света разбросанных по полу огней. Если здесь и был кто-то помимо нас, он явно не стоял на полу. Или был невидим.
- Может, мне порвать их в клочья, в гроб сложить - и в крышку гвоздь? - кровожадно предложило с другой стороны женское лирическое сопрано.
- Или вырвать эти души из пристанищ их земных? Очень хочется мне кушать, я бы начал нынче с них! - ехидно откликнулся лирический тенор.
- Вы глядите, замолчали! Вправду стоит их убить. Ведь незваными примчались, в ночь, когда хозяин спит! - возмутилось сопрано.
- Во имя Хаоса, - пробормотал Аль. - Я, кажется, знаю, куда мы попали. Ты умеешь петь и говорить стихами? - с надеждой обратился он ко мне. Голоса тем временем оживлённо обсуждали, что с нами сделать. Всё в том же бравурном строгом ритме, всё так же в стихах и всё более кровожадно.
- Я… могу попробовать… - окончательно растерялась я. - А почему нельзя нормальными словами? Стихи, может, и получится, правда кривовато, но петь я не умею. Это слух у меня есть, а вот с пением проблема…
- Да это не важно. Главное, попробуй. Я-то и двух слов связать не могу!
- А что говорить-то?
- Попроси их отпустить нас домой, - Аль пожал плечами. - Наверное…
Я вздохнула и на всякий случай зажмурилась, складывая слова в четверостишие - импровизировать вот так сходу у меня не получилось бы точно.
- Извините за вторженье, не хотели вам мешать! Кто вы, странные творенья? Нас не нужно убивать, - осторожно пропела я, пытаясь копировать их собственный ритм.
- Странная формулировка, - тихо хмыкнул Карт. Голоса после моей фразы почему-то затихли. Упали в обморок от ужаса? В общем-то, их можно понять: фальшивила я страшно.
- Рифму другую не придумала, - покаялась я.
- Посмотрите, эко диво! Они могут говорить! - пропела доселе молчавшая невидимка альтом, пробравшим до самых костей. От этого голоса по спине почему-то побежали мурашки. - Есть уже их некрасиво. Может, вправду отпустить?
- Не пори горячку сходу! - возразила ей сопрано. - Всех тебе бы отпустить!
- Я не против их свободы. А тебе - лишь бы убить, - парировала альт. - Мы живущие здесь тени, это наш родной удел, - это уже нам.
- А вот вы кто - это сложно, это знать бы я хотел, - поддержал баритон.
- Что говорить? - я с надеждой посмотрела на Карта.
- Честно говоря, понятия не имею. Я сам-то не уверен теперь в собственной сущности!
Так. Похоже, с этой стороны поддержки не будет. Следователь выглядел настолько ошарашенным, что требовать от него каких-то объяснений было попросту глупо.
- Мы лишь люди, дети Ветра, заблудились в темноте. Есть ли здесь дорога к свету?
- Есть. Но мы не знаем, где, - насмешливо перебила меня сопрано.
- Что ты врёшь? Мы знаем выход, - сердито ответила ей альт. Эти две, кто бы они ни были, друг друга явно недолюбливают. - Но не можем показать. Мы ведь тени только, эхо, пустота и голоса.
- Как же нам уйти отсюда, чтобы больше не мешать? - я зябко поёжилась. Отчего-то в этом месте было ужасно не по себе.
- Прямиком ко мне на блюдо! - ехидно пропел тенор.
- Хватит мне гостей пугать! - резко оборвал его густой бас. - Раскричались, разгалделись - стая глупых сорных птиц! Ну-ка, мигом разлетелись, уж тошнит от ваших лиц! Вам достаточно проснуться, чтоб отсюда убежать, - обратился он, уже, видимо, к нам. - Только как от сна очнуться, не могу вам подсказать.
- Может быть, заснуть сначала, и простейшим тем путём… - довольно быстро отозвалась я, приноровившись к манере общения этих странных сущностей. Тем более, что, как я заметила, вопрос достаточно было уложить в одну-две строчки примерно нужного стихотворного размера, а отвечали они уже сами. И не надо было мучиться с поиском рифмы.
- Нет, глупей занятий мало, чем вот здесь забыться сном, - опроверг бас. - Вы сейчас во сне как будто, и проснётесь дома вы. Если же заснёте тут, то - не сбежите от судьбы.
- Есть какие-нибудь идеи? - я вновь посмотрела на своего товарища по несчастью. Тот только развёл руками.
- Только глупые и, мягко говоря, сомнительные. Например, ты можешь ущипнуть меня или отвесить оплеуху.
- А почему, интересно, тут нельзя спать? И от какой судьбы мы не сбежим?
- Ау, это Театр Теней. Ты совсем ничего не слышала об этом месте? - удивился он.
- Смутно знакомо, - я вздохнула. - Но ничего конкретного.
- Попробуй прислушаться к этому миру, и ты поймёшь всё лучше, чем я смогу объяснить. Только не бойся.
Меня тут же разобрало любопытство, и я даже удивилась, как сама до сих пор не догадалась послушать мир.
Уже привычная и даже какая-то родная грозовая симфония Аля очень отвлекала, но почему-то не затягивала, как прежде. Я, было, собралась спросить, почему так получилось, но внезапно стало совершенно не до того: я поняла, почему мне было столь неуютно в этой пустой темноте.
У этого места не было своей музыки, даже привычной, нормальной тишины, какая иногда встречается в различных предметах и людях, не было. Во всём окружающем нас мире совсем не было струн, здесь царила тишина мёртвая, неестественная, страшная. Боюсь представить, что бы было со мной, не окажись рядом Карта, заглушавшего этого тишину!
- Во имя Ветра! - ахнула я, обнимая Карта за пояс и прижимаясь к нему в поисках защиты. - Как это возможно?!
- Театр Теней - полуреально место, расположенное на стыке мира и Хаоса, - пояснил Карт, крепко обнимая меня за плечи и прижимая к себе. В таком положении почему-то было совсем не страшно и очень уютно. - Ещё не Мир, но уже не Хаос. Так что я вполне понимаю, почему нам не рекомендовали спать: мы с тобой, как это ни пугающе звучит, почти мертвы. Точнее, "почти" - это для нас, а для Мира мертвы. Но для Хаоса - всё ещё живы, потому что ещё не рухнули в него.
- Но у меня совсем нет идей, как можно проснуться, - вздохнула я, утыкаясь лбом в плечо мужчины и с трудом сдерживая слёзы. - И мы совсем-совсем умрём?
- Что-нибудь придумаем, - он утешающе погладил меня по голове. Потом неожиданно весело хмыкнул. - Ау, а ты веришь в сказки?
- До знакомства с тобой не верила. А сейчас и здесь готова поверить уже во что угодно, даже в того четырёхголового, который размножается, как бишь его звали…
- Какого четырёхголового? - удивился живой ветер.
- А… Да запомнился просто. Когда мы с Оли тебя вычислить пытались и листали мифологический словарь, был там один такой персонаж, - пояснила я, поднимая голову. - А почему ты про сказки вспомнил?
- Закрой глаза, - почему-то попросил он.
- Зачем?
- Попробуем один известный способ пробуждения.
Я недоумённо пожала плечами и послушно зажмурилась, не понимая, к чему он клонит, зачем закрывать глаза и причём тут вообще сказки.
А потом глупые вопросы отпали сами собой, когда я почувствовала прикосновение его губ к своим губам. Действительно, самый что ни есть сказочный способ пробуждения. В общем-то, даже если не сработает, я не смогу сказать, что сделал он это зря…
Уже через пару секунд я, обняв его руками за шею, выбросила из головы всякие ненужные мысли вроде собственной смерти и перспективы скорой встречи с Хаосом.
Город-на-Мосту понемногу оправлялся от хаоса, принесённого ураганом. Буря стоила городу нескольких сотен человек погибших и пропавших без вести, судьба которых мало у кого вызывала сомнения, одной рухнувшей опоры и последовавших за ней нескольких улиц, включая безвозвратно уничтоженный храм Ветра.
Но даже самые закоренелые пессимисты и паникёры не могли не признать, в свете исторических хроник, что в этот раз столетний шторм обошёлся с городом почти бережно. Особенно с этим были согласны рыбаки и редкие беженцы из разрушенных ближайших поселений, расположенных ниже по реке. Редких, увы, ввиду малого количества выживших. Живы остались только те, кто встретил эту страшную ночь вдалеке от домов, нынче просто переставших существовать.
Следователь Руки Гармонии Города-на-Мосту Ланар Тарс, которому было поручено общее руководство расследованием обстоятельств гибели следователя Карта Аля, саены Ау Лиел и исчезновения её отца Арга Лиела, много времени проведший на развалинах храма Ветра в попытках восстановить картину событий, никак не мог отделаться от мыслей о странно совпавших с началом шторма событиях в храме. По характеру же разрушений было видно, что ураган будто возник из ниоткуда в окрестностях этого самого храма, качнулся вдоль Моста к берегу, а потом стремительно умчался вниз по реке. Следователь чувствовал связь этих событий, готов был поставить на это ощущение свою жизнь, но не мог понять, как именно они связаны.
Единственным логичным предположением была рукотворность этого катаклизма. Предположительно, умирая, неизвестный (опознать ту груду фарша, в которую он превратился, никто даже не пытался) и создал этот шторм. Бывают же гениальные творцы, и нельзя назвать такой вариант невозможным, с чем соглашались все специалисты, с которыми консультировался Ланар. Только они при этом, как правило, незлым тихим словом поминали Настройщиков.
А ещё (на фоне рукотворного урагана, правда, этот факт несколько терялся) искренне удивляла и восхищала удачливость единственного живого свидетеля событий, тара Рамлена, извлечённого практически невредимым из-под завалов. Правда, его свидетельские показания, при всей их уникальности, ничем помочь не могли; да, картину драки восстановить удалось, но осталось неизвестным самое главное - личность убийцы. В темноте молодой творец не разглядел его лица. А если Аль и знал что-то о том типе, тайну он унёс с собой в могилу, не посвятив в неё даже друга; и вот этот-то факт как раз удивления у его бывших коллег не вызывал.
Но было одно обстоятельство, казавшееся следователю лучом света - почтенная саена Уя Рикель. Как оказалось, старушка была в курсе расследования практически полностью, и её помощь была неоценима. А уж как она рассердилась, узнав о смерти Карта!
Правда, даже помощь этой замечательной женщины не способствовала сдвигу расследования с мёртвой точки. Интересно было бы узнать, что увидел Аль в зеркале на чердаке, но память того оказалась стёрта, и эту тайну синеглазый демон тоже забрал с собой.
Кроме того, расследование существенно осложнялось последствиями урагана, прибавившего отделу Важных дел, да и всей Руке Гармонии, огромное количество работы.
- Надо же, сработало! - раздался тихий смешок. - Можешь открывать глаза.
Я, ещё не до конца проснувшись, послушалась, тут же обнаружив в опасной близости довольно улыбающуюся физиономию живого ветра. Обнаружив же, вспомнила, что он имел в виду, и смутилась. А когда оценила наше положение в пространстве, смутилась окончательно и бесповоротно, отчаянно жмурясь и краснея.
Карт засмеялся. Тихо, искренне и настолько радостно, что я едва не открыла глаза с целью уточнения личности лежащего рядом со мной мужчины. Потом вздохнул и, судя по шуршанию, сел. На какое-то мгновение я испытала облегчение, а потом поймала себя на том, что без синеглазого демона под боком лежать на прелой листве куда холоднее.
- Извини. Я просто никак не могу успокоиться и оправиться от количества радостных событий. Ты жива, я - это по-прежнему тот же самый я, каким был, за исключением отсутствия рвущейся наружу силы, которую приходится постоянно сдерживать. А ещё я могу разговаривать с тобой без риска провалиться и потерять себя. Так что давай знакомиться.
- Знакомиться? - уточнила я, садясь, подтягивая коленки к груди, обнимая их руками и на всякий случай продолжая отчаянно жмуриться.
- Учитывая, что общались мы с тобой в общей сложности около часа, причём половину из них почти на том свете, а вторую половину я, да и, подозреваю, ты тоже, был почти невменяем, можно считать, что мы действительно не знакомы. Но общаться лучше на ходу. И, может, ты всё-таки откроешь глаза? Или ты планируешь так перемещаться до ближайшего населённого пункта? - он со вздохом потянул меня за руку, поднимая на ноги. Я послушно встала, всё ещё не открывая глаз, и, сгорая от стыда, тут же сжалась, обхватив себя руками.
- Нет. Но… я не могу, я стесняюсь, - прошептала я.
- Ау, я всё понимаю, - он снова вздохнул. - Но я не творец, я не могу сделать одежду. Я даже кусок ткани сотворить не могу, потому что не умею и никогда ничему такому не учился.