Он заставил себя любезно улыбнуться, сохраняя на лице выражение холодной отчужденности:
- Я начинал беспокоиться: не придется ли есть восхитительный обед в одиночку?
София пожала плечами, и ее грудь заколыхалась, грозя вырваться из своего шелкового заточения.
- Простите, задержалась. Пришлось посидеть с отцом.
Как правило, Дугал раздражался, если ему приходилось ждать. Но не сейчас - он просто не мог отвести взгляда от соблазнительного колыхания ее груди.
Он подал ей руку.
- Не сесть ли нам за стол?
- Конечно. - Пальцы Софии легли на его ладонь. Она улыбнулась. - Умираю с голоду.
Он тоже испытывал голод, но несколько иного порядка. Черт возьми, хватило прикосновения пальцев, случайного касания упругой груди - и прощай, старательно выстроенная линия обороны!
Справившись с волнением, Дугал повел Софию в столовую. Усадил за стол и вздохнул с облегчением, занимая место напротив. Нужно соблюдать осторожность. Будь он проклят, если позволит ей заметить, как сильно действуют на него ее чары.
Почему, однако, его так к ней влечет? Ведь он только что из женских объятий. Как раз по этой причине проторчал три месяца в Стерлинге. Может быть, все оттого, что он знает, что таится за ее показным вниманием к нему? Наверное, и взглядом бы не удостоила, если бы не желание отобрать дом. Решительно, это все равно что дать ему пощечину.
Не привык Дугал к подобному обхождению, вот и завелся. Влечение и желание отомстить - гремучая смесь. Вот он и горит страстью овладеть положением - и овладеть ею.
И эта страсть воспылала в нем еще сильнее, когда он увидел, как полные губы Софии раскрываются, пропуская ложку, - она делала вид, что ест суп, беззаботно болтая. Он был готов взять ее прямо сейчас.
Как будто мало было ему мучений - разговаривая, София наклонилась вперед, чтобы лучше слышать собеседника на фоне громкого стука дождевых капель о стекло. Низкий вырез, казалось, едва сдерживает напор ее полной груди. Рассеянно слушая болтовню Софии, Дугал не мог отвести глаз от восхитительного зрелища. Взгляд ласкал кремовые округлости, а темная ложбинка между ними заставляла его пальцы трепетать от желания узнать больше. Он мог бы нагнуться и провести губами по шелковистой обнаженной коже, а затем…
Черт возьми, он ведет себя как неопытный юнец. Эта женщина оскорбила его, смеялась над ним вместе с дурачиной-слугой, тем не менее он не мог на нее сердиться. За окном дождь внезапно стих, лишь с карниза крыши время от времени срывались капли.
Вспыхивало пламя свечей, зажигая искорками золото волос сидящей напротив девушки. Ее нежно-розовые щеки… загадочную ямку у основания шеи… Смех, жесты - все отзывалось в нем страстным желанием увидеть, ощутить то, что скрывалось под шелковым платьем.
Дверь с шумом распахнулась, и появилась Мэри с блюдом сухой, пригоревшей баранины, к тому же немилосердно приправленной перцем. Дугал внимательно следил, как София достает хлеб с джемом, заботливо спрятанный под салфеткой, и делает вид, что режет его, словно кусок горелой баранины.
Дождавшись, когда София поднесет вилку ко рту, он схватил ее за руку. Она испуганно взглянула на него, ее тубы слегка задрожали.
- Странно, - сказал Дугал, потирая большим пальцем ее теплое запястье. - Мне почему-то не положили хлеба с джемом.
Гневно сверкнув глазами, София выдернула руку.
- Конечно, это ошибка. Я велю Мэри принести вам хлеб и джем?
- Разумеется. Два кусочка, пожалуйста.
- Я думала, вам нравится, как готовит Мэри.
- Мне нравится ее стряпня. Но хлеб с джемом я люблю еще больше.
Явно недовольная его ответом, София взяла колокольчик. В дверях возник Энгус, и она нахмурилась:
- Ты обещал развлекать отца.
- Он заснул, так что я решил помочь жене.
- Понятно. Пожалуйста, принеси лорду Маклейну хлеб с джемом.
Дугал совсем не удивился, когда через минуту слуга вернулся с сообщением, что джема больше нет.
- А хлеб? - спросил Дугал, наперед зная, каков будет ответ.
- Тоже закончился.
Дугал махнул рукой:
- Тогда убирайся.
Энгус воззрился на хозяйку. София кивнула:
- Энгус, ты нам больше не нужен.
Дворецкий послушно вышел из столовой.
- Он в меня влюбился, - невинным тоном сообщил Дугал.
София фыркнула:
- Сомневаюсь.
- Нет-нет, я знаю, что говорю. Он не сводит с меня глаз, ходит за мной по пятам. Но главное - вы заметили, как его огорчает, если я выказываю внимание другой женщине?
София рассмеялась, и Дугал не смог удержаться от улыбки.
- У вас что, богатый опыт?
Дугал пожал плечами:
- Никогда не мог пожаловаться на недостаток внимания. Когда я был моложе, успех кружил мне голову. Позже я понял, что женщины липнут к мужчине, если хотят от него что-то получить.
- Их интересует ваше состояние?
- Или брак со мной. А может, хотят пощекотать нервы, испытав действие проклятия.
Они посмотрели друг другу в глаза.
- Позвольте вам объяснить. - Он наклонился ближе к Софии, лаская взглядом ее лицо, волосы, фигуру. - Давным-давно мой род прославился двумя вещами: умением притягивать богатство и жутким нравом.
- Похоже, с тех пор мало что изменилось.
- Мы стали намного сдержаннее. Один из моих предков, ужасный гордец, как-то раз вышел из себя, торгуясь с красивой деревенской знахаркой - наполовину феей.
- Разумеется. В таких историях всегда замешана фея или колдунья.
Улыбнувшись, Дугал продолжал:
- Они никак не могли договориться, и мой предок наговорил ей кучу гадостей, как обыкновенно поступают люди, не способные держать себя в руках. В отместку она прокляла его и весь род. Каждый раз, когда кто-то из Маклейнов выходит из себя, начинается гроза.
- Отличное средство при засухе.
- Да, но это ведь проклятие, и у него есть подвох. Мы умеем собрать грозу, но не можем ее прекратить. Проливные дожди способны вызвать оползни и наводнения. Молнии тоже опасны. Да еще ветер… - Дугал немного помолчал, вспоминая. Сколько раз он пытался не дать волю гневу! - К счастью, обычная вспышка гнева порождает грозу средней силы.
- Как сегодня?
- Да. Ужасно, когда кто-то из нас действительно выходит из себя.
София посмотрела на залитое дождем окно, затем перевела взгляд на собеседника.
- Значит, это правда.
- Да, это правда. Есть один-единственный способ уничтожить проклятие. В одном из поколений все члены нашей семьи должны совершить благодеяние.
- Благодеяние? Какое же?
- Никто не знает. Вот почему проклятие будет вечно тяготеть над нашим семейством.
- У каждого из Маклейнов проклятие проявляется по-своему?
- Есть небольшая разница. Когда злится мой брат Грегор, идет град со снегом.
- Наверное, очень холодный в душе человек.
Дугал был готов рассмеяться.
- Был холодным, да жизнь согрела. Сейчас он счастливо женат на женщине, которую знал с детства. Они были лучшими друзьями, пока однажды, год назад, им целую неделю не пришлось просидеть в деревенской гостинице отрезанными от всего мира.
- Отрезанными от мира?
- Их настигла снежная буря.
Ее ротик сложился буквой О. На миг Дугал забыл, о чем рассказывал.
Усилием воли он заставил себя продолжать.
- Когда моя сестра портит погоду, дождь идет лишь на небольшом участке и в воздухе отчетливо пахнет сиренью.
- Полагаю, теперь вы все научились держать себя в руках.
- Это не так легко, как вы думаете. Например, меня особенно злит, когда кто-то пытается выставить меня дураком. - Он изобразил невинную улыбку. - К счастью, такое случается довольно редко.
Она опустила ресницы.
- А другие братья?
- Хью - человек уравновешенный и редко поддается ярости. Но если такое все же происходит… - Дугал покачал головой. - Боже вас упаси испытать на себе.
- А старший брат?
- У Александра самый ужасный характер из всех нас. Но и справляться с ним он умеет, как никто. Могу вспомнить, как он выходил из себя раз или два. Один раз дождем смыло целую деревню. Дома, постройки - все. Брату тогда едва исполнилось девятнадцать, и он сильно переживал случившееся.
София задумалась над его словами, а затем сказала:
- Полагаю, это научило вас всех некоторой предусмотрительности.
Да, они все были очень предусмотрительны - особенно после смерти Каллума. Всегда готовый рассмеяться или, наоборот, разозлиться, Каллум был любимцем семьи. Именно из-за своего горячего нрава брат влип в историю, которая привела его к гибели.
Впрочем, прочь горестные мысли.
- Обычно меня не так уж легко вывести из себя, но Энгус постарался. Иначе, думаю, обошлось бы без последствий.
София взглянула на его подбитый глаз:
- Разумеется, когда тебе ставят синяк, есть причина немного поворчать.
- Александр сумел бы обуздать гнев и решил бы дело как-нибудь по-другому'. Я так не умею. Не могу спускать обиду.
- Я тоже, - призналась София, слабо улыбнувшись. - Рыжий говорит - никто лучше меня не умеет устраивать скандал из-за пустяков.
- Что ж, я должен вашему угрюмому приятелю, и я об этом не забуду.
- Неужели вы из тех, кто способен затаить злобу и вынашивать план мести?
- Я именно такой человек, моя дорогая.
В смущении София уставилась в окно, а Дугал бросил салфетку на стол:
- Достаточно. Пойдемте в библиотеку, выпьем по стаканчику вашего отвратительного хереса.
Хлеб с джемом по-прежнему лежал на ее тарелке.
- Но я еще не поела.
- Хотите сказать, что вам мало этого замечательного лукового супа?
- Хорошо, - сказала она.
Он прочно завладел рукой Софии, притянув девушку поближе к себе, чтобы чувствовать прикосновение ее груди. Она была намного ниже его ростом, так что Дугал без труда мог заглянуть в вырез и увидеть край тонкой сорочки, надетой под платьем. Тонкий батист был вышит крошечными розочками. Такие же, но покрупнее украшали платье.
Дугал кипел желанием. Будь он проклят, но этим вечером будет потеха! Он от души позабавится, засыпав эту любительницу интриг непристойностями, которые она не скоро забудет. Ему не потребуется вызывать грозу - есть у него и другие способы убеждения. Сегодня он испытает их все.
Вот и библиотека, вот и столик с хересом.
- Вы окажете мне любезность? - вкрадчиво спросил он, склонившись к ее лицу. - Или вам будет приятнее, если мы сделает это вместе? Вот так - я накрою ладонью вашу ручку, а ваши пальчики обхватят горлышко графина, когда…
Краска залила щеки Софии, и она ответила, едва дыша:
- С удовольствием налью херес - хотя, признаюсь, меня удивляет ваше желание его пить.
- Херес отвратительный, но ваша повариха вконец испортила мой вкус. Боюсь, по возвращении в Лондон не смогу отличить добрый портвейн от дешевого пойла, зажаренное мясо от сырого, а про суп и вообще говорить нечего.
- Жаль, что вам не хватило хлеба с джемом.
- А мне как жаль! Впрочем, не беда, коль в этом графине достаточно хереса.
Подойдя к двери, Дугал с шумом ее захлопнул и повернул в замке ключ. София покраснела до ушей.
- Зачем вы это сделали?
- Не хочу, чтобы ваш верзила дворецкий ворвался сюда, если вдруг мне удастся вас рассмешить. Вы ведь не против?
София была еще как против - это заметно по ее напряженной позе. Но она лишь пробормотала что-то в знак согласия и занялась графином. Дугал следил, как она разлила херес - плеснула щедрую порцию в каждый стакан.
Как она прекрасна! Пламя свечей теплым облаком окутывает ее фигурку, и волосы играют густо-золотыми бликами. Кожа приобрела оттенок персика, а губы кажутся еще сочнее. Схватить бы ее в объятия прямо сейчас - она не смогла бы сопротивляться, уступая яростному напору его желания.
Но он не доставит ей такой радости. Пусть сама воспылает страстью к нему - дикой, отчаянной страстью, и тогда в бирюзовых глазах Софии он увидит, как желание ведет ее всеми кругами ада. А для этого можно прибегнуть к тому самому оружию, которым она задумала победить его: искусством игры в карты.
Дугал сделал большой глоток хереса. Кислятина, но отличное средство прояснить голову. Он повернулся к Софии и улыбнулся:
- Скоротаем время за картами? Окажите любезность. Уверен, мы оба получим большое удовольствие.
Глава 11
Остерегайтесь мужчин, скорых на подарки. Золото и драгоценности - всего лишь приманка в любовной охоте.
Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам
Глаза Софии загорелись, хотя она и пыталась скрыть лицо за стаканом хереса. Сделав глоток, она произнесла деланно безразличным тоном:
- Конечно. Отличный способ провести вечер.
Дугал извлек карты из стоящей на столе коробочки слоновой кости.
- Что будем ставить?
Она игриво улыбнулась:
- Мамины драгоценности все еще у вас.
- Тогда я выложу их на стол.
Она не скрывала радости:
- Отлично! Тогда… следующий вопрос. Что вы потребуете от меня?
Ее голос слегка дрогнул. Отлично. Пусть думает, что она волнуется.
Дугал дерзко осмотрел свою соперницу с ног до головы. Вот в чем слабое место ее плана, и тут она в невыигрышном положении до того момента, пока не отыграет все. Момента, который так и не наступит. Но она об этом не подозревает. А он знает, и в этом его сила.
- Сначала я обдумаю собственную ставку. Давайте сядем. - Дугал указал на стол.
- Конечно. - София перенесла графин и стаканы на карточный стол и села, шурша шелковым платьем. Ее глаза ярко блестели, и даже густые ресницы не могли притушить этот лихорадочный блеск.
Дугал тоже сел, представляя себе, как слизывает херес с ее губ. Что ж, недолго осталось.
- Не угодно ли вам сдавать?
София кивнула и быстро взяла колоду. Отблески свечных огоньков играли на розовых щеках, наполняя кожу ровным теплом. Жаль, он не может дотронуться до нее прямо сейчас.
София ловко перетасовала потрепанные карты и бросила их на стол.
- Какова же ваша ставка?
Она изумленно ахнула, когда Дугал вдруг схватил ее руку и повернул ладонью вверх. У нее была рука настоящей аристократки, прекрасной формы, с длинными тонкими пальцами. Но кожа немного огрубела, особенно на ладонях. София сжала ладонь в кулак.
- Мне самой назвать ставку? - холодно осведомилась она.
Большим пальцем он погладил ее запястье, где кожа была нежной и гладкой, какой ей и положено было быть. Грустно, что ей собственными руками приходится выполнять домашнюю работу. А кто здесь готовит и стирает? Если он правильно понял, Энгус и Мэри явились из дома сквайра только на время, пока Софии не удастся лишить его, Дугала, честно нажитого имущества. А затем… Неужели она вернется к привычному кругу обязанностей?
Какая жалость! Дугал выпустил руку девушки.
- Я знаю, что поставлю на кон.
Она поспешно отняла руку, ее щеки подозрительно порозовели.
- Боюсь даже предполагать, Маклейн.
Он вытащил из кармана мешочек с бриллиантами и купчую на дом. София впилась взглядом в заветный лист бумаги.
- Вы принесли купчую!
- Не хотел оставлять без присмотра.
Ее щеки вспыхнули.
- Никто не стал бы ее красть, если вы этого боялись!
- Ничего я не боялся. Просто у меня такая привычка. - Дугал погладил документ. - Что бы поставить для начала?
- Дом, - прошептала она.
- Думаю, что…
Его рука беззаботно порхала над документом, потом ухватила мешочек с бриллиантами.
София не скрывала разочарования. Дугал усмехнулся:
- Начнем с этого? Вероятно, следует поставить серьги.
Она возмутилась:
- Я хочу весь гарнитур. Сразу.
- Не так быстро, моя милая.
Дугал вытащил серьги из мешочка и бросил их на середину стола. Сверкающие капли покатились по гладкой поверхности и остановились перед Софией.
- Так что же? - спросил Дугал. - Что поставите вы против серег?
София задумалась. Помолчав долгую минуту, сказала:
- Ставлю шпильки из моей прически. Все до последней.
Дугал вспомнил, как ее волосы сверкающей волной упали до самой талии, лаская ее грудь, и тяжело вздохнул:
- Согласен. Ваши шпильки. Но в следующий раз вы не отделаетесь так легко.
Она улыбнулась:
- Посмотрим, кто выиграет эту партию, хорошо?
Они разыграли первую партию, едва обменявшись парой слов. Дугал следил за каждым ее движением. София выиграла и немедленно вытащила из ушей скромные жемчужные сережки, взамен надев бриллиантовые. Он не знал, досадовать ему или смеяться. Бриллианты были прекрасны, но глаза девушки горели ярче любых бриллиантов. Во что бы то ни стало он увидит ее совершенно обнаженной, в сиянии бриллиантового гарнитура.
Преисполнившись решимости выиграть вторую партию, он бросил на стол браслет. София снова поставила шпильки, и Дугал нехотя согласился. Уж очень хороши у нее волосы.
Как он и ожидал, вторую партию София проиграла. Вряд ли она могла надеяться, что Дугал поставит на кон Макфарлин-Хаус, поддавшись иллюзии легкой победы или испугавшись решительного проигрыша. Нет, София для этого слишком умна. Впрочем, ему тоже ума не занимать.
Ему довелось выдержать немало карточных баталий, и он знал, как пойдет дело. Сегодня изобретательная София позволит ему выиграть почти все партии. Он преисполнится уверенности в своих силах, решив, что она - игрок совсем неумелый. Надо устроить ей встряску. Сбить спесь.
Когда она, проиграв партию, начала распускать прическу, кидая на стол шпильки одну за другой, Дугал предложил:
- Пожалуй, стоит сделать следующую ставку более пикантной.
София посмотрела на него с подозрением:
- Как это?
- Я поставлю ожерелье вашей матушки против… вашей одежды.
Она замерла, прижав ладони к вискам и удивленно глядя на него.
- Моей одежды?
- Именно. Ваше платье против ожерелья. - Он уже представлял, как она стоит перед ним в одной лишь тонкой сорочке и чулках, и его тело изнывало от возбуждения. София опустила руки, на губах появилась игривая улыбка.
- Думаю, мое платье вам будет мало.
Он невольно рассмеялся:
- Да уж, вот было бы зрелище! Но во избежание недоразумения уточню: если я выиграю следующую партию, вы разденетесь для меня.
Мысли и чувства Софии пришли в смятение. Под платьем у нее сорочка и чулки. Значит, совсем голой она не будет.
Будет очень полезно проиграть - а она решительно настроилась проиграть следующую партию, - чтобы как следует раздразнить Дугала. Пусть помучается, мечтая о том, что могло бы произойти. Пусть пылает страстью, пока окончательно не потеряет голову!
Впрочем, она сама, казалось, вот-вот сойдет с ума. Черт, надо было съесть что-нибудь, прежде чем пить херес! Она поймала устремленный на нее взгляд Маклейна, и ее щеки вспыхнули. Что за наглость - так смотреть! - Так что же? - спросил он.
София быстро перетасовала колоду, как опытный картежник. Ее пальцы так и порхали. Она пыталась успокоиться…