Дугал замер, не дыша. Теплый ветерок играл завитками ее волос, ласкал кожу, до него доносился слабый аромат ее духов. Не спеша он осмотрел ее лицо, глаза, полные сочные губы, нежную шею и ниже - роскошную округлость груди и бедер. Вспомнилось, как после первой игры он ее целовал, ласкал губами шею. Губы все еще хранили воспоминание об этом поцелуе.
Его бросило в жар. Дугал хотел эту женщину, как никакую другую. Именно по этой причине ему следует уехать. Он не имеет права любить. Слишком сильно он воспламеняется, когда она рядом. Слишком они похожи. Им обоим нравится испытывать себя, бросая вызов жизненным обстоятельствам.
Его кровь кипела, пришлось сжать кулаки, чтобы не коснуться Софии. Он мог бы прижать к себе ее покорное тело, но… Слишком опасно. Эта крошка могла разрушить все - покой в душе, самообладание, лишить его сил.
Дугал посмотрел на небо. Кое-где виднелись облачка - напоминание о вчерашней грозе. Тень от них ложилась на усыпанные росой кусты.
"Вот что получается, когда ты любишь. Так было, когда погиб Каллум, а ты думал, что сойдешь с ума от горя. Если ты позволишь себе полюбить вновь, это сделает тебя слабым".
До сих пор Дугал с содроганием вспоминал бурю, разразившуюся после гибели Каллума. Дождь, ураганный ветер, нескончаемые ливни. Чудом никто не погиб. Тогда он пронесся в бешеной скачке по взбухшим от воды полям, мимо вырванных с корнем деревьев, сорванных ветром крыш и сожженных молниями домов. Дугал видел застывшие лица фермеров. Не веря своим глазам, смотрели они, как рушатся дома, рушатся их жизни. Он видел их ужас.
И он поклялся - никогда больше! Никогда и никого не впустит он в свое сердце. Не имеет права.
- Дугал?
Он закрыл глаза, не решаясь уступить ее ласковому, обольстительному голоску.
- Дугал, сыграем еще раз. Это все, о чем я прошу.
- Нет! - хрипло выкрикнул он. - Я не…
София привстала на цыпочки и обхватила Дугала за шею, а потом поцеловала, прижимаясь к нему всем телом.
Одно прикосновение ее губ - и он погиб. Обезумев от страсти, Дугал подхватил девушку на руки, прижав ее к себе как можно крепче. Тысячи тревожных мыслей разом пронеслись в его голове, но ни одну не мог он додумать до конца. Имело значение только то, как мягко прижимается к нему ее грудь. Как удобно округлые ягодицы легли ему в ладони. Как ее платье цеплялось за его костюм, когда он поднял ее еще выше. И жадные поцелуи без конца.
Софию никто еще так не целовал, и ей ужасно нравилось! Об этом слагали стихи поэты. Шептались девушки. Вот чего была лишена ее жизнь до сегодняшнего дня - страсти! Неукротимой, искренней страсти, наполнившей ее душу, наполнившей смыслом жизнь.
Она словно парила в небесах, подхваченная жаркими руками Дугала. Он оторвался от ее губ только затем, чтобы ласкать щеку до самого уха. София вздрогнула от восторга, когда он принялся покусывать мочку уха. Ее кожа трепетала.
Застонав, София сжала его в объятиях, словно молила - еще! Еще! Ее ноги вдруг оторвались от земли. Дугал отнес ее на скамью, где густые кусты надежно укрывали их от нескромных глаз. Усадил на колени и снова впился поцелуем в ее губы.
Она была словно в огне - жарком и чувственном. Гладкий шелк платья приятно холодил кожу, а шуршащее кружево щекотало грудь, когда пальцы мужчины принялись исследовать изгибы ее тела. Прохладный ветерок ласкал босые ступни - туфельки свалились в траву.
София обвила руками шею Дугала. Ей хотелось быть к нему как можно ближе…
Поцелуи Дугала горели на ее коже, прожигали насквозь. Она застонала. Ей было мало поцелуев. Тело дало раствориться в этом головокружительном ощущении, и ее жажда росла с каждой минутой.
София задрожала, когда его язык раздвинул ее губы. Какой у него ненасытный рот! Он дразнил ее языком, а руки блуждали по ее телу. По бедрам, талии и груди. Сквозь тонкую ткань платья она чувствовала жар его ладоней. Вот он добрался до соска и стал дразнить его большим пальцем, пока сосок не отвердел. Она застонала - какая мучительная сладость! Ей хотелось слиться с Дуга-лом, быть к нему ближе, еще ближе…
- Милорд? - со стороны калитки послышался визгливый голос Шелтона. - Вы тут?
София открыла глаза, но Дугал продолжал ее ласкать. Скрип калитки. Неуверенные шаги по мощеной дорожке сада.
- Милорд? Долго мне еще выгуливать лошадей?
София отпрянула от Дугала, и тот неохотно разомкнул объятия. Девушка дрожала всем телом, руки и ноги ей не повиновались. Она все еще оставалась во власти желания, с трудом возвращаясь к действительности.
Дугал признал - София заставила его передумать и отложить отъезд. Он должен получить эту женщину! Сыграет в ее игру, выиграет и утолит похоть. Потом уедет, спокойно и без малейших сожалений.
Он отпустил Софию, принявшуюся спешно оправлять платье. Ее руки дрожали. Вполне довольный собой, он тихо попросил:
- Ждите здесь.
Затем вышел на дорожку и встретил Шелтона. Слуга вздохнул с видимым облегчением:
- Вот вы где, милорд! Я вот думал, нужно ли…
- Сними саквояжи, а седла пусть остаются. Прокатимся, пока не стало слишком жарко.
У Шелтона вытянулось лицо.
- Снять саквояжи? Разве мы не уезжаем?
- Нет. Задержимся еще на одну ночь.
- А потом?
- Убирайся.
Покраснев, слуга торопливо удалился.
Когда Дугал вернулся к Софии, она уже поправила платье, не замечая выбившихся из прически прядей. Ее щеки жарко алели, губы припухли.
Дугал улыбнулся. Он устроит себе добрую ночку любви и вытравит из себя эту страсть. Потом, когда он уедет, у Софии Макфарлин не останется никаких сомнений, кто вышел победителем.
- Я остаюсь, София.
Девушка слабо улыбнулась. Ее губы слегка дрожали.
- Я надеялась, что вы это скажете.
Его охватили сомнения. Сердце защемило, когда он взглянул в ее глаза - такие беззащитные! Да нет, ему только кажется. Ведь она дочь профессионального картежника. Во время странствий по Европе ее окружали законченные распутники.
А уверенная манера вести себя! Тут не может быть сомнений. Ее поведение свидетельствует о немалом опыте. Она придумала план, как пробудить в нем азарт. Не постеснялась предложить себя в качестве ставки. Разве такая женщина может быть невинной?
Тем не менее он спросил, желая выяснить все окончательно:
- София, я не имею дело с невинными девушками.
Ее глаза сверкнули, но она улыбнулась, спокойно, понимающе:
- Я не невинна, Маклейн. Я знаю, что делаю.
Слава Богу. Ну разумеется. Невинная девушка не сумела бы так невозмутимо стоять перед ним в одной сорочке, обольстительно улыбаясь. Эта улыбка не давала ему спать всю ночь. Ему представлялось, как он берет ее, снова и снова.
Ее глаза блестели под покровом густых ресниц.
- Дугал, надеюсь, вы не поймете меня превратно. Но… Вы-то не невинны?
Он растерянно моргал, слишком пораженный, чтобы ответить.
- Потому как, если да, вам следует бежать отсюда прямо сейчас.
- Буду счастлив доказать мою опытность сегодня ночью. Это вас устроит, София?
Она кивнула, опустив глаза.
- Ну, все зависит от того, кто выиграет, не так ли? А пока что я покажу вам дом, какой он есть на самом деле. Не в моих силах немедленно все исправить, однако вы сможете увидеть некоторые архитектурные детали, которые мы с Энгусом постарались замаскировать.
- Решено. Но сначала я прокачусь верхом. Посейдон застоялся.
Ему самому пора подышать свежим воздухом, чтобы прийти в себя. Он подошел к Софии и поцеловал ей руку. Ее губы задрожали, но она смогла улыбнуться:
- Милорд, у меня мурашки по всей коже.
- Красивую женщину это только украшает.
Рывком притянув ее к себе, Дугал снова обнял Софию. Она покраснела. Ее мягкая грудь терлась о ткань жилета, их бедра соприкасались. София взглянула на него, загадочно взмахнув ресницами:
- Маклейн, не думаете ли вы, что следует по крайней мере…
Поцелуй заставил ее замолчать. Руки Дугала снова гладили ее тело. Она таяла в его объятиях, уступая страсти, словно откликаясь на его призыв. Обхватила его жаркими руками, обвила шею, потянулась к нему губами.
Дугал снова воспламенился. Ни о чем больше не беспокоясь, ни о чем не рассуждая, он наслаждался поцелуями, отдаваясь всепоглощающей страсти.
Вдруг София беспокойно зашевелилась, вцепившись в отвороты его куртки. Он ослабил объятия и заглянул в ее раскрасневшееся лицо:
- Что такое, радость моя?
- Я… Я должна идти. Если я не вернусь в дом, сюда явится Энгус.
- Но я только начал.
Она улыбнулась:
- Это был очень долгий поцелуй.
- Меня надолго хватает.
София не была уверена, что поняла его правильно. Но у него было такое лицо, что она покраснела. Дугал провел пальцем по ее щеке.
- У вас чудесная кожа. И вы очень мило краснеете.
Он неохотно отпустил ее на свободу. Очутившись на дорожке сада, Дугал погладил ее припухшую нижнюю губку.
- Вы правы, моя дорогая. Иначе мы не смогли бы остановиться на поцелуях.
Конечно, это было скорее обещание, чем угроза, но София поежилась. Что с ней происходит? Руки и ноги словно налились свинцом, язык не повиновался, а в голове пусто.
Палец Дугала скользнул по ее подбородку, заставив поднять взгляд. Его глаза искрились весельем.
- Мне еще не приходилось играть в такую восхитительную… игру.
- Мне тоже.
Ее тянуло к нему, его губы притягивали ее взгляд. Твердые, прекрасно очерченные, они такие сладкие на вкус. В голову пришла шальная мысль. Еще один поцелуй? В этом ведь не будет ничего дурного. Только один, а потом…
- Я вернусь, как только Посейдон нагуляется.
Дугал повернулся и пошел по дорожке, оставив Софию в горестном одиночестве, в смятении чувств.
Ей всегда нравилось быть одной. Одиночество означало мир и покой, но только не сейчас. Спотыкаясь, София добрела до скамьи и рухнула на нее. Как стучит сердце! Она и понятия не имела, что поцелуй может свести с ума. Неудивительно, что мужчины так любят это занятие. Страсть - могучая сила. Можно ли ей противиться?
Она судорожно вздохнула и расправила плечи. Если сегодня она хочет победить, ей нельзя поддаваться страсти! Следует думать только об игре.
Хочешь добиться успеха - сохраняй ясную голову. Хороший игрок учитывает не только особенности характера противника, но и собственные слабости. А сейчас выяснилось, что она намного слабее, чем полагала.
Только трезвый расчет! Значит, нужно избегать поцелуев, от которых кружится голова и подкашиваются ноги.
София закрыла глаза.
Глава 13
Стоит твоим цыпляткам вылупиться из яиц, как ты начинаешь за них тревожиться. Как узнать, когда вытолкнуть птичек ив гнезда, а когда придержать их под материнским крылом? Вот главная задача.
Почтенная Нора из Лох-Ломонда одним холодным вечером своим трем крошкам-внучкам
Вечерело. Дул легкий ветерок. Прислонясь к стене амбара, Дугал внимательно наблюдал за домом. Рассеянный взгляд отметил солидную каменную кладку, чудесную мраморную мозаику парадного крыльца, выгодное расположение окон, пламенеющих светом заходящего солнца.
Шелтон принес седло и устроился неподалеку. Вытащил из ведра тряпку, открыл баночку и принялся натирать седельную кожу.
Дугал не обращал на слугу никакого внимания - его слишком занимало, чем заняты обитатели дома. Точнее, одна обитательница. Обольстительная златовласая проказница.
Дав Софии обещание остаться, он выехал на прогулку на Посейдоне, чтобы остудить взбудораженное тело. А заодно вспомнить, чем вообще он руководствовался, застряв в этом проклятом доме.
Сначала, несомненно, из любопытства: нужно было выяснить, что задумала София со своими сообщниками. Потом он увидел в ней прекрасную женщину - и, разумеется, не смог остаться бесчувственным. Наконец, София оказалась незаурядной личностью. Он очарован ее решимостью и боевым духом!
Предусмотрительный мужчина тут же сбежал бы, не медля ни минуты. По-настоящему предусмотрительный - от греха подальше вообще не стал бы смотреть на Софию. Но Дугала восхищала красота. Что он мог поделать? Только любоваться…
Он восхищался ее золотыми волосами. Они укрыли бы плащом их обоих, если бы София оседлала его в бешеной скачке к вершинам наслаждения. Его руки запутаются в золотистых прядях на широкой постели в лондонском доме. Густые локоны разметаются по шелковым простыням кровати в его доме возле Стирлинга.
Повстречав Софию Макфарлин, он не мог ни о чем больше думать. Но сегодня все изменится. Он обретет наконец свободу от всяких "быть может".
- Похоже, ночка выдастся теплой, - заметил Шелтон, натирая седло.
Дугал быстро взглянул на слугу.
- Ты даже не представляешь насколько.
Шелтон плюнул на тряпку и начал с удвоенной силой натирать кожаный ремешок.
- Может, и так. Зато я отлично заметил, что вы все эти дни ходите как в воду опущенный. Я вас таким никогда не видел.
Дугал пожал плечами:
- Мало ли у меня забот.
Даже во время сумасшедшей скачки этим утром Дугалу вспоминалось бархатное прикосновение губ Софии, жар ее полной груди под тонкой тканью, округлость ее упругих бедер, прижимающихся к…
Он беспокойно переминался с ноги на ногу. Скорее бы наступил вечер. Дугал извлек из кармана часы и открыл их нетерпеливым щелчком. Четверть шестого. До обеда еще час с четвертью.
День он провел в обществе Софии, показавшей ему дом во всей красе. Дугал был поражен. Какие обои скрывались под слоем сажи! А чудесная мебель на чердаке! А дубовые панели стен, где слой краски скрывал тонкие рисунки! Мраморные полы, покрытые безобразными коврами! Немилосердно скрипящие двери и расшатанные половицы, трещавшие под ногами.
Показывая дом, София держалась спокойно, сдержанно. Он даже подумал - жаль отдавать такое великолепное жилище племяннику. Тот еще слишком мал. Этот дом создан, чтобы в нем жили, смеялись, любили.
Эта мысль не давала ему покоя, когда он шел по дому вслед за Софией. За его спиной тяжело топал Энгус. Поэтому пришлось довольствоваться лишь созерцанием ее округлых ягодиц, их волнующим колыханием, когда она шла через холл, поднималась по ступенькам…
Слишком возбуждающая картина. Дугал нетерпеливо открыл часы. Шелтон прищелкнул языком:
- Хватит смотреть на часы - накличете беду. Боитесь опоздать на обед?
- Нет. Не терпится сыграть в карты с мисс Макфарлин. Поставлю на кон дом.
Шелтон уронил седло.
- Будете играть на дом? Но вы выиграли его месяц назад! Да эта земля стоит больше, чем ваше имение под Стирлингом!
После сегодняшней экскурсии Дугал знал, чего на самом деле стоит земля и дом. Шелтон говорил дело. Владение Макфарлинов стоило намного больше, чем он ожидал.
Шелтон покачал головой:
- Да вы никак помешались, милорд. Или вас околдовали феи!
- У меня свои резоны играть на дом. - Он оглянулся, отметив, что в одном из окон второго этажа маячит чья-то фигура. - Завтра уеду, увозя купчую в кармане. Вот увидишь.
Шелтон отряхнул седло.
- Зря я позволил вам остаться в саду наедине с мисс. Следовало бы догадаться, что после разговора с ней вы передумаете уезжать.
- Так она ведь красавица.
- Красивее не бывает, - торжественно объявил Шелтон. - Поэтому нужно остерегаться. Она заморочит вам голову. Сами не заметите, как она побьет вашего туза шестеркой и зацапает заодно и лондонский дом.
- Буду начеку. А теперь нужно подготовиться.
- Отлично, милорд. Но если вы проиграете дом… - Слуга вздохнул. - Да ладно. У вас домов полно. Одним больше, одним меньше, вы и не заметите потери.
Да нет, потеря будет - для его самолюбия. Еще одна причина, по которой ему непременно следует выиграть. Только так он сможет раз и навсегда уладить дело между ним и Софией.
Тем временем, приняв ванну, София одевалась к обеду.
Она выбрала платье розового шелка. При свете свечей оно, казалось, в точности повторяет тон ее кожи. Его единственным украшением стала широкая бледно-голубая лента под грудью. Еще она нашла пару расшитых туфелек под цвет ленты.
Если у нее и были сомнения по поводу платья, то их рассеяла Мэри. Увидев хозяйку, женщина застыла, широко разинув рот. Наконец, всплеснув руками, Мэри благоговейным тоном сообщила, что София ни дать ни взять ангел. Правда, сама девушка рассчитывала на несколько иной эффект.
Мэри зачесала волосы Софии наверх и набок, и локоны беспорядочной волной падали ей на плечо. Отойдя на шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой, служанка только ахнула:
- Просто картинка!
- Спасибо, - сказала София. - Надеть мне жемчуга? Фальшивые бриллианты сюда не подходят - слишком блестят.
- Не стала бы я ничего надевать. Достаточно того, что дал вам Господь Бог. Поверьте, мисс, вы само совершенство.
- Спасибо тебе, Мэри. Признаюсь, немного нервничаю.
- И неудивительно. Думаю, что его светлости сейчас тоже не до смеха. Рискует проиграть дом, а вы… - Она вдруг нахмурилась. - А вы-то что поставите, мисс? Мне раньше не приходило в голову, что…
София поспешно отвернулась к зеркалу.
- Рыжий сказал, чтобы я выдавала расписки. Правда, Дугал отказался от долговых расписок, но кого это касается?
- Ну, раз он согласился. Но вам придется пообещать его светлости приличную сумму.
- Знаю.
Мэри покачала головой:
- Кому-то из вас придется кусать локти.
София улыбнулась:
- Не мне.
- Маклейн наверняка думает так же, - заметила Мэри. - Вы пойдете проведать батюшку перед обедом?
- Да. Наверное, он еще не спит.
- Скоро уснет. Доктор хорошо накачал его лекарством. - Мэри разгладила на себе фартук. - Пока вы будете у мистера Макфарлина, я подам обед. Хороший обед.
София вздохнула с облегчением. Не хотелось ей сегодня пить херес на пустой желудок.
- Спасибо, Мэри.
Служанка фыркнула:
- Я так рада, что можно наконец приготовить все как надо. Я подам первое через четверть часа.
Накинув на плечи легкую шелковую шаль, София отправилась к отцу.
- Вот и ты, - сказал он сонно. - Вижу, уже нарядилась. Дай-ка, я на тебя посмотрю.
София послушно подошла к его постели. Рыжий напряженно щурил глаза, но тяжелые веки закрывались сами собой. Слабой рукой он потрепал дочь по руке.
- Прости, девочка. Глаза не глядят после этого чертова лауданума.
- Тогда поспи.
У Софии тряслись поджилки, но она храбрилась. Она добьется своего, непременно добьется!
- Я одолею Маклейна.
- Ты вся в меня. Обожаю риск.
София сжала руку отца.
- Я отыграю дом - ради мамы. Обещаю.
- Молодец, девочка. - Его глаза закрывались. - Приходи сюда, прежде чем ложиться спать. Хочу знать, чем кончилось дело.
- Хорошо. - Она коснулась ладонью его лба. - Спи, Рыжий. Я сохраню мамин дом.
Рыжий сонно улыбнулся. Дыхание его сделалось ровным и глубоким - он засыпал. София тихо закрыла за собой дверь и остановилась, привалившись к ней спиной. Она выиграет - обязана выиграть. У нее нет выбора.
Повторяй эти слова как заклинание, она спустилась вниз, где ее дожидался Маклейн.