- Разве ж он в этом сознается? - рассмеялась Мириам. - Наше время что-то странное делает с людьми. Модно быть наглыми и циничными и немодно - стремиться к чистоте и простоте. Обидно, что столько светлых душ просто не имеют шанса развиться во что-то прекрасное.
Вероника почувствовала, как слезы наворачиваются у нее на глазах.
- Сын, почему ты не защитишь человеческий род и нашу эпоху? - шутливо спросил Джеральд.
- Может, это человеческий род и эпоху нужно защищать от таких, как я? - серьезно произнес Митч. - Я полностью согласен с мамой.
- А какие мужчины нравятся мисс Бинг? Романтичные хлюпики или решительные деляги? - поинтересовался хозяин дома.
- Наверное, ни те, ни другие. Только как узнать, если люди в совершенстве владеют искусством маскировки. Сейчас все, не прекращая, играют, и я не исключение, - грустно заявила гостья.
- А что ж, по-вашему, мужчина, сам толком в своих чувствах не разобравшись, должен гордо вещать о них везде и всюду?
- Конечно, ты должен, Митч, - усмехнулся Джеральд. - Столькие ждут этого от тебя. Я прав, Вероника? - лукаво подмигнул гостье хозяин.
- Разве разговор о том, чтобы соответствовать чьим-то ожиданиям? - строго спросила Мириам. - Драматично, что мы сами долгие и, как правило, лучшие годы жизни сами обманываем себя, сменяя маски, выдумывая себе нелепые цели, стремясь соответствовать общепризнанному стандарту.
Прерывисто вздохнув, Вероника дрожащими руками поднесла ко рту бокал с аперитивом.
- Что с тобой, дорогая? - спросила Мириам.
- А как отделить стремления, хорошие или дурные, от самого человека? Если он сопрягает свое счастье с конкретным достижением и свято в это верит, то как он может не пройти весь тот путь, который предначертан ему? - спросила Вероника. - Я знаю, как многие люди относятся ко мне. Более того, я убеждена, что если бы в аукционном доме не сложились известные обстоятельства, то Митч никогда не принял бы меня на работу.
- С чего ты взяла, милая? - попыталась разубедить ее Мириам, видя, как ее гостья разнервничалась.
- Я это знаю. Просто знаю, - настаивала она.
- Ерунда, Вероника. Наняв вас, Митч не устает отмечать, что ваш самобытный подход идет на пользу общему делу, - проговорил отец. - Мириам пересказала мне вашу речь, и я готов полностью согласиться с сыном.
- Это правда? - спросила гостья, просветлев.
- Сюрприз! - воскликнул Джеральд.
- И еще какой, - отозвалась Вероника, отставив бокал и посмотрев на своего героя.
- Сказалось напряжение, - сочувственно проговорила Мириам, нежно погладив молодую гостью по спине. - Ты так легко держала себя с этими ходячими банкоматами, представляю, чего тебе это стоило. Даже при наличии большого опыта общения с такими людьми подобные мероприятия - всегда стресс.
- Это мне одному кажется, что ужином повеяло?! - воскликнул Джеральд.
- Нет, на самом деле, дорогой, - ласково проговорила Мириам и поцеловала мужа в лоб.
Только когда хрупкая белокурая женщина покатила его кресло перед собой в направлении столовой, Вероника заметила, что Джеральд заметно ограничен в движениях. Спину он держал неестественно прямо, а ноги его были укрыты толстым пледом из ангорской шерсти.
Вероника замерла в изумлении. Митч приблизился к ней.
- Скажи... - прошептала она, - что с твоим отцом?
- Несчастный случай на треке несколько лет назад. А в остальном все нормально. Он еще всех нас переживет, - улыбнулся Митч и жестом пригласил ее пройти в столовую.
- Дай-то Бог, - шепнула она.
- Все нормально, Вероника, - крепко взяв девушку за руку, заверил ее Митч. - Обещаю, что следующую пару часов не будет никаких потрясений.
После ужина внесли десерт. К этому времени Джеральд велел Веронике называть его по аналогии с мультипликационным мышонком, а сам сократил имя гостьи до Ники.
- Итак, Джерри, - удовлетворив его просьбу, обратилась к нему Вероника. - Ведь не после первого же свидания вы отправились к алтарю. Наверняка были какие-то безумства и пылкие признания, прежде чем прекраснейшая из женщин согласилась стать вашей супругой.
- Это ты верно подметила, Ники. Именно, прекраснейшая из женщин, - растроганно кивнул пожилой человек.
- Как вы завоевывали вашу Мириам? Цветы каждый день? Писали ее имя крыльями аэроплана в небе над Мельбурном?
- Нет. Я просто повалил Мириам на кушетку и наградил самым незабываемым поцелуем в ее жизни.
- Фи, - изобразила разочарование Вероника. - Я была уверена, что вы романтик.
- Ты просто не представляешь, что это был за поцелуй, - гордо произнес глава семьи.
- На рабочем месте? - спросила Вероника.
- Именно, дорогуша, - все с тем же гордым видом кивнул ей Джеральд.
- В наше время это расценивается как сексуальное домогательство, - проговорила гостья.
- Он и в прежние времена таковым был. Но нас это не останавливало, - дерзко объявил пожилой мужчина.
- Не останавливало, потому что не было прецедентов. А вот если бы были, то я легко отсудила бы у тебя хорошее состояние и отправилась бы тратить его на Лазурный берег Франции в компании со знойными жиголо, - поддразнила супруга Мириам.
- Выпьем за женскую мечту! - рассмеялась Вероника и подняла бокал.
Все охотно с ней чокнулись.
- Ты смелая девица, Бинг! - искренне похвалил ее отец Митча.
- Все мы смелеем, когда ничего другого не остается. Уж вам-то это, как никому другому, должно быть известно, - ответила она.
- Определенно они спелись, - шепнул Митч матери.
- Давненько я не видела отца таким задорным. Твоя девочка отлично на него влияет.
- Вероника не моя девочка, мама, - процедил ей на ухо сын.
- Мне безразлично. Лишь бы твоему отцу было хорошо. Я полюблю любого, кто, сказав Джерри "встань и иди", заставит его хотя бы попытаться. Ты не хуже меня знаешь, как близок твой отец к отчаянию.
- Сын, где ты нашел такую красотку! - окликнул Митча Джеральд Ганновер.
- Она сама нашлась. Явилась, открыла дверь ногой и сказала: "Вам без меня не обойтись". Пришлось взять, - пошутил Митч.
- Считай, что белый голубь сел тебе на ладонь, сын.
- Посмотрим, как пройдет первый серьезный аукцион, а затем и определим, кто к кому и куда сел. Я с радостью готов поверить в счастливую звезду мисс Бинг. А вот в своей фортуне я не так уверен.
- Не гневи Бога, сынок, - тихо проговорила Мириам.
Весь ужин улыбка не сходила с лица Вероники. До того самого момента, как Мириам принялась обниматься с ней в холле и она склонилась потрясти руку Джеральда. Девушка заметно сникла, и глаза ее как-то излишне часто заморгали.
Тогда Мириам Ганновер внезапно вспомнила, что забыла показать гостье какой-то свой невероятно красивый гобелен.
Она отвела Веронику в одну из дальних комнат, которая служила Ганноверам библиотекой, и, остановившись перед гобеленовым панно, прямо спросила ее:
- Как ты находишь нашего Митча?
- Не думаю, что знаю его достаточно, чтобы аргументированно высказаться на этот счет, - в высшей степени дипломатично выразилась Вероника.
- Оставь эти формальности, дорогая. Я хочу слышать пусть и субъективный, но искренний ответ, - строго проговорила мать шефа, и только в этот момент Вероника заметила, что между красивыми бровями моложавой женщины пролегает глубокая складка озабоченности, а голубые глаза смотрят остро.
- Хорошо, - с заметным усилием проговорила гостья и на миг задумалась, после чего сообщила: - Мне кажется, он мудрый и одержимый своим делом предприниматель...
Мириам неодобрительно покачала головой и, демонстративно отвернувшись от Вероники, уставилась на свое замечательное гобеленовое панно.
- Мириам? - виновато обратилась к ней девушка.
Мириам снова посмотрела на Веронику. В ее взгляде сквозила боль. Женщина сухо улыбнулась.
- Плохо мне дается роль гостеприимной хозяйки, не так ли? - тихо произнесла она.
- Простите, если я что-то не так сказала. Но мне в самом деле сложно судить о Митче. В любом случае, вне зависимости от моего мнения о нем, я благодарна, что он дал мне шанс, невзирая на то, что не слишком ко мне расположен, - разъяснила свое отношение Вероника, поскольку вопрос стоял не о чувствах.
О чувствах к Митчу, о чувствах спорных, подчас пугающих своей страстностью, она самой себе еще боялась признаться.
- Мой Митч был совершенно другой... прежде. Не поверишь сейчас, но в юности он буквально фонтанировал идеями. Каждый день нашей жизни становился праздником, - вспоминала мать и бесшумно плакала. Прозрачные блестящие слезы ровно стекали по ее щекам. - После его возвращения из Лондона все изменилось. Я понимаю, что явилось тому причиной. Но я надеялась, что со временем в окружении любящих людей он станет прежним, каким мы его всегда знали, жизнелюбом. Но вместо этого он все глубже и глубже увязал в своей печали... Мне даже физически становится очень сложно противостоять тому апатичному настроению, которое овладевает моими мужчинами. Я сама уже не молода, и все чаще и чаще наступают моменты, когда я готова сдаться, опустить руки, подчиниться судьбе... Не удивляйся, Вероника. То, каким ты сегодня видела Джеральда, это скорее исключение, нежели правило. С тех пор как несчастный случай приковал мужа к инвалидному креслу, мне каждое утро приходится изобретать причину его пробуждения и бодрствования. Джерри стареет и сдает на глазах, а я не могу позволить себе даже расслабиться, ведь то, что в этот момент происходит с нашим сыном, пугает меня не меньше... Прости, что я тебе все это рассказываю, Вероника. Но у человека не так-то просто отнять надежду. Я все еще живу ожиданием, что мой сын сможет оправиться от потери, а мой супруг поймет, что жизнь не закончилась. Я хочу, чтобы Джеральд увидел внуков.
- Я понимаю, - кивнула Вероника, которая сама не могла выслушивать все это без слез и отчаянно крепилась.
Сколько раз в жизни ей приходилось испытывать подобное и выслушивать похожие истории.
- Ты новый человек в нашем доме, но мое сердце лежит к тебе. Наверно, ты сочтешь это обычным материнским эгоизмом. Я не стану возражать. Дороже Митча у меня никого нет. Но ведь именно безграничная любовь к сыну позволила мне почувствовать, что не так, как обычно, походя, невнятно, а по-особенному он сообщил нам с отцом о новой сотруднице "Ганновер-Хауса". Ты можешь сейчас еще не осознавать этого, он тоже может не догадываться, но я чувствую, что у всех нас появился шанс, или я просто спятившая в своем горе старуха... Прости мне мою сентиментальность, дорогая. Ты - человек другого поколения. Считается, что семейные ценности себя уже изжили...
- Нет, я вас прекрасно понимаю, Мириам, - поспешила заверить ее девушка. - Я убеждена: каждый должен иметь возможность выразить то, что у него наболело. Иначе и терпеть-то невмоготу, не то что полноценно жить... Вы хотели знать о моем впечатлении от Митча? - повернула Вероника разговор вспять и протяжным вздохом отделила сострадание от чувства. - Он красивый, умный, в хорошем смысле непредсказуемый, насколько я могу судить, честный и трудолюбивый человек. Он эмоциональный, порой необъективный, предпочитает быть деликатным, а когда этого требуют обстоятельства, то и беспощадно хлестким, что очень бодрит и производит нужное действие на собеседника. Это я успела постигнуть на собственном опыте. Но я убеждена, что Митч джентльмен, - заключила влюбленная девушка.
- Не так-то плохо ты знаешь моего сына, - признательно заметила Мириам Ганновер. - По-твоему, он не пропащий?
- Всем нужен разный срок. Кто-то превозмогает боль стремительно, другому необходимы годы и годы...
- Вероника, обещай бывать у нас чаще, - требовательно проговорила Мириам, взяв Веронику за руку.
- Если таково ваше желание, я постараюсь, - кивнула та.
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Со странным чувством Вероника покинула стены гостеприимного особняка Ганноверов. Воздух снаружи холодил кожу, пробираясь под одежду. Светлая грусть навевала неторопливые мысли. Да ей и некуда было спешить. Пустая квартира в гавани вряд ли когда-нибудь станет для нее домом. Настоящим домом, каким был дом Ганноверов.
Вероника оглянулась на особняк и приостановилась. Сердце защемило. Теннисный корт в парадном контуре лампионов, бассейн, формой своей напоминающий лагуну, покровительственный круг пальм...
- Никогда не думала, что застану себя в месте, подобном этому, - пояснила Митчу свою неожиданную задержку Вероника. - Чувствую себя наново подстриженным престарелым пуделем.
- Прошу прощения? - настороженно проговорил спутник.
Вероника рассмеялась собственному замечанию, но промолчала.
- В каком это смысле? - настаивал Митч, требуя растолковать последнюю фразу.
- В том смысле, что шансов никаких, а надежд хоть отбавляй.
Митч удивился такому объяснению.
Вероника озорно улыбнулась ему и, свернув на узкую тропку, устремилась к бассейну, в котором покачивалась вода, отражая светящиеся прямоугольники окон.
У бортика бассейна девушка присела и окунула в воду кончики пальцев. Удивленно посмотрела на Митча.
- Вода подогревается, - пояснил он.
- Понятно.
- Только не говори опять, что замерзла.
- Не замерзла, но... свежо, - ответила Вероника.
- Так это очень хорошо, - заключил Митч, присев возле нее. Он зажал в своей руке ее намоченные в воде бассейна пальцы и спросил: - Кажется, ты поменяла свое отношение ко мне? Чем обязан?
- Когда в Сиднее я работала в магазине комиксов... - начала Вероника.
- В твоей биографии было и такое? - удивленно вскинул брови Митч.
Вероника кивнула и продолжила:
- Так вот, в то время у меня появилось два поклонника. Одного звали Лари, другого - Ангус. Они преследовали меня, как фанаты, но все наши разговоры сводились к одному-единственному предмету: какой эпизод комиксов про Супермена производит на меня наибольшее впечатление? Когда я в Брисбене работала аукционистом подержанных автомобилей, меня окружали парни с татуировками и пирсингом. Они взапуски старались натаскать меня на знание устройства автомобиля. Так что, благодаря этим фанатикам, я" теперь знаю устройство карбюратора. Что было приятно во всех них - они оказывались настолько поглощенными своими увлечениями, что даже интересная им девушка не могла рассчитывать на значительное место в их сердце, если не разделяла их страсти, поэтому долго они меня не донимали. Исполняли свою просветительскую миссию и легко отступали. Они, настоящие романтики, искали свой идеал, девушку, которая буквально стала бы их второй половиной... В вашем мире все иначе.
- В нашем мире? - переспросил Митч.
- В мире практиков, в мире успешных людей. Вы, так же как и они, тащитесь от своего предмета, но вам никто не нужен.
- Что заставляет тебя так думать? - спросил Митч.
- Когда я общаюсь с фанатиками комиксов, я чувствую их горячее желание показать этот многокрасочный мир героев, злодеев и подвигов, в котором они живут. Ни один, даже самый успешный и одержимый предприниматель не в состоянии так же заразить своих сотрудников и единомышленников иначе как посулом больших доходов. И это скучно, Митч.
- Согласен. Но может быть, это проблема темперамента? - предположил он.
- Нет, Митч, проблема в том, что свой образ жизни вы считаете единственно верным, а всех несогласных заведомо называете неудачниками, не способными адаптироваться в вашем мире. И методы достижения цели у вас соответствующие.
- Странно слышать это от человека, который во время собеседования объявил о своем желании ободрать всех постоянных клиентов "Ганновер-Хауса" как липку. В тот момент ты по-настоящему напугала меня, - улыбнулся Митч.
- Ты все еще не можешь забыть?
- Это незабываемо, дорогая, - рассмеялся он. - Что ты за штучка вообще такая, не могу понять.
- Ждешь веселый анекдот? Его не будет. Самое смешное о своей жизни я тебе уже поведала...
- Может быть, когда-нибудь потом ты расскажешь и все остальное? - предположил он, на что Вероника лишь пожала плечами и спросила:
- Ты согласен услышать об этом в далекой перспективе, лишь бы только не сейчас?
- Вовсе нет. Я готов, - твердо произнес Митч.
- Моего отца не стало, когда я училась в старших классах. Мою маму это сильно надломило. Я была поздним ребенком. Долгие годы у них была только любовь друг к другу и вера, что судьба подарит им дитя. Когда я только начала учиться в университете, выяснилось, что у мамы болезнь Альцгеймера. Я оставила учебу. Единственное место, где я могла найти работу, чтобы совмещать ее с уходом за мамой, была Австралийская ассоциация по борьбе с болезнью Альцгеймера. Собственно, оттуда мой опыт аукционных продаж, поскольку проведение благотворительных аукционов приносило значительное облегчение для тех, кого действительно заботило решение проблем ассоциации. В двадцать лет я осталась одна. Совершенно одна. Без денег, без образования, без серьезного профессионального опыта, без помощи, без поддержки. Мне ничего другого не оставалось, кроме как продолжить сотрудничество с ассоциацией. Я не стала упоминать об этом опыте на собеседовании просто потому, что это сопряжено с тяжелыми личными переживаниями. И даже уйдя с постоянного поста в ассоциации, где бы и кем бы я ни работала, в ноябре всегда еду в Сидней, где принимаю участие в организации благотворительного бала по сбору средств в пользу больных болезнью Альцгеймера, а также на финансирование научных программ для решения этой проблемы. Это мой вклад, я делала и буду продолжать делать это в память о маме... Митч, я не пытаюсь заручиться твоим сочувствием...
- Так, прекрати, - резко остановил ее Митч. - Не указывай мне, что думать и что чувствовать. И не смей отказывать мне в праве на сочувствие. Я надеялся, что ты расскажешь все как есть. Хотел понять, что пережил человек, который так отчаянно заявляет о своем праве на самобытность. Я считаю, что чужой опыт не менее важен, чем свой собственный.
Вероника понимающе покивала в ответ.
Митч крепче сжал ее ладонь в своей руке и тихо проговорил: