Уилл не мог ее отпустить. Не мог даже отодвинуться на должное расстояние. Музыка текла сквозь него – струнно-флейтовый квартет с легким ближневосточным напевом в качестве экзотичного контрапункта. Каждый шаг теперь давался легко. Уилл не сильно задумывался о движениях. Лишь следовал за женским телом сквозь череду шагов запутанного танца. Охотник за жертвой. Но на этот раз вся власть была в руках у жертвы, соблазнявшей, притягивавшей ближе.
Он не говорил, да и она тоже молчала. Все, что требовалось произнести, было сказано сплетением их тел. Лена сдалась неизбежному, ее щеки заливало румянцем при каждом пьянящем прикосновении.
И Уилл заявлял на нее свои права: пальцами обхватывал запястье при повороте, скользил по затянутым в корсет бокам, крепко обнимал, притягивая Лену обратно. Какие там шаги! Теперь он создавал свою собственную линию танца. Охотник за добычей, каждое движение как предсказание.
Музыка стихла на вибрирующей ноте. Взрыв аплодисментов – и Уилл замер, крепко держа руки на талии Лены. Она оглянулась, мечтательное выражение тут же стерлось с лица, стоило ей только осознать, где они находятся. Румянец на щеках Лены стал гуще, она посмотрела куда-то выше его плеча.
Слишком много заинтересованных глаз следило за ними. Лена дернулась из его рук. Уилл на какое-то мгновение задержал ее в объятиях, заставив снова посмотреть в лицо, и лишь затем отпустил.
С вежливой улыбкой Лена присела в реверансе.
– Благодарю, – пробормотала она, зная, что каждое сказанное ей слово теперь жадно впитывается сплетниками. – За чудесный танец.
Уилл склонил голову в знак уважения, коим не почтил здесь ни одну даму.
– Мне тоже понравилось.
Что само по себе удивительно. Но ее присутствие превратило мучительные мгновения в удовольствие. Он с удивлением обнаружил, что хотел бы продолжить танцевать.
Любое оправдание, лишь бы держать ее в объятиях…
Уилл отвел глаза. Нельзя позволять себе подобные мысли. Он посмотрел на стоящих в углу норвежцев. Вот причина его присутствия здесь. Вот о чем ему не должно забывать.
– Каждая женщина в этом зале теперь хочет с тобой потанцевать, – тихо произнесла Лена.
– Я ж танцевал только что.
В ответ – легкая улыбка.
– Полагаю, если бы тебя о танце попросила я, ты не был бы столь категоричен.
– А ты просишь?
Лена посмотрела на него из-под ресниц:
– Не думаю, что нам стоит. Если я еще раз с тобой потанцую, мы лишь привлечем внимание.
– Мы уже его привлекли.
Она обежала взглядом комнату:
– Мне нужно потанцевать еще с кем-нибудь.
Тихая мелодия снова начала наполнять зал – на сей раз нечто более традиционное. Кажется, вальс.
Уилл схватил Лену за запястье:
– Только не ассах.
– Нет?
– Нет.
Ассах – только его танец.
От распустившейся на ее губах улыбки дыхание перехватило.
– Хорошо, не ассах. Ступай, найди своих норвежцев. А я послушаю сплетни, в которых предметом обсуждения, вне всяких сомнений, будешь именно ты. – Лена печально усмехнулась. – Ты меня до сумасшедшего дома доведешь, честное слово.
"Как и ты меня". Слава Богу, не его одного беспокоит это взаимное безумие.
Бросив последний выразительный взгляд через плечо, Лена поплыла прочь и поманила пальцем какого-то молодого незначительного лордика в желтом жакете. Он тяжело сглотнул, помчался к ней, вежливо предложил руку и повел танцевать.
Уилл повернулся и зашагал сквозь толпу, бормоча извинения тем, кого отстранял с пути. Слишком много народу. Слишком душно. А еще он не желал видеть Лену в чужих объятиях.
Обнаружив комнату с закусками, Уилл потянул ворот смокинга. Прохладный воздух освежил лицо, а несколько бродивших там же гостей, осознав, кто к ним присоединился, рванули назад в основную бальную залу. Что Уилла полностью устраивало.
Взяв тарелку, он наполнил ее засахаренными фруктами, пирожными и теми маленькими кексиками, которые, кажется, нравятся Лене. За спиной раздались приглушенные ковром шаги, и Уилл замер, заметив отблеск белого на хрустальной вазе перед собой.
Недолго пришлось ждать.
Любопытствуя, кого же к нему послали, Уилл повернулся. Ну разумеется.
Нервно улыбаясь, к нему шла леди Астрид. Ее белое платье при каждом шаге колыхалось столь изысканно, что ни одной смертной портнихе не повторить такой крой.
– Ты – Уильям Карвер, – тихо произнесла леди Астрид, ведя пальцем по скатерти и подкрадываясь ближе. Она мельком улыбнулась. Больше никакого беспокойства. Если оно вообще когда-либо было. В ее запахе, во всяком случае, от нервозности ни следа. – Мы не ожидали встретить здесь кого-нибудь из нашего вида.
– Сам не ожидал сюды попасть, – ответил Уилл.
Нет смысла плести словесные кружева. Он тот, кто есть. И сколько не наводи лоска, натуры это не изменит, и не заставит спокойно относиться к столь любимым голубокровными играм.
Астрид искоса посмотрела на него:
– Почему нет?
– Это не мой мир.
Она рассматривала его так, будто он сделал что-то неожиданное.
– Ты ведь шотландец?
– Вообще, да. Родом с мелкой фермы недалече от Эдинбурга.
Приблизившись, она чуть задела его рукой.
– Сколько тебе было, когда ты получил Дар?
Он посмотрел поверх ее плеча в зал. Сквозь арку виднелись лишь сверкающие юбки розового бального платья Лены. Она болтала с каким-то щенком, который ловил каждое ее слово. Пока в безопасности.
Уилл снова обратил свое внимание на стоящую перед ним женщину.
– Пять. И эт совсем не Дар.
Он с трудом мог вспомнить того незнакомца, что приехал однажды на задке телеги, трясущийся в лихорадке и обливающийся потом, с руками покрытыми кровавыми царапинами. Послали за доктором, но чужак впал в ярость берсерка, расшвыривая в стороны мужчин, будто те ничего не весили. Один лишь Уилл, объятый ужасом, остался смотреть на незнакомца. И не мог вспомнить, что случилось потом. Но ему рассказывали, что потребовались усилия пятерых, чтобы оторвать чужака от его горла.
Никто не ожидал, что Уилл выживет. Тот мужчина вспорол его, будто жирного кролика. Но каким-то образом тело стало исцеляться само по себе. К тому времени, как все поняли почему, было уже слишком поздно. Уилл уже проходил первую стадию вируса.
– Понимаю. – Глаза Астрид сочувственно смягчились, но запах оставался по-прежнему жестким. Урок номер один: доверяй носу, а не глазам. – Как ты научился себя контролировать? Рядом был кто-то опытный?
– Мать продала меня в странствующий балаган. – Старая рана, давно уже зажила и покрылась коркой, но шрам остался. – Там заперли в клетку на десять лет. Када пытался бежать – секли, пока не падал. – Уилл глотнул шампанского, ощущая покалывание пузырьков. – Так и научился.
Пальцы Астрид сомкнулись на амулете на шее. Поигрывая им, она удивленно спросила:
– Тогда как ты можешь здесь находиться? Рядом с ними? Зная, что из-за их законов столько лет просидел под замком?
– Я просто делаю свою работу.
– Пытаются нас умаслить? Они, похоже, плохо нас знают, так ведь? – Астрид снова коснулась его рукава и провела выше, шурша перчатками. – И во что им обойдется твоя небольшая услуга? – Она глубоко вздохнула, ее грудь поднялась. – О чем вы договорились?
Он позволил ей приблизиться. Астрид была прекрасна, но она – не Лена.
– Я должон убедить вас подписать соглашение.
– И что получаешь взамен?
– Свободу.
– Она стоит больше, чем твой вес в золоте, – пробормотала она.
– Для всех вервульфенов на островах, – уточнил он. – Больш никаких клеток, никаких бойцовых ям, никаких цен за наши головы. Свободные мужчины. И женщины.
В ее запахе проскользнула тревога. Может, Астрид и улыбалась, но он смог задеть ее совесть.
– Достойная цена. – Она поглаживала его ладонь, но мыслями витала где-то далеко отсюда. Затем нахмурилась. – Тебе надо встретиться с моим дядей. Возможно, его заинтересует твое предложение.
– Ваш дядя?
– Магнус.
Уилл обдумал предложение. Затем кивнул и показал на тарелку:
– Дайте мне тока отнести это моей спутнице, Лене.
Глава 12
Уиллу потребовалось всего десять минут, чтобы снискать расположение норвежцев.
Лена откусила кусочек лимонного пирога и улыбнулась стоящему перед ней молодому лорду, украдкой глядя через его плечо. Уилл обменялся рукопожатиями с седеющим Фенриром и поприветствовал его сына Эрика.
Какое-то движение. Чья-то рука скользнула по спине Уилла. Лена чуть не подавилась пирогом и прищурилась. Та норвежская ведьма. Прошло пять минут, а уже пытается заявить на него права.
Пробормотав что-то невнятное в ответ на вопрос лорда Фолсома, Лена чуть сдвинулась, чтобы лучше видеть происходящее. Светловолосая богиня одобрительно улыбалась Уиллу, собственническим жестом поглаживая ткань его смокинга и принимая его восхищенный взгляд.
У Лены сердце перевернулось в груди.
– Дорогая, с вами все хорошо? – спросил лорд Фолсом.
Он был человеком, его семья не обладала достаточным положением, чтобы заслужить право пройти кровавый ритуал.
– Просто прекрасно, – выдавила Лена, передавая ему тарелку. – Легкое головокружение. Мне полегчает, как только выберусь из этой давки.
Ей следовало сорвать инициативу Уилла, вот только Лена вдруг осознала, что у нее не хватает мужества так поступить. Надо проветрить голову. Собраться с мыслями. Прежде, чем она совершит что-то глупое, например, пригласит Эрика станцевать с ней ассах.
Лена точно знала, как Уилл это воспринял бы.
Протолкнувшись сквозь толпу, она оказалась на краю бальной залы, расположенной на предпоследнем этаже Башни из слоновой кости. Отсюда открывался захватывающий дух вид на весь Лондон. По внешнему кругу этаж опоясывала колоннада, где юным леди можно было прогуливаться, оставаясь в пределах видимости.
Толкнув французские двери, Лена вышла наружу и облокотилась на перила. Ветер откинул ее волосы с лица. До земли сотни футов, внизу манящая трава. Не один голубокровный нашел здесь смерть. Но ни разу во время бала. Так дела не делаются.
Стянув перчатки, Лена бросила еще один взгляд на бальный зал. С таким ярким освещением он просматривался как на ладони, в то время как она оставалась в тени. Лена с легкостью отыскала Уилла. Похоже, он уже успокоился и обменивался редкими улыбками с обхаживающими его норвежскими кланами.
Его народом.
Выряди Уилла в шкуры и не дай побриться хотя бы день, и его можно будет принять за одного из них.
Отвернувшись, Лена сжала перчатки в кулаке. Что за глупость! "Ты же знаешь, что он никогда не будет с тобой". Хотя последняя неделя немного развеяла ее сомнения, подарив ложную надежду. Улыбки, соприкосновение тел, поддразнивания…
Стоит Уиллу узнать, что Лена собирается сделать, и он больше никогда с ней не заговорит.
Погрузившись в свои горестные мысли, она едва услышала звук открывшейся двери. Ветерок остужал ее кожу, но не имел никакого отношения к вставшим на затылке волосам.
Обернувшись, Лена застыла. Колчестер улыбнулся и закрыл двери с тихим щелчком. За его спиной в танце кружились пары, окна искажали их силуэты. Так близко и в то же время так далеко.
Лена отступила, Колчестер последовал за ней. Мороз продрал по коже.
Приподняв подбородок, Лена принялась натягивать перчатки. Если кто-то заявится сюда, то не стоит давать пищу слухам, будто она его поощряет. А обнаженное запястье равноценно выставленной напоказ груди.
Колчестер наблюдал, как шелк скользит по ее коже.
– Ты ведь понимаешь, что тебе это не поможет?
– Я лишь соблюдаю приличия.
Он приблизился и положил руки на перила по обе стороны от Лены, поймав ее в ловушку.
Она посмотрела в сторону зала. Чья-то широкая спина заслонила двери. Похоже, Кэвендиш. Не дает никому выйти на балкон.
– Я же сказала, что еще не приняла решение, – произнесла Лена и затаила дыхание, когда голубокровный наклонился ближе и задумчиво посмотрел на ее шею.
– Возможно, я все равно отзову свое предложение. С чего мне желать испорченный товар?
Колчестер провел кончиками пальцев по ее ключице. Лена вжалась в перила, но отодвигаться было уже некуда. Позади лишь воздух и ветер.
– Испорченный товар?
– Другого голубокровного я, может, тебе и простил бы. Но не одного из этих грязных выродков.
Он легко обхватил ее горло.
Лена не могла вздохнуть. Она посмотрела в эти безумные глаза, зная, что он хочет сделать.
– Нет. Не здесь. На нас смотрят.
Пальцы Колчестера сжались.
– Думаешь, меня это волнует? – Он издал лающий смешок. – Я – герцог, Хелена. А ты… ты – ничтожество.
Она обхватила его запястье, стараясь ослабить удушающую хватку. Голова кружилась.
– П… пожалуйста…
Он чуть разжал пальцы.
– Что-что? Молишь сохранить тебе твою убогую жизнь? Что-то у тебя не особо получается, дорогуша.
"Шевели мозгами, идиотка!"
– Вы ошибаетесь. Что бы вы ни думали о произошедшем, вы ошибаетесь. Лео попросил меня обучить Уилла, чтобы тот мог войти в Эшелон. Это… просто моя работа, ничего боле.
Колчестер оценивающе посмотрел на Лену и погладил ее шею.
– Только работа? После такого танца? Похоже, выродок крайне собственнически к тебе относится, дорогуша.
Лена заставила себя улыбнуться:
– Грубые привычки, от которых я стараюсь его отучить. На самом деле, обвинять меня в подобном…. Вы же знаете, я по жизни предпочитаю все самое утонченное. Что-то поизощреннее.
– М-м. – Его глаза сузились. – Не уверен, что ты меня полностью убедила.
Резким движением Колчерстер схватил Лену и, повернув лицом к перилам, с силой вжал в них. Чувствуя, что туфли больше не касаются пола, она с криком ухватилась за поручень. Казалось, что до булыжников внизу мили и мили.
– Отсюда уже свалилось две дюжины гостей, – прошептал он ей на ухо. – И учитывая, что ты всю ночь напролет потягивала шампанское, будет невероятно просто убедить всех, мол, ты просто поскользнулась.
Подхватив жертву за турнюр, голубокровный безжалостно толкнул ее вперед. Лишь на мгновение он выпустил из хватки ее затылок, и на уровне инстинкта, о наличии которого у себя Лена даже не подозревала, она ударила головой назад.
Раздался жуткий треск, и Колчестер закричал. Давление на спину ослабло, и Лена свалилась на перила. Так близко. Слишком близко. Колчестер схватился за лицо, кровь струилась между пальцами. В его глазах сияла жажда убийства.
Лена рванула к двери. Ее плечо пронзило резкой болью, и кровь брызнула на окна. Колчестер вытащил свой кинжал, один из тех небольших, что использовал для кровопускания. Увернувшись, Лена распахнула дверь и вбежала в комнату.
Кэвендиш отшатнулся, удивленно расширив глаза. В их сторону начали оборачиваться, и Лена, крепко сжав зубы, растянула губы в улыбке. Ее охватила паника, весь зал поплыл, самоцветы, лица и платья перетекали друг в друга. Зажав плечо, Лена стала протискиваться сквозь перешептывающуюся толпу.
Колчестер не осмелится наброситься на нее здесь. Не со сломанным носом. Ни один голубокровный не сможет примириться с унижением, что его обвела вокруг пальца смертная девушка.
Сердцебиение, от которого она чуть было не задохнулась, начало успокаиваться. Осталось только отыскать Лео или Уилла. Спаслась. На этот раз она спаслась.
Но Лена не чувствовала себя в безопасности. Кровь струилась меж затянутыми в перчатки пальцами, пока она протискивалась вперед. Окружающие разглядывали ее слишком пристально. Музыка грубо била по нервам.
Вдруг в толпе образовался просвет, и Лена уставилась на Уилла. Его взгляд замер на ее кровоточащем плече. Вся бальная зала затихла. Уилл ничем не выдал свои эмоции, ни один мускул не дрогнул, но неожиданно Лена осознала, насколько он опасен.
Медь ярко засияла в его глазах. Стоящая рядом женщина задала ему какой-то вопрос, мягко погладив по рукаву. Не обращая на нее ни малейшего внимания, Уилл оттолкнулся от стола, на который опирался. Лена же не могла заставить свои ноги двигаться. Ей оставалось лишь смотреть на вервульфена и молча молить его не устраивать сцену.
За своей спиной она услышала приближающийся голос Кэвендиша. Уилл тоже его услышал, и тут же глянул в том направлении с убийственным блеском в глазах.
– Нет,– прошептала Лена.
Слишком поздно. Уилл повернулся к Кэвендишу, сжав кулаки. Небрежно прошествовав между парами, он практически остановил всех танцующих вальс.
Если она ничего не сделает, то Уилл убьет Кэвендиша. И тогда у них не останется другого выбора, как казнить его. Неожиданно Лена смогла двигаться. Перехватив вервульфена на полпути, она схватила его за рукав и прошипела:
– Стой! Не вздумай!
Но не человек смотрел на нее этими горящими глазами. Лена всегда верила, что Уилл никогда, вот никогда-никогда ее не ранит, но в то мгновение даже она замерла при виде его ярости. При виде его дикой сути.
– Уилл. – Есть только один способ остановить его в этом состоянии и как-то отвлечь. – Уилл, у меня кровь идет. Мне нужно попасть домой, позаботиться о руке. Я неважно себя чувствую. – И Лена навалилась на него всем весом.
Как она и рассчитывала, вервульфен ее поймал. Блейд как-то обмолвился, что Уилл самый опасный мужчина из тех, кого он когда-либо встречал, но его защитные инстинкты берут вверх над насильственными. Волк до мозга костей.
Когда он подхватил ее на руки, Лена уткнулась лицом в его плечо. Вот и все. Прощайте, шансы попасть в Эшелон. Возможно, получится еще пожить на краю мира голубокровных, но снова его частью ей уже не быть. И пока Уилл шел по залу, следом неслись шепотки.
Последний взгляд над его плечом, когда они проходили сквозь двери. Платья, украшения, элегантные дамы в пышных нарядах. Кончено. Шанс Лены остаться среди них был потерян с первым шагом танца с Уиллом. И как ни странно, словно груз спал с ее плеч.
Она снова уткнувшись в его шею, вдыхая мужской аромат. Что делать дальше, Лена не знала. В трущобах для нее ничего не осталось, в Эшелоне теперь тоже. Она вцепилась в ворот смокинга. Лена всегда хотела лишь одного, вот только Уиллу она не нужна.
"Но достаточно ли ты боролась?"
Она снова зарылась лицом в его смокинг, слишком испуганная, чтобы найти ответ на этот вопрос. Она никогда и не боролась, никогда не говорила Уиллу о своих чувствах. Слишком боялась, что ее сердце разобьют на кусочки, потому и не осмелилась продемонстрировать свои чувства.
Ему и невдомек, что Лена с ним могла отважиться только лишь на эти игры.
– Куда? – спросил Уилл.
Она подняла глаза на огромную винтовую лестницу, что спиралью пронизывала Башню из слоновой кости. Говорили, в ней тысяча ступеней, хотя Лена так и не удосужилась пересчитать.
– В кабину лифта. Не хочу лишних ушей и глаз.
Уилл сердито зыркнул на пару дам, что последовали за ними из бальной комнаты, и те быстро испарились.
– Проблема решена.
– Не спорь. Ты не сможешь тащить меня вниз по всем этим ступенькам. Мы же на девятом этаже.
Уилл повернул к ней лицо. Янтарные огоньки вспыхивали вокруг зрачков.
– Чо случилось?
Лена потрясла головой. Надо вывести его отсюда, пока он снова не взорвался.