Тая с легкостью вывела их к магу, будто бы густые заросли не были для неё преградой. Парень, приваленный к сосне, выглядел совсем плохо. Обезвоженный и худой, он натужно дышал. Губы двигались, бормоча что-то невнятное. А ногу ему, по всей видимости, не сохранить. Гангрена развивалась быстро, захватила пальцы и ступню, покрыла чернотой лодыжку. Иттан, конечно, ослабил боль заклинанием, но, не будучи целителем, помочь ничем существенным не мог.
В это время Арно осматривал болезненное лицо Рейка и задавал один вопрос за другим:
- Дружище, как же ты так? Как тебя угораздило? Мы с Локком всё обыскали, когда ты сгинул. А ты тут? Это тебя завесные гады, да?
Но Рейк, проигнорировав все вопросы, подавшись вперед и болезненно морщась, обратился к Иттану:
- Эй, граф Берк младший, так? Я помню тебя, - от изнурения он задохнулся и долго пытался совладать с речью. - Ты же декан светлого факультета. - На этих его словах Тая выпучилась, но промолчала. - Друг Сольд Рене, да?
И почему-то Рейк расплакался. Черными от земли пальцами потер глаза, подогнул здоровую ногу. Рыдал он беззвучно, но горячо. Арно подавился очередным вопросом, коротышка Локк, не принимавший участия в беседы, поднялся на цыпочки и уточнил у товарища:
- Чего это с ним?
- Откуда ты знаешь Сольд?! - Иттан присмотрелся к магу, пытаясь припомнить того. Что-то отдаленно знакомое было в его внешности: в жидких волосенках, в блеклых рыбьих глазах, в заостренном подбородке и пухлых губах. Он обучался в академии? Занимал какой-то министерский пост? Кто он такой?
- Я её брат, - ответил Рейк, раскачиваясь взад-вперед. - Я так виноват… Это боги меня наказали, клянусь, боги… Извинись перед ней, скажи, что я принял свою участь… я готов умереть…
Он всё говорил и говорил, и слова его то становились неразличимыми, то прерывались рыданиями, то мешались в кучу. Тая переводила взгляд с него на Иттана и обратно, Арно и Локк даже не пытались понять смысла бессвязных речей.
А Иттан вспоминал. Он видел брата Сольд давным-давно, на одном из скучных светских приемов. Да, наверное, что-то было схожее в чертах того пацаненка, одетого с иголочки, и оборванца, что завывал раненой лисицей посреди леса.
Вроде как год назад, аккурат после того, как в Янг прибыла Сольд (и всполошила всех и вся своим прибытием), её братец подался в солдаты. Да, точно! Он отбыл служить в гарнизон, но в какой и куда - Иттан не интересовался. Только, помнится, удивился: с чего это любимцу матушки уходить незнамо куда, когда перед ним маячила новая должность при министерстве.
Возможно, он и не врет. В академию Рейка не приняли из-за недостатка сил, но, по всей видимости, для гарнизона маг-недоучка вполне сгодился.
- За что ей извинять тебя? - Иттан отвел руку, которую до сих пор держал над почерневшей ногой, напитывая ту обезболивающими чарами.
- Это я продал её, понимаешь? Она не простила…
В рабство, что ли? Иттан изогнул бровь, но решил, что расспросит Рейка позднее. Если тот выживет. Пока же ему нужен покой и хоть какое-то подобие лечения, предоставляемое храмовниками.
- Не волнуйся, тебе необходим покой. Пообщаемся позже, - подытожил Иттан. - Его нужно доставить в гарнизон и срочно показать лекарю. Арно, Локк, сможете?
- Так точно. - Арно примерился, как лучше подхватить Рейка. - Маг-командующий, ты разберешься, куда идти?
- Мне поможет Тая. Она прекрасно ориентируется в лесу, я чувствую присутствие завесы. Справимся.
Девушка, до сих пор задумчивая и даже погрустневшая (да что с ней такое?), приободрилась.
- Справимся, - эхом отозвалась она.
- А если нападет кто? - вдруг забеспокоился Локк.
Возможно, найти общий язык с поисковым отрядом будет не так уж и сложно. По крайней мере, с двумя его членами - точно.
- Мы выйдем к нашим ребятам, потому, думаю, сумеем отразить нападение. А вот ему нужна помощь. Поспешите.
К реке шли в гнетущем молчании. Тая о чем-то думала так громко, что, казалось, ещё чуть-чуть, и её мысли будут слышны всему окружающему миру. Иногда она замирала, прислушиваясь, но после махала рукой - путь свободен. Им не встретилось ни диких зверей, ни уж точно врагов. И вскоре Иттан с Таей поравнялись с подозрительной троицей, рассевшейся у берега. Молчун посасывал травинку, Рей лежал, закинув руки за голову. Кай сосредоточенно всматривался в нить горизонта, покрытую молочным туманом.
- Ну что? - спросил он, обернувшись на звук шагов.
- Рейк ранен, но будет жить, - сказал Иттан, ступая на илистый берег. Закатав рукава, он зачерпнул гость ледяной воды, обмыл руки. - Как так получилось, что вы потеряли его в предыдущем походе?
- Он ушел, - скучающе ответил Рей.
- И вы его не остановили? - вмешалась Тая, тоже заподозрившая неладное.
- Мы были заняты. - Невидящий глаз Кая дернулся.
- Чем-то настолько важным, что позабыли про командующего?
Капли стекали по локтям, заползали под рубаху. Правый ботинок увяз в иле и песке. Словно предчувствуя беду, задул ветер, пробирающий до костей. Водная гладь пошла рябью, и небо ожило - тучи потянулись похоронной вереницей на юга.
Рей встал, со вкусом потянулся, хрустнув позвонками. И с ухмылкой, растянувшейся по губам, вытянул кинжал. Примерился, точно собираясь метнуть тот. Кай обнажил меч.
- Господин маг, ты чем-то недоволен?
- Просто намерен узнать правду.
- А зачем она тебе, а? - Кай выставил меч перед собой, и острие того было направлено на Иттана.
- Иттан! - завопила Тая и кинулась вперед, но, зацепившись за выступающий корень, рухнула навзничь.
Он отвлекся на неё, и в эту секунду за спиной оказался Рей. Молчун с сожалением сплюнул травинку, поднялся.
Завеса, рожденная где-то невдалеке, обволакивала энергией, теплой, струящейся, и Иттану почудилось, что он может выудить из неё боевую магию. Он потянул за нить, хрупкую, ломкую, почти неосязаемую, но ничего не почувствовал.
Спину оттягивал меч. Иттан нащупал рукоять. Вытащил медленно, краем глаза наблюдая, как подходит Кай, лопатками чувствуя приближение Рея.
Молчун подошел к Каю, похлопав того по плечу. Парень со шрамом криво усмехнулся:
- Моли богов о спасении, маг.
В следующий миг пальцы молчуна сомкнулись на его горле. Мощная шея переломалась как тонкая косточка.
Иттан задавать лишних вопросов не стал. Развернувшись на пятках - ил заскрипел под сапогами, - он атаковал Рея. Тот, опешив от неожиданной перестановки сил, не успел сориентироваться, за что чуть не лишился руки. Лезвие мазнуло по груди, ткнулось в ребро. Бородатый осел, но Иттан не спешил убивать его.
- Что вы сделали с Рейком? - Кончиком лезвия он поднял подбородок Рея, заставив смотреть на себя.
Поисковик зажимал кровоточащий бок.
- Бросили в завесу, - сплюнул он. - Не знаю, как это неугодное богам чудовище выжило.
Молчун встал позади Рея, поигрывая раздобытым у мертвого Кая кинжалом. Секундное размышление, и тот вошел по рукоять под левую лопатку бородатого. Рей задергался, застонал. Молчун прокрутил кинжал, вытащив его, воткнул вновь. И так до тех пор, пока Рей не рухнул лицом в песок.
- Не благодари, - равнодушно бросил молчун. - Как по мне, здравствующий маг стоит дороже двух предателей.
- Мы могли бы доставить его в гарнизон. - Иттан смотрел, как пятна расплываются по черной куртке Рея. - И казнить в соответствии с законами.
Рядом оказалась Тая, но она не произнесла и слова. Только потирала оцарапанные при падении ладони.
- Тащить стокилограммовое тело ради того, чтобы его всё равно убили? Нет уж, уволь. Идем к завесе, маг.
- Я согласна с ним, - шепнула девушка.
- Кто ты и откуда? - не сдавался Иттан.
- Меня обучали у ави. - Молчун отбросил кинжал в воду. - Поверь, эта раса плодовита не только ведьмами, но и мужчинами-убийцами. Нас взращивают с младенчества и называют ассасинами. Правда, о нашем брате меньше распространяются.
Гораздо меньше. Было принято считать, что мужчины-ави лишены как истинной, так и любой иной силы - а вся мощь расы принадлежит женщинам, чьи энергетические резервы не знали равных. Оказывается, нет.
- И как ты оказался в людском гарнизоне?
- Неисповедимы пути богов наших, - хмыкнул молчун, всем видом показывая нежелания продолжать задушевную беседу. - Всё, мы можем идти?
Тая пошарила по карманам убитых, но, не обнаружив там ничего стоящего, кроме нескольких орехов и мусора, огорченно вздохнула.
- Я готова, - сказала она.
Молчун кивнул.
По линии берега они двинулись на восток и вскоре обнаружили завесу. Соль покрывала траву и мох что снежное полотно. Завеса будто выплевывала её, потому всё вокруг было усыпано белым. Иттан потер солинку между пальцев, понюхал - пахло гарью и ржавчиной.
Завеса сверкала, сияла, манила в себя. Рейк побывал там и выжил - так, значит, из неё можно вернуться. Иттану так хотелось переступить границу, что он едва удержал себя от неосмотрительного шага. Завеса звала его. Он был нужен ей. Как заблудший сын - матери. Она тянулась к нему, гладила по волосам и просила остаться с ней.
Слиться.
- Всё в порядке? - Тая пощелкала пальцами перед глазами Иттана.
- Да. - Он стряхнул наваждение. - Не понимаю, зачем нужен маг?
- Когда мы ходили без мага, с завесой творилось нечто неладное, - ответил молчун, сгребая лопаткой соль. - Она закрывалась и открывалась, изнутри кто-то орал, твари сыпались одна за другой. Но вот ты здесь, и она молчит.
Только зовет…
Надрывно.
Безысходно.
Втроем они собрали соль в холщовый мешок - получилось с десяток горстей. Ветра стихли, а с ними умолкла и непогода. Выглянуло солнце.
- Думаю, скоро вернемся сюда. - Молчун сложил ладонь козырьком.
Иттан мысленно попросил завесу подождать. Он вернется к ней. Разгадает её тайну. Успокоит.
- Пусть так.
Тая ободряюще сжала ладонь Иттана, и её холодные пальчики переплелись с его. Всю дорогу до гарнизона они не разговаривали, а по прибытии разошлись кто куда.
Иттана ждал долгий и неприятный отчет перед комендантом.
21
В голове не укладывалось.
Потомственный граф, колдун, декан светлого факультета - сколько чинов собрал в себе светловолосый мужчина из верхних? Чем он так задел Таю, что, топая за своими пожитками, она размышляла о нем одном? О взгляде его с вкраплением безумия при виде завесы. О том, как их с Таей руки соединились. Ладони саднили воспоминанием о недавнем падении - и о том, как жутко ей стало, когда Иттана попытались атаковать.
В предвкушении вечера женский барак наполнился голосами и ароматами: жареного лука и немытых тел. Тая, ни с кем не здороваясь, собрала скромные пожитки, сгребла их в тюк, что приволокла с собой.
- Ты, худосочная! - окрикнула безразмерная бабища, кажется, здешняя повариха, - Глянь-ка сюда. Как тебе удалось коменданта умаслить?
- Небось самым очевидным способом, - влезла какая-то дылда с редкими светлыми волосенками, затянутыми на макушке в хвост. - Молоденькая, не целованная, вот и пришлась по вкусу.
Тая пожала плечами, дескать, гадайте - не гадайте, а правды не выдам. В носу прочно застрял запах Иттана. Всё было неправильно: и то, что она спала с ним в обнимку, и то, что ей это нравилось. С Кейблом выходило как-то иначе. Его лапищи Тая не касалась с робостью. Незаметно не очерчивала подушечкой большого пальца мозоли, пытаясь впитать их в память.
- А Карта за что зарезала? - простонала дылда и встряхнула тряпье, которое развешивала на веревку над кроватью. - Не мужчина был - зверь. Рыжеволосый, статный!
- Ну а зачем он руки распускал? - не согласилась женщина, курящая травяную самокрутку, высунувшись в оконце. - Правильно, что зарезала.
- Что мне до ваших статных, - Тая плюхнулась на кровать - та опасно заскрипела. - Я провожу ночи с самым лучшим мужчиной на свете. Декан в академии магии, богач, красавец. Теперь я под его покровительством.
Она выдохнула, как выдыхали все знакомые Тае женщины, обсуждающие своих любовников. Так неестественно и приторно, что самой подурнело. Но дылда и тетка-повариха (да и в целом шум в спаленке как-то утих) округлили глаза.
- Че, правда? - вопросила дылда, и тряпье выпало из её пальцев. - А какой он, этот богач? Это тот блондин, что ль, который недавно прикатил на личной повозке?
- Он самый. Веселый, - взялась перечислять Тая, закатывая глаза. - Умный. Начитанный. И это… добрый. Во!
Ни одно из перечисленных качеств не казалось ей по-настоящему важным (мужчина должен быть сильным и не сильно жестоким, а остальное - сказки, что выдумывают глуповатые бабенки), но жизнь научила Таю, что мужской идеал у большинства иной.
Да и вообще, в той суровой реальности, где родилась и выросла Тая, все мужики были одинаковые: грязные, похотливые и трусливые. Им требовалось только одно, и всё зависело от формы и способа, которым они это самое получали. Иттан - исключение хотя бы потому, что Тая не интересовала его в качестве женщины.
Она болезненно поморщилась.
- Врешь! - фыркнула неказистая узкоглазая девчонка, натягивающая перештопанный носок.
- Чем докажешь? - поддакнула дылда.
- А ничем. - Тая, помедлив, вскочила. - Просто примите к сведению.
Она, закинув тюк за плечи, улизнула быстрее, чем расспросы из любопытных обратились в назойливые. Пусть сплетницы-женщины растреплют новость о том, что, во-первых, Иттан застолблен, а во-вторых, Тая не беспризорная, она чья-то.
Иттан не воротился ещё от коменданта, но утром он дал ей ключ (как раз после того, как потребовал жить в его спальне, пока всё не наладится), и теперь Тая обживалась в покоях графа. Ткнулась носом в подушку как преданная собачонка, представила, что этой ночью они вновь заснут вместе.
Щенячий восторг затопил сердце.
Куда Иттан денет свое приобретение (к слову, не самое нужное)? Оставит у себя или найдет чулан, пригодный для жилья?
Лучше бы оставил. Тая бы что угодно отдала, только бы иметь возможность вжаться в него во сне будто случайно, подслушать мерное дыхание, считать удары сердца.
Она замечталась и не заметила, как в дверях показался Иттан. Несколько угрюмый - видимо, разговор не задался, - разбитый и измученный, но в спаленке сразу стало гораздо уютнее.
- Как прошло?
- Всё нормально. Рейка поместили в лазарет, и он подтвердил, что в тот раз Локк и Арно осматривали окрестности, молчун обходил прибрежную линию, а Кай и Рей остались наедине с ним. Они-то и втолкнули его в завесу. Впрочем, внутренностей той бедняга не помнит - говорит, всё отшибло до момента, как очнулся с гноящейся ногой посреди чащобы. - Пожевал губу отрешенно. - В общем, убийство предателей нам прощено и отпущено. Скажи-ка мне вот что. - Иттан достал из сумки склянку с мазью и цапнул Таю за руку, она и пикнуть не успела; наложил мазь на царапины. - Когда шел сюда, мне какая-то женщина вслед смотрела, разинув рот. И подружке своей бормотала, мол, я тот самый чернокнижник, что тебя себе заграбастал.
Тая засмущалась.
- Я сказала, что нахожусь под твоим покровительством.
- Как это понять? - Иттан отпустил левую руку и принялся за правую. Он втирал мазь круговыми движениями, чуть щекоча кожу.
- Я твоя, и никто не имеет права мной пользоваться… без твоего согласия.
На что Иттан твердо ответил:
- Моего согласия они не дождутся.
Закончив с руками - кожа пропахла мятой и чем-то горьким, но вкусным - он осторожно мазнул Таю по щеке.
- Больше без разрешения ни шага. Невыносимая девчонка, куда-то убежала, вся изранилась, - пожурил, закупоривая склянку. - Голодна? - И протянул ей промасленный сверток, внутри которого Тая обнаружила ломоть хлеба и три серо-желтых куска сыра. Обычным солдатам подобных вкусностей не выдавали, а значит, Иттан поделился своим ужином.
Сыр таял во рту, хлеб был только из печи, ещё тепленький.
- Так ты декан? - прожевав, спросила она.
А декан - кто это? Какая-то важная шишка в академии, типа главного, как его там, ректора? А чем светлый факультет отличен от темного? И какие вообще есть факультеты? Боги, да что такое этот факультет?!
Сколько незнакомых слов, врезавшихся в память…
Тая не знала, но постыдилась прослыть тупицей.
- Бывший, - криво ухмыльнулся Иттан. - А с нынешней моей репутацией мне вообще дорога в академию заказана, разве что чернорабочим.
- За что тебя так?
Тая сложила ладошки на коленках как, должно быть, складывает благородная девица на первом в своей жизни светском приеме.
Эх, зачем она съела все куски разом, надо было растянуть удовольствие, покатать сырок во рту. Живот грустно заурчал, подтверждая, что Тая поступила неосмотрительно.
- Всего и не упомнишь. Ну-у… Порочные связи, - загнул мизинец, - избиение министерского сына, - безымянный палец, - теперь вот сожительство с женщиной вне брака, - подумав, загнул и средний.
- Но мы не спим вместе! - поспорила Тая.
- А кого волнует такая мелочь? - Иттан зевнул во весь рот. - Слухи распространяются быстро, и кто-нибудь да напишет в письмеце домой, что граф Берк-младший притащил в свои покои девушку сомнительной родословной. Ну и что с того?
Царапины жгло и щипало. Кожа покраснела, зудя до дурноты. Напомнил о себе и раненый бок.
- Так давай это исправим, - вдруг выпалила Тая, а щеки её загорелись от стыда.
- Репутацию?
- То, что не спим.
Тая до последнего боялась, что Иттан её отвергнет. Отстранит этак заботливо, но без надежды на будущее - ты мне никто, воровка и нищенка, и я не собираюсь иметь с тобой ничего общего.
- Зачем тебе это? - спросил только, склонив голову набок.
- Отблагодарить. Не спорь.
Он и не думал спорить - коснулся её губ требовательным поцелуем. Языком провел по нижней губе, чуть закусил верхнюю. Дыхания слились в одно. Сильные руки пробежались по спине, перебирая позвонки, огладили талию.
Тая точно окаменела.
Кейбл редко целовал её, чаще - брал с ленцой, особо не отвлекаясь от процесса. Тая всегда лежала на спине и всегда изучала каменные своды Кейбловой норы. Запоминала трещины и сколы. Представляла, что вместо отблесков лучины по стенам снуют чудо-звери. Кейбл с кряхтением заканчивал, и Тая облегченно уходила к себе. Наверное, хорошо, что боги не дали ему иметь детей - иначе возиться Тае с крикливыми младенцами.
Спать с ним на одном тюфяке Кейбл не позволял.
- Любовь любовью, а дрыхнуть я буду один, - говорил он, затапливая полуразрушенный очаг - роскошь, которая бывала лишь у богатеев Затопленного города.
Когда-то пещерный город здравствовал; в нем сохранились столы и стулья, ржавые котелки, изветшалые обноски, некогда бывшие платьями и костюмами. Но потом вода покрыла нижние уровни, а верхние обвалились - и люди перебрались к солнцу, оставив город крысам.
В Таиной норе очага не было. Она куталась в тряпье и каждую ночь мерзла до окоченения.
В иные дни Кейбл, напротив, был добр и улыбчив, дарил какую-нибудь безделицу: бусы из камешков или конфету в обертке. Но целовал редко.
Потому поцелуй этот, сладкий, одурманивающий, заставил её вздрогнуть. Внизу живота потеплело, словно от бражки. Тая неумело ответила и, кажется, заслюнявила Иттана по неопытности. Но тот не разозлился. Лишь задышал чаще, и в глазах заплясали янтарные искорки.
Ему не противно! Его тело отозвалось на ласки!