Как же объяснить ей, что Иттан не верил в девичьи выдумки. Нет, не так. Верил, что она особенная - что она вывела его из тоски, разукрасила унылую жизнь гарнизона, научила заботиться о себе. Но Тая не чтица, и её нелепый обман смешон, как и сказка о внезапном и таком своевременном навыке видеть образы грядущего. Сейчас они должны добыть эту бесову соль, чтобы защитить оставшихся.
Ну а потом, так и быть, он разрешит Тае помечтать.
- Тая! - не выдержал Иттан. - Мы должны пойти, и мы пойдем. Таков приказ командующего отряда.
Он, не дожидаясь ответа, вошел в казармы, быстрым шагом пересек пустой коридор, направляясь к себе. Девушка обогнала на повороте, широко расставила руки.
- Не пущу!
Иттан чуть не выругался от досады.
- Тая, оставайся-ка ты в гарнизоне. Раз в твоем видении всё произошло при тебе, то без тебя я выживу. Так?
- Нет… да… - засомневалась и отчаянно затеребила пуговицу. - Я не знаю, - призналась с горечью.
- Тогда оставайся. Договорились?
- Нет. Я пойду! - воскликнула она.
Они собрались наскоро, в гнетущем молчании, удобряемом редкими всхлипами. Вышли порознь.
- Я буду ждать тебя у ворот, - сказала Тая, сцепив зубы.
У крепостной стены первый храмовник Терк бормотал что-то придавленному обломком мужчине, и на миг пахнуло выжженной травой, плесенью, несвежим молоком. Всё как в ту ночь, когда Иттан выслеживал мага-самоучку. Так вот кто тот необученный колдун, который успешно скрывался в стенах гарнизона. Он же называл колдовство богонеугодной ересью и обещал лютую кару всякому, пользующемуся чарами. Смешно. Иттан почти шагнул к храмовнику, чтобы предложить ему местечко при академии, но решил не лезть на рожон. Не сейчас. Храмовник обернулся, почувствовав на себе взгляд, и Иттан понимающе ухмыльнулся. Повел пальцами, точно выплетая заклинание.
На лице первого храмовника заиграли желваки, но не более того.
- Пусть ваш путь освещают боги, - проскрежетал сквозь зубы, а Иттан в благодарность кивнул.
Арно, Локк и молчун, уже подготовленные, без пререканий собрались у ворот (хотя к чему ворота, когда пройти можно сквозь стену?) Тая чесала в макушке.
Под танец падающих снежинок, тающих на коже, поисковики двинулись к завесе.
Лес был по-особенному тих, как в предвкушении бури. Потому эхо шагов дробилось на удары сердца, и Иттан, сам того не желая, нервничал. Перебирал в пальцах завязки сумки, поглаживал рукоять меча. Прислушивался и постоянно озирался.
Тревога расползалась маслянистым пятном по животу.
Но по дороге им не встретилось ни единой живой души.
- Не к добру, - выразил общее состояние Локк.
Арно поежился. Тая шагнула вперед, загораживая собой Иттана, и тот, несмотря на напряжение, усмехнулся. Защитница!
- Не переживай, - он украдкой коснулся кончиков её пальцев. - Всё хорошо.
- Да, - прошелестела она, ежась.
- Ну что нюни распустила? - с напускной язвительностью влез Арно. - Ничего с нами не случится, соберем соль - и обратно.
- Ох уж эти женщины, - поддержал Локк. - Моя, помню, все уши прожужжала, что в погребе кто-то возится. Житья не дала. Я всех богов припомнил, пока лез туда. А там - крыса, и всего-то. Я вытащил ту за хвост, тащу жене. Извивается, зараза, за палец укусила. А женушка визжать стала. Ну не дура ли? С другой стороны, уехал от неё на год - и скучаю. Как она там, без меня?
Под его монотонный бубнеж дошли до берега реки.
Завеса ожила. В её мерцающей темноте растекалось нечто густое и вязкое, обволакивающее, горчащее на языке. И вновь боль. Зов. Её плач, рокочущий в застывающей воде.
- Воняет чем-то… - буркнул Арно, зажимая нос.
В следующий миг его глаза расширились. По губам потекла кровавая капля. Удар сердца, и вертлявый парень упал лицом в соль, перемешанную со снегом. Из его спины, ровнехонько под лопаткой, торчал метательный кинжал. Вошел глубоко, по рукоять.
Тая завизжала так оглушительно, что с поисковиков разом слетело ошеломление. Выхватив оружие, они встали в хлипкое подобие круга, правда, вместо себя в центр Иттан впихнул девушку.
- Иттан! - взмолилась она. - Уходи!
- Молчи!
Притаившихся тварей было чуть больше десятка, зато каких: в кольчугах, с топорами и стрелами, на морды надеты шлемы с забралами. До сегодняшнего дня они пользовались ржавым оружием, незнамо где взятом, не утруждали себя одеждой. Но не теперь. Твари были готовы к битве.
В отличие от поисковиков.
Удары сыпались градом. Свистели стрелы. Тварям не хватало организованности, но они брали скоростью. Выпад за выпадом. Без передышки. Пришлось рассредоточиться. Молчун, по пояс забравшись в воду, свистнул в два пальца.
- Идите сюда, гады! - поманил он указательным пальцем.
Локка теснили к лесу. Коротышка отмахивался мечом, но один удар пришелся вскользь по груди. Второй зацепил бедро.
Иттан оберегал Таю и потому был особо уязвив. Притянул застывшую - хотя бы не мешалась - девушку, которую чуть не задела стрела.
Поворот. Скачок. Прыжок. Топор скрестился с лезвием меча, высекая искры.
Завеса тянула к себе.
Спрячься во мне, приди, стань моим. Бейся ради меня. Уничтожай.
И твари - Иттан догадывался нутром - тоже слышали этот зов.
Тьма в ней ширилась, протянула туманные пальцы.
Локк вскрикнул от боли.
Будь со мной, и я отпущу их - убеждала завеса сладострастно.
- Заткнись! - выкрикнул Иттан в пустоту.
В ту же секунду получил под дых эфесом. Не острием, но тоже мало приятного. Согнулся пополам. Задохнулся болью.
Он не понял, откуда взялся визг и что за тень мелькнула справа. Она кинулась на тварь, вцепилась всеми конечностями в неё, завизжала дурниной.
Тая!
Ещё чуть-чуть, и её разорвут на части.
Нет, не разорвут - утащат.
Тварь, перекинув брыкающуюся девчонку через плечо как мешок - коса, точно маятник, качалась из стороны в сторону, - направилась к завесе. Тая верещала и отбивалась. Кулачки сучили по кольчужной коже.
До завесы пять метров, три, два. Несколько шагов.
Если она окажется там, то не сможет найти выход. Или лишится рассудка. Навсегда свихнется, а вместе с ней свихнется и Иттан, потерявший смысл существования. Сердце на миг остановилось. Только на миг, потому что потом забилось быстрее, чаще.
Иттан прорывался, круша налево и направо. Меч резал, рубил, бил без разбора. Вонючая кровь заляпала драгоценную соль, лицо, волосы. Перед глазами всё алело.
В последний миг Иттан схватился за холодную ручку, выдернул девушку из бездны завесы.
И рухнул внутрь той, подпихнутый чьей-то когтистой лапой.
24
Тая.
Никогда ещё Тая не была столь мала и незначительна как в тот бесконечный час, когда сидела, притянув колени к груди, всматриваясь в подергивающуюся бездну завесы. Кругом воняло трупной сладостью от вспоротых внутренностей подводников. Берег был пуст. Локк умер, прижимая свой меч словно ребенка. А молчун выжил; играючи убил оставшихся тварей и, посоветовав Тае не задерживаться, ушел. Нет, не так. Вначале набрал в личный мешочек драгоценной соли, а уже потом ушел.
Но Тая не сдвинулась с места. Песчинка в море смерти и одиночества. Ни на что негодная. Бесполезная. Незначительная. Шагнуть вслед за Иттаном - значит раствориться в черноте. Остаться тут - и быть уничтоженной подводниками. Уйти - признать потерю.
Почему он кинулся за ней? Ну зачем?.. Чтобы Тая существовала с непосильным грузом воспоминаний? Она вздрагивала, когда в кронах заплетался ветер, и краснеющие листья облетали с деревьев. Зажимала уши руками. Боялась.
Ненавидела себя - за то, что не смогла уберечь Иттана от беды.
Ненавидела его - за то, каким необходимым он стал. Как воздух. Даже нужнее.
А секунды пересыпались в минуты, и вскоре холодное солнце высветило берег реки рыжим. Молочная пелена покрывала воду. Тая комкала в руке сырой песок.
И не сразу очухалась, когда из завесы вывалился светловолосый человек. Он, рухнув на живот, долго не мог надышаться.
- Живой! - Тая бросилась к Иттану.
Мужчина поднялся как опоенный дурманным зельем. Стоял он нетвердо, часто моргал и водил перед собой руками. Тая целовала его: в аристократичный нос и в тонкие губы, и в брови. Рыдая от облегчения, она бормотала что-то нелепое, а Иттан твердил:
- Всё хорошо, видишь, всё хорошо…
Затем притянул Таю к себе, нашел губами её губы. Требовательный поцелуй горчил от слез. И после того, как тот закончился, Тая поверила: Иттан вернулся.
Только теперь она разглядела след на его коже, напоминающий пощечину: краснеющий, вздутый. Он покрывал оба глаза, виски и переносицу. А сами глаза будто посветлели. Или так только казалось?
Тая поводила пятерней у самого носа Иттана, но тот и не думал отстраниться. Смотрел куда-то вдаль, бесконечно моргая.
- Ты что-нибудь видишь? - с замиранием сердца спросила она.
- Вижу, - и добавил неуверенно: - Тебя.
Лжет!
- Сколько пальцев? - Тая выставила средний, указательный и безымянный.
- Три, - поколебавшись, ответил маг-командующий. - Но всё как в тумане. Не переживай, думаю, это последствия завесы. Пройдет со временем.
Бездна пульсировала темнотой. Жадно поедала воздух вокруг себя, наполнялась кислой вонью. Она взяла жертву - пусть не жизнь, но зрение. Временно или навсегда - ещё предстояло узнать.
- Что там было? - Тая взяла Иттана под руку, помогая ему сориентироваться, куда идти.
Долго думал перед ответом. На лице отразилась мука страдания. А глаза были совсем слепы - и Таю пугал этот пустой взгляд, не выражающий ровным счетом ничего. Так глядят издохшие рыбы, выброшенные на берег.
- Не помню. - Иттан провел ладонью от переносице к губам, будто смахивая невидимую паутинку. - Я слышал чью-то речь, но… Всё забыл. Не знаю даже, как выбрался. - С силой зажмурился. - Может, вспомню позже? - Он яростно потер глаза. - Кто-нибудь выжил?
Держась друг за другом, они миновали берег, и ветви деревьев приветственно цеплялись за одежду. Мох чавкал под ногами.
- Молчун, - Тая отвела ветку, пока та не ударила Иттана по лицу. - Но сомневаюсь, что он пойдет в гарнизон. Скорее всего он дезертировал. Большинство соли отсырело и перемешалось с мокрым песком. - Тая погладила мешочек на пояснице, куда она сложила две-три горсточки. - Я забрала чистые остатки.
- Мы проиграли.
В голосе его слышалась горечь. Но Тая, крепко стискивающая теплую руку мага-командующего, не была согласна. Он выжил - а это победа. Самое важное, что есть у неё.
- Иттан, мы бы не смогли иначе. - Тая нырнула под обваленным дубом, помогла перебраться Иттану. - Подводники не дали нам шанса, специально напали скопом.
- Знаю. - Он стиснул кулак, и Тая, не отпускающая его ладонь, охнула от боли. - Прости. Голова ватная, не соображаю, что делаю. Я должен вспомнить, что было в завесе…
- Вспомнишь, - пообещала девушка.
Обратно шли дольше обычного, но когда впереди показалась крепостная стена с зияющей в ней дырой, Тая поблагодарила богов. Обошлось.
Дыру охраняли двое стражников, вооруженных алебардами. Тае они были незнакомы. но не казались опасными.
- Где остальные? - поинтересовался левый.
Тая покачала головой. Правый понимающе склонил голову, но, едва девушка захотела провести внутрь Иттана, не позволил им пройти. Наставил острие на грудь.
- Постойте здесь.
- Что-то не так? - Иттан попытался выхватить меч, которого не было в ножнах, и, нащупав пустоту, сложил руки на груди.
Он не видел первого храмовника, одетого в черное, вышагивающего к ним степенно и с непонятной самонадеянностью. Тая поджала губы.
- Здравствуй, маг. - Храмовник стоял за спинами стражников, и широченная улыбка расползлась по его губам.
- Терк, что происходит? - Иттан слепо сощурился. - Где комендант?
- Схватить их, - елейным тоном приказал храмовник и подмигнул Тае.
- Что за бред? Отведите нас к коменданту!
Храмовник расхохотался в голос.
- Мертв ваш комендант. И вы, грязные отродья, вскоре отправитесь вслед за ним.
Тая не успела загородить собой Иттана - он получил в живот древком. Потеряв равновесие, бухнулся на колени. Извивающуюся Таю левый стражник ухватил за волосы, намотал косу на запястье и пинками потащил к казармам.
- Рассадите этих грешников по разным камерам, - небрежно бросил первый храмовник.
Из глаз брызнули слезы. Крик застрял на вздохе.
25
Эхо капель разбивалось о стены, напоминая о Затопленном городе. Камеры гарнизона были ржавы и стары, в них десятилетиями не содержались пленные. Не зажгли факелов, и полумрак рассеялся по коридорам. Топчан скис, но Тая упала на него - голый пол обжигал холодом. Сновали крысы. Вставали на задние лапы, принюхивались к новой соседке. Шипели.
Тая пихнула особо наглую крысу башмаком, но та и не думала убегать. Села у решетки, обвив себя хвостом. Выжидающе глянула.
- Иттан! - позвала Тая, и голос её, множась, разбежался по подземелью.
- А? - донеслось до неё далекое и безрадостное. - Ты в порядке?
- Да. - Тая обняла себя за плечи. - А ты?
- Глаза… - сказал он и замолчал, позволяя додумать самой.
Значит, зрение не восстановилось. А им сейчас ой как нужен здравствующий маг! Иначе сгниют в камерах, и крысы обгложут их лица.
Обсуждать план побега вот так, перекрикиваясь, было неразумно, потому ещё долго пленники слушали звон капель и шуршание крысиных хвостов. Наконец, с лестницы послышались шаги. Тая вжалась в угол, оскалившись, сама становясь крысой.
Стражник дошел до ближайшей камеры, где томился Иттан. Щелкнул замок.
- Вставай, маг. Священный костер заждался тебя.
- Костер? - Ирония так и сочилась в голосе. - Мы в цивилизованном мире или где? А нечистого из меня изгонять никто не хочет? Напоминаю, магия разрешена указом короля на территории всей страны.
Хлесткий щелчок, будто удар плетью, и волосы на загривке встали дыбом. Тая вскочила с топчана, потрясла за расшатанные, но крепкие прутья решетки.
- Эй! - заверещала она. - Иди сюда!
Но стражник не удостоил её вниманием.
- Ты б заткнулся, маг. Не в твоем положении обсуждать законы всевышних.
Судя по звукам, Иттана выволокли из камеры. Тая забилась сильнее, чаще. Заорала в голос.
- Послушай же! Мне нужна священная книга, я хочу прочитать молитву, - помолотив кулаками, потребовала она. - Ты не можешь отказать мне в праве быть услышанной богами!
- Молитву? - два удивленных голоса слились в один.
- Да. За упокой моего друга-мага и меня самой. Позволь мне умереть в согласии с верой!
Стражник с Иттаном поднялись по ступенькам.
- Позови храмовника! - уже наверху обратился стражник к кому-то. - Эта блудница удумала очиститься перед смертью.
Человек, стоящий за пределами подземелья, гоготнул. Дверь захлопнулась. И вновь тишина.
Но вскоре по полу зашелестели подолы храмовничьих одеяний. Таю посетили двое: первый храмовник и его сподвижник, молодой, но несимпатичный прыщавый тип. Тая помнила его липкий взгляд, который скользил по её телу - взгляд, совсем непохожий на отрешенного от мирских удовольствий человека. В руках сподвижник держал священный талмуд страниц этак на пятьсот.
- Ты осознала, сколь грешна? - первый храмовник говорил с отеческой заботой, но сподвижник его прыснул.
- Да. - Тая опустила взгляд. - Я не хочу вечно мучиться. Позвольте мне отмолить нас с магом-командующим.
Она смиренно села на колени, склонила голову, каясь во всем, что совершила и планировала совершить позднее.
Первый храмовник брякнул ключами - и решетка открылась.
- Выходи. Пусть твое покаяние видит весь гарнизон, дабы знать, что даже самые отъявленные распутники пред лицом смерти готовы уверовать в истинное.
Дважды просить не пришлось - Тая мышью выскользнула наружу. Под цепкими взглядами храмовников она вышла из подземелья, а там и из казарм.
Вечерело. Закатное небо нависло над переполненным внутренним двором. В самом центре, окруженный толпой людей, был сложен громадный костер из веток и березовых дров. К столбу-основанию привязывали Иттана. Тот сопротивлялся, но вяло. Нижняя губа его была рассечена, тонкая струйка крови текла из носа.
Тая отвела взгляд.
- Иди. - Первый храмовник подпихнул её в спину, пропуская к костру. Люди расступились. Вот и открылось их поганое нутро: те, кто ещё вчера бегали к магу за советом или мазью (и ведь Иттан редко отказывал), нынче изображали праведников. Судачили, желали болезненной смерти.
Ещё худшие твари чем подводники - те хоть не притворяются союзниками.
Тая села невдалеке от костра, скрестив ноги. Ей подали священную книгу. Первый храмовник громко заговорил, но Тая улавливала лишь обрывки фраз:
- Мы собрались…. грешников… покаяться… очистить святым пламенем… вознести дар… почтить память…
Тая всматривалась в страницы. Легко, без прежнего сомнения. Зная, что ищет среди пляшущих букв. И увидела подводников и догорающее пепелище. Первого храмовника, чей глаз пронзен стрелой. И многое другое. Кровавое. Жуткое.
Ничего менять не хотелось - эти Слова её полностью устраивали.
Главное - бездействовать, иначе дорога судьбы свернет в сторону.
- Спасибо, - сказала она, улыбаясь и откладывая книгу.
- Читай вслух! - рыкнул сподвижник храмовника.
Тот тем временем поджег нижнюю ветку, сырую от недавних дождей. Пламя занялось нехотя, ожило и погасло. Зашептались суеверные люди, убежденные, что коль огонь не разгорелся - чернокнижник должен умереть иным способом.
Тая ухмыльнулась. Один.
- Читай! - сподвижник отвесил ей пощечину.
Два.
Слизнула солоноватую каплю с уголка губ.
Три.
Огненный язык пожрал полено. Подобрался к связанному пленнику.
Четыре.
Кто-то радостно взвизгнул:
- Горит!
Пять.
Взрыв пришелся аккурат по казарменной башне. Осколки камней полетели в толпу, и гражданские, вопя, разбежались кто куда. Солдаты схватились за оружие. Через дыру в стене потянулись подводники. Мечи первых двоих были обагрены кровью стражников.
Сподвижник храмовника с визгом припал на землю, зажимая голову руками. Первый храмовник верещал о вере и богах, которые защитят его бренное тело.
Ну-ну.
Свист стрелы.
Храмовник упал прямиком в разгорающееся пламя. Тело боги не защитили; возможно, спасут душу?
Тая взбежала на костер, схватилась за веревки, что стягивали запястья мага.
- Не дрыгайся. Это я!
- Что происходит? - на выдохе спросил Иттан, крутя головой.
- Всё хорошо, - хмыкнула она, поддевая узел. - Держись за меня!
Они практически скатились по бревнам, и те хлестали их искрами пламени. Крики, стоны, вопли какофонией били по рассудку. Огонь разбежался по бездыханным телам, неуверенно тронул пожухлую траву и начал угасать.
- Пригнись. - Тая пихнула Иттана под каменные обломки Дома утех. Глубокую нишу она приметила ещё с утра, не подозревая, как та пригодится этим же вечером. - Сиди тут.