- Мне двойной виски. - От такого голоса мог бы обвалиться потолок.
- Мне тоже, - сказал Алан.
Незнакомец повернулся. Он был похож на микеланджеловского Брута.
- Золотые слова. Здесь прорва народу. У Лиз Кент всегда так?
- Один раз в год.
Бармен поставил перед ними стаканы. Незнакомец одним глотком выпил свою порцию, и Алан последовал его примеру.
- С удовольствием выпью еще, - прогудел незнакомец. - А вы?
Алан молча кивнул.
- Ненавижу такие сборища.
- Что же вас сюда привело? - спросил Алан.
- Женщина.
- Понятно.
Незнакомец окинул Алана изучающим взглядом, широко улыбнулся и протянул ему руку.
- Если не ошибаюсь, вы - Алан Долгая Охота. Рад познакомиться. Роман Де Сильва, - представился он.
- Я слышал, вы заключили договор с галереей. Восхищаюсь вашими картинами.
- А я вашими. Я так надеялся на встречу, и Бог услышал мои молитвы. За это надо выпить.
Следующие двадцать минут они пили и по-дружески болтали. Потом Де Сильва спохватился:
- Ну, кажется, пора решать свои любовные проблемы.
- Удачи тебе, - пожелал Алан.
- Именно удачи мне и не хватает, - ответил Роман.
- Мне бы она тоже не помешала.
Мужчины обменялись рукопожатиями, поняв, что сказали друг другу больше, чем следовало.
Алан подошел к Лиз в тот момент, когда она разговаривала, и тронул ее за плечо. Она резко обернулась.
- С Новым годом, Лиз.
- Ты пришел, - внезапно охрипшим голосом ответила она, и ее глаза вспыхнули. - Здесь только что был Хэнк. Его Элеанор - просто чудо.
- Она действительно чудо. Кстати, я встретил Романа Де Сильву. Настоящий мужик.
- Самое подходящее для него определение, - засмеялась Лиз.
Странно, они наконец встретились после разочарований, ссор и заблуждений, и о чем говорят? Ведут пустую светскую беседу.
- У меня для тебя хорошая новость. Музей Гуггенгейма согласился назвать твою ретроспективу "Священный круг". Кроме того, они настаивают, чтобы твоя семья тоже присутствовала на открытии.
- В самом деле хорошая новость. - Внешне Алан был спокоен, но в душе у него бушевали страсти.
Сколько всего надо высказать! Слова раскаяния, сожаления и примирения уже готовы были сорваться с его губ, как вдруг чья-то рука дружески, пожалуй, даже фамильярно хлопнула Алана по плечу. Рядом с Лиз снова возник улыбающийся Рик Мейсон.
- Ну и работенка! Только вы способны понять, что я испытал, когда Лиз предложила мне быть хозяином ее новогоднего вечера.
- Он - хозяин? - Алан почувствовал, как невидимые тиски сдавили ему грудь.
- Да. Рик - мой лучший помощник. Будь добр, Рик, принеси нам шампанского.
- Не стоит беспокоиться, я уже ухожу.
- Но ты же приехал всего несколько минут назад, - запротестовала Лиз.
Стараясь не обращать внимания на Мейсона, Алан посмотрел ей в глаза.
- Прощай.
Теперь он знал, что прощается с Лиз Кент навсегда.
Яростно кусая губы от нетерпения, Алан ждал, когда ему наконец подгонят машину. Боже, какой же он неисправимый глупец, навоображал себе столько романтических глупостей! Нет, Лиз Н новый помощник, кажется, вполне довольны друг другом.
Виски ударило Роману в голову, но он не опьянел. В таком настроении он вряд ли опьянеет, даже если выпьет целое ведро. Его продолжали терзать сердечные муки, которые невозможно заглушить алкоголем.
Де Сильва забыл о своей подопечной и теперь с трудом разыскал Стейси Говард в огромной гостиной.
- Надеюсь, в мое отсутствие вы не особенно скучали? - спросил он.
Стейси, держа в руке бокал "Шабли", неловко разглаживала складки на своем синтетическом платье.
- Я бы с удовольствием просидела целый вечер, глядя на туалеты других женщин. Я уже многому научилась и поняла, что совсем не умею одеваться.
- Чушь, вы прекрасно выглядите, - соврал Де Сильва.
Ему было абсолютно наплевать, как выглядит Стейси, но даже равнодушный наблюдатель не мог не заметить дрянной покрой ее платья. Роман изучающе взглянул на девушку. "Была бы очень ничего, если бы не старалась выглядеть деловой женщиной", - подумал он.
- Вы мне льстите. Но скоро я действительно буду прекрасно выглядеть, - уверенно заявила Стейси. - Благодарю вас за то, что вы привезли меня сюда. Кажется, я уже говорила вам спасибо?
- О, и не раз!
* * *
Марианна, Реджинальд и чета Гаррисонов, уединившись в противоположном конце гостиной, вели светскую беседу, когда Роман подвел к ним Стейси Говард.
"Господи, Боже мой, этот Де Сильва - просто мечта. И талантлив как черт. Арчер, как всегда, повезло", - подумала Марианна и воскликнула:
- Привет вам, Роман Де Сильва и Стейси Говард. Разрешите представить вам моего друга Реджинальда Квинси.
Поглощенный разговором с Луисом, Реджинальд едва кивнул в ответ и снова обратился к собеседнику.
- Марианна говорила, что вы являетесь одним на руководителей "Уорлд Бизнес Электроникс". Как вы полагаете, стоит мне покупать акции вашей компании?
- Это было бы самым разумным вложением капитала, - доверительно произнес Луис и понизил голос: - Наши акции идут нарасхват. Через пару месяцев мы открываем новые филиалы в Мексике, а это означает налоговые послабления и, самое главное, дешевую рабочую силу. Вы сами понимаете, какие нас ожидают доходы, а также и вас, если вы купите наши акции.
- Вам стоит прислушаться к советам Луиса, - нарушила молчание Стейси. - Он - гений, мистер Квинс.
- Меня зовут Квинси. Реджинальд Амброуз Ардмор Квинси.
Стейси смотрела на Луиса с таким обожанием, что у Марианны появилось желание найти палку поострее и ткнуть ею девчонку в бок. Она потянула Реджинальда за руку.
- Мужчины, конечно, любят говорить о делах, но мы пришли сюда встречать Новый год. Я хочу выпить.
- Я ни на минуту не переставал думать о тебе, дорогая. Надеюсь, вы извините нас? Желание этой дамы - для меня закон. Чего бы ты пожелала, mon amour? - нежно спросил Квинси, подзывая официанта.
- Я бы хотела выпить шампанского, сегодня оно будет a propos. - Это слово Марианна нашла, но произнесла его неправильно.
Реджинальд весело засмеялся, чем немало ее удивил.
- Иногда ты бываешь ужасно забавной. Да, ты абсолютно права, шампанское идеально подходит для новогоднего праздника. Но мне необходимо выпить чего-нибудь покрепче… для храбрости.
Реджинальд заказал шампанское для Марианны, а себе велел принести водки.
"Для храбрости? - удивилась Марианна. - Зачем ему храбрость?" Он и так чувствует себя здесь как рыба в воде. Это ей нужно глотнуть для храбрости. Это она - самозванка на королевском балу.
Квинси поднял стакан.
- Хочу выпить за самую чудесную женщину из всех, которых я когда-либо встречал, за исключением моей дорогой матушки.
- От всей души благодарю вас, сэр. Ты так много рассказывал мне о своей матери, что я воспринимаю твои слова как комплимент.
"Если мужчина начинает сравнивать кого-то со своей матерью, - подумала Марианна, - значит, он настроен очень серьезно". К тому же он назвал ее mon amour… Кажется, она всерьез зацепила Реджинальда Квинси.
Да и вообще Реджинальд оказался настоящим кавалером. Он не переставая сыпал комплиментами с момента их встречи в "Хилтоне". Он привез с собой орхидею и дрожащими пальцами приколол ее к платью Марианны. Квинси выглядел робким юношей, пришедшим на свое первое свидание. Его волнение тронуло Марианну до глубины души.
Прежде чем ехать к Лиз, они слегка закусили в ресторане отеля, и Реджинальд порывался ей что-то сказать, но каждый раз закусывал губу и умолкал. Вот и сейчас на его лице появилось то же напряженное выражение. Квинси взял Марианну за руку.
- Давай найдем укромное местечко, где мы могли бы поговорить без помех.
- Ты думаешь, это возможно? - Она с сомнением огляделась.
Но место нашлось. Реджинальд толкнул какую-то дверь, и они очутились в спальне Лиз. Кровать была завалена шубами и меховыми накидками, в комнате царил полумрак. Реджинальд повел Марианну к креслам у камина. Картину они увидели одновременно.
- Я бы продал душу за обладание этим портретом, - прошептал Реджинальд.
Марианна присвистнула.
- Прелесть, да? Я слышала, его писал Алан Долгая Охота.
Квинси, дрожа всем телом, наконец оторвал взгляд от картины.
- Возьми себя в руки, - пробормотал он, обращаясь к самому себе.
Марианна испугалась. Она не знала, почему, но могла поклясться, что если бы он хоть раз посмотрел так на нее, то она убежала бы без оглядки, чтобы никогда больше не видеть Реджинальда Квинси.
- Revenons a nos moutons. - Его пронзительный голос вернул Марианну к действительности. - Я хочу поговорить с тобой наедине и надеюсь, сегодняшнюю ночь мы никогда не забудем. Говорят, многие люди навсегда запомнили, что они делали в день убийства президента Кеннеди.
Марианна кивнула, хотя ничего не поняла из этого бессвязного лепета.
- Я сейчас не очень хорошо владею собой и не способен выражать свои мысли. - Реджинальд облизнул сухие губы. - Знаешь, большинство не помнит дня своей помолвки, а мне кажется, этот день не менее важен, чем день венчания. И если я сделаю предложение в новогоднюю ночь, это станет для нас незабываемым. - Он опустился на колени. - Ты согласна стать моей женой?
Квинси достал из кармана маленькую коробочку и открыл ее. В полумраке спальни сверкнул дивный бриллиант.
- О, Реджинальд, дорогой, я принимаю твое предложение. - Марианна испугалась, что в следующую секунду он передумает, и зарыдала от счастья, когда он надел ей кольцо.
Господи, неужели настал конец ее мучениям? Теперь не нужно бояться, что очередной мужчина, в которого она влюбится, не ответит ей взаимностью. У нее будет дом, муж и, Бог даст, дети. Какое счастье! Ей хотелось кружиться, кричать от восторга, но для леди это неприлично.
Марианна взяла холодную руку Реджинальда в свою и торжественно произнесла:
- Клянусь стать для тебя лучшей в мире женой, клянусь хранить твою честь и повиноваться тебе до тех пор, пока смерть не разлучит нас.
Реджинальд нежно взглянул на нее, и, казалось, вечный лед в его душе начал таять. Он заключил Марианну в объятия, но, прежде чем поцеловать ее, снова взглянул на портрет Лиз, и его лицо болезненно исказилось.
С отъездом Алана новогодний вечер для Лиз закончился. Музыка и веселье причиняли ей боль. Она продолжала играть роль радушной хозяйки, переходила от одной кучки гостей к другой, улыбалась, но даже не понимала обращенных к ней слов.
Мейсон, напротив, был очень энергичен, весел и стал настоящей душой праздника.
- Да, вечер удался на славу, - восторженно повторял он.
- Слава Богу, что следующий будет только через год.
- Что за похоронное настроение в Новый год? Вечер только начался!
- Уже пятый час.
- Самое время пить шампанское. Я специально припрятал для нас бутылку.
- Я больше не хочу, - тихо сказала Лиз. - Возьми ее с собой, выпьешь дома.
Мейсон, казалось, не обращал внимания на настроение Лиз и начал массировать ей плечи.
- Ты не представляешь себе, как я умею делать массаж спины, - промурлыкал он.
Лиз сняла с плеча его руку.
- Рик, я не хочу выглядеть неблагодарной. Ты очень мне помог и получишь крупную премию. Но вечер окончен.
Сегодня она окончательно поняла, что Рик никогда не заменит Алана. И никто не заменит.
- Я виновата перед тобой, я подала тебе напрасную надежду. Ты мне нравишься, Рик, ты всегда оказывался рядом, когда мне нужен был надежный друг. Но ты всегда будешь для меня только другом.
- Я все знаю. Ты не отвечаешь мне взаимностью, пока не отвечаешь. Но я готов ждать. Ты сама видела, какая мы прекрасная пара.
- Ты и так ждал слишком долго, Рик. Я больше не хочу играть в эту игру, - устало ответила Лиз.
- Что ты имеешь в виду? - Такого выражения в его глазах она не видела никогда и даже обрадовалась, что рядом на кухне возится Росита.
- Знаю, я обращалась с тобой не слишком хорошо и прошу меня простить. И если ты захочешь немедленно оставить работу в галерее, я тебя пойму.
- Оставить работу? Я же люблю тебя. Ты сама предложила мне быть хозяином вечера. Я думал…
- Мне нет оправдания, но я не собираюсь водить тебя за нос. Мое предложение было деловым, а не личным. Ты нравишься всем сотрудникам галереи, в том числе и мне, но я тебя не люблю, Рик. И боюсь, не полюблю никогда. Сегодня я поняла это окончательно.
Глава 14
7 января 1989 года
Арчер спокойно наблюдала, как Луис собирает вещи. Расставание с мужем не вызывало ни грусти, ни угрызений совести. Он аккуратно укладывал в чемодан костюмы и рубашки, чтобы они не помялись за время долгого полета в Гонконг.
Раньше сборами всегда занималась Арчер, но теперь Луис уже не нуждался в ее опеке. Кажется, их совместной жизни действительно пришел конец. Но ведь в их отношениях всегда была какая-то фальшь, что-то надуманное, ненастоящее. Арчер чувствовала, что причина отчуждения не связана с ее любовью к Роману, хотя благодаря этой любви Арчер поняла всю несостоятельность своих отношений с законным мужем.
Она знала внешнюю сторону жизни Луиса: какие блюда он любит, какие носит костюмы, какие напитки пьет, какие читает журналы, за какую партию голосует. Но она до сих пор не знала, что он за человек, и могла лишь догадываться, что заставляет его любыми путями делать карьеру.
За двухнедельное пребывание Луиса дома ей не раз хотелось заплакать, выплеснуть мужу свое горе, устроить скандал и навсегда покончить с никчемным супружеством. Но они ни разу не поговорили серьезно, общение свелось к обсуждению меню обедов и ужинов и сидению перед телевизором в те редкие вечера, когда Луис не ходил на работу.
- Вот, кажется, и все. - Луис застегнул молнию сумки и обвел взглядом комнату.
- Если ты что-нибудь забыл, позвони, я пришлю.
"Вместе с завернутым в бумагу нашим браком", - мрачно подумала Арчер.
Луис забыл, что значит быть мужем. Впрочем, она тоже забыла, что значит быть женой. А скорее всего никогда и не знала этого. Они с Луисом вместе жили, делили спальню и постель, даже занимались любовью, оставаясь чужими друг другу. Все время, пока Луис был дома, ее терзало чувство собственной никчемности и отринутости. В том уголке души, где должно обитать счастье, царила пустота.
Луис посмотрел на часы.
- У нас осталось еще несколько минут, - сказал он. - Я бы выпил немного виски.
- Пожалуй, я тоже, только немного, мне ведь придется вести машину.
Их теперешнее расставание очень отличалось от предыдущего. Сегодня Арчер едва могла дождаться, когда же Луис наконец уедет и оставит ее в покое.
Луис отнес вещи в прихожую и вернулся в столовую, большую комнату с тяжелыми навесными потолками, деревянными панелями по стенам, кожаной мебелью и стилизованным под старину баром. Когда Гаррисоны строили этот дом, Луис настоял на том, чтобы столовая имела интерьер Лондонского мужского клуба, в котором он был во время деловой поездки в Англию. Арчер убеждала мужа, что это непрактично, дорого и безвкусно, но в конце концов уступила. Получился отвратительный кич.
Луис достал из бара бутылку виски.
- Очень жаль, что праздник не получился, мне пришлось много работать.
- Я уже привыкла.
- Но я чувствую себя виноватым.
Арчер вспыхнула. Долго сдерживаемый гнев кипящей лавой вырвался наружу.
- Ничего ты не чувствуешь. Так зачем притворяться? Ты приехал в отпуск, почему же каждый день пропадал на работе? Уверена, присутствие на фирме доставляло тебе громадное удовольствие.
- Остынь, ты ведешь себя неразумно. У меня действительно полно дел. Если я хочу остаться в правлении, мне надо доказать, что я способен работать.
- Но ты не смог выкроить даже нескольких часов для меня и наших сыновей. К счастью, они были слишком заняты или слишком вежливы и не заметили, что брак родителей под угрозой.
Луис взял жену за подбородок, заглянул ей в глаза.
- Ты не права. Мне в самом деле очень жаль, что я не мог уделить тебе внимание и что наша совместная жизнь идет не так, как следовало бы.
Арчер зло засмеялась.
- Что-то не верится.
- Это совсем не смешно, Арчер. Нехорошо, конечно, уезжать, оставляя все по-прежнему. Но у меня нет выбора. Я нужен компании.
- А как быть с моими нуждами, Луис?
- Ты прекрасно обойдешься и без меня. Ты очень сильная женщина, иногда мне кажется, что сильнее меня.
- Слыша подобные заявления, я начинаю сомневаться, а вернешься ли ты вообще.
"Да и нужно ли мне твое возвращение", - мысленно добавила Арчер.
- Не устраивай сцен. Я вернусь через три месяца, и мы все обдумаем.
- Ты действительно этого хочешь?
Луис внимательно посмотрел на жену.
- Я хочу сделать так, чтобы лучше стало всем - мне, тебе, мальчикам. А ты?
- Конечно, - машинально ответила Арчер, не вполне понимая значение этого "лучше".
Мейсон внимательно изучал свое отражение в зеркале. Сорокадолларовая прическа, новый костюм, свежайшая рубашка, дорогой галстук, сверкающие итальянские ботинки. Образец преуспевающего финансиста. Рик самодовольно улыбнулся.
Весело насвистывая, он спустился в подземный гараж и с наслаждением коснулся полированной дверцы "порше". Красавица! Надежная, всегда готовая к услугам, способная удовлетворить все его капризы. Рик уселся в кожаное кресло. "Сегодня будет потрясающий день", - подумал он, выезжая из гаража.
Человек попроще сейчас страдал бы. Но Рика Мейсона нельзя так вот запросто вышибить из седла. Неделю назад Лиз Кент швырнула ему в лицо свой отказ, другой на его месте лежал бы дома, зализывая рану. Рик не такой слюнтяй. Что толку плакать над убежавшим молоком.
В это время года движение на улицах было всегда оживленным, и Мейсону потребовалось около часа, чтобы добраться до окраины Скоттсдейла, где находился филиал Аризонского банка. Захватив лежавший на заднем сиденье кейс, Рик грациозно выскользнул из "порше", порадовался чудесному январскому утру и открыл массивную дверь банка.
- Я бы хотел поговорить с менеджером, который оформляет новые счета, - сказал он хорошенькой брюнетке.
В другое время Рик пофлиртовал бы с ней, пригласил бы девочку в ресторан, но после фиаско с Лиз он поклялся никогда не смешивать дело с удовольствиями. А дело предстояло сегодня очень важное.
Девушка окинула его оценивающим взглядом.
- Я провожу вас в его кабинет.
Через минуту он сидел в удобном кожаном кресле напротив моложавого вице-президента банка.
- Чем могу быть полезен, мистер?.. - поинтересовался тот.
- Мейсон, - холодно ответил Рик. Красная цена таким вице-президентам - десять центов за дюжину. - Я бы хотел открыть у вас счет Кочизского мемориального фонда живописи.
- Кочизского?.. - Вице-президент достал из ящика стола несколько бланков.