– Все это мне начинает надоедать! – раздраженно произнесла Моника и неуловимым движением подтолкнула аморфа к Эду. – Утащи ее отсюда. Мне нужно сказать Виктору пару слов.
– Секретики? – капризно поинтересовался прилипала. – Начальство не одобряет наших контактов с ловцами.
– А ты что, доложишь? – сухо спросила она.
– Нет, что ты! – рассмеялся он и быстро удалился.
Аморф, словно привязанный невидимой нитью, исчез вслед за ним.
Моника уселась на скамейку и непринужденно закинула ногу на ногу. Виктор остановился напротив и молча на нее посмотрел. Он никак не мог справиться с раздражением. Присутствие прилипал на вечеринке выводило из себя, ведь он решил просто отдохнуть, расслабиться, вкусно поесть и повеселиться в компании милой девушки и ее друзей. И хотя бы на время забыть о работе и ощутить себя обычным парнем.
– Какого черта? – только и сказал он.
– Извини, если помешали! – миролюбиво ответила Моника. – Но почему бы не наполнить аморфа новой порцией энергии? А Мария очень привязана и к дочке, и к мужу…
– Не юли! – сухо сказал Виктор. – Чего тебе от меня нужно?
– Так, поболтать решила со старым другом, – нарочито равнодушным тоном произнесла Моника, достала сигарету и закурила.
Виктор с изумлением смотрел на нее. Он точно знал, что прилипалы не люди, это были существа неизвестной ему природы, они легко модифицировали свои тела, могли телепортировать в любую точку мира и даже выйти за пределы планеты. Но обычно прилипалы находились в оболочке притягательно красивых людей.
– Куришь, – тихо проговорил Виктор. – И это странно…
– Сама не понимаю зачем, – охотно ответила Моника. – Моя физика совсем другая, поэтому табак не оказывает никакого влияния, но появилась привычка, как у обычной девушки… Кстати, о девушках. А вот Лиза…
"Ах вот оно что! – подумал Виктор, не сводя с прилипалы пристального взгляда. – Ее заинтересовала Лиза. Но почему? Неужели видит потенциального клиента? Может, поэтому и появился красавчик Эд! Надо быть начеку!"
Моника затянулась, затем продолжила:
– Интересная девушка!
Но Виктор молчал. Это была отличная тактика. Если у Моники есть интерес, она по-любому продолжит разговор и хоть что-то выдаст из своих намерений.
– Перспективная, – после длительной паузы сказала она и вопросительно посмотрела на Виктора.
– Ошибаешься, – спокойно ответил он. – Я сканировал, угнетение, уныние, подавленное состояние и не более того.
– А ее дружок-модель… который погиб, – задумчиво проговорила она. – Мишель…
– Кстати, – оживился Виктор, решив воспользоваться моментом и выведать информацию у "врагов", – он есть среди аморфов? Его кто-то пасет?
– Нет, он среди первичных ангелов, – сообщила Моника. – Ты его видел?
– Да, но не общался, – признался Виктор. – Значит, он не самоубийца…
Первичные ангелы – это был особый вид людей. При рождении они были обречены на смерть. И в тело умирающего младенца вселялся первичный ангел, который управлял душой такого человека. Их отличительная особенность – они разительно походили в детстве на ангелочков, обычно светловолосые, кудрявые и голубоглазые. Такие люди умирали рано, а при жизни несли добро. И обычно в них влюблялись навсегда, это Виктор знал.
– Михаил уже был несколько раз на краю гибели, – сообщила Моника. – Три раза попадал в автомобильные аварии, дважды его избивали чуть ли не до смерти в родном Калининграде парни из соседнего двора, в Париже на одном из показов он оступился на краю подиума и упал, ударившись головой. Потерял сознание, но его откачали. Ну ты в курсе, какова судьба первичных. Редко кто из них доживает даже до тридцати.
– Да, знаю, – тихо ответил Виктор. – Они приходят лишь для того, чтобы нести безусловное добро в этот мир, и общество отторгает их, считая или притворщиками, или людьми со странностями – не от мира сего. Кстати, я всегда думал, что Достоевский выписал первичного ангела, создав персонаж князя Мышкина. Значит, Мишель из них? И ты собрала на него досье из-за интереса к Лизе?
– Да, – тихо сказала Моника. – Но тебя это не касается!
– Ага, как же! – зло ответил он. – Мы по разные стороны баррикад! И оставьте Лизу в покое! У нее всего лишь депрессия из-за смерти любимого, но она не ваш клиент.
– Мишель все равно бы умер, – после паузы продолжила Моника. – Такие долго здесь не задерживаются, земная жизнь как бы выталкивает их в смерть.
– Его нашли повешенным в парке, – задумчиво произнес Виктор.
– Несчастный случай, – ответила она. – Его всегдашние противники, ребята, с которыми он дрался с детства, все та же тусовка… Сам понимаешь, как они его ненавидели, ведь Миша добился успеха, стал известной моделью. Это для них как красная тряпка для быка. Подловили, решили поиздеваться, случайно задушили. Испугались и инсценировали самоубийство. Так все и было.
– Но он таскается за Лизой! – сообщил Виктор. – Я сам видел. Зачем?
– А ты не в курсе? – удивилась Моника. – Пока кто-то любит первичного, тот служит ему своего рода ангелом-хранителем. Эта связь неразрывна, пока оставшийся на земле не разлюбит и этим не отпустит ангела в другое измерение.
– Значит, Лиза все еще любит! – прошептал Виктор.
И удивился, как сильно забилось его сердце. Виктор попытался проанализировать свои эмоции, но ощущал лишь досаду и странную печаль.
– Любить покойного тяжело и часто приводит к затяжным депрессиям, – сказала Моника. – Вот и говорю, Лиза очень перспективна!
– Не сметь! – вдруг закричал Виктор и про себя удивился своей несдержанности.
Моника заулыбалась. Видно было, что она чем-то чрезвычайно довольна.
– Ну уж это не тебе решать, – сказала она. – Еще не хватало у ловцов разрешения спрашивать на охоту.
– Не сметь, – тише повторил Виктор.
– Простите, – раздался звенящий голосок, и из-за деревьев появилась Сибилла.
Она глянула на Монику. Та скомкала недокуренную сигарету и бросила ее в урну возле скамьи.
– Уже иду, – покаянным тоном произнес Виктор. – Знакомую встретил.
– Я так и сказал Сибилле! – раздался звонкий голос, и к ним подошел Эд.
Возле него болтался аморф. Лицо Марии искажала жесточайшая мука. Она смотрела то на дочь, то на Эда, то на Виктора. Он глянул в ее беззрачковые глаза и четко приговорил:
– Не беспокойся, все будет в порядке!
– Ты о чем? – заулыбалась Сибилла, отнеся его слова на свой счет.
– Об остывшей каракатице! – весело ответил он и взял ее под локоть. – Давай вернемся в ресторан?
– А ты не познакомишь нас? – с недоумением спросила она. – Эд мне, правда, сообщил, что ты неожиданно встретил свою старую приятельницу.
– Не такая я и старая! – встряла Моника, но ее лицо осталось бесстрастным.
– Простите, синьора! – торопливо начала Сибилла.
Но Виктор договорить ей не дал и довольно бесцеремонно потащил прочь.
– До встречи, милый! – раздался вслед голос Моники, но он даже не оглянулся.
– Ты чего? – с обидой спросила Сибилла, едва поспевая за его быстрым шагом. – Эд такой симпатичный!
– И когда ж ты успела с ним познакомиться? – раздраженно поинтересовался он.
– Да вот только что! – ответила девушка и вырвала руку из его цепких пальцев. – Ты долго не появлялся, блюдо уже давно принесли, папа волновался, и я пошла тебя искать. А тут Эдвард… Он-то и сообщил, что ты встретил подружку! Сколько же их у тебя? – лукаво добавила Сибилла. – Каждый день вижу тебя то с одной, то с другой!
– Не преувеличивай! – сухо ответил Виктор. – И потом, это не твое дело! И вот еще что…
Он остановился возле распахнутых дверей ресторана. Сибилла повернулась к нему, ее лицо раскраснелось, губы улыбались.
– Я тебе скажу, но это строго между нами, – нерешительно начал Виктор.
– Клянусь Святой Троицей! – пылко ответила девушка, вынула крестик из-под платья и поцеловала его.
– Хорошо, – улыбнулся он. – Хочу тебя предупредить: никогда не общайся ни с Эдом, ни с его подружкой Моникой. Думаю, они скоро уедут отсюда, и ты их больше никогда не увидишь. Но если ты будешь… всегда в хорошем настроении!
– Я и так почти всегда радуюсь, такая я от природы! – сказала Сибилла. – Только не поняла, к чему это ты.
– Просто запомни мой совет и все!
– Если тебе будет приятно, то сделаю, как ты говоришь, – задорно ответила она. – А что, ты ревнуешь? Эдвард такой красавчик! Или он любовник этой самой Моники, а мне наврал, что сейчас в свободном поиске? – спросила она, округлив глаза.
– Дело не в этом! Они… как бы тебе это сказать… В общем, опасные люди! Держись от них подальше!
– Преступники? – испугалась Сибилла и прижала ладони к пылающим щекам.
– Типа того, – понизив голос, сказал Виктор. – Есть такие люди, которые охотятся на богатых, знакомятся с ними на подобных курортах, выдают себя совсем не за тех, кем являются, стараются влюбить в себя, а потом выманивают деньги, подарки и все такое. Понимаешь?
– Ох! Понимаю, о чем ты! Таких на Лидо немало! Спасибо, что предупредил! И близко не подпущу! Так значит, ты и эта красотка Моника… – начала она.
– Именно! – быстро ответил Виктор. – Но я вовремя раскусил ее игру. И у нее ничего не вышло.
– Все ясно! Спасибо еще раз! Значит, они тут появились, чтобы найти себе новых жертв, – задумчиво добавила она.
– Думаю, встретив меня, они испугаются и уедут. И ты их больше никогда не увидишь!
Сибилла широко улыбнулась, кивнула и чмокнула его в щеку.
Из тетради
"Истории, рассказанные самоубийцами":
"Мария.
…Он уехал. И что это была за ночь! Я словно в аду жарилась, так мне тогда казалось. Я упивалась своей болью, забыла обо всех своих родных людях, думала только о себе и своем горе. Я без конца звала его, так подло меня предавшего, я не испытывала ни презрения, ни сожаления, ни ненависти. И это странно! Ведь я знала, что этот человек никогда не любил меня и даже не был увлечен по-настоящему, он просто развлекался стандартной игрой всех мужчин: "охотник-дичь", тешил свое мужское эго, и когда получил приз победителя, то моментально утратил к "дичи" интерес. Умом я это понимала, но мое сердце было разбито, душа истерзана, мрак поглотил меня целиком. Я и проклинала себя за то, что позволила чувствам так увлечь меня, и в то же время казалось, что моя любовь к этому недостойному единственная и вечная и именно она настоящая. Это было какое-то помутнение рассудка, так мне кажется. И если бы в тот миг нашелся человек, который бы мне открыл глаза на все происходящее! Сейчас я понимаю, что грамотный психолог может спасти жизнь! Что мне стоило выждать, успокоиться, принять верное решение? Что мне мешало?! Ведь я могла пойти с этой проблемой к специалисту, и он бы в два счета все разложил по полочкам! Но нет, я кинулась к первой встречной. И ею оказалась Моника.
Утром, совершенно невменяемая, я отправилась на пляж… Хотела погулять, освежить мысли, охладить голову, попытаться прийти в себя. Было очень рано, легкий туман окутывал море, оно казалось залитым дымчатым переливчатым оловом, но даже эта красота не выровняла моего состояния. Наоборот, мне становилось все хуже. Я шла и шла по кромке воды, она охлаждала мои босые ноги, но душа горела. И я хотела лишь одного: не быть, избавиться от этой жгущей изнутри боли…
Пляж был пустынным. И вот я увидела девушку. Она сидела у воды, ссутулившись и обняв колени. Когда я брела мимо, она повернула голову, ее бледное лицо с заплаканными глазами исказила страдальческая гримаса, и я будто увидела себя в зеркале. Это и заставило остановиться.
– Мне так плохо! – жалобным голоском проговорила она.
И я подошла. Зачем, зачем я это сделала? Все могло быть иначе! Я села рядом. Моника начала рассказывать душераздирающую историю о том, как ее вчера вечером бросил возлюбленный. И она словно под кальку повторяла мой случай. Тогда это показалось мне знаком свыше. И когда она прошептала его имя: "Эдуард", я покрылась холодным потом. Ведь моего любимого звали похоже – Эдвард. Я вздрогнула и сгребла влажный песок скрюченными пальцами. Это был знак! Именно так я восприняла созвучность имен. А Моника начала описывать, как она была счастлива и как все закончилось. Ее слова будто опутывали мой мозг паутиной, я все глубже погружалась в бездну беспросветного мрака отчаяния. И когда Моника встала, взяла меня за руку и пошла в воду, я ощутила счастье скорого избавления от мучений. Но вот она остановилась, ее медово-желтые глаза сияли, улыбка была ангельской, так мне тогда казалось. Она спросила, готова ли я расстаться с жизнью по собственной воле, и выпустила мою руку. Я была готова.
Когда я начала погружаться, то на один миг сознание вернулось, инстинкт самосохранения сработал, я попыталась выплыть на поверхность и глотнуть воздух. Но перед глазами появилось лицо моего любимого Эдварда, его синие глаза смотрели прямо в душу, внутри у меня все похолодело, воля ослабла, я снова захотела лишь одного: не быть.
Когда я очнулась, то сначала не поняла, что происходит. Я находилась на берегу, видела море, пляж, но как-то странно, словно сквозь пелену. И звуки были приглушенными, будто мои уши забивала вата. Тело я почти не чувствовала, создавалось ощущение, что я зависаю над землей и мои ноги не касаются песка. Передо мной стояли улыбающиеся Моника и… Эдвард. В первый миг я подумала, что попала в рай и вижу утонувшую вместе со мной Монику. Но что здесь делал мой возлюбленный?
– Что это? – растерянно спросила я и не узнала свой голос.
Он шелестел как бумага.
– Твоя новая жизнь, – с улыбками ответили они.
– Вы ангелы? – спросила я. – Я на небе?
Моника расхохоталась. И я заметила, как проступил страшный лик через ее хорошенькое личико. На миг такой же лик монстра я увидела и сквозь красивые черты Эдварда. И испугалась до обморочного состояния.
– Самые сильные и вкусные эмоции именно после перехода! – сказала Моника и облизалась, словно кошка, увидевшая рыбу.
– А то! – расхохотался Эдвард. – И хоть этот аморф по праву принадлежит тебе, именно ты перевела эту дурочку на другую сторону, но и я приложил руку. Так что угощай!
Я ощутила мучительный отток чего-то важного из моего тела, боль и все усиливающуюся слабость, словно последние жизненные силы кем-то высасывались. И, обмирая от ужаса, начала понимать, кем…"
Виктор вернулся на виллу под утро. Он чувствовал себя опустошенным. Мария не выходила их головы. Он знал, что нельзя привязываться к аморфам и уж тем более жалеть их. Они сами выбрали путь и должны испить чашу до дна. Виктор, прежде чем лечь спать, аккуратно записал рассказ Марии в специальную тетрадь. Когда-то Идрис подсказал ему такой способ разгрузки психики.
– Хоть ловец и наделяется сверхспособностями, но он все равно остается человеком, – наставлял его высший. – Поэтому происходит из года в год раскачка эмоционального фона. Бороться с этим трудно, но необходимо.
– Я могу превратиться в неизлечимого неврастеника? – не на шутку испугался Виктор.
– По идее нет! – неохотно ответил Идрис. – Так что веди дневники, записывай особо поразившие тебя истории, сохраняй интересные цитаты и афоризмы. Это всегда и всем помогало. Пока ты пишешь, мозг систематизирует, раскладывает все по полочкам, от этого мысли приходят в порядок. Эффект отличный: изложив чью-то историю на бумаге, ты словно запечатываешь ее в тетрадь и освобождаешь память.
И Виктор старался все записывать. Но Мария вызывала особую жалость, и даже сейчас, закрыв страницу с ее историей, он продолжал думать об этой женщине.
"Наверное, я сильно переутомился за последнее время, – размышлял Виктор. – Совет, затем опасные игры Соланж, да и Моника тут болтается постоянно и действует на нервы… Пора мне уехать с Лидо! Необходимо сменить обстановку!"
Из записной книжки:
"Космогоническая концепция розенкрейцеров", цитаты:
"Если по природе своей он склонен развлекаться и получать удовольствие от подобных вещей, он может наслаждаться в глубочайшей трясине кромешного ада, нанося очень серьезный ущерб своему духовному благосостоянию. Но если он не любит грубое и чувственное, атмосфера развращенности, в которой оказывается самоубийца, будет ему неприятна пропорционально его утонченности".
"Есть два пути, чтобы помочь такому Эго…
…Он должен постараться терпеливо переносить боль, пока его архетип не разрушится в тот момент, когда бы он сам умер при нормальном течении жизни.
Другой способ для тех, кто не обучен концентрации, – молитва.
…Мыслеформы молитвы действуют подобно невидимому помощнику, но от них легче отмахнуться, поэтому они не столь эффективны, поскольку не могут ответить на возражения.
Мы всегда предлагаем сочетание этих двух методов необученным людям. Молитесь за тех, кому вы хотите помочь независимо от того, в теле они или нет (живые или умершие). Обдумайте все, что бы вы хотели им сказать непосредственно перед тем, как заснуть".
Глава шестая
Три дня Виктор не выходил из виллы. Он отключил телефон, не пользовался компьютером. Ему хотелось отгородиться от внешнего мира, привести мысли в порядок и аккумулировать энергию. Первый день он много спал, в промежутках лежал на спине, бездумно глядя в потолок. Он знал, что если хотя бы сутки молчать, то энергия восстанавливается как бы сама собой. И уже на второй день своего затворничества он ощутил прилив сил. Но продолжал оставаться на вилле. Он часами сидел на террасе, любуясь пышной зеленью, вдыхая тонкий сладкий аромат цветов, смешанный с терпким йодистым запахом моря. Его мысли текли плавно и были в основном о том, как построить маршрут дальнейшего путешествия. Виктор подумывал покинуть Италию и перебраться на юг Франции или в Испанию, пока не было сильной жары.
Но наутро третьего дня он начал ощущать непонятное беспокойство. Причиной была Лиза. Он без конца вспоминал ее утонченный облик средневековой девушки, ее нежный голосок и милую манеру морщить нос, когда ей что-то не нравилось. Не мог он забыть и ее страстность, переходящую в разнузданность. В сочетании с невинным личиком такой контраст невыносимо возбуждал. Виктор понимал, что Лиза сейчас находится в состоянии апатии и полного равнодушия ко всему, что с ней происходит, и, по всей видимости, секс для нее просто способ поднять уровень адреналина. И ей реально все равно, с кем, когда и сколько. И это было опасно для девушки. Он гнал мысли о ней, старался переключиться на что-то другое, читал книги, но ничего не помогало. Образ Лизы засел занозой внутри, и он никак не мог извлечь ее.
Виктор знал, что все чувства питаются фантазиями, и если человек, вызывающий интерес, находится вдали, то даже обычная симпатия может раздуться до состояния влюбленности. Только реальность разрушает мечты. И он решил встретиться с Лизой, пообщаться с ней, чтобы отрезвить себя. Виктор набрал ее номер, но абонент оказался "вне зоны".
Вечером третьего дня затворничества он позвонил Клоду, поинтересовался, когда можно забрать портрет. Тот ответил, что в любое время. И Виктор решил не откладывать и поехать на встречу на следующий день.