Что готовит нам судьба - Индия Грэй 8 стр.


- Господи, у меня нет на это времени, - пробормотала Софи, стараясь обойти Кита и вырваться, наконец, на свежий воздух, пусть даже ледяной. - На мой взгляд, я вполне одета.

- Смотря для чего, - строго сказал Кит. - Например, ты забыла надеть лифчик.

Задохнувшись от гнева, Софи посмотрела вниз и увидела, что расстегнутые пуговицы на вороте свитера открывают взгляду ложбинку между ее грудями. Одежда с плеча четырнадцатилетнего подростка мужского пола явно шилась без расчета на то, что у него когда-либо вырастет такой соблазнительный бюст. Она сердито сжала ворот на горле.

- Я только что встала с постели.

- И торопишься в чью-то другую, пока Джаспер не видит? - ядовитым тоном предположил Кит.

Это стало последней каплей. Осуждение в его голосе и еще один мучительный спазм заставили Софи потерять терпение.

- Черта с два! - закричала она, стискивая кулачки и чувствуя, как щеки заливает гневный румянец. - Я тороплюсь в аптеку! И не потому, что хочу гулять по улицам в минус пять со спазмами, которые можно измерять по шкале Рихтера! У меня вот-вот начнутся адские месячные, а я не взяла с собой из Лондона ничего на этот случай! Так что дай мне пройти, пока тут не стало очень грязно!

На мгновение в холле повисла мертвая тишина. Кит невольно сделал шаг назад, словно уходя с орбиты ее ярости. Софи заметила промелькнувшую в его глазах искру удивления, но он тут же снова овладел собой и ситуацией.

- В таком случае ты вообще никуда не пойдешь. Разве что в библиотеку - там меньше вероятность замерзнуть насмерть. Я сам все сделаю. Скоро вернусь.

Сев в машину и включив печку, чтобы растопить лед на стеклах, Кит в отчаянии спрятал лицо в ладонях. Он всегда считал себя здравомыслящим. Уравновешенным. Справедливым. Иными словами, человеком, который руководствуется доводами рассудка, а не эмоциями. Так почему же несколько минут назад он вдруг повел себя как тюремщик-садист?

Что-то в Софи заставляло его терять голову. Что-то в ее улыбке и глазах, в том, как она старалась держаться со сдержанным высокомерием и как у нее это не получалось. В ее присутствии непривычный к сильным эмоциям Кит чувствовал слишком много всего сразу. И все равно хотел большего.

Ее тело, для начала. Все. Без одежды.

Очнувшись от размышлений, Кит выкатился с подъездной дорожки с необязательным ревом мотора и визгом шин. Какой бы странной ни казалась ситуация, Софи оставалась подружкой его брата и находилась в Элнбурге только потому, что сам Кит ей это приказал. Как минимум две веские причины быть с ней вежливым. Или хотя бы перестать изображать диктатора и постараться впредь вести себя по-человечески.

Как только за Китом закрылась дверь, Софи прижала ладони к пылающим щекам и застонала от стыда.

"Святые угодники, ну зачем я это все ему вывалила? - подумала она. - Я же актриса! Почему у меня никак не получается вести себя таинственно, элегантно и с достоинством?"

Особенно плохо это у нее получалось в обществе Кита Фицроя, должно быть привыкшего к офицерским женам с безупречными прическами и манерами под стать. Женщинам, которые никогда не опускаются до таких вульгарных вещей, как ругательства или менструации. Не выходят из себя. Не целуют кого попало, не подумав, что это может быть ловушка.

Хотя бы потому, что не дают никому поводов расставлять на них ловушки.

Женщинам высшего класса, другими словами.

Софи опустила руки и огляделась, впервые уделив внимание обстановке. В библиотеке не было ничего ни от показной роскоши гостиных, ни от холодного запустения комнат наверху. Старинная мебель - от заваленного бумагами письменного стола у окна до обитого бархатом дивана возле камина - выглядела так, словно ею пользовались часто, но бережно.

Но только взгляд на книги помог Софи оправиться от приступа жалости к себе. Тысячи книг на полках, доходящих до высоких потолков. Единственным чтением там, где она росла, были пособия по саморазвитию личности с названиями вроде "Как освободить женщину-воина в себе" и "Гармоничное вегетарианство". И даже если Софи удавалось раздобыть на книжном развале что-то еще, она не могла найти тихое место, чтобы спокойно почитать. Комната вроде этой была ее мечтой.

Почти благоговейно Софи прошла вдоль рядов полок, ведя пальцем по корешкам. В основном это были почтенные тома в выцветших переплетах, но в последней секции у окна обнаружились более современные издания в мягких обложках - Дик Фрэнсис, Агата Кристи и, о радость, несколько дамских романов Джорджетт Хейер. Софи пискнула от восторга при виде книги "Дитя дьявола" и тут же угнездилась с ней на диване, вспоминая, как в четырнадцать лет отчаянно влюбилась в героя, страдая от понимания, что ни один реальный мужчина не сможет с ним сравниться.

Губы Софи изогнула ироничная улыбка. В четырнадцать мир было так легко делить на черное и белое, а к двадцати пяти выяснилось, что все устроено гораздо сложнее. Подростком она даже помыслить не могла, что однажды все-таки встретит такого мужчину, но он отнесется к ней как…

Мысль прервалась, когда из книги на колени Софи выпал свернутый листок бумаги. Развернув его, она увидела, что это письмо, написанное, если верить дате, тридцать лет назад. Почерк был мужской, неаккуратный, почти нечитаемый, но Софи без особых трудностей разобрала первую строчку:

"Любимая…"

Софи прекрасно знала, что читать чужие письма нехорошо, но предполагала, что это правило имеет какой-то срок давности. В любом случае письмо, которое выпало из книги Джорджетт Хейер и начиналось так романтично, напрашивалось на то, чтобы его прочитали.

"Сейчас сумерки, жара стала почти выносимой, как только зашло солнце. Я сижу на балконе с недопитой бутылкой джина, которую привез с собой из Англии. Это та бутылка, которую мы купили в Лондоне, ты еще несла ее под плащом, когда дождь заставил нас бежать обратно в отель. Как я мог выбросить вещь, касавшуюся твоего тела?"

"Какая прелесть!" - подумала Софи, стараясь представить себе, как Ральф пишет столь интимное послание или бежит под дождем, чтобы в номере отеля заняться любовью с женщиной, которой принадлежит его сердце.

"Спасибо, любовь моя, за фотографию К в последнем письме. Как же быстро он растет - куда делся пухлый малыш, которого я держал на руках в Элнбурге? Теперь это самостоятельная личность с характером - сколько в нем бесстрашной целеустремленности! Прощаться с ним в этот раз было намного тяжелее. Мне казалось, ничто не может сравниться с болью от расставания с тобой, но твои письма и воспоминания о времени, которое мы провели вместе, дают мне силы жить. А оставлять сына - все равно что отрезать часть от себя самого".

Сердце Софи дрогнуло, строчки запрыгали перед глазами. Скорее всего, К - это Кит. Тридцать лет назад ему было всего три или четыре года.

"Я смирился с тем, что мне приходится делить тебя с Ральфом, ибо знаю - на самом деле ты не принадлежишь ему ни в каком из смыслов. Но то, что Кит вырастет, считая его настоящим отцом, заставляет меня задыхаться от злости на несправедливость этого мира. Почему не я встретил тебя первым?"

Открыв рот от удивления, Софи недоверчиво перечитала последние фразы. И после тридцати лет от письма исходило такое отчаяние, что у нее перехватило горло, но грандиозность откровения пока никак не укладывалась в мозгу.

Ральф Фицрой не был отцом Кита?

Звук открывающейся за ее спиной двери заставил девушку подпрыгнуть почти до потолка. Дрожащими пальцами она торопливо запихнула письмо обратно в книгу и раскрыла ее на другой странице.

- Как ты быстро, - пробормотала она, обернувшись, чтобы взглянуть на Кита, который вошел в библиотеку с толстым картонным пакетом в руках.

Он явился прямо с улицы, не задержавшись в холле, чтобы снять куртку. При каждом его движении ноздрей девушки касался запах холода, озона и сосен.

- У меня возникло ощущение некоторой срочности.

Поставив пакет на другой край дивана, Кит достал упаковку тампонов и бросил ее Софи, которая не решалась поднять на него глаза. Стеснение от того, что ему пришлось покупать для нее средства женской гигиены, почти померкло по сравнению с тем, что она только что выяснила о его происхождении.

- Спасибо, - тихо сказала Софи.

- Не стоит. - Снимая куртку, Кит посмотрел на нее настороженно. - Это меньшее, что я мог сделать после того, как набросился на тебя в холле. Мне не следовало быть таким придирчивым. Прости.

- Забудь. - Ей не хотелось, чтобы он вел себя мило, расширяя оставленную письмом трещину в ее доспехах.

Теперь в его глазах появилось удивление.

- Не думал, что с тобой будет так легко помириться. - Он снова залез в пакет и выудил огромную шоколадку. - Мне казалось, понадобится по крайней мере это. Или даже это. - На свет появилась бутылка.

- Джин? - Софи рассмеялась, хотя сердце на мгновение сжало печалью при мысли о письме - о матери Кита и ее неизвестном любовнике, пьющих джин в гостиничной постели под шум дождя.

О боже. Не надо было ей думать о постели.

Кит унес бутылку к резному буфету возле письменного стола.

- Аптекарша миссис Уоттс, которая при других обстоятельствах сделала бы блестящую карьеру детектива, посмотрела на мои другие покупки и сказала, что джин хорошо помогает от менструальных болей.

- О боже! Представляю, как тебе было неловко.

- Совсем нет, хотя, разумеется, мой опыт не позволяет судить о ценности ее совета.

- Джин как лекарство для меня новость, но я бы согласилась попробовать, даже если бы кто-то предложил мне напиться крови летучей мыши или позаниматься йогой голышом.

- Так плохо? - спросил Кит, доставая из буфета банку тоника.

- Не в этот раз, но иногда бывает просто кошмар. Хотя, конечно, не в сравнении со многими другими вещами, - добавила она поспешно, вспомнив, что Киту приходилось работать в зонах военных действий и разбираться с последствиями взрывов.

- В пакете есть обезболивающие. - Он плеснул джин в стакан. - А что говорят доктора?

- Я их не спрашивала. - Софи никогда не была прикреплена ни к какому медицинскому учреждению, а ее мама Радуга верила, что любую болезнь можно вылечить с помощью крапивы. - Я смотрела в Интернете и выяснила, что это либо эндометриоз, либо рак в последней стадии - маловероятно, потому что длится уже двенадцать лет. По той же причине отпадает аппендицит. Отравление мышьяком тоже не подошло, а больше я не искала.

- Тебе надо показаться доктору. - Кит подошел, держа полный стакан с кубиками льда. - А пока займемся самолечением.

- У меня мало нерушимых правил, но не пить крепкие спиртные напитки до полудня в одиночестве - одно из них. Выпьешь со мной? - Она вдруг подумала, что у Кита нет причин задерживаться в ее компании после того, как он выполнил свой моральный долг, и добавила: - Если тебя не ждут какие-то важные дела, конечно.

- Ничего, что не могло бы подождать еще. - Он отправился смешивать джин с тоником себе, по дороге подложив в камин еще одно полено. - Я пытаюсь разобраться с документами на поместье. Мой отец не силен в организационных вопросах, он десятилетиями управлял Элнбургом по страусиному принципу.

- Значит, Джаспер унаследовал привычку прятать голову в песок от Ральфа?

- Боюсь, что так. - Кит уселся на противоположный край дивана лицом к Софи. - То же самое касается пьянства и склонности считать, что личное обаяние вытащит его из всех тяжелых жизненных ситуаций. - Он прервался, чтобы сделать глоток. - Прости, наверное, я не должен говорить о нем так в твоем присутствии. Справедливо будет заметить, что гены безудержного женолюбия ему не передались.

- Это точно. - Софи поймала себя на том, что смеялась немного дольше, чем нужно. Если бы только Кит осознавал всю правду собственных слов! - Но ты прав. Джаспер очень во многом напоминает отца.

Она отпила джина с тоником, понимая, что разговор завел их на опасную территорию. Как бы ей ни хотелось рассказать Киту о найденном письме, ее слишком пугала идея затронуть настолько личную тему.

Серебристые глаза Кита сузились, когда он взглянул на нее поверх своего стакана.

- А вот я совсем на него не похож. Нет никакого секрета в том, что у нас с отцом натянутые отношения. Поэтому я и не считаю своим долгом проводить каждую минуту у его постели.

Комната погрузилась в тишину, которую нарушали лишь треск поленьев в камине и позвякивание кубиков льда в стакане Софи.

- Почему у вас натянутые отношения?

- Так было всегда. - Он пожал плечами. - Я не помню, чтобы часто общался с отцом до того, как моя мама ушла. А после одно время думал, что это нас сблизит.

- Но не сблизило?

- Как раз наоборот. Может быть, отец винил меня. - Кит посмотрел сквозь стакан на огонь, который придал джину оттенок бренди. - А может, просто срывал на мне обиду. Но его прежнее равнодушие превратилось во враждебность. Он отослал меня в интернат при первой возможности.

- О господи, бедняга! - От одного только воспоминания о коротком знакомстве с закрытой частной школой у Софи волосы чуть не встали дыбом.

- Да нет же, мне там нравилось. Я был единственным учеником, который боялся каникул. В первый вечер дома Ральф приглашал меня в гостиную и просматривал отчет об учебе, цепляясь ко всему - средней оценке или поражению в составе школьной команды. Его замечания заставляли меня стараться еще больше и учиться еще лучше, но тогда он начинал называть меня ботаником.

Сердце Софи билось в быстром, рваном ритме. Уголок книги, между страниц которой был спрятан ответ на вопрос о причинах нелюбви Ральфа к старшему сыну, торчал из диванных подушек в нескольких сантиметрах от ее правого бедра.

- Почему он так поступал с тобой?

- Не имею ни малейшего представления. Было бы легче думать, что он просто равнодушен к детям, но его радость, когда родился Джаспер, опровергла эту гипотезу. В любом случае его отношение не нанесло мне глубоких душевных ран, так что со временем я перестал забивать этим голову.

- Но не перестал возвращаться сюда, - промурлыкала Софи, глядя на полумесяц лимонной дольки, застрявший в кубиках льда на дне стакана. - Не уверена, что я бы смогла.

- Я возвращался из-за Элнбурга, - ответил Кит. - Это прозвучит странно, но замок - такая же часть моей семьи, как живущие в нем люди. А Ральф всегда подходил к его содержанию так же, как воспитывал своих сыновей.

- Как это?

- Все или ничего. Пять тысяч фунтов за занавески в гостиную и никакого внимания дырявой крыше.

Их глаза встретились. Кит коротко, сухо улыбнулся, но взгляд остался хмурым. "Я знаю причину, - отчаянно хотела сказать ему Софи, охваченная состраданием. - Я могу объяснить, почему Ральф вел себя так гнусно. В этом нет твоей вины".

Пауза затягивалась, никто не отводил взгляда. Софи чувствовала себя беспомощной, не в силах остановить волну нараставшего вожделения, ей казалось, что жар огня в камине впитывается в ее щеки и губы…

Она едва не выпрыгнула из собственной кожи, когда тишину прорезал телефонный звонок.

Кит стремительно вскочил и обошел диван, чтобы не тянуться к столику с аппаратом через колени Софи.

- Элнбург.

Софи прижала руки к горячим вискам. Голос на другом конце линии звучал издалека и сопровождался жестяным эхом, но она узнала Джаспера.

- Это очень хорошо, - спокойно сказал Кит. - Скажи ей сам.

Стараясь не смотреть на него, Софи схватила протянутую трубку.

- Соф, отличные новости! - радостно закричал Джаспер. - Папа пришел в себя! Сознание еще немного путается, и ему трудно дышать, но он разговаривает и нашел в себе силы улыбнуться хорошенькой медсестре!

- Великолепно! - Софи старалась говорить с максимальной теплотой, которую смогла из себя выдавить в свете того, что узнала о Ральфе. - Любимый, я так рада!

- Мы с мамой не хотим сейчас оставлять его одного. Ты переживешь, если мы не приедем к ужину?

- Конечно. - Софи машинально взглянула на Кита, который стоял у камина с опущенной головой и напряженными плечами. - Не волнуйся, все будет в порядке.

- Да, только Ма дала миссис Дэниелс выходной…

- Верь или нет, но некоторые из нас поднялись по эволюционной лестнице достаточно высоко, чтобы обходиться без прислуги, - ответила Софи со смехом. - А теперь иди к отцу и передай ему мои… наилучшие пожелания.

Ее улыбка померкла, когда она положила трубку. В библиотеке снова воцарилась тишина - на сей раз выжидательная.

- Они задержатся в больнице, - сказала она Киту. - Джаспер хотел убедиться, что мы справимся, потому что у миссис Дэниелс выходной, а я не знаменита кулинарными талантами. Где здесь можно заказать еду с доставкой?

- В Хоксворте. - Кит поднял голову. - Но забудь про доставку. Не знаю, как тебе, а мне необходимо ненадолго выбраться отсюда. Поехали в ресторан.

Глава 10

Стоя перед зеркалом, Софи вонзила расческу в мокрые волосы.

"Это не свидание", - еще раз мысленно повторила она.

После сегодняшней прогулки по пляжу голову в любом случае надо было помыть. Она не делала ничего особенного только потому, что Кит пригласил ее на ужин.

Было бы страшно грубо не предпринять хоть какие-нибудь усилия, чтобы выглядеть более презентабельно. К тому же после заточения в Элнбурге, где она большую часть времени не видела ни одной живой души, Софи ухватилась бы за любой повод чуть подкраситься и надеть что-то для красоты, а не для тепла.

Но что?

Она смертельно устала от джинсов. Это оставляло ей выбор между саваном, вампирским корсетом и китайским платьем, которое Джаспер забраковал перед днем рождения отца как слишком сексуальное.

"Это не свидание".

Конечно нет. Но в саване Кит ее уже видел. А корсет создаст ощущение, что она встречается с ним за фиксированную плату. Значит, китайское платье.

Волна нервозности накатила на Софи. Разве не смешно прихорашиваться и наряжаться для мероприятия, продиктованного практическими причинами? В отличие от всех приглашений на ужин, которые ей доводилось получать раньше, это определенно не было первым ходом в игре, ведущей к постели. Вне зависимости от того, какие чудеса, как инстинктивно чувствовала Софи, обещала постель Кита Фицроя.

"Прекрати".

Не надо сводить все к сексу. Взгляд, которым они с Китом обменялись в библиотеке, не был прелюдией к поцелую. И этот поцелуй не завел бы их незнамо как далеко, даже если бы телефон не зазвонил. Нет. Их ужин означал только то, что они каким-то чудом пришли к согласию. Теперь Софи представилась возможность постараться найти с Китом общий язык, просто поговорить, раз уж ей повезло оказаться рядом в один из тех редких моментов, когда ему требовалось снять тяжесть с души.

Она вздохнула. Если подумать, это казалось чем-то гораздо более глубоким и интимным, чем секс.

Руки Софи так тряслись от волнения, что накрасить глаза ей удалось лишь с третьего раза. Она поежилась, когда алый шелк платья коснулся кожи и туго обтек тело.

"Это не свидание", - повторила себе девушка, состроив суровую гримасу своему отражению в маленьком зеркале над умывальником. Но ее глаза сверкали от возбуждения.

Назад Дальше