Краем глаза Лара заметила, как Поппи напряглась, услышав последний комментарий, тут же вскочила с места и метнулась к холодильнику, повернувшись к ним спиной. За стол она возвратилась с бутылкой воды.
– И что же? – спросила Лара.
Исаак легко пожал плечами:
– Ночные вылазки, безумные каникулы и все такое. Путешествие года в Лас-Вегас.
– Ха-ха, очень смешно! – огрызнулся Алекс. Лара вопросительно посмотрела на него, и он неопределенно взмахнул рукой. – Я за одну неделю спустил половину своего наследства с ним и другими парнями. Скажем так, леди Удача отказалась переступать со мной порог казино, – произнес он таким тоном, словно для него это ничего не значило.
Он с тем же успехом мог изъясняться на китайском. Лара понятия не имела о том мире, где было в ходу наследство, не говоря уже о шикарных каникулах, на которых можно его спустить.
Исаак обновил напитки, на секунду задержав бутылку над стаканом Поппи, когда та накрыла его ладонью. Алекс и Исаак принялись вспоминать старые времена, и кухня наполнилась смехом. К окончанию застолья Лара уже составила для себя картинку богатого детства и отрочества, с громадным особняком в Котсвордз, роскошными каникулами и школьной дружбой, длившейся до сих пор. С каждым анекдотом она все больше чувствовала себя не в своей тарелке. Наконец Поппи встала и начала убирать со стола.
– Тебе помочь? – спросил Исаак.
– Не надо, я помогу, – быстро вставила Лара, поднимаясь. Она с облегчением вздохнула, когда посиделки закончились, и тут же принялась злиться на себя за свою реакцию. Это ведь не школа. И она больше не вечная новенькая в классе. Почему ее вообще волнует, подходит ли она этому обществу или нет? Проживание в Ноттинг-Хилл – это стратегический шаг в ее карьере, а не тест на популярность. Она открыла посудомоечную машину и начала укладывать в нее посуду.
– В таком случае, – Исаак взглянул на часы, – я направляюсь в город. Ночь нежна и все такое. Кто со мной?
Поппи сразу отказалась:
– Мне через час на дежурство. Ночная смена. Мне уже пора собираться.
– Иди, – сказала ей Лара. – Я закончу уборку.
– Ну тогда всем пока. – Исаак помахал им рукой и вышел в коридор. Через секунду хлопнула входная дверь. Поппи пошла к себе готовиться к работе.
Алекс убрал со стола стаканы, Лара вытерла столешницу.
– Ты весь вечер была такая тихая, – заметил он.
– Правда? – фальшиво удивилась она, стоя к нему спиной. Их жизни находились на разных полюсах бытия. Если не считать того факта, что они случайно оказались под одной крышей, у них не было ничего общего. Между ними целая пропасть. Как она вообще собирается вписаться в эту жизнь, когда первая эйфория пройдет? Ледяные когти сомнения впились в ее сердечко. Сколько они протянут вместе, пока их отношения не начнут давать трещины из-за этих фундаментальных различий?
– Правда. – Он подошел к ней, взял за руку и усадил рядом с собой. На его лице читалась тревога. – Что случилось?
Она заговорила с наигранной легкостью, надеясь показать ему, что ничего страшного не произошло. "Вот так, Лара. Выше голову".
– Просто твое воспитание очень отличается от моего. Твое и Поппи. Большая семья, куча родственников, друзья приезжают на каникулы. – Она помолчала немного. – Было интересно послушать, как вы об этом говорите, как вспоминаете, только и всего. Мне в этом отношении похвастаться нечем.
Он пожал плечами.
– Знаешь, в такой жизни тоже есть свои минусы, – не стал распространяться он. – А как насчет тебя? Ты практически ничего не рассказывала мне о своем прошлом. Кроме того, что твоя мама научила тебя шить, так?
– Не мама. Не совсем. – Она настороженно улыбнулась и отхлебнула вина. – Приемная мама, – уточнила она.
– Тебя удочерили?
Она выпрямилась. Ну вот, теперь она разожгла его интерес. В детстве ее прошлое постоянно не давало покоя окружающим. На скольких игровых площадках при школах она представляла собой новую и неизведанную форму жизни? Начинать всегда тяжело.
– Моя мама была очень юной, когда я появилась на свет. – Лара внимательно наблюдала за его реакцией. – Ей было всего пятнадцать, сама еще ребенок. – К его чести, он даже не поморщился, и она продолжила: – Она старалась как могла, но у нее не получалось нормально присматривать за мной. Не то чтобы она не хотела, просто у нее не было никакой поддержки. От ее собственных родителей помощи было не дождаться. – Она по жала плечами. – Короче говоря, все закончилось тем, что меня у нее забрали.
Алекс с тревогой и заботой внимал ей, и у Лары неприятно заныло в груди. До сих пор он видел только сильную Лару, независимую, целеустремленную Лару, которая сама создавала вокруг себя нужную реальность. Ей не хотелось, чтобы на нее смотрели с жалостью и сочувствием.
– И ты была удочерена?
– Да.
– А что твой отец?
Она усмехнулась:
– Я ничего о нем не знаю. С мамой я все еще поддерживаю отношения, мы видимся время от времени, но никогда не были близки. У нас не было шанса стать родными людьми. Я не виню ее. Обстоятельства сложились против нее, а она сама еще была маленькой. У тебя есть Поппи, а у меня нет ни братьев, ни сестер. Я всегда жила сама по себе.
– Какой была твоя приемная мать?
Которая из них? Для Лары только одна имела значение. Остальные не заслуживали упоминания, она о них даже не вспоминала.
Лара припомнила то время, когда она наконец-то обрела дом, и на ее губах заиграла искренняя улыбка.
– Ее зовут Бриджит. Я жила с ней и ее мужем. Они были чудесными людьми. Добрыми, отзывчивыми. Бриджит научила меня шить – она долгие годы работала портнихой и весьма преуспела в этом ремесле. Она шила всю свою одежду, игрушки, подушки и другие декоративные вещицы, да все что угодно. До тех пор я не знала, куда несет меня жизнь, просто плыла по течению, и вдруг я нашла то, что у меня действительно хорошо получается, и человека, который мной искренне интересуется.
Она вспомнила долгие часы учебы, кропотливой работы над стежками, вытачками и обметкой петелек для пуговиц. Невероятное терпение, с которым Бриджит отвечала на ее многочисленные вопросы. Энтузиазм постижения нового ремесла, граничащий с жадностью до знаний и бесконечной практики.
– Мой бизнес берет начало именно там. В колледже я изучала дизайн костюма, получила хороший опыт работы, а потом начала шить сама.
– Вы с ней общаетесь? Должно быть, она ужасно гордится тобой.
Лара кивнула:
– Я вижусь с ними, как только у меня появляется свободное время. Мы болтаем по телефону, ездим в гости друг к другу и все такое. Как только мне исполнилось шестнадцать и я пошла в колледж, съехала от них и сняла комнату. Я начала выстраивать свою собственную жизнь, сама присматривать за собой, и с тех пор так все и идет.
Алекс смотрел, как она медленно крутит вино в бокале. Встречал ли он когда-либо настолько независимого человека, который полагается исключительно на себя и свои силы? Это придавало их отношениям привлекательный оттенок защищенности – ему было уютно от мысли о том, что ее счастье и благосостояние никогда не будет полностью зависеть от него. Нет нужды волноваться, что он может переступить черту, поскольку он знает, что она прекрасно справится – и будет вполне счастлива – даже без него.
– Вот почему, слушая твои разговоры с Поппи и Исааком о вашем детстве, я словно на другую планету попала, – вздохнула она. – Я не знала, что сказать и как включиться в беседу. Мы с тобой такие разные, я и ты.
По ее тону он понял, что она не считает это доброй вестью.
– У тебя было идеальное детство, – продолжала тем временем Лара. – Тебе так повезло, у тебя большая семья, финансовая поддержка, большой дом за городом.
Он не смог удержаться от циничного смеха:
– Ну да, со стороны, наверное, действительно складывается идеалистическая картинка, но на самом деле все не так. – Он отмахнулся от своих опасений насчет сна и алкоголя и плеснул себе в пустой стакан добрую порцию вина. – Мне кажется, счастье и поддержка не имеют никакого отношения к кровным узам. По крайней мере, не совсем и не всегда. У нас с Поппи по уши всяких родственников, но когда речь идет о любви и поддержке, нам приходится скрести по сусекам. – Он улыбнулся, заметив, как она нахмурила бровки. – Деньги, конечно, сильно помогают, но я никогда не умел ими распоряжаться. Мы с Поппи получили наследство одновременно, но от моего практически ничего не осталось. Она поступила разумно, вложилась в крышу над головой. Я же никогда так далеко не заглядывал – вся моя жизнь крутилась вокруг армии. Я никогда не думал, что мне потребуются деньги для какого-то там запасного плана. Я спускал их в увольнительных вместе с другими парнями, большую часть проглотил Лас-Вегас – Исаак не шутил, когда говорил об этом. Все во имя веселья.
Он посмотрел на ее маленькое, горящее возмущением личико. Она столько пережила в детстве и с честью вышла из трудной ситуации. Он не мог не преклониться перед такой стойкостью характера. У него имелись финансы, он открывал двери ногой благодаря семейной репутации, совершенно посторонние люди спали и видели, как бы помочь ему в жизни, опять же спасибо фамильным узам. У нее же ничего подобного не было, но как высоко она поднялась!
Он протянулся через стол и взял ее за руку:
– Ты сама взошла на вершину и имеешь полное право этим гордиться. Ты не пользовалась семейным именем и репутацией отца. Когда ты смотришь на свой бизнес и свой магазин, на все, чего ты достигла, ты знаешь, что добилась этого сама. Это только твоя заслуга. – Он остановился на мгновение. – Хотелось бы мне сказать то же самое о себе.
– Почему нет? Ты дослужился до капитанского звания. Такие вещи не преподносят кому попало на блюдечке с голубой каемочкой, их нужно заработать.
Он усмехнулся:
– Я происхожу из старинной военной семьи – у нас древние корни. У моего отца есть связи на самом высоком уровне. Я был бы полным идиотом, если бы считал, что репутация семьи ничем не помогла мне добраться туда, где я нахожусь. – Он тяжело сглотнул. – Где я находился. К несчастью, это больше не считается. А так как из армии я уволился, то и интерес родственников ко мне тоже сошел на нет. Ты в курсе, что с тех пор, как я вышел из госпиталя, родители меня ни разу не навестили?
Разве это нормально, когда у тебя в принципе должна быть любовь и поддержка семьи, но ты не можешь ею воспользоваться? – задалась вопросом Лара. Да так еще хуже! Она, по крайней мере, точно знает, на что может рассчитывать. И никаких разочарований, потому что ей не в ком разочаровываться.
– Я хочу сказать, что мы с тобой не такие уж и разные, – заметил Алекс. – Только с виду. У меня куча родственников, у тебя ни одного, о ком бы стоило упомянуть, но проку от моих нет никакого. Их не интересую ни я, ни моя жизнь. Может, мы пришли к этому из разных отправных пунктов, но итог один: каждый из нас достаточно одинок.
Он залпом допил вино и решительно встал из-за стола. Произнеся это вслух, Алекс словно вытащил все это на свет божий из темных закоулков подсознания, и во рту тут же появился хорошо знакомый горький привкус разочарования. Долгое время семью ему заменяли всяческие учреждения. Сначала школа, потом университет, затем армия.
Круг верных товарищей обеспечивал моральную общность. Чувство потери опоры, оторванности от корней, одиночества и полного отсутствия поддержки, которое он испытал в первые недели после увольнения из армии, сделало возвращение в ряды гражданских людей особенно трудным и нежеланным. С тех пор он прошел немалый путь, поселился с Поппи в Ноттинг-Хилл, познакомился с Ларой, обрел иную цель в жизни в виде нового бизнеса. Последнее, что ему было нужно, – это бессмысленное самокопание.
Она вопросительно посмотрела на него, и он наклонился вперед, убрал волосы с ее лба и поцеловал кремовую кожу.
– Я хочу принять душ, – сказал он.
Ларин идеализированный взгляд на его детство дал широкую трещину, и у нее сжалось сердце. Она ясно видела, что он огорчен и сбит с толку. Все те люди, которые должны были дарить ему любовь и содействие, на самом деле не оправдали его ожиданий и принесли лишь разочарование. Она неожиданно поняла, насколько они с Алексом похожи. А она и не знала! Может, их миры не так уж далеки друг от друга. От этой мысли ее вдруг охватило желание куда более сильное и яркое, чем то, которое пробуждало в ней его мускулистое тело и красивая мордашка.
Не задумываясь над тем, что она делает, Лара бросила на столешницу посудное полотенце и медленно пошла по направлению к ванной. Страсть затмила рассудок, лишив ее контроля над собой. Теряла ли она когда-нибудь вот так бдительность, упивалась ли физическим блаженством с мужчиной, не предаваясь бесконечным размышлениям об инстинкте самосохранения, под знаком которого прожила всю свою жизнь?
Звук льющейся воды был слышен даже в коридоре. Она дернула дверь, прежде чем стучать, и та мягко распахнулась. Исаак ушел на всю ночь, Поппи отправилась на работу, вот Алекс и не стал запираться. Он ни о чем не тревожился. В отличие от нее. Последнее, что ей нужно, – это чтобы Исаак вернулся и внезапно ворвался в ванную. Она прикрыла за собой дверь и повернула защелку.
В помещении было тепло и сыро от висевшего в воздухе пара. Пряный аромат свежести окутал ее. Сердце гулко застучало в груди. Резкий запах геля для мужчин, которым Алекс, по его словам, пользовался в качестве противоядия ко всем этим розовым девичьим штучкам, еще сильнее разжег в ней желание.
За запотевшим стеклом душевой кабинки виднелся силуэт – широкие плечи, плавно переходящие в мускулистый торс. По ее телу пробежал жар и поселился у нее между ног. Она медленно скинула с себя одежду, босиком протопала по кафелю к душу и отодвинула дверцу.
Она вошла к нему в душ так, словно это было самым обычным делом, и его удивление быстро сменилось возбуждением от ее гладкого обнаженного тела. Вода намочила ее светлые волосы, сделав их темнее. Его руки скользнули по ее мокрой коже, он обнял ее за талию и притянул к себе. Нашел губами ее губы и с жадностью впился в них.
Она точно знала, чего хочет в данный момент, и взяла парня в оборот. Его всегда завораживало в ней это. Воздух пропитался мужским ароматом его геля, цитрус и бергамот обострили ее чувства. Она провела ладонями по его намыленной коже, по крепким мускулам. Он нежно подтолкнул ее к стене, ее плечи и ягодицы прижались к гладким прохладным плиткам. Его руки были повсюду, исследовали ее, обхватывали груди, прижимали их друг к другу, пока он играл языком с ее отвердевшими сосками, посылая по ее телу жгучие искры.
В потоке теплой воды он опустился еще ниже, не торопясь, смакуя каждое прикосновение, прокладывая дорожку из поцелуев между тяжелыми грудями, по плоскому животу и дальше. Он опустился перед ней на колени, погладил стройные бедра, а потом поднял одну ее ногу и закинул себе на плечо. Теперь она не могла сжать ноги, и он поспешил воспользоваться ситуацией.
Лара запрокинула голову на плитки. Так вода не попадала ей на лицо, а лила только на ее тело и на него. Каждая клеточка кожи загорелась огнем, когда он начал свой путь поцелуев вверх по внутренней стороне ее бедра, медленно-медленно, заставляя ее замереть от предвкушения. И вот одним движением языка он распахнул набухшие складочки, и она со сладостным стоном закрыла глаза. Он нашел заветный бугорок и стал водить вокруг него языком, одной рукой прижимая ее к себе, а другой сначала дразнил ее, потом запустил два пальца внутрь. Он отзывался на каждое ее движение, на каждый вдох, двигая пальцами в восхитительно медленном ритме и лаская ее языком, пока она не почувствовала, что взлетает в благоуханные небеса. Утратив контроль над собой, она вцепилась пальцами в его мокрые волосы, а он в ответ все ускорял темп, пока она не закричала от удовольствия. Прежде чем ее ослабевшие ноги подкосились и она опустилась на колени прямо в душе, все еще сотрясаясь от волн удовольствия, он отодвинул дверцу и вытащил презерватив из шкафчика у раковины. Он аккуратно поднял Лару и вынес из душа, оставив водный поток разочарованно биться о голые стены и поддон. Вода разлилась по всему полу, но он, не обращая на это внимания, развернул ее лицом к стене, крепко держа за талию. Лара почувствовала у своего лона его восставшее копье, и вот он уже внутри ее, заполняет всю ее целиком, берет ее долгими, сильными движениями, прижимаясь мускулистой грудью к ее спине и целуя в шею. Холодные гладкие плитки прижались к вишневым косточкам ее сосков, от скользнувших вниз пальцев на запотевшей стене остались следы – она вновь начала восхождение. На этот раз вместе с ним, ощущая, как с каждым рывком учащается его дыхание. Через мгновение он уже тоже кричал от наслаждения, прижимаясь лицом к ее голому плечу.
Глава 9
Лара лежала, уютно устроившись на сгибе руки Алекса в островке янтарного света лампы, довольная, удовлетворенная. Его пальцы сплелись с ее пальцами, ей было тепло и комфортно. Ее вещи уже начали просачиваться в его комнату. Их было пока немного, халатик да несколько предметов одежды. Странно, но это не казалось чем-то особенным. Пусть она каждую ночь проводила у Алекса, но пугающей серьезности в их отношениях не наблюдалось, потому что у нее была своя собственная комната чуть дальше по коридору и отдельная полка в холодильнике. Не говоря уже о квартире внизу, куда можно будет вернуться через день или два. По ту сторону двери стояла тишина – Исаак еще не вернулся. Опять же если Исаак веселился, то, как говорят, он делал это на полную катушку. При мысли об Исааке Лара нахмурилась, припомнив поведение Поппи за ужином.
– Твоя сестра немного скованна в присутствии Исаака, – проговорила она. – Между ними что-то есть?
Она почувствовала, как Алекс покачал головой:
– Я ничего такого не заметил. Еда была, как всегда, просто сказочная. Она умеет готовить, этого у нее не отнять.
– Ты настоящий брат, – фыркнула Лара. – Под носом у себя ничего не замечаешь. Атмосфера на кухне была жутко напряженная, хоть ножом режь. И Поппи хотелось поскорее сбежать оттуда. Мужчины временами бывают такие бесчувственные, честное слово.
Он тихо рассмеялся, уткнувшись в ее волосы:
– Я очень даже чувственный, когда пожелаю.
Он ласково развернул ее и приподнялся на локте, и она заглянула в его серые глаза. Он запустил пальцы в ее волосы и так нежно поцеловал, что она чуть не растаяла. Она обвила его ногами и руками, наслаждаясь тем, какой он рослый, широкоплечий и мускулистый. Она чувствовала себя защищенной. В тепле и безопасности. Это было связано не только с тем, что происходило в постели, но и с теми мелочами, которые он для нее делал, – не позволял ходить одной по темным улицам, помогал двигать мебель.
К таким ощущениям Лара не привыкла, и если быть до конца честной, избегала их, замещая собственным драйвом и амбициозностью. Она с детства не разрешала себе расслабляться и поддаваться чувству защищенности. Давно научилась не доверять никому свои чувства, не испытывать довольства. Хотя теперь она стала старше и мудрее. Она сама управляет своей жизнью и обеспечивает себя без посторонней помощи. Она постоянно повторяла себе, что происходящее между ней и Алексом – чем бы это ни было – не сможет повредить ей и сбить с правильного пути.
Мысли ее начали путаться, она прижалась к нему и немного расслабилась. Сейчас она может себе это позволить.