Он снял пиджак, рубашку и стоял теперь, полуобнаженный, перед ней, глядя сверху вниз, освещенный светом взошедшей луны. Лика не могла отвести от него глаз, испытывая почти благоговейный ужас, настолько Артур был прекрасен. Прекрасен, как древний языческий бог. "Так я и думала", - сказала она себе и наконец смогла глубоко вздохнуть, и Артур тут же оказался рядом.
Теперь его губы ласкали ее лицо, шею. Лика погладила рукой его густые, мягкие волосы на груди. Артур перевернулся, увлекая за собой Лику, и она оказалась сверху. Их губы снова слились. Лика почувствовала, как он расстегивает молнию на ее платье. Прикосновения пальцев к обнаженной коже вызвали такие сильные ощущения, будто он касался не ее обнаженной кожи, а непосредственно нервов. Лика задохнулась и замерла. Артур снова оказался сверху и хрипло прошептал, прервав поцелуй:
- Лика… Ты хочешь?..
- Да… Только… - она осеклась.
- Что, милая?.. - нежно очертив контур ее губ, спросил он.
- У меня никого не было, - призналась Лика и тут же об этом пожалела.
Артур на мгновение завис над ней, потом решительно отстранился, поднялся и сел.
- В чем дело? - растерянно спросила она, глядя на его спину.
- Ты хочешь сказать, что у тебя не было мужчины? - как-то нервно переспросил он.
- Не было, - подтвердила Лика, все еще не понимая, как так случилось, что он только что желал ее, ласкал, целовал, а теперь вот сидит, отвернувшись, спрятав свое красивое лицо, губы, отгородившись от нее спиной.
Артур начал натягивать рубашку.
- Извини, Лика, я не могу, - проговорил он, поднимаясь.
- Но почему? Почему? - чуть ли не крикнула она. - Я что-то не так сделала? Я тебе не нравлюсь?
- Не в этом дело. - Артур взял пиджак и вздохнул. - Ты самая прекрасная девушка из всех, кого я встречал. Но ты… девушка! - Он словно выплюнул последнее слово и пошел к двери, даже не взглянув на нее.
- Ты не можешь вот так уйти! - беспомощно проговорила она, не зная, как его удержать. - Ты не можешь вот так! Ты не должен вот так уходить! - Лика почувствовала, что на ее глазах выступают слезы.
Артур на минуту замер у двери, словно колеблясь, потом подавил вздох и выговорил твердо, решительно, не оставляя никакой надежды:
- Так будет лучше… - и вышел из комнаты.
А Лика осталась сидеть на кровати, несчастная, брошенная. Почему, пыталась понять она, почему он так поступил? И не могла понять. Максим едва ли не преклонялся перед ее невинностью, он буквально боготворил ее. "Когда ты закончишь школу, - сказал он как-то, - тогда я стану твоим первым мужчиной". Да, он не трогал Лику, но она знала, что наступит день, когда Максим нарушит ее целомудрие, и еще знала, что ему очень хочется приблизить этот день.
Да и для остальных парней ее девственность скорее была подарком, чем препятствием. И то, что Лика ее сохранила, говорило как раз о том, что она хотела сделать этот подарок тому, кого полюбит… И что же? Вот полюбила, но человек, которого полюбила, отшатнулся от нее, как от прокаженной. Она вспомнила его ласки и залилась слезами, чувствуя себя несчастной, маленькой, обиженной.
Ее окутала беспросветная тьма. Ей подрезали крылья и бросили в бездонную пропасть. И Лика безмолвно падала в ее черное чрево. Где-то высоко над головой было небо, прежнее небо ее любви, небо, в котором она так недавно парила, Лика подняла глаза - небо заволокли серые тучи, от прекрасной чистой синевы ничего не осталось. Она сдержала готовый сорваться стон и опустила взгляд. Вокруг только темнота, полная отчаянного ужаса. Лика продолжала падать…
Ее разбудила Марина.
- Лика, - она осторожно тронула сестру за плечо. - Лика, ты спишь?
Она открыла отекшие от слез глаза, обвела затуманенным от сна взглядом знакомую комнату, посмотрела на склонившуюся к ней, встревоженную Марину, потом осмотрела себя. Вчера она так и уснула, не смыв косметики, не сняв одежды, и теперь испытала острое чувство неловкости под внимательным взглядом сестры Уж слишком красноречивы были и расстегнутое платье, и заплаканные глаза, и припухшие от поцелуев губы.
- Лика, - строго начала Марина, - я задам тебе только один вопрос, но обещай мне ответить на него честно. Хорошо? - Лика кивнула Марина помолчала, а потом спросила: - Что он с тобой сделал?
- Совсем не то, что думаешь ты и чего хотела я, - горько ответила Лика.
- Девочка моя, - Марина обняла сестру, ее голос дрогнул, и глаза подозрительно заблестели.
Лика тяжело вздохнула и рассказала Марине все. Выслушав ее, сестра задумчиво произнесла:
- Может быть, так лучше…
- Вот и он так сказал… - не без горечи откликнулась Лика. - Только кому лучше, Марина? - Она с трудом сдержала подступившие вновь слезы, посмотрела в окно, на желтую листву деревьев, синее небо. - Уж точно не мне…
- Потерпи, - посоветовала Марина. - Может быть, все еще образуется?
- А что мне еще остается делать? - устало ответила Лика. - Только терпеть и надеяться, что все как-нибудь образуется. - Она вздохнула и взглянула на Марину. - Только вот как?
- Не знаю, - покачала та головой.
- И я не знаю, - со вздохом промолвила Лика.
Артур стал ее избегать. Он пропадал где-то целыми днями, часто не ночевал дома и шарахался от Лики, стоило им где-нибудь столкнуться. А когда они были вынуждены находиться рядом, становился мрачным, нарочито не замечал Ликиного присутствия.
Она же просто изнемогала от желания прикоснуться к нему, обнять, слиться в поцелуе, вновь испытать те потрясающие ощущения, пережить испытанное еще раз. Артур, сознательно или нет, открыл ей новый, чувственный мир. И Ликино сердечко билось маленькой птичкой в его загадочных лабиринтах.
Прошло несколько мучительных недель, в течение которых в Лике нарастало напряжение. Она почти не спала, почти не ела, металась по дому, словно раненый зверь, и тщательно скрывала от родных, что с ней происходит. В институте тоже было не легче. Страсть сжигала ее, и это не могло остаться незамеченным мужской половиной. Лика устала отбиваться от назойливых поклонников. Так она и жила - бежала в институт от ночных грез, а из института домой, чтобы скрыться от реальных соблазнов. Она мучительно искала случая, чтобы оказаться с Артуром наедине. Наконец он ей представился.
Отмечали Катюшины именины. Днем в доме было полным-полно детей, а вечером собрались родственники. Застолье, естественно, затянулось. Было сказано много красивых слов, выпито много вина, но наконец довольная родня стала расходиться по домам.
Лика вышла в сад, закутавшись в темно-синюю Маринину шаль. Прошла по тропинке между деревьями и присела на низкую скамеечку. Ярко светила луна, и Лика, слегка пьяная, завороженно смотрела на ее серебристый диск Сейчас под воздействием винных паров напряженное желание, с которым она жила последние недели, немного ослабло. По крайней мере не было таким уж болезненным, и Лика испытывала невольное облегчение. Ей стало грустно и захотелось себя пожалеть. Она уже смирилась с мыслью, что никакого продолжения не будет, что Артур потерян для нее навсегда. Думать сейчас об этом было и больно, и грустно, но отчего-то даже как-то приятно. Лика поставила локоть на колено и оперлась на него подбородком, рассеянно размышляя, что, наверное, ей лучше всего уехать. Все равно куда, только бы подальше от него.
Хрустнула ветка, зашуршали под чьими-то шагами листья, Лика с трудом оторвала взгляд от луны и вгляделась в приближающийся силуэт. Это конечно же был Артур. "Наконец-то", - взволнованно и обрадованно подумала она, чувствуя, как учащенно забилось сердце, а от недавней меланхоличной рассеянности не осталось и следа. Скамейка, на которой Лика сидела, находилась в тени раскидистой яблони, и с тропинки ее практически не было видно. Артур заметил Лику только тогда, когда приблизился к ней почти вплотную.
- Ты!.. - выдохнул он, и на минуту Лике показалось, что он обратится в бегство.
Однако Артур тут же совладал с собой и равнодушно спросил:
- Что ты здесь делаешь в такой поздний час? - Он прислонился к дереву, сложил на груди руки и даже как будто расслабился.
- Просто вышла подышать и полюбоваться луной, - относительно спокойно ответила Лика, завороженно глядя на него. Действительно, в лунном свете он был потрясающе красив.
- Ну да… Конечно… - хмыкнул Артур.
Лика встала и решительно шагнула к нему. От его видимой расслабленности не осталось и следа, он тут же вытянулся в струнку.
- Артур, тебе не кажется, - набралась она духу, - что нам нужно поговорить?
- О чем? - равнодушно поинтересовался он.
- О нас… с тобой, - твердо промолвила Лика.
- По-моему, - несколько язвительно произнес он, - между нами все предельно ясно. Я решил оставить тебе твою девственность. Неужели ты этого не поняла?
- Поняла, - ответила Лика. - Но я хочу знать почему? - не без упрямства проговорила она.
- Господи, Лика, ты спрашиваешь, почему я тогда не переспал с тобой? - в его голосе появились какие-то непонятные нотки.
- Да, - подтвердила она, чувствуя, как дает о себе знать ее оскорбленное женское достоинство. - И еще я спрашиваю, почему ты тогда так ушел? Я имею право знать.
- Хорошо, - как-то слишком быстро сдался он, - я тебе объясню. Помнишь, я тебе говорил, что мечтаю и рассчитываю получить приглашение из Москвы. И вот я его получил. Неделю назад. Послезавтра уезжаю.
У Лики что-то оборвалось внутри. Одно дело подумывать о том, не уехать ли самой, зная, что не сделает этого наверняка, и другое - услышать от него, что он уезжает. Ее мысли об отъезде были только блажью, данью чему-то непонятному, а его слова - констатацией факта. Она чуть было не заплакала, однако гордость взяла верх.
- Хорошие вести, - произнесла Лика на удивление спокойным голосом. - Однако я так и не пойму почему?
- Потому что не хочу! - взорвался Артур, Теперь он стоял, сжав кулаки. - В мои планы не входит женитьба!
- При чем здесь это? - оторопела Лика, о женитьбе она и не думала, это было вовсе нереально, а оттого сейчас и так неожиданно.
- При всем! - фыркнул Артур.
- Я чего-то не понимаю, - тупо проговорила Лика.
Он вздохнул, немного помолчал и продолжил уже спокойнее, терпеливее, как будто разговаривал с малым ребенком:
- Неужели ты не понимаешь, что, возьми я тебя девушкой, я должен был бы на тебе жениться? - спросил он, глядя на Лику в упор. - А если бы женился, то какая бы это была жизнь? Ты здесь, я - в Москве. А если не женитьба, то что я могу тебе предложить? Месяц, два, а потом? У меня в жизни сейчас нет ничего стабильного. И я не хочу ломать тебе жизнь… Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь сказала, что я сломал тебе жизнь… Не смог бы уехать, останься тогда с тобой, хотя ты знаешь, как это для меня важно, как я ждал этого приглашения. А жениться я не могу и не собираюсь еще лет пять, по крайней мере… Словом…
Лика не дослушала. Она повернулась и побрела к дому. Ей не было ни больно, ни обидно. Ей было никак. Она не плакала, потому что не было слез. Была немного удивлена, но больше ничего не ощущала. И это казалось странным.
Лика медленно шла по ковру из опавших листьев и думала, что в груди у нее пусто. И что он ее не любит и никогда не любил. Потому что, если бы любил, то не смог бы так поступить…
Она достигла-таки дна той черной пропасти, а достигнув, умерла.
Артур уехал. Лика не видела его после того разговора в саду. Теперь она была холодна и спокойна. Страсть, душившая ее, испарилась, оставив лишь горечь разочарования. Крылья были сломаны, она не могла больше летать, даже не смела поднять к небу глаза, погруженная в ледяную пучину. "Остудил Господь мне душу ледяным покоем нелюбви", - думала она вслед за Анной Андреевной Ахматовой, твердя эту строчку, как молитву.
Лика тщательно скрывала от всех свою мертвую душу. Так тщательно, что даже Марина, внимательно наблюдавшая за ней, ни за что не могла уцепиться.
- Как ты? - спросила она ее, когда Артур уехал.
- Да ничего, - с уверенностью солгала Лика. - Наверное, это лучшее из того, что могло бы случиться. По крайней мере самый безболезненный выход из ситуации. - Она вздохнула.
- Полагаешь? - прищурившись, уточнила сестра. - Хочешь сказать, что тебе не больно?
- Нет, - Лика покачала головой, потом поняла, что, пожалуй, переигрывает, и продолжила: - Не то что не больно. Было больнее, когда он находился тут и я не могла его видеть, понимаешь? Больнее от того, что он жил в одном доме со мной, но не желал меня видеть. Уж пусть лучше будет в другом городе. Мне так спокойнее. Я не живу в надежде, что всякий момент могу с ним столкнуться.
- Да, понимаю, - кивнула Марина. - Что ж, все что ни делается, - к лучшему, - философски заметила она.
- Конечно, - согласилась Лика, надеясь, что ей вполне удалось обмануть и успокоить сестру.
Лике не хотелось, чтобы она за нее переживала, беспокоилась, но, наверное, еще больше ей не хотелось, чтобы сейчас к ней кто-нибудь, пусть даже такой близкий человек, как Марина, приставал с расспросами. Лучше притвориться, что все совсем неплохо, что и было-то все не так сильно и не так глубоко, а теперь почти уже прошло. Только бы не лезли к ней в душу.
И расспросов не последовало, потому что Марина, если и не поверила ей стопроцентно, то хотя бы сделала вид, что удовлетворена ее ответом, и Лика была ей за это признательна. Впрочем, и Эльдар вел себя так же деликатно. И Лика постепенно привыкла играть новую роль.
Так прошел еще месяц. Месяц, во время которого жизнь потихоньку вернулась в прежнее русло, нарушенное появлением в доме Артура. За это время разговоры о нем сошли на нет, и Лика только знала, что у него все в порядке.
Конечно, она его не забыла, он ей снился, мучая ее, потому что в этих снах всегда был рядом, любящим и нежным. Но, просыпаясь по утрам, она старалась забыть увиденное, внушая себе, что ничего нельзя вернуть, что она его, может быть, даже больше никогда не увидит. Словом, Лика старалась смотреть на случившееся, как на эпизод в ее жизни, ушедший в прошлое. Даже пыталась отыскать в своей короткой любви плюсы. Тот же опыт - "сын ошибок трудных"…
Близился Новый год. Лику пригласили отметить его за городом, и она согласилась. Компания была молодая, веселая - восемь парней и только пять девчонок. Они приехали к кому-то на дачу - огромный двухэтажный коттедж - нарядили елку, растущую во дворе, и шумно принялись за подготовку праздничного стола.
Лика нарезала ветчину, когда нож, выскользнув из рук, упал на пол, оставив на ее большом пальце неглубокий порез.
- Ой! - вскрикнула она.
К ней подскочил высокий сероглазый шатен, взял руку, поднес пораненный палец к губам и слизнул алую струйку. Она ошарашенно уставилась на него. Тут кто-то из девчонок уже принес йод и пластырь, и парень ловкими движениями стал обрабатывать порез. Когда дело было сделано, он, смущенно улыбаясь, представился:
- Олег, - на Лику смотрели добрые серые глаза. - Может быть, ты забыла, как меня звать?
- Лика, - ответила она, вспомнив, что это и есть хозяин дома, - если и ты тоже забыл. Слушай, а ты что, вампир или просто ненормальный?
- Пока не замечал за собой, - хохотнул Олег.
- Чего именно? - уточнила Лика. - Того, что вампир, или того, что ненормальный?
- Того, что вампир, - кивнул Олег. - Этого не замечал. Ну а того, что ненормальный… - он пожал плечами. - Пока тоже вроде никто не замечал. Ты первая. Оставим это в секрете?
Лика посмотрела на него внимательнее, он ей понравился, и она согласилась:
- Хорошо, обещаю, что сегодня никому об этом не скажу.
- Отлично, - изобразив облегчение, улыбнулся он. - Не хотелось бы портить людям праздник.
- Это конечно, - улыбнулась ему Лика, и они обменялись многозначительными взглядами.
Олег был высоким, неплохо сложенным, с приятным, открытым лицом и смущенной мальчишеской улыбкой. Красавцем его назвать, конечно, было нельзя, но парень он был обаятельный. Лика заметила, что и она ему небезразлична, его серые глаза говорили об этом слишком явно. "Что ж, - подумала она, - почему нет?"
Всю новогоднюю ночь Олег не отходил от Лики, взяв на себя роль ее опекуна. Он галантно ухаживал, удачно шутил, приглашал танцевать, словом, полностью завладел ее временем и вниманием.
Она наблюдала за ним и не могла себе не признаться, что взгляд у него внимательный, заинтересованный, улыбка - располагающая, манеры - приятные, голос - мягкий, а движения в танце исполнены расслабленной грации. И вообще, подумала Лика, он похож на славного домашнего пса. Такой милый. С ним спокойно и комфортно. Хороший мальчик.
Олег не курил и практически не пил. И объяснил это, как бы извиняясь:
- Должно быть, я уже и выкурил и выпил свою жизненную норму. Теперь меня это сомнительное удовольствие мало привлекает.
- Значит, раньше ты все-таки и пил, и курил? - лукаво полюбопытствовала Лика.
- И пил, и курил, - кивнул он. - Помнится, лет сорок назад… - и то, как легко это было сказано, Лику рассмешило.
Часа в четыре утра она захотела спать.
- Пойдем, я провожу тебя, - предложил Олег.
- Пойдем, - согласилась Лика.
Они покинули компанию, расположившуюся в большой комнате внизу и развлекающуюся уже кто как мог, поднялись на второй этаж и прошли в самый конец коридора, Олег толкнул дверь и, пропустив Лику вперед, сказал:
- Здесь тебя никто не потревожит. Это самая уютная комната. - Он зажег светильник над широкой кроватью и, заметив вопросительный взгляд Лики, подтвердил: - Да, она моя. Ты правильно догадалась.
Лика опустилась на кровать.
- Где твои вещи? - спросил он, останавливаясь в дверях.
- В комнате на другом конце коридора, насколько я помню. Синяя спортивная сумка. Ош там одна синяя.
- Все понял, - заверил Олег. - Сейчас принесу. Приятных снов, Лика, - пожелал он и вышел.
Лика блаженно растянулась на широкой и мягкой кровати. Она хотела было раздеться, но глаза буквально слипались, поэтому просто устроилась поудобнее и уснула.
Проснулась она от того, что кто-то тихо похрапывал ей прямо в ухо. Лика открыла глаза, соображая, где это она находится, повернула голову и увидела мирно спящего рядом Олега. Она пошевелилась, приподнялась на локтях, огляделась. В комнате царил полумрак из-за плотно задернутых штор. В доме стояла тишина. "Интересно, - подумала Лика, - сколько сейчас времени?" Потом перевела взгляд на Олега и снова легла, продолжая его рассматривать. Во сне его лицо казалось по-детски беззащитным, даже отросшая за ночь темная щетина на щеках и подбородке не портила эту иллюзию.
Он пошевелился, вздохнул и открыл глаза, встретился с ее изучающим взглядом. Немного помолчал, затем улыбнулся и хрипловатым со сна голосом сказал:
- С Новым годом, Лика! С добрым утром и с Новым годом!
- Спасибо, - она улыбнулась ответ. - И тебя тоже.
Они помолчали, продолжая смотреть друг на друга. Олег отвел глаза, потянулся, протянул руку и взял с прикроватного столика бутылку с минеральной водой. Протянул Лике. Она приподнялась, взяла бутылку и сделала несколько глотков, вернула ее Олегу, который тоже, немного отпив, поставил бутылку на место и снова лег, глядя на Лику.
- Можно мне тебя поцеловать в честь праздника? - спросил.
- Почему нет? - Она облизнула губы и слегка улыбнулась.