Глава 12
Какой длинный выдался денек!
Вчера вечером капитан Харрис никак не желал признавать свое поражение, даже когда выяснилось, что это ДНК брата бывшего парня потерпевшей.
Потребовалось несколько часов ночного допроса и неоспоримые алиби на время последних трех изнасилований, прежде чем капитан согласился, что Шефферли не серийный маньяк, за которым они охотятся. Что касается Джона, он сразу понял – парень не слишком умен и плохо себя контролирует для человека, ответственного за другие атаки.
Шефферли признался в нападении на Дану Гримальди. Он возненавидел ее за то, как она обошлась с его братом. Сначала она обманула его, а потом и вовсе с ним порвала. Он думал, что ему удастся отомстить ей, напав на нее на стоянке, и выйти сухим из воды. Он надеялся, что все спишут на серийного маньяка, хотя клялся и божился, что насиловать Дану он не собирался, просто пару раз стукнуть и напугать до полусмерти, вот и все.
Уэйд Шефферли сядет в тюрьму за то, что сделал с Даной.
Отчаяние царило в департаменте и до ареста Шефферли, но теперь все стало еще хуже. Люди уже было воспрянули духом, но их надежды рухнули.
– Полагаю, вы хотите сказать: "Я же вам говорил", – буркнул капитан Харрис, когда было подтверждено алиби Шефферли на время других преступлений.
Однако Джон хотел сказать только одно: "Давайте будем работать вместе и найдем ублюдка до того, как пострадает очередная женщина". Он пытался донести это до местной полиции с самого приезда, но никто не желал его слушать.
Все свое разочарование и капитан, и детективы дружно решили выместить на Джоне. Ведь это его прислали для раскрытия громкого преступления. Однако до сих пор его усилия ни к чему не привели.
Отчасти его работа как кризис-менеджера заключалась в том, чтобы смягчить отчаяние местного полицейского департамента, пусть даже для этого придется принять удар на себя. Что он и пытался сделать.
Когда Джон позвонил в "Омегу", чтобы доложить о подражателе и его последующем аресте, его прорвало. Стив Дракет заверил Джона, что он делает все от него зависящее. Но Джон знал, что это не так. И собирался исправить это.
Ему была нужна Шерри. Ему не обойтись в этом деле без нее. Без ее опыта. Без ее способностей. А еще он остро нуждался в том, чтобы она была рядом с ним.
Но сейчас важнее всего раскрыть преступления. Нужно попросить ее о профессиональной помощи, отодвинув личное на второй план. Но когда он подъехал к ее дому и увидел, как она с улыбкой спускается к нему по ступенькам, понял, что не сможет держать дистанцию.
Джон подошел к ней, слегка присел, обнял ее за талию и выпрямился во весь рост. Ее голова оказалась прямо у его лица; он зарылся в ее волосы носом, вдохнув их аромат, и словно камень свалился с его плеч. В первый раз за день он вздохнул свободно.
Она обхватила руками его плечи, и он был благодарен ей за то, что она не отстранилась. Джон заставил себя отпустить девушку и поставить на пол. Он медленно отошел назад и заглянул ей в лицо. Ни намека на насмешку или презрение в распахнутых голубых глазах и прелестная улыбка.
– Хай! – на техасский манер поприветствовала она его.
– Прости за несдержанность, – ответил он. – Просто у меня выдался жуткий денек.
– Не извиняйся. Я знаю, каково это – нуждаться в спасательном круге.
Уж ей ли этого не знать?
– У тебя он есть? Кто-нибудь поддерживает тебя на плаву, когда ты работаешь на бюро? – Он был уверен, что уже знает ответ.
– Вообще-то нет.
– Тебе непременно нужен такой человек. Друг, коллега, не важно. Кто-нибудь.
– Ты прав, – кивнула она. – Делать это в одиночку… тьма бывает такой непроглядной.
– Твой начальник из бюро должен был предоставить тебе наставника или агента или даже дать номер терапевта ФБР. Кого-нибудь, с кем бы ты могла поговорить.
– Да, думаю, так и было бы. Просто все так быстро закрутилось, когда я начала там работать, словно в безумном калейдоскопе. Я часто переезжала в разные полевые офисы, так что меня все время окружали разные люди.
– И все же…
– Согласна, мне действительно кто-то нужен. – Ее брови сошлись у переносицы, и она начала с отсутствующим видом тереть ладони. – Я просто подумала, что я слабачка.
Джон взял ее за руки, чтобы остановить эти нервные движения.
– Даже опытные агенты страдают оттого, что им приходится день за днем сталкиваться с худшими сторонами человеческой натуры. А они ведь проходили через тренинги, о которых ты даже не слышала.
– Догадываюсь, – вздохнула Шерри. – Итак, у тебя был трудный день?
– Как насчет того, чтобы послушать об этом за ужином? А если не хочешь, мы можем вообще не говорить о расследовании. В любом случае я не обедал и умираю с голоду.
– Звучит заманчиво.
– Может, на этот раз мы даже попадем в ресторан.
Джон очень сильно надеялся, что сегодня их никто не прервет. Их глаза встретились, и между ними вновь вспыхнуло пламя, они оба вспомнили вчерашний поцелуй.
Шерри так и подмывало предложить ему заказать пиццу и остаться дома.
Однако, если откровенно, она не могла поручиться, что Джон не подкрадывается к ней за тем, чтобы уговорить ее помочь в расследовании. Она уже решила помочь полиции в этом деле, если при этом окончательно не спятит. Тем не менее пока она не хотела говорить об этом Джону, потому что не знала, насколько к этому готова.
– Да, давай поедем, я тоже проголодалась.
– Как насчет того, чтобы попытаться снова попасть в барбекю?
– Конечно, я только пиджак захвачу.
– Ты это серьезно? Да сейчас как минимум градусов тридцать!
– Неизвестно, когда у меня вновь может начаться приступ, к тому же в некоторых местах холодно из-за кондиционера.
Он подождал на маленьком крылечке, пока она сходит за легким пиджачком. Когда она вышла, он уставился на ее ноги.
– В чем дело? У меня что-то с юбкой?
– Нет. Просто у меня в голове происходит замыкание от твоих ножек в этих сапожках.
– Сапоги – это отличительный признак Техаса, – улыбнулась она ему.
– У нас в Колорадо их тоже носят.
Он открыл для нее дверцу, подождал, пока она сядет, закрыл, потом обошел автомобиль и сел сам.
– Ты родом из Колорадо?
– Нет, я родился и вырос в Цинциннати. "Редс", малышка, всю дорогу.
Она улыбнулась.
– Не очень похоже на название футбольной команды. Знаешь, в Техасе любой другой вид спорта вообще за спорт не считают.
– Заявляю официально: этот штат убивает меня. Меня тут все ненавидят, а теперь ты еще заявляешь, что бейсбол – полная ерунда.
– Тебе нравится бейсбол, да?
– О да! Я и в колледж попал как отменный подающий. Хотел стать профессионалом, но выбил локоть – и все, конец карьере.
– Мне очень жаль. Наверное, это было трудно пережить.
– В то время да, конечно. Но травма дала мне шанс найти свое настоящее призвание. Она была не такой серьезной, чтобы меня не взяли в ФБР, просто покончила с моими мечтами о большом спорте. Теперь я делаю то, для чего родился.
– А чем именно ты занимаешься? Составляешь психологические портреты преступников?
– Отчасти да. Меня посылают туда, где сложилась критическая ситуация, а у местных правоохранительных органов не хватает ресурсов или персонала, чтобы справиться с ней. Я – последняя надежда, после краха которой федералы забирают дело себе.
– Поэтому тебя тут все и ненавидят?
Джон улыбнулся, заруливая на парковку ресторана.
– Обычно я не слишком популярен первые пару дней, а потом, как правило, завоевываю большинство сердец. И все благодаря своему неотразимому обаянию.
С этим Шерри спорить не стала. Она не сомневалась в профессионализме Джона.
Он наверняка быстро вычислял, кто требуется местным, и становился этим человеком. Им нужен лидер? Вот он, прямо перед вами. Талантливый слушатель? Источник поддержки? Козел отпущения? Он мог быть кем угодно.
– Значит, ты в основном ведешь себя с ними так, как вел себя со мной на днях. Определяешь, что надо сказать, и получаешь то, что хочешь.
– Ну, не то, что я хочу. Но да, полагаю, я действительно хорош в том, чтобы найти способ заставить людей работать совместно над решением какой-то задачи. И добиться положительного результата.
– С местными полицейскими тяжеловато, – заметила Шерри.
– Они в отчаянии. Мы все в отчаянии. В их защиту я могу сказать одно – за десять дней пребывания здесь я не продвинулся ни на йоту.
Ну вот и настал подходящий момент сказать ему.
– Я тут подумала, может, я смогу чем-нибудь вам помочь. Полистать записи и проверить, не упустил ли чего-нибудь предыдущий художник-криминалист. Я ничего не обещаю, просто могу попробовать.
Глава 13
На следующее утро Шерри уже сидела в полицейском департаменте Корпус-Кристи. Джон наотрез отказался говорить с ней о делах за ужином, и это было очень мило.
Как только они уютно устроились в кабинке ресторана, она спросила его:
– Разве ты не собираешься закидать меня деталями расследования?
Он оторвал взгляд от меню:
– Ш-ш-ш. У меня свидание с очень красивой девушкой. Я не хочу говорить о работе, а то она, чего доброго, сочтет, что я ее только за этим и пригласил.
– А разве нет? Ты уверен?
Джон отложил меню.
– Должен признать, что в настоящий момент я в таком положении, что, подойди ко мне трехлетний малыш и предложи свою помощь, я бы и от нее не отказался. Так что да, я с радостью принимаю твое предложение. Но здесь с тобой я определенно не по этой причине.
От его взгляда ее снова бросило в жар. Она уже начала подумывать, что, если держаться с ним рядом, о приступах холода можно забыть навсегда.
– О’кей, – выдавила она. – Я просто хотела убедиться, что тебе не пришлось делать это ради того, чтобы заручиться моей помощью.
– Поверь, Шерри, я не обрабатываю тебя и не пытаюсь ничего добиться, просто хочу провести с тобой время. Делами займемся завтра, никуда они от нас не денутся.
Пару часов они просто ели, пили пиво и болтали. Шерри никогда не видела, чтобы кто-то поглощал пищу с таким почтением, как Джон грудинку.
– В твоих жилах наверняка течет техасская кровь, раз тебе так полюбился этот сэндвич.
– Этот штат затягивает меня.
Она узнала, что ему тридцать три, у него три брата, а родители живут в Огайо. Что он был женат, но недолго, супруга сбежала с другим парнем.
– Было больно, – пожал он плечами, – но просто так ничего не случается. Как и с бейсболом, распад брака помог мне нацелиться на "Омегу". Я никогда не сомневался, что именно там мое место.
Он поведал ей о работе в "Омеге", рассказал несколько забавных историй о своих друзьях и о том, как они раскрыли террористическую группировку в Чикаго несколько недель тому назад, что привело к аресту одного из американских сенаторов.
Она рассказала ему, каково это – быть единственным ребенком в семье, и призналась, что с родителями не слишком близка. Потом речь зашла о том, как она стала художником-криминалистом.
– Одна из моих подруг стала свидетелем бегства водителя с места дорожного происшествия в Далласе. Она прекрасно рассмотрела водителя, но с трудом смогла описать полиции его внешность. Я поработала с ней и смогла нарисовать портрет, который очень помог в задержании преступника.
– И как ты оказалась в ФБР?
– Когда я пришла в участок, там был один из сотрудников местного оперативного штаба. Он увидел мою работу и спросил, не могу ли я помочь им в деле о похищении ребенка. Первые пару месяцев я работала всего несколько часов в неделю.
– А потом они поняли, насколько ты хороша, и ты внезапно обнаружила, что уже работаешь на полную ставку.
– Ну, практически так и было. Больше чем на полную ставку.
– И за два года у тебя не было ни одного перерыва, так? В отпуск ты не ходила?
– Нет. Времени не было. Всегда находилось какое-нибудь экстренное дело.
– Пока у тебя не начался затяжной стресс. – Он помолчал, прежде чем продолжить. – А когда ты наконец получила заслуженный отпуск, появился какой-то тип с очередным неотложным делом.
– Примерно так, – вздохнула она.
В общем, вечер удался на славу. Он привез Шерри домой и, уже стоя на крыльце, взял ее лицо в свои ладони и запрокинул ее голову так, чтобы они могли посмотреть друг другу в глаза. В этот момент она поняла, что хочет того же, что и он. Когда он наклонился к ней, она приподнялась на цыпочки и потянулась ему навстречу.
Но вместо головокружительного поцелуя, которого она ожидала, он просто легонько коснулся ее губами, а потом чмокнул в щеку.
– Увидимся завтра, – прошептал он ей в ухо и ушел, оставив Шерри в полном недоумении.
* * *
Направляясь к столу Джона, Шерри убедилась, он не шутил, когда сказал, что его здесь не любят. Даже простые полицейские презрительно фыркнули, когда она объявила, к кому пришла. Неудивительно, что он начал терять терпение.
Он улыбнулся и встал из-за стола, который выделил ему департамент.
– Ты как маленький волшебник, живущий под лестницей, – усмехнулась она, усаживаясь на стул, галантно предложенный Джоном.
– Я говорил, что департамент был в полном восторге, когда им на помощь прислали представителя федеральных властей?
– Они не слишком стараются скрыть свои чувства, да? Наверное, просто не нашли подходящий шкаф, чтобы запихнуть тебя туда.
– Я в любом случае мало здесь бываю, – ухмыльнулся Джон. – По большей части выезжаю на место преступления или опрашиваю свидетелей.
К столу Джона подошел Зейн Уэльс.
– Я освободил одну из переговорных, вы можете там поработать, – объявил он. – Оба раза, когда я вас видел, очень спешил, – обратился он к Шерри. – Я Зейн Уэльс.
Шерри пожала протянутую ей руку.
– А вы Каролинин… – Шерри не знала, какое слово лучше употребить. Друг? Бывший парень? Приятель? Заклятый враг? – Вы знакомый Каролины.
По лицу Зейна пробежала целая волна эмоций, но Шерри не успела уловить их смысл. Что бы Зейн ни чувствовал в отношении Каролины, равнодушен он к ней точно не был.
– Мы учились с ней с четвертого класса.
Они последовали за Зейном в переговорную, и Джон разложил на столе папки.
– Я думал, вы художник-криминалист, а не агент, – заметил Зейн.
– Так и есть, но она посмотрит материалы, возможно, мы что-то упустили.
– Боюсь, капитан и Шпенглер взбесятся, если увидят ее тут.
– Я ее вызвал, мне и отвечать. Она художник-криминалист с техасской лицензией, так что им не к чему будет придраться.
– Найдут, если захотят. А они непременно захотят, – заверил молодой человек.
Джон развернулся и посмотрел парню в глаза:
– Зейн, отвлеки их внимание, прошу тебя. Давайте уже начнем работать как одна команда. Потому что поскольку на Дану Гримальди напал не наш красавчик…
– …то вскоре он снова на кого-нибудь нападет, – закончил за него Зейн.
Джон кивнул.
– Если всем здесь нравится меня ненавидеть, милости прошу. Я это переживу. Но давайте поймаем этого сукина сына до того, как он изнасилует очередную женщину.
Зейн посмотрел на Шерри, потом на Джона и направился к выходу.
– Сделаю все, что смогу. Очень надеюсь, что вам удастся что-нибудь накопать.
– Нам не обязательно делать это здесь, если это всех бесит, – сказала Шерри после ухода Зейна. – Я не хочу усложнять тебе жизнь.
– Лучше остаться тут, вдруг нам еще что-нибудь понадобится. – Он подошел к двери и плотно закрыл ее. – Не волнуйся. Как планируешь построить работу?
Она покосилась на коричневые папки, прекрасно понимая, какие ужасы они в себе таят. Теперь, когда они лежали перед ней, у Шерри скрутило живот и свело все мускулы. Она почувствовала, как по ее телу побежали мурашки – предвестники приступа холода…
– Шерри, посмотри на меня. Посмотри на меня сейчас же!
Шерри с усилием подняла глаза, разрывая заворожившую ее связь. Джон обошел стол, положил руки на ее плечи и потер их, водя ладонями вверх-вниз, по ее коже под его ладонями начало разливаться тепло.
– Я первым открою все эти файлы, тебе останется лишь прочитать интервью художника с жертвами. Никаких фотографий, никаких жутких подробностей, ничего такого. Только собеседование, чтобы понять, могла бы ты задать еще какие-нибудь вопросы. Вдруг он что-то упустил. Я буду рядом, слышишь? – сказал он. – Я буду твоим спасательным кругом, о котором мы говорили вчера.
Ее спасательным кругом. Да, ей нужен человек, который не даст ей пойти ко дну. Джон именно то, что надо. Он добавил, словно прочел ее мысли:
– Я буду рядом. Я не дам тебе пойти ко дну.
Шерри сделала глубокий вдох и кивнула.
– Я в порядке, – заверила она его.
Он поцеловал ее в лоб:
– Ты более чем в порядке. У тебя все получится.
– Очень надеюсь.
Глава 14
Он чуть не потерял ее до того, как они начали. Только слепой не заметил бы, что она запаниковала, стоило ей взглянуть на папки. Джон готов был удавить себя своими собственными руками за то, что не продумал все более тщательно. Он должен был догадаться, что нельзя просто взять и передать ей материалы дела с фотографиями жертв сразу после совершения преступлений.
Шерри определенно не была готова к этому, а Джон, как и ее руководитель из ФБР, отнесся к ней как к обученному агенту. А она им не была. Она – художник. Он не имеет права забывать об этом. Поэтому он сидел рядом, на расстоянии вытянутой руки, пока она читала интервью.
Они провели за этим занятием весь день. Шерри была очень дотошной. Не упускала ни одной мелочи, делала заметки, задавала вопросы. Джон настолько хорошо знал материалы, что мог ответить на любой из них.
Он видел, когда ей становилось туго, – в эти моменты она ловила его взгляд, словно хотела убедиться, что он никуда не делся. Посмотрев на него, она успокаивалась и продолжала работу. И все же ей было больно.
Они сделали короткий перерыв на ланч, состоявший из бутерброда, заказанного в Subway за углом: она не желала зря тратить время.