Пару раз он все же заставил ее встать, потянуться, выйти на улицу и погреться на солнышке. Ему очень хотелось посадить ее себе на колени. Он все еще не мог понять, почему – и как? – он ушел от нее вчера. Но в глубине души Джон знал – если он хочет построить с Шерри настоящие отношения, а не просто завести интрижку, то не должен идти на поводу у своих плотских желаний. И так уже слишком сильно переплелись их личные и профессиональные интересы.
Джон слишком хорошо себя знал, чтобы понять – в отношениях с Шерри нет ничего банального. Он не чувствовал ничего подобного с тех пор, как… Черт, да он вообще не испытывал ничего подобного ни к одной женщине!
Но сейчас он нужен ей, как спасательный круг, и обязан вынести ее на берег.
– Эй, на сегодня хватит. – Он потянул за папку, которую она держала в руках, и удивился, когда Шерри без сопротивления отпустила ее. Пока не понял, что она берется за другую.
– Я всего лишь хочу проверить кое-что насчет второй потерпевшей, – сказала она.
Он отнял у нее и эту папку.
– Проверишь. Завтра.
– Джон, у меня такое чувство, будто я просто сидела и читала, больше ничего.
– И сделала двенадцать страниц заметок. Задала массу вопросов, разобралась в деле и поняла монстра, который все это сотворил.
– Как правило, я вообще не смотрю материалы, тем более перед тем, как беседовать с жертвами. Поэтому у меня так туго все продвигается, я не привыкла к подобной работе.
Он нежно погладил ее по руке:
– Ты отлично справляешься. Я не жду от тебя того, что ты будешь работать как заправский агент. Я просто надеюсь, что погружение в дело ослабит твои панические атаки, если и когда ты будешь готова поговорить с потерпевшими.
– Мне кажется, две женщины действительно знают больше, чем думают, – сказала Шерри. – Есть несколько вопросов, которые могли пробудить их память. Я не знаю, задавали их или нет.
– Какие, например?
– Ну, лица нападавшего они не видели, но могут помнить примерные габариты его тела, насколько он широк в груди и плечах, к примеру, что дало бы нам возможность вычислить его приблизительный рост и вес.
– Это было бы хоть что-то.
– Опознать мужчину по этим признакам, конечно, не удастся, но можно, по крайней мере, исключить определенный круг лиц.
– Согласен. Надо будет поработать над этим.
– Я могу поработать с коллективной памятью жертв. Они не рассмотрели парня, но, возможно, владеют кусочками головоломки, из которых мы сумеем сложить картинку. Мне нужно побеседовать с ними, Джон, – неуверенно проговорила она.
– Мы можем не торопиться. Погрузиться в дело постепенно.
– Нет, не можем. У нас просто нет на это времени, и мы оба прекрасно это знаем.
– Я не позволю тебе стать еще одной невольной жертвой маньяка. Делай только то, что можешь, Шерри. Я не жду от тебя большего. Никто не ждет.
Она уткнулась взглядом в свои руки, волосы закрыли ее лицо.
– Я даже не знаю, могу ли рисовать.
Он присел перед ней на корточки:
– Как я уже сказал, делай только то, что можешь. В любом случае я буду с тобой.
– Я постараюсь. – Шерри вздохнула. – Устрой эти собеседования как можно быстрее.
– Однако сейчас мы заканчиваем.
Он стал складывать папки в правильном порядке, Шерри поднялась и помогла ему.
– Давай поужинаем, хорошо?
– Конечно. Можешь подбросить меня? Утром меня привезла Каролина.
– С удовольствием.
Пока они шли к выходу, сотрудники сверлили их неодобрительными взглядами. Зейн постарался на славу, не допустив никого в переговорную. Но сейчас к ним направлялся Фрэнк Шпенглер, и Джон понял, что уйти без стычки им не удастся.
– Может, федералы работают иначе, но мы тут не водим своих подружек посмотреть на материалы расследования, – заявил детектив, загораживая им выход.
– Шпенглер, это Шерри Митчел. Она помогает нам в деле о серийном маньяке. – Джон посмотрел на Шерри. – Шерри, ты помнишь Шпенглера?
Девушка окинула его ледяным взглядом.
– Не то чтобы мы были знакомы, но да, я помню вас по тому вечеру в больнице, – процедила она сквозь зубы.
Шпенглер неуверенно переступил с ноги на ногу.
– Ага, ну что я могу поделать, если эти бабы постоянно бьются в истерике.
Шерри сделала шаг вперед, словно собиралась напасть на Шпенглера или вцепиться ему в глаза. И хотя Джон мог бы только поаплодировать ей, он прекрасно понимал, что в будущем это грозит им большими неприятностями. Он обнял Шерри за талию.
– Шпенглер отстранен от собеседований с потерпевшими, так как его методика интервью не приносит положительных результатов, – заметил Джон.
Старик покраснел как рак.
– Никто не смог бы добиться положительных результатов от этих женщин. Ни одна из них ничего не видела и даже не попыталась ничего вспомнить. Хотел бы я посмотреть, как бы вы с ними управились!
– У Шерри уже получилось, – объявил Джон Шпенглеру. – Всего один раз побеседовав с потерпевшей, она помогла ей вспомнить, что та видела.
– Новичкам везет, – фыркнул Шпенглер.
Шерри высвободилась из рук Джона и подошла вплотную к Шпенглеру:
– Я не новичок, и у меня прекрасный послужной список. А вам не мешало бы позаботиться о своем, если он у вас вообще имеется. – Она не повысила голоса, но плечи ее напряглись, и она стала почти одного роста со Шпенглером. – Не надо иметь большого опыта, чтобы понять – обижать женщину, которая только что перенесла страшные унижения, недостойно не только полицейского, но и любого нормального человека. Мне очень жаль, что за долгие годы работы в полиции вы так этого и не поняли.
Шерри развернулась и пошла по коридору к выходу.
У Шпенглера было такое лицо, что Джон едва удержался от смеха. Он развел руками и побежал вслед за Шерри.
– Ну ты даешь! – восхищенно выдохнул он.
Она сжала ладошку в кулак:
– Я боялась, что врежу ему. Старый осел!
Он поймал ее кулачок и с улыбкой принялся массировать костяшки пальцев.
– Я уверен, что словами ты задела его сильнее.
– Привет, ребята! – Зейн Уэльс подошел к ним с папкой в руке. – Вот, хотел рассказать вам новости о наколке, которую нарисовала Шерри.
– Что-нибудь интересное? – спросил Джон.
– Это не бандитский знак, по крайней мере, нам такие группировки неизвестны. Мы проверяем окрестные тату-салоны на предмет, не помнит ли кто-нибудь человека, которому ее делали. К несчастью, в Мексике полно злачных мест, где парень мог набить картинку.
– Ну что ж. Спасибо, что поделился информацией.
– Все равно это хоть какой-то прогресс, – сказал Зейн, поворачиваясь к Шерри. – Первый прорыв с тех пор, как мы начали. Спасибо, что поработали с потерпевшей.
– Я рада, что смогла помочь хоть чем-то, – кивнула Шерри.
– Опасайтесь удара в спину. Вы выставили Шпенглера дураком на глазах у всего департамента. Он этого так не оставит, – предупредил Зейн.
– Он сам начал, – ощетинилась Шерри.
– Да, но ему так не кажется. – Зейн перевел взгляд на Джона. – Ему осталось всего ничего до пенсии, и тогда, после инцидента в больнице, я промолчал перед капитаном. Наверное, я был не прав, извините.
– Это твои люди. Хочешь верь, хочешь нет, но я тебя понимаю. Я приехал сюда не затем, чтобы доказывать несостоятельность департамента. Моя единственная цель – помочь вам поймать преступника.
– Да я уже это понял. Надеюсь, и остальные вскоре тоже поймут. – Зейн поморщился. – Но только не Шпенглер. Особенно теперь. Так что будьте осторожны.
– Шерри собирается поговорить с потерпевшими, проверить, нельзя ли выудить из них еще какие-нибудь факты. Посмотрим, вдруг что-то было упущено.
– О’кей. Кстати, я не стану докладывать об этом ни Шпенглеру, ни капитану.
Джон одобрительно хмыкнул.
– Вообще-то мне их разрешение не требуется, но я с тобой полностью согласен. Воспользуемся ситуацией, но при этом будем помалкивать.
– Вот и ладно. – Зейн повернулся к Шерри и отсалютовал ей, дотронувшись до полей своей ковбойской шляпы. – Мэм!
Шерри тепло улыбнулась ему.
"Черт, да я готов обзавестись такой шляпой и вообще не снимать ее, если Шерри будет и мне так улыбаться!" – подумал Джон.
– Что? – развернулась она.
– Ничего, – буркнул он. Чертовы ковбойские шляпы!
Пару часов спустя, отобедав с ней в недавно обнаруженном и сразу полюбившемся местечке, Джон отвез Шерри домой. Начался шторм, и ехать пришлось очень аккуратно.
Выйдя за порог участка, оба расслабились и просто наслаждались компанией друг друга. Джону все больше хотелось быть с Шерри всегда. Но он понимал, что сейчас не время. Их отношения только начинали складываться.
Он бегом обежал машину, открыл дверцу, и они оба бросились к крыльцу, накрытому крошечным козырьком.
– Я заеду за тобой завтра утром, ладно? Позвоню потерпевшей номер один, спрошу, сможем ли мы заехать к ней.
Она долго всматривалась в него, словно искала какой-то ответ. Потом раздался раскат грома, и она отвела взгляд.
– Отлично, – пробурчала она, отпирая дверь.
Ее расстроенный вид – чем бы это ни было вызвано – озадачил Джона.
– Ты в порядке? Нервничаешь насчет завтра? Я знаю, что это непросто, но я буду с тобой рядом все…
Шерри оборвала его тираду, поцеловав его в губы. Через секунду он уже не мог ни о чем думать. От нее пахло просто невероятно. И на вкус она была потрясающей.
Он застонал, стоило ей обнять его за шею. Они тонули в поцелуе. Собрав остатки разума, Джон немного отстранился он нее, желая убедиться в том, что она понимает: он ее не использует.
– Шерри, я просто хотел удостовериться…
– Джон, – выдохнула она. – Заткнись. Просто поцелуй меня.
Второго приглашения Джону не требовалось. Он взял ее лицо в свои ладони и жадно впился в ее губы. Они оба застонали и крепко прижались друг к другу. Джон подхватил ее под ягодицы и приподнял, не прерывая поцелуя. Внес ее внутрь и захлопнул дверь ногой.
Кушетка оказалась в пяти футах от входа. Он опустил Шерри на нее.
Гроза ярилась вдали, вторя буре страсти, разыгравшейся между ними.
Глава 15
Шерри впервые за очень долгое время проснулась в тепле, более того, ей было жарко оттого, что очень крупный мужчина прижался могучей грудью к ее спине. Одну руку он положил ей под шею, между плечом и подушкой, другой обнимал за талию.
Все же один раз это произошло в постели, когда в итоге они добрались до спальни.
Сейчас она думала о том, что ей больше не переступить порог этого дома без воспоминаний о Джоне Хаттоне. Который уже начал ворочаться у нее за спиной.
– Доброе утро. – Он нежно потерся носом о ее шею.
– И тебе доброе утро, – прошептала она в ответ.
– Как бы сильно мне ни хотелось проваляться здесь с тобой весь день, в девять утра нас ждет Тина Вескотт.
Она повернулась к нему:
– Я все еще не уверена насчет своих художественных способностей.
Он потер ее лоб согнутым большим пальцем, словно пытался разгладить морщинки между бровями.
– Ты же нарисовала мой портрет там, на берегу.
– Да, но я сделала это не задумываясь.
– В любом случае способности у тебя не пропали. Старайся не концентрироваться на всей картине целиком, в буквальном и переносном смысле слова, думай только о том, что ты делаешь в данную секунду.
– Маленькие шажки.
– Точно! – Он поцеловал ее. – А теперь давай поедем куда-нибудь позавтракаем, чтобы не опоздать в участок.
– Ладно, пойду приму душ. – Она выбралась из постели и направилась в ванную. – Кто-то всю ночь продержал меня в кровати, подбивая принимать участие в хулиганском действе, – хихикнула она, а он протянул руку и звонко шлепнул ее по попке.
– Между прочим, не только в кровати, – ухмыльнулся он.
В ванной Шерри отвернула кран в душевой и принялась разглядывать себя в зеркале. Она очень боялась подвести Джона, подвести потерпевшую и саму себя.
Дверь распахнулась, Джон вошел и встал рядом с ней. Он поцеловал ее в плечо и посмотрел на ее отражение.
– Что бы ни случилось, мы вместе, – прошептал он ей на ухо.
– О’кей.
– А сейчас быстро в душ.
– Если только ты присоединишься ко мне, – улыбнулась она, подзадоривая его.
– А как же завтрак? Я должен убедиться, что тебе хватит энергии.
Она положила руку ему на грудь и пошла, вынуждая его пятиться спиной к душу.
– Я съем самую большую чашку хлопьев.
Он нашарил рукой дверцу кабинки и открыл ее. Их окутали клубы пара.
Все мысли тут же вылетели из ее головы, осталось только ощущение горячих струй, бьющих по их обнаженным телам. Ладно, будем делать, как он велел, – жить одной минутой.
* * *
В комнате было тепло, но она куталась в свою джинсовую курточку и терла руки, как будто пыталась разогнать кровь. Он сел рядом и взял ее ладони в свои. Они были ледяными.
– Эй! Помни, просто задаем вопросы и не переживаем насчет рисунков.
Вскоре пришла Тина Вескотт. Джон поприветствовал ее и представил Шерри.
– Привет, Тина. – Шерри пожала ей руку. – Очень жаль, что мы встретились при подобных обстоятельствах.
Тина – первая жертва насилия, случившегося девять недель тому назад. Больше месяца ее изнасилование расследовали как отдельный эпизод. И только после появления четвертой потерпевшей полиция поняла, что имеет дело с одним и тем же преступником.
Шерри поболтала немного с Тиной о мелочах, о футболе – Шерри не шутила, когда говорила, что для Техаса футбол – это жизнь. Эти дамы вели более разумный разговор о линии защиты A&M, чем Джон о профессиональных бейсбольных командах.
Внезапно дверь распахнулась и в комнату влетел Шпенглер. Зейн Уэльс с виноватым видом вошел следом.
– Вы не против, если я тоже здесь посижу? – спросил Шпенглер. – Одна голова хорошо, но чем больше, тем лучше, правильно?
Связь, которую Шерри выстраивала с Тиной, была тут же нарушена. Однако Джон не мог ничего поделать. Он посмотрел на Тину:
– Что скажете? Пусть остается?
– Конечно, – пожала плечами Тина. – Все отлично.
Джону очень хотелось, чтобы она выставила Шпенглера вон, но женщина, видимо, решила получить всю помощь, какая только возможна.
– Если вам вдруг покажется, что здесь слишком много народу, мы попросим некоторых удалиться. Только скажите.
– Я больше ничего не вспомнила, – промямлила Тина, уставившись на руки.
– Все хорошо, – заверила ее Шерри. – Я просто попытаюсь сложить крохотные кусочки, которые могут прятаться в вашей голове и в памяти других женщин. Возможно, совместными усилиями нам удастся получить более-менее ясную картинку.
– Ладно.
– Я хочу предупредить находящихся здесь офицеров, чтобы они не вмешивались ни при каких обстоятельствах. Надеюсь, с этим у нас проблем не возникнет. – Она выразительно посмотрела на Фрэнка Шпенглера.
Он протянул руки ладонями вперед, сделав невинное лицо:
– Я пришел как наблюдатель, ничего более.
– Отлично, – улыбнулась Шерри одними губами. – Наблюдение не предполагает разговоров. Может, вы хоть чему-то научитесь.
Джон усмехнулся. Шпенглер яростно сверкнул на Шерри глазами, но промолчал, сложил руки на груди и откинулся на спинку стула. Сидевший рядом с ним Зейн ухмыльнулся, но так, чтобы старик ничего не заметил. Тина вообще ничего не поняла.
Шерри взяла альбом и заученным профессиональным жестом открыла его. Отлично. Она сфокусируется не на холоде, а на своем раздражении по отношению к Шпенглеру. Сам того не желая, он помог Шерри расслабиться.
– Скажите, какая была погода в день нападения? – обратилась она к Тине.
Следующие три часа Джон слушал, как Шерри беседовала с Тиной, частенько задавая вопросы, которые казались незначительными. Как, например, вопрос о погоде, с которого она начала, или что передавали по радио.
Потом Джон понял, что Шерри пытается задействовать все пять чувств потерпевшей. Каждое из них могло пробудить память Тины и выудить факты, о которых та и не подозревала. У Шерри был дар вести беседу. Тина чувствовала себя с ней комфортно и с готовностью отвечала на все вопросы.
Так женщина сумела сконцентрироваться на других событиях того дня, а не на нападении. Каждый раз Шерри подводила Тину все ближе и ближе в атаке, чтобы той не пришлось пересказывать акт насилия сразу весь целиком.
И все же, несмотря на спокойствие Шерри и ее удивительную методику, когда речь пошла о самом нападении, стало нелегко обеим женщинам. Тина заплакала. Шерри принялась кутаться в курточку.
И хотя Тина не поведала никаких деталей, Шерри сжимала карандаш в руке. Джон видел, что она пытается удержать пальцы и не дать им задрожать.
– Хорошо, Тина, еще один раз, последний, я обещаю, – проговорила Шерри с едва заметной дрожью в голосе. – Давай сфокусируемся на том моменте, когда ты открыла дверь.
Тина судорожно вздохнула.
– Зазвенел звонок. Я никак не могла найти пульт от телевизора. Я спешила, поэтому не посмотрела в окно, как делаю обычно. Я все еще слушала шоу, когда отпирала дверь, чтобы ничего не пропустить. – Слезы опять полились по лицу Тины. Зейн пододвинул к ней коробку с одноразовыми платочками – вдруг потребуются. – Как только я приоткрыла дверь, он стукнул по ней изо всех сил и распахнул настежь. Я споткнулась, сделала шаг назад, и он ту же ударил меня.
– Хорошо, давай задержимся на этом, Тина. – Шерри потянулась к Тине и накрыла ладонью ее руку. – Прежде чем он ударил вас, вы не видели хотя бы мельком его лицо?
– Простите, но нет, – покачала она головой. – Солнце светило прямо у него за спиной. И ударил он меня слишком быстро. Мне очень жаль.
– Тина, – позвала ее Шерри. Голос художницы дрожал и был настолько слаб, что ее было едва слышно из-за рыданий Тины.
– Я уже спрашивал ее обо всем этом. Зачем было тащить ее сюда снова? – пробурчал Шпенглер.
Как ни противно было Джону признавать это, но старик был прав. Они и так знали, что Тина не видела лица нападавшего. Каким бы прекрасным художником-криминалистом ни была Шерри, не существует способа заставить человека описать то, чего он не видел, Джон уже хотел вмешаться, но Шерри остановила его жестом руки.
– Тина, послушайте меня, – начала она снова, уже более окрепшим голосом. – Я знаю, что вы не видели его лица. Я вовсе не об этом хотела вас спросить.
– Нет? – удивилась Тина.
– Нет. Я хочу, чтобы вы встали. Вспомните мгновение, когда нападавший вошел в ваш дом.
– Прямо сейчас? – Тина сделала глубокий вдох и выдох.
– Да. – Шерри положила альбом на стол и встала рядом. – О’кей, а теперь подумайте о мужчине на пороге. Вы были в трех футах, когда он ворвался внутрь и в первый раз ударил вас, правильно?
– Ну, около того.
– О’кей, давайте сконцентрируемся на той секунде, когда он еще не успел вас ударить. Когда вы посмотрели на него у двери, под каким углом вы держали голову?
– Я не понимаю вас, – ошарашенно уставилась на Шерри Тина.
Шерри подошла к Джону, взяла его за локоть и подняла. Потом подвела к Тине и поставила его в трех футах от нее.