Он придвинулся ближе, прижимая ее к стене. На своих шпильках она почти сравнялась с ним ростом. Взглянула ему в глаза и растаяла от увиденного в них. Грахам Эллисон хотел ее так же сильно, как она его. Она облизала внезапно пересохшие губы, а его взгляд неотрывно следовал за движениями ее языка.
– Ты сводишь меня с ума, знаешь? – прогудел он, а все ее струнки вибрировали в унисон его басовитому голосу, словно их касались его пальцы.
– Во всем этом определенно есть… какая-то связь. – Она дышала глубже, чем ей бы того хотелось. Всегда гордилась умением скрывать свои эмоции – талант совсем не лишний для репортера. Но рядом с Грахамом она терялась, плыла и таяла.
– Почему именно ты? – спросил он. – Почему на меня так действует женщина, которая приносит одни неприятности?
Его взгляд царапнул ее и остановился на вырезе ее пуловера.
Она прижалась спиной к стене, слегка касаясь Грахама животом.
– Думаю, непокорность прибавляет мне шарма, – рассудила она. – Вряд ли бы тебя привлекла послушная кошечка.
Вместо ответа, он положил ладони ей на бедра и привлек ее к себе, затем жадно приник к ней губами. Ее била дрожь от его силы и напора. Она обвила руками его шею и прильнула губами к его губам. Его сердце звучно билось рядом с ней – а может, это пульсировала ее собственная артерия.
Все еще прижимая ее к себе, он оторвался от ее губ, опустил голову и коснулся языком ее груди в вырезе пуловера.
– Что же нам делать с нашим влечением друг к другу? – спросила Эмма.
– Хочу уложить тебя в постель и заниматься с тобой любовью до полного истощения нас обоих. – Он потерся носом и щекой о ее шею.
– Это… это хороший план.
Он дернул вниз замочек молнии на юбке и начал стаскивать ее с бедер. Она схватила его за запястье:
– Пойдем в спальню, там нам будет удобнее.
Она повела его за собой и отпустила ненадолго, только чтобы снять с подушки Джейни и отнести ее в коридор. Потом она закрыла дверь и встала перед ним. Он по-прежнему обжигал ее страстным взглядом, но все-таки спросил:
– Ты уверена, что это хорошая идея?
– Если мы этого не сделаем, то ни о чем другом не сможем думать, когда будем рядом.
– Значит, ты всего лишь стараешься привести меня в чувство?
– Не так-то это будет просто. – Она приблизилась и расстегнула пуговицу на его форменной рубашке. – Потребуется немало усилий. И времени. Месяцы. – Она поцеловала его обнажившийся торс. – Даже годы.
Эмма не отрывалась от его торса, расстегивая пуговицы и целуя, пока не дошла до пупка. Преградой стал ремень.
– Сейчас его расстегну, – заторопился он, поднял ее голову и поцеловал, а его руки в это время нащупывали пряжку ремня и брючные пуговицы.
Она оторвалась от него и повернулась, чтобы уйти.
– Куда ты? – спросил он.
– Недалеко. – Она выскользнула из спальни в ванную, через пару секунд вернулась с презервативом и положила его на ночной столик: – Когда ты будешь готов.
– О, я уже вполне готов. – Он стянул брюки, и она увидела, насколько он готов.
– Капитан, я бы сказала, что вы мощно вооружены и очень опасны. – Эмма расстегнула до конца юбку и позволила ей упасть на пол, затем стянула пуловер и осталась в одном нижнем белье и красных туфельках.
Он улыбнулся и потянулся к ней:
– Красивее самых лучших моих фантазий.
У нее не было плоского живота, узких бедер и худобы, как у девушек из глянцевых журналов и телевизионных шоу, но, судя по взгляду Грахама – а также прикосновениям его пальцев и губ, – увиденное пришлось ему по душе. Несколько лет назад она дала себе слово больше не переживать из-за своего тела, а стремиться к наслаждению им. Грахам помогал ей не жалеть об этой клятве. В его объятиях она ощущала себя сексуальной и женственной, как никогда раньше.
Они легли на ее кровать, когда разделись.
– Я так разозлился после твоей статьи в "Пост", – признался он.
– Вот я и получаю за нее свой гонорар, – хохотнула она.
– Что тут смешного?
– Когда я открыла дверь и увидела тебя, ты походил на разъяренного быка. – Она приложила ладонь к его груди и прижала к матрацу. – И ты был великолепен. Мне хотелось сорвать с тебя одежду прямо у входа.
– О, неужели? – Он провел рукой по изгибу ее бедра. – Хотя меня эта статья тоже чем-то обрадовала. Нашелся повод тебя увидеть. – Он впился в нее таким долгим и глубоким поцелуем, что у нее закружилась голова и она стала задыхаться. Его рука скользнула ей между бедер, и она простонала, а ее тело содрогнулось от вожделения.
Грахам гладил ее грудь, живот, и наконец его пальцы коснулись ее ног.
Эмма извивалась под ним, снедаемая желанием. Чувствовала рядом со своим телом его эрегированный член, горячий и упругий. Он развел коленом ее бедра и спросил:
– Ты ведь раскованная женщина, не так ли?
Она взирала на него молча, ожидая, что он будет делать. Он взял со столика презерватив, разорвал упаковку и медленно его надел.
– Готова? – спросил он.
– Давно готова. – Она обхватила его рукой, притягивая к себе. – Не теряй времени.
Он рассмеялся и, войдя в нее, заполнил ее. Его радость вибрировала и в ней. Всегда такой серьезный, своим задором во время их любви он пробуждал в ней нежность, даже когда новый порыв страсти соединил их воедино. Она прижималась к нему, наслаждаясь удовлетворением в его взгляде и его шумным дыханием. Они двигались в такт, ее толчки следовали в унисон его толчкам, и ей хотелось кричать от наслаждения.
И она закричала от захлестнувшей ее волны оргазма, обхватила его ногами, прижала к себе, когда он тоже дошел до кульминации. Она наслаждалась игрой его мускулов, почти синхронным стуком их сердец. Она продолжала обнимать его, а он мягко отстранился и лег рядом. Его глаза закрылись, он прерывисто дышал, уткнувшись лицом в ее шею.
– Это было бесподобно, – вымолвил он через пару минут.
– М-м-м. – Она закрыла глаза; между тем по ее телу все еще пробегали теплые волны после безумного секса. – Да. – И Грахам Эллисон был бесподобным тоже. Симпатичный, мощный, сексуальный – а также упрямый, самоуверенный и презирающий журналистов. Но не сейчас же размышлять обо всем этом? И стоит ли вообще о чем-то думать в такие минуты? Когда лучше просто наслаждаться близостью с ним, тем более что счастье всегда так скоротечно.
Грахам устроил голову Эммы у себя на плече, она закрыла глаза и сладко дремала. Он не мог поверить своей удаче – что ему отдалась такая эффектная, сексуальная женщина. И она была права: безропотная кокетка никогда бы его не покорила. А ее колючесть ему даже нравилась, хотя порой и заставляла страдать.
Он потянулся и зарылся носом в ее волосы, вдыхая аромат роз и ванили.
И дыма.
Резкий запах горящего дерева заставил его встрепенуться. Он тряхнул Эмму:
– Вставай! Что-то горит! – Дым вытекал из-под двери в спальню, как серый призрак ужаса.
– Чт… что? – Она села на кровати, вся взъерошенная, сжимая в кулаках простыню.
– Пожар! Надо отсюда выбираться. – Он схватил с пола у кровати брюки и начал их надевать.
Эмма, все еще в замешательстве, поднялась с постели и накинула халат.
– Обувь, – скомандовал Грахам и надел на ее босые ноги туфли. Он приложил ладонь к двери. Она была лишь чуть теплой. Быстро приоткрыв дверь, он увидел, что огонь еще не подобрался к ним. Тем не менее, судя по отблескам пламени и треску горящего дерева, гостиная уже была охвачена пожаром.
Они почти спустились с лестницы, когда Эмма вырвала у него руку и вскрикнула:
– Джейни! Где Джейни?
Она повернулась и бросилась обратно в дом, заполненный дымом и огнем.
Глава 9
– Эмма, нет! – Грахам схватил ее, но она вырвалась. Он кинулся за ней в кухню, но отпрянул от густого дыма и жара. У него слезились глаза, першило в горле, и он силился хоть что-то разглядеть. – Эмма! – крикнул он, однако из-за треска и шума пожара едва расслышал собственный голос.
Вернулась ли она в спальню… или в гостиную? Он не мог этого понять, потому что все заволокло дымом, везде был огонь. Оттесняемый языками пламени, он отступил к заднему входу. Спускаясь вниз, услышал отдаленный вой сирены. Должно быть, соседи или прохожие вызвали пожарных.
Кто-то схватил его за плечи: лысоватый человек в очках с широко открытыми глазами. Он спросил:
– С вами все в порядке?
Грахам кивнул и прохрипел:
– Там внутри женщина.
– Эмма?
– Да. – Слезящимися от дыма глазами он посмотрел на дом, теперь уже полностью объятый пламенем.
Мужчина забеспокоился еще сильнее:
– Похоже, оттуда уже никому не выйти.
От этих слов Грахам взъярился. Как он мог позволить ей войти в дом? Почему не удержал? Не настоял, чтобы она осталась рядом с ним? Он осмотрел заднюю стену дома и увидел окно спальни. Если она там, ей еще можно помочь.
Грахам доковылял до окна и попытался приподнять раму. Но та не поддавалась. Он огляделся и увидел керамический цветочный горшок. Схватив его, бросил в стекло, а затем просунул голову внутрь:
– Эмма! Эмма! Я у окна.
– Грахам! – еле услышал он сдавленный голос.
Через мгновение она показалась из густого дыма и бросила ему в руки какой-то сверток:
– Возьми Джейни.
Он сунул завернутую в полотенце кошку себе под мышку, а другую руку протянул Эмме. Она вылезла из окна и встала на землю рядом с ним. Ее лицо было в копоти, а халат местами обуглился и прогорел.
Грахам не то отнес, не то оттащил ее от горящего дома.
– Рад, что с вами обеими все хорошо, – промолвил он.
Эмма перевела взгляд на полыхающий дом:
– Слава богу, ты вовремя проснулся. Что случилось? Я ничего не готовила на кухне, когда ты приехал.
– Думаю, готовка тут ни при чем. – Огонь был слишком сильным и распространялся стремительно. Он внимательно осмотрел горящий дом, затем его взгляд упал на три канистры сбоку. – Их раньше не было. – Каким бы злым и расстроенным он ни был, когда приехал, все равно бы заметил их.
Эмма едва стояла. Грахам усадил ее на скамейку и положил ей на колени Джейни. Несмотря на все передряги, Эмма моментально уловила его мысль:
– Кто-то поджег дом и оставил эти канистры. Дал мне знак, что устроил пожар вполне сознательно.
– Похоже, ты права. А я сглупил. Не надо было после первых угроз отпускать тебя домой одну. – Он крепко сжал ее плечи. – Тебя могли убить.
– Нас обоих могли убить. Кто бы это ни был – он наверняка знал, что ты у меня. – Она кивнула на его джип у обочины. – Он – или она – послал сигнал и тебе тоже.
– Прости, Эмма. Я не очень хорошо тебя защищал. А ведь это моя работа.
– Никакая это не твоя работа. И со мной ничего не случилось. – Она убрала с глаз прядь волос. – Дом, конечно, жалко, но я цела и невредима. И ты, и Джейни. А остальное – дело наживное.
Он не стал спорить, а просто решил тщательнее оберегать ее.
– По телефону тебе советовали не копать дальше, а теперь дали понять, как серьезны их намерения.
– Получается, я нащупала их больное место. Не будь связи между Лорен Старлинг и Бобби Пейсом – моя статья их так бы не разозлила. А если разозлила – значит, я подобралась слишком близко к тому, что не следует предавать огласке.
Вой сирен помешал им продолжить разговор. Подъехали три пожарные машины, за ними "скорая помощь". Дом начали поливать водой из брандспойтов, а двое спасателей-медиков направились через лужайку к Грахаму и Эмме.
– Я хорошо себя чувствую, – заявила Эмма, но тут же закашлялась.
– Надо вас проверить. И подышите немного кислородом, чтобы восстановить дыхание. – Спасатели помогли ей подняться на ноги.
Пожарный в полном снаряжении начал осматривать канистры из-под горючего. Увидев полуодетого Грахама, он спросил:
– Это ваш дом?
– Он принадлежит моей знакомой. – Не было необходимости вдаваться в подробности их отношений с Эммой, да он и затруднялся их определить. Разумеется, они были любовниками, но им еще предстояло узнать и понять друг друга. Он кивком показал на канистры: – Когда я приехал сегодня утром, их здесь не было.
Пожарный протянул руку:
– Капитан Уилл Страйтер.
– Капитан Грахам Эллисон, ФБР. – Грахам пожал ему руку.
Страйтер вскинул одну бровь:
– Вы никому не насолили, капитан?
– Так вы согласны, что это был поджог?
– Мы еще проверим, как распространялся огонь, но поджог вполне возможен. И кому-то хотелось, чтобы вы это поняли.
– Дайте мне знать, если что-то выясните.
– К вам такая же просьба, капитан.
Грахам кивнул и пошел к машине скорой помощи. Эмма и Джейни дышали кислородом: кошка через детскую маску, которую приложил к ее мордочке один из спасателей.
– С ними обеими все будет хорошо, – заверил он Грахама. – Мы дали им немного кислорода, чтобы очистить легкие.
– А как вы, сэр? – спросил второй спасатель.
– Все нормально. – Он и правда чувствовал себя неплохо. Только силился понять, как такое могло получиться. И в голове у него царил сумбур.
– Тогда вы не будете возражать, если я вас осмотрю.
Грахам позволил проверить свой пульс, артериальное давление и прослушать легкие.
Эмма сняла кислородную маску. А Грахам благодарил Бога за то, что спасатель не стал прикладывать к его груди стетоскоп. Наверняка бы Эмма улыбнулась, а у него заколотилось сердце. Со спутанными волосами, сажей на лице и в куцем халатике на далеко не тщедушном теле, она оставалась магически привлекательной.
– Ты говорил с пожарным. Что-то выяснилось?
– Предполагается поджог. Они постараются выяснить, чьих это рук дело. Но наверняка отпечатков пальцев на канистрах не осталось. Может, кто-то видел машину или человека рядом с домом. Но это будет большой удачей для нас.
– Устраивать поджог днем было рискованно.
Он окинул взглядом пустынную улицу:
– В таких районах людей больше по вечерам.
– Точно. – Она прислонилась спиной к машине, посмотрела в небо. – Что нам теперь делать?
– Думаю, тебе с Джейни надо вернуться ко мне домой. Хотя бы на первое время.
Он приготовился к ее возражениям: она бы никогда не поступилась своей независимостью. Но она просто кивнула:
– Отлично. Но что с этим делом? Ведь кому-то явно не нравится, что я вижу связь между Бобби и Лорен? Как по-твоему?
– Согласен с такой версией.
Ямочки на ее щеках стали глубже.
– Не хочу заострять на этом внимание, но очень приятно, что ты признал свою ошибку.
Он не стал спорить. Неспроста ведь она на него рассердилась?
– Настал черед и мне извиниться. Ты хорошо знаешь свое дело. И мне раньше надо было в это поверить. Прости, пожалуйста.
Он сжал ее руки:
– Думаю, и твое и мое доверие завоевать непросто.
– У тебя еще есть для этого время.
В это мгновение ему больше всего на свете хотелось потянуться к ней и поцеловать, но на них смотрели люди. Поэтому он еще раз сжал ее руки, наклонился и тихо промолвил:
– В аэропорту я узнал, что Бобби спорил с кем-то в кабине своего самолета. Вроде это была женщина. Это было в понедельник. Нам надо проверить ближайшие аэропорты – не вылетал ли он оттуда в дни со вторника до четверга.
– И узнать, не было ли с ним Лорен.
– Как знать – это она могла в понедельник пререкаться с ним в аэропорту. Но непонятно, какова ее роль во всей этой истории. Если он перевозил груз, то в кабине оставалось место только для одного пассажира. Если это была Лорен, то где она сейчас?
– А что это за таинственный груз?
– Не могу тебе этого сказать. – Он нахмурился, готовый к ее возражениям. – Правда не могу. Это засекречено.
– Но Лорен-то все равно с этим грузом не связана? Так?
– Если только она не сменила профессию и не занялась контрабандой оружия. Но это строго между нами. Я тебе ничего не говорил. Если Лорен встречалась с Бобби, вряд ли есть какая-то связь между их разговором в понедельник и его гибелью в четверг.
– А вот тот, кто поджег мой дом, явно считает по-другому. И пригрозил мне, чтобы я эту связь не отслеживала. Лорен телеведущая, но она и журналист. Могла услышать что-то об этом таинственном грузе и начать расследование. И вышла на Бобби.
– Если она из той же компании, что и убийца Бобби, то наверняка ее самой уже нет в живых.
– Нет, это вряд ли. Но нам все равно нужно выяснить ее судьбу. – Она выпрямилась. – Думаю нанести визит Ричарду Прентису. Ведь до него вполне могли дойти какие-то слухи или отголоски скандала.
– А если он сам во все это вовлечен? Тогда тебе будет угрожать еще более серьезная опасность. Ты не знаешь: он недавно подал в суд на рейнджеров.
– О! Скажу ему, что хочу написать об этой судебной тяжбе. И со мной все будет хорошо.
Глава 10
Пожарные, спасатели и полиция уехали. Над обуглившимся остовом дома Эммы золотилось и розовело предзакатное небо. Грахам весь последний час говорил по телефону с рейнджерами из его бригады. Он усадил Эмму и Джейни в свой джип и отвез их к себе домой. Эмма, с кошкой на руках, вошла в дом следом за ним. Она положила Джейни на диван, а сама подняла руки и сладко потянулась:
– Сейчас бы принять ванну, надеть чистое белье и выпить бокал хорошего вина – не обязательно в таком порядке.
Все еще без рубашки, в перепачканных сажей брюках, он огляделся, избегая только смотреть на Эмму:
– Все можно устроить. Самое главное: где ты хочешь расположиться?
– Не важно. А где будет удобнее для тебя?
Они встретились взглядами, и по ее телу, как всегда, прокатилась теплая волна.
– Мне удобнее, чтобы ты лежала в моей постели, но не хочу настаивать. Знаю, ты любишь все решать сама.
– Вот и умница, капитан. – Она с наслаждением погладила его по груди. Такие твердые мышцы под мягкой кожей! Она и мечтать не могла, что он целый день будет без рубашки рядом с ней. – А что, если Джейни устроить в гостевой комнате? Я там переоденусь, а ночь проведу с тобой?
– Отличный план.
Они порадовали себя долгим, неспешным поцелуем. Он продлился бы еще больше, если бы не звонок в дверь.
Грахам едва не выругался и пошел открывать.
– Купила все, что нужно. – Хрупкая Кармен Редхорс просеменила в комнату, едва не сгибаясь под тяжестью двух больших пакетов. Грахам по телефону объяснил ей, какие у Эммы размеры и вкусы, чтобы Кармен срочно купила все необходимое.
– Огромное спасибо! – Эмма бросилась к Кармен и приняла у нее пакеты, в которых были нижнее белье, туфли, рубашки, блузки и брюки, а также косметика и лосьон для волос. – Выскочила из дома, в чем была.
Кармен посмотрела на голые ноги Эммы и перетянутый пояском полуобгоревший халат. Она перевела взгляд на все еще полуодетого Грахама и сделала вид, что ничего странного не заметила.
– А тебе ничего не нужно, капитан?
– Спасибо, Кармен, больше ничего не надо.
Она кивнула и шагнула назад:
– Тогда до свидания. – Ее деланое равнодушие не ввело в заблуждение Эмму. Наверняка в штабе рейнджеров только и разговоров будет, что о капитане и журналистке почти голышом.