- Кто же та несчастная, которая решилась с тобой связаться?
- Рита Клайар.
Я так и осталась с открытым ртом.
Марек усмехнулся и пальцем вздёрнул мне подбородок.
- Вот как, значит, ты её навещаешь… - протянула я. - А Шокер-то волнуется за свою одинокую родственницу.
- Да нормально всё, - смущённо кашлянул Марат.
- Как же я за всех вас рада. Просто счастлива, - мрачно подытожила я.
- Тебе бы поспать, счастливица, - вздохнул брат. - Закрой замок изнутри и спи.
- Неуютно замурованной.
- Ну, не закрывай. Только на людей вошедших не кидайся.
- Да лучше кинуться. А то мало ли, ходят тут всякие.
- Так ты смотри, всякий вошёл или нет. А то машешь кулаками вместо того, чтобы просто применить эффективный приём, если надо.
- Приём?! - я едва не заржала. - Ты же только что прославлял тут полное отстранение женщин от всех опасностей. Мы же не должны сами ничего делать!
- Ну, не до такой же степени! - возмутился Марек. - Приёмы самообороны ещё никому не повредили.
- Какие приёмы? Кто меня им учил?!
- Никто не научил? - удивился Марат. - Ну, давай, покажу хоть что-то. Давай-давай!
Я встала.
- Нет, ты ложись! - Марек указал на диван.
Я легла.
- Ты - жертва нападения, я - маньяк… - Марек медленно, видимо, чтобы не напугать меня, стал ложиться сверху. - Защищайся!
Я попыталась отпихнуть его от себя.
- Вот неправильно всё делаешь. Не толкай, это бессмысленно. Наоборот, за шею обними… Ну, делай, что говорю.
Я обхватила брата за шею.
- Рубашку по спине вверх тяни и собирай ткань у меня на загривке. Быстрее руками шевели… Так, левой держи ткань в кулаке, правую просунь мне спереди наискосок под рубашку… дотянись до собранной ткани, хватайся… Вот теперь двумя руками держишь. Тяни на себя… Резче! Поворот руками против часовой на сто восемьдесят, будто вентиль заворачиваешь! Ну!
Я крутанула руками, и Марек свалился с меня на пол.
- Во-о-от! Молодец! - похвалил он, развалившись на полу. - Почувствовала суть процесса?
- Ага.
- Во-первых, насильник ожидает сопротивления, а ты его вроде как за шею обнимать лезешь, он уже в растерянности… Во-вторых, и раздевать начинаешь. Он слегка в шоке. А потом вот этот хитрый захват, проворот - он полузадушен и валяется на полу. После этого либо припечатываешь его стулом, поленом, сковородкой, а если ничего нет, бежишь со всех ног… Работает в том случае, если на напавшем рубашка, майка или свитер. Ясно?
- Спасибо.
- Да за что там спасибо?! - возмутился Марек. - Это мои долги. Не научил я тебя, чему должен был научить ещё лет десять тому назад.
Он поднялся с пола, отряхиваясь.
- Ну, ты тогда отдыхай, а я пойду тут народ немного построю, чтобы не расслаблялись.
- Строгий ты, Нарратор.
- А куда без этого? База старая, оборудование древнее, подвижной состав ветхий. Если ещё и люди будут разгильдяи, мои коллеги из департамента очень быстро всех развесят по крючкам.
- Марек, ещё и канал грязный. Очень.
- Я знаю, - тяжело вздохнул он. - Ничего, недолго осталось. Сейчас оборудуем ещё один новый канал, для наших дел. И обе базы будут новые, небольшие, но удобные… Ну, ладно, отдыхай. А то помешал я тебе своим приходом.
- Да я всё равно не сплю. Не умею спать в склепе без окон, даже если в нём есть часы. Давай, может, съезжу ещё разок. Пусть люди готовятся.
- А некого везти, все беглецы пока закончились. Но съездить ещё раз я тебя всё-таки попрошу. Шокер нужен срочно. Даже не мне, я бы завтра-послезавтра с ним на изнанке увиделся. Но его хотят видеть здешние тайные боссы, и большой сбор у них именно сегодня ночью. Я ещё утром через курьерскую службу передал Шокеру приказ, чтобы был готов. Привези мне его, пожалуйста, до шести. А я пока подумаю, как мне его наружу вытащить и не засветить.
- Так, может, как-то официально его проведёшь?
- Не получается. Окна с проводниками есть только на завтра, а нужно сегодня.
- Ладно, не вопрос, - равнодушно отозвалась я. - Толкни меня, когда пора будет.
* * *
- Как добралась? - Лис открыл дверь и протянул руку. - Вылезай, леди Вайори!
Я ухватилась за его руку и выбралась на платформу.
- Да ничего добралась. Трясёт у вас что-то раз от разу всё больше и больше.
- Нарратор в курсе. Говорит, надо что-то делать.
- Он делает. Возможно, вас снимут скоро отсюда и поставят на новый канал. Там уже что-то достраивают.
- Где? - заинтересовался Лис.
- Так мне и сказали! - фыркнула я.
Лис разочарованно вздохнул, отвернулся от меня и стал проверять вагонетку.
- Обратно когда поедешь? - уточнил он.
- Нарратор велел не задерживаться. Ему Шокер нужен сегодня до шести.
- Замотали тебя совсем, - сочувственно вздохнул Елисей. - Голова-то не кружится? Сколько ты уже рейсов сделала за пять дней?
- Откуда я знаю? Это твоя работа рейсы считать. Где Шокер-то?
- Сейчас он будет готов, что-то срочное доделывает, - Лис кивнул на освещённое окно кабинета.
Я постояла у лестницы, включила телефон, дождалась, пока моё поле успокоится и даст трубке прийти в себя, а потом быстро поднялась наверх.
Шокер весело улыбнулся, увидев меня:
- Привет! Посиди, я сейчас последние анкеты на документы разошлю и поедем…
Я вынула из-под стола всё тот же табурет и присела в сторонке.
Шокер стремительно стучал по клавишам, почти не глядя на клавиатуру, посылал одно письмо за другим. Наконец, повернулся ко мне:
- Сейчас, придёт два подтверждения, и пойдём. Мне ребята сказали, что ты несколько дней подряд туда-сюда мотаешься. Тебя Нарратор не хочет поставить на постоянное довольствие?
- Шуточки у тебя! - фыркнула я. - Ты лучше расскажи, как у вас дела!
Шокер хотел сделать степенное лицо, но широко по-мальчишески улыбнулся:
- Хорошо дела! Пятьдесят шесть сантиметров, два кило девятьсот!
- Рослый какой! И худенький…
- Ничего, - бодро отозвался Шокер. - Откормим. Главное, врачи не нашли никаких отклонений. Нормальный здоровый мальчишка.
- Как всё прошло?
Шокер стал серьёзным, зажмурился и помотал головой:
- Ой, Кира, тут можно я без комментариев? Тяжело прошло. Честно говоря, думал уже, помрём мы с ней оба, причём я первым… Для меня это уже третий раз, но, чтобы так тяжело… Лали очень слаба, много осложнений, она ещё в госпитале пробудет, пока не восстановится. Нам предложили малыша или домой забрать, или там оставить вместе с матерью, но, чтобы кто-то неотлучно был рядом. Поэтому я сюда приехал один, а Скай и Валея остались там. Скай за Лали присмотрит, а Валя за малышом.
- А справятся?
Шокер хотел ответить, но у него звякнул телефон. Он вынул трубку, глянул, и лицо его стало растерянно-умильным.
- На, посмотри! Ну как же не справятся?
Он сунул мне телефон.
На снимке Скай держал на весу крошечного человечка в подгузнике и синей вязаной шапочке. Огромных ладоней Ская хватало для того, чтобы держать младенца под мышки и придерживать ему головку. Скай улыбался ребёнку, а счастливая Валея обнимала Ская одной рукой, а другую подставила под маленькие ножки, и малыш будто бы стоял у неё на ладони.
- В самых надёжных руках дяди и старшей сестры, - растроганно сказал Шокер.
Ребёнок был настолько маленький, какой-то сморщенный и краснокожий, что там ещё вообще ничего нельзя было разглядеть, на кого он там похож, да и похож ли вообще на человека… Ни дать, ни взять - неведома зверушка.
И как же в эту минуту во мне всё взбрыкнуло. Вот просто взорвалось.
Как же я позавидовала Лали! Дико, люто и по-чёрному. Стыдно было самой себя, но ничего с этим поделать я не могла. Мне и раньше случалось завидовать, то одному, то другому. И всегда это звучало примерно так: "Ну надо же, как повезло! И мне бы так, и я так тоже хочу!" Сейчас всё звучало иначе. Сейчас это было именно люто и по-чёрному. "Почему это досталось ей, а не мне?! С какой стати ей, когда это должно было быть моим? Почему же она при всех своих болячках и хворях не умерла, и теперь опять всё будет крутиться вокруг неё?!"
- Прикольно… - протянула я, разглядывая снимок из госпиталя. - Какой малюсенький… Как назвали?
- Тимофеем. Лали так захотела.
Я вернула телефон.
- А почему не Йаном?
Шокер внимательно посмотрел на меня:
- Потому, Кира, что у нас так не принято. Называть ребёнка в честь родственника, который умер преждевременно - плохая примета. Я любил брата, но называть сына его именем не стану… Что с тобой? Чем я тебя обидел?
Я взяла себя в руки.
- Нет, Шокер, ты меня не обидел. Ты меня расстроил.
- Да чем же?!
- Я не знала об этой примете. И пятилетний Марек тоже не знал. Он дал мне имя покойной мамы.
Шокер кашлянул, сдвинул брови домиком.
- Ну, Кира, ты же взрослый человек… Ты же знаешь, что любая примета работает, только когда в неё веришь. Я не замечал, чтобы ты была суеверна.
- Зато ты, как ни странно, очень суеверный. И зря я тебе про свою мать сказала. Иногда достаточно, чтобы в приметы верил только один.
- Ну вот, здравствуйте! - насупился Шокер. - Ты что из меня мракобеса делаешь? Одно дело верить во что-то или не верить, а другое - просто не обострять, чтобы родня мозг не выносила. А насчёт своего имени не бери в голову даже. Твой маленький брат был чистая душа, такой не может сглазить по определению. Всё у тебя будет хорошо.
Отчаянно затрещал мой телефон. Я поспешила его вытащить, телефон выскользнул у меня из рук, упал на пол, крышка отскочила, и батарейка вывалилась. Звонок, само собой, замолчал.
- Зашибись, как у меня всё хорошо, - подтвердила я и стала собирать телефон обратно. К счастью, он заработал. Я проверила журнал. О, Боже! Миша двадцать три раза пытался дозвониться, когда я была вне доступа. И последний звонок тоже был от него.
Я бросилась перезванивать.
- Кира, это не смешно, - печально ответил Миша. - Вот совсем не смешно. Ни за что не поверю, что ты катаешься в своём поезде по кругу в каких-то сучьих выселках, где вообще нет никакой связи, и за пять суток ни разу не побывала на станции, где связь всё-таки есть…
- Мишенька, ну прости меня! Связь иногда есть, я просто телефон в руки не беру, не до того…
- Чёрт… У меня и прав-то нет возмущаться. Но как же было бы приятно, если бы ты вспомнила, что я волнуюсь. Но ты не вспомнила.
- Миш, ну я правда работала!
- В другом измерении, не иначе…
- Миша… Я тебе всё объясню, когда вернусь. Обещаю. Хорошо?
- Хорошо. А когда ты вернёшься?
- Или завтра к вечеру, или послезавтра точно.
- Что значит "или"? У твоего поезда нет расписания?
- Мишенька, это такой особый поезд. У него плавающее расписание. Я тебе всё объясню!
- Хорошо. Договорились. А то чувствую себя как-то… Пропала и не дозвониться. Ты себя поставь на моё место. И брат твой хорош. Тоже недоступен.
- Марат дал тебе свой номер?!
- Дать-то он его дал, но, как выяснилось, с таким же успехом мог бы и не давать, потому что он у него постоянно отключён. Сразу видно, вы с ним родня.
- Миш, Марек очень редко включает телефон. Но иногда его можно отловить… Ладно, Мишенька, мне пора. Я тебе перезвоню, когда связь снова появится. И всё расскажу, как обещала!
Он ещё что-то проговорил, но я уже скинула разговор, отключилась совсем и убрала телефон.
Шокер смотрел на меня строго-престрого, и нетерпеливые складки на лбу говорили о том, что ему очень хочется на меня рявкнуть.
- Шокер, не надо меня есть глазами! Я в своей жизни сама разберусь! Ты к ней никакого отношения не имеешь!
Он промолчал, оглянулся на экран ноутбука.
- Всё, подтверждения пришли. Можем ехать!
Мы спустились вниз, к вагонетке. Лис всё ещё лазал внутри и снаружи, что-то проверяя.
- Елисей, да брось ты ползать, - сказала я ему, подойдя. - От твоих усилий эта рухлядь не помолодеет.
- Да крепкая ещё железяка, - задумчиво возразил он. - Помолодеть не помолодеет, но я хоть буду уверен, что дверь нормально держится… Путь свободен, можно стартовать, если вы готовы.
- Мы готовы? - я оглянулась на Шокера. Тот молча кивнул. - Залезай, Шокер!
Он вошёл внутрь, я повернулась к Лису.
- Ты говорил со Скаем?
- Если это можно считать разговором.
- Значит, накостылять не получилось?
Лис пожал плечами:
- Почему? Как раз получилось. Только бесполезно всё. Это как раз тот вариант, когда пристрелить было бы проще, а главное - эффективнее.
- Ну что ж, мы с тобой хотя бы попытались, - вздохнула я. - Всё, мы поехали.
Я зашла в вагонетку.
- Будешь готова - дашь сигнал, - приказал Лис и захлопнул дверцу.
Шокер уже развалился на диванчике.
- Старьё какое… - поморщился он, оглядываясь. - Наверное, была списана задолго до моего рождения.
- Хоть ремни есть, и то спасибо, - вздохнула я. - Пристегнись.
- Да я как-то привык и без них обходиться, - проворчал Шокер.
- Ты командуешь снаружи, а тут я командую. А ну, пристегнулся, быстро!
Недовольно поглядывая на меня, Шокер вытащил ремень из гнезда, опоясал себя и воткнул язычок замка в паз.
- Инструктировать не надо? Как и когда расслабляться не забыл?
- Не забыл.
- Тогда приготовься, сейчас стартуем.
Я села рядом с ним. Крупный живой груз с минимальным индексом собственного поля… Полагается сохранять близкий физический контакт на протяжении всего пути.
- Я обниму тебя на всякий случай.
- При нашей с тобой разнице в габаритах тебе будет неудобно сидеть, - покачал головой Шокер. - Если уж на всякий случай, то лучше я тебя обниму. Иди ко мне!
В его словах был резон. Уж коль скоро мы не первый раз друг друга видим, можно и устроиться поудобнее.
Он усадил меня к себе на колени. Я нажала кнопку готовности к старту. Дверь со щелчком заблокировалась. Я прижалась к Шокеру, он крепко обхватил меня.
Вагончик тронулся. Разгон начался стремительно. Нас вжало в мягкую спинку сидения, а потом я почувствовала, как где-то внутри, под сердцем, напрягается и тут же лопается какой-то комок, и тело охватывает блаженная лёгкость. Мы прошли грань и полетели в канале.
Канал был, прямо скажем, ещё грязнее прежнего. Всего за сутки всё стало ещё хуже. Нас потрясывало, иногда мы словно задевали за какие-то невидимые ошмётки. Несколько раз вагонетка собиралась развернуться боком. Я пыталась направленными импульсами всё это компенсировать.
Шокер иногда немного ёрзал на сидении, и тогда его руки крепче сжимали меня.
- Что с тобой? Успокойся, не нервничай, Шокер. Доедем.
- Я не нервничаю, всё в порядке, - возразил он, но тут же задержал дыхание, потом резко выдохнул.
- Андрюша, что такое? - я погладила обнимающую меня руку. - Тебе больно?
- Нет, не больно.
- Ты очень напрягаешься. Успокойся. Дорога ухабистая, ты уж извини, если трясёт. Я стараюсь.
- Ты ни при чём. Ты молодец, ты очень хорошо ведёшь, чисто, легко. Ты и вправду лучшая.
- Тебе легко, потому что ты очень хорошо подготовлен.
Мы летели через слои. Самую грязную среднюю часть прошли с минимальными потерями скорости.
Чем ближе к поверхности, тем канал становился чище. Полёт выровнялся, и я немного расслабилась, отказалась от лишних манёвров и просто лежала с закрытыми глазами и контролировала полёт и состояние Шокера. Он был в порядке, по крайней мере, перестал ёрзать.
В руках Шокера мне было уютно. Появилось ощущение, будто не я его, а он меня несёт на руках через слои, а я всё та же маленькая беспомощная девочка, но мне больше ничего не страшно, потому что со мной надёжный защитник.
Я открыла глаза. Мало что можно разглядеть при слепой подсветке, но влажные глаза Шокера над собой я увидела. Он разглядывал меня.
- Что?
- Мне показалось, ты уснула. Спишь и улыбаешься, словно тебе что-то хорошее снится.
- Мне что-то хорошее думается. Но спать? Ты что?! Я же работаю!
Он наклонился и поцеловал меня. Губы сильные, властные. И сладкие, чего уж там… Да и поцелуй далеко не братский.
- Дам сейчас, и больно! - возмутилась я. - Не отвлекай меня!
- Не смог удержаться, извини, - усмехнулся он. А, помолчав, спросил задумчиво. - Интересно, кто-нибудь уже занимался сексом в канале?
Пожалуй, вопрос и в самом деле интересный. Но очень несвоевременный.
Он снова наклонился ко мне, я упёрлась рукой ему в грудь:
- Шокер, одно твоё неверное движение - и у нас будут проблемы. Будет немеряно времени на секс в каком-нибудь протухшем слое, где мы завязнем по твоей милости!
- Почему вдруг мы должны завязнуть?
- Потому что от твоих поцелуев у меня мозг клинит.
- Ну уж! - недоверчиво фыркнул он.
- Представь себе. Ещё сильнее, чем от алкоголя. Не перестанешь приставать - могу потерять канал и уронить нас куда-нибудь.
- Это вряд ли. Ты слишком хороший проводник.
- Вот именно! Я хороший проводник, а не девочка из эскорта. У меня перечень услуг ограничен.
- А, вот как… - он чуть выпрямился и отстранился. - Ты значит, так на это смотришь? Ладно. Извини.
- Ой, его светлость обиделись. А что бы ты, интересно, сказал, если бы я на Престгатан в разгар вашей важной летучки, алерт-ноль и всё такое, вдруг вышла бы в столовую в одних трусиках и давай внаклонку полы мыть?
Шокер захлопал глазами. Но с воображением у него было всё в порядке. Сначала он расхохотался, потом задумчиво кивнул:
- Хорошая аналогия.
- Одичал ты там совсем на своей базе, - буркнула я.
И он тут же снова наклонился ко мне с поцелуем.
Я вообще-то на аутотренинге собаку съела. И не одну даже. Я знаю, о чём мне надо думать и что представлять, когда больно, когда страшно, когда противно, когда тоскливо и кажется, что никакого выхода больше нет. И все эти состояния я могу так или иначе нейтрализовать и не сойти с ума. Конечно, выдать чёрное за белое не получится, но убедить себя, что чёрное ко мне не прилипло, оно случилось, но прошло и закончилось, это я могу. Иначе не протянула бы я все эти годы гатрийского контракта. Не научилась бы уживаться с Йаном и быть ему благодарной. Не смогла бы принимать людей такими, какие они есть.
Но я так и не научилась, как быть и что представлять, когда невыносимо хорошо. И как оттолкнуть от себя это хорошее, как его из себя выдрать. Как отказаться и прекратить. Вдруг оказалось, что я этого не умею.
То, как Шокер меня целовал, совсем меня выключило. Пойди он дальше, я бы уже не возразила. Я только жалела, что поздновато мы спохватились. Надо было в самом начале, после первой грани, тогда у нас было бы ну хоть какое-то время друг на друга, а теперь его не было совсем. Я тянулась к нему, пытаясь хоть что-то урвать, что-то ещё забрать с собой… Пока он здесь, со мной, такой близкий и самый-самый…