Последняя фраза прозвучала из ее уст более категорично, чем ей хотелось. По правде говоря, при одной мысли о том, что Никос женится на другой женщине, Сейди становилось не по себе.
- Но как я могу планировать твою свадьбу? Я не знаю, кто она и что ей понравится. Мне нужно с ней поговорить.
- Ты поговоришь с ней.
Никос положил в рот еще одну виноградину, прожевал ее и проглотил. Сейди наблюдала за движениями мускулов на его худой шее оливкового оттенка. Она почувствовала, как у нее пересохло в горле, и сглотнула.
- Я сообщу тебе все, что ты должна знать.
- Ты? - Сейди не узнала собственного голоса. Она подошла к столу, взяла бокал с апельсиновым соком и жадно выпила его, чтобы сглотнуть тугой ком в горле. - Свадьба - особенный день в жизни женщины. Уверена, твоя невеста захочет идеальной свадьбы, абсолютно безупречной церемонии.
- Так и будет, - спокойно и надменно ответил Никос, впиваясь острыми белоснежными зубами в очередную виноградину. Крошечная капля сока попала на его губы, и он слизнул ее.
Сейди заставила себя смотреть на сок в бокале, будто он мог дать ей ответ на жизненно важный вопрос. Ей нужно было сделать все, чтобы отвлечься от возникших мыслей. Глубоко в душе она боролась с необузданным и безумным желанием наклониться вперед, прижаться губами ко рту Никоса в том месте, где недавно была капелька виноградного сока, и ощутить ее сладость, смешавшуюся с неповторимым вкусом его губ.
- Я прослежу за этим.
- Ты считаешь, будто все делаешь безупречно? Ты никогда не ошибаешься?
- Нет. Ошибаюсь.
- Что до ошибок, то, будь у меня к ним иммунитет, я никогда не связался бы с тобой.
- Но ты не можешь таким образом контролировать жизнь другого человека. Я никогда тебе этого не прощу… Что? - удивленно спросила она, когда в ответ на ее вспышку негодования Никос тихо рассмеялся.
- Об этом мне слишком хорошо известно, дорогая моя. Как ты думаешь, почему я предпочитаю держать тебя при себе, пока мы планируем свадьбу?
- Еще неизвестно, женишься ли ты на этот раз.
Произнеся это, Сейди сразу пожалела, что не сдержалась. Слова прозвучали слишком резко, чересчур едко и демонстрировали намного больше личных переживаний, чем ей хотелось. Меньше всего на свете ей хотелось, чтобы Никос думал, будто она переживает по поводу их несостоявшейся свадьбы. Она ведь уже забыла о прошлых обидах, верно?
- Сомневаешься?
- Как иначе? Я на собственном опыте научилась, как много для тебя значит предложение руки и сердца.
Никос едва заметно скривил губы:
- Я всегда хотел жениться на тебе.
- Разве?
Отпив кофе, Никос поморщился:
- Уже холодный, но не важно. - Отодвинув стул, он снова поднялся на ноги. - В любом случае мы уезжаем.
- И куда же?
- Ты говорила, что хочешь больше узнать о свадьбе. Почему не начать с осмотра места, где я намерен устроить церемонию? Иди и собери необходимые вещи. Отправляемся через десять минут.
"Денек выдастся не из легких", - подумал Никос, смотря вслед Сейди, когда она, чувственно покачивая бедрами, направилась к балконным дверям.
Этот звук гармонировал с беспокойными мыслями Никоса. Он начал задаваться вопросом, как долго ему удастся притворяться, будто он желает поработать с Сейди над планированием свадьбы.
Выйдя на балкон и увидев ее стоящей там, Никос едва сдержался, чтобы не подойти, не схватить ее и, крепко прижав к себе, не начать целовать. Целовать до тех пор, пока оба не обезумеют от желания, а под натиском вспышки страсти из головы не вылетят все мысли.
Затем его руки скользнут ниже, к ее талии, спуская платье на бедра. Наконец платье спадет вниз, открывая жадному взору Никоса тело Сейди, которое…
Нет! Резко тряхнув головой, он отмахнулся от образов, не дающих ему покоя. Сейчас он обязан думать о другом.
Но мысли снова потекли не туда, куда приказывал Никос.
Если бы тогда подошел к ней, взял бокал из ее руки и припал к ее губам, Сейди не протестовала бы. Если и протестовала бы, то недолго. Этот эпизод походил бы на тот, что произошел в его кабинете. Они тогда кинулись друг к другу, не в силах скрыть желания.
На его губах играла едва приметная улыбка, когда он вошел в дом вслед за Сейди. Ему нравилось наблюдать, как она борется с вспыхивающей между ними страстью.
Никос еще немного подразнит ее. Результат, когда он наконец отпустит ее, стоит ожиданий.
- Вот мы и на месте! - объявил Никос пятьдесят минут спустя, и Сейди вздохнула с облегчением.
Он сам управлял вертолетом. Наблюдая за каждым движением его загорелых, мускулистых рук, за тем, как он держит рычаги сильными пальцами, Сейди чувствовала, как от переживаний у нее пересыхает в горле. Ее крепко сцепленные руки лежали на коленях. И она почувствовала облегчение, когда увидела землю. Последние двадцать минут они летели над мерцающим голубым морем. Теперь земля становилась ближе, вертолет пошел на снижение.
- Где мы? - спросила она, когда они наконец приземлились.
Никос выключил двигатель и уже выбрался наружу. Наклоняясь, чтобы не попасть под останавливающиеся лопасти винта вертолета, он обошел его, чтобы открыть дверь со стороны Сейди. После прохлады кабины ее охватил горячий поток воздуха. Оглядевшись, она все поняла. Сейди узнала эту рваную береговую линию и крутые, вздымающиеся над морем утесы. Вдали виднелся низенький белый и неожиданно простенький дом, где однажды она провела пару волшебных дней…
- Это Икарос!
Она знала, что выглядит глупо. Резко подняв голову, Сейди посмотрела в холодные золотистые глаза Никоса и поняла, что он ждал от нее именно такой реакции.
- Ты вернул себе остров?
Никос отрывисто кивнул:
- Да, я вернул остров.
- Ох, я так рада!
Он прищурился в искреннем неверии:
- Ты?
- Конечно! Я знаю, как много значит этот остров для твоей семьи.
В маленькой часовне на этом острове венчались отец и мать Никоса, его бабушка и дедушка, а также все его предки, которых он помнил. Никос был человеком традиций. Его сестренка, умершая еще ребенком, была похоронена на кладбище у часовни.
- Твой отец расстарался. - В голосе Никоса было столько ярости, что Сейди даже вздрогнула и отпрянула назад, будто от удара в лицо. - Он не зря продал этот остров вместо того, чтобы оставить его себе. Он получил от продажи прибыль, а я - дополнительную проблему на случай, если захочу его себе вернуть. Мне пришлось бы вести переговоры с другим владельцем, а твой отец явно рассчитывал поразвлечься, наблюдая за этим.
Сейди вздрогнула и от ледяного тона Никоса, и от стыда, который испытывала, вспоминая, как вел себя ее отец. Остров стал одним из средств, которое Эдвин ловко использовал. Сейди отказывалась верить, будто Никос на самом деле ее не любит. Но отец тогда сказал, что если бы это был брак по любви, то она обвенчалась бы с Никосом в маленькой часовне на острове, как принято в семье Константос. Эдвин много еще наговорил такого, что Сейди ничего не оставалось, как поверить ему.
Боже, как ей хотелось отвергнуть все доводы своего отца! Она не желала думать обо всем с такой циничностью. Но Эдвин был настолько одержим местью семье Константос, что ни о чем не хотел слышать. Эта ненависть в конце концов и свела его в могилу. Причина этой вражды неизвестна Сейди до сих пор.
- Ты знаешь, что послужило началом этой дикой вражды? - импульсивно спросила она, не задумываясь об осторожности. Ее отношения с Никосом могли еще больше усложниться, ведь она ворошила старые горькие воспоминания, которые лучше было бы похоронить.
- Наши семьи всегда конкурировали в вопросах бизнеса. Но личная вражда началась с тех пор, когда невеста моего деда сбежала к твоему деду. Мой дедушка никогда этого не забывал и не простил. Он сделал все, чтобы Картереты поплатились за это. С той поры и началось…
Никос отошел от вертолета и направился к краю утеса, где остановился и стал смотреть на море. Его рослая фигура резко выделялась на фоне синей бескрайней глади.
Внезапно на Сейди нахлынули мучительные воспоминания о тех днях, когда они были вместе. Пять лет назад, увидев Никоса стоящим на утесе, как сейчас, она подошла бы к нему, обняла его узкий торс и коснулась ладонями плоского живота. Она опустила бы голову на его мускулистую спину, ощутила бы жар его тела через рубашку и вдохнула сильный и сокровенный запах его тела…
Именно так Сейди поступала в прошлом. В каком бы расположении духа ни был Никос, ей всегда удавалось изменить его настроение, успокоить и заставить снова улыбаться. Чаще всего он оборачивался к ней, крепче прижимал ее к себе и жадно целовал до тех пор, пока ее голова не шла кругом от счастья и наслаждения.
Именно в один из таких дней они впервые стали близки до свадьбы.
- И ты не знала, в чем дело?
Намного легче говорить, когда Никос стоит к ней спиной. Так Сейди не видит его смуглого красивого лица, холодного презрительного взгляда, поджатых восхитительных, чувственных губ.
- Мы можем это остановить, - сказала она, внезапно теша себя надеждой. - Мы могли бы прекратить вражду здесь и сейчас и.
- И что? - спросил Никос и вдруг повернулся к ней лицом. - Что, дорогая моя Сейди? Хм? Мы прекратим это сейчас и… станем близкими друзьями? - Никосу не нужно было объяснять, как он относится к ее словам. Отвращение играло на его красивом лице. Скривив губы, он бросал резкие слова прямо в лицо Сейди.
- Нет, не друзьями. Мы никогда не будем ими.
- Не друзьями, - повторил Никос брезгливо. - Потому что друзья никогда не выгоняют друзей из их дома. Потому что друзья не берут с друзей арендную плату, они отдают им очень дорогой дом даром.
- Нет! - Сейди так резко тряхнула головой, что ее темные волосы буйно разметались по плечам, искрясь под ярким солнцем. - Ничего подобного! - Неужели он в самом деле решил, что она предложила ему прекратить вражду, чтобы он простил ей долги и сдал ей "Терновники" за грошовую арендную плату? - Ты прав! Мы никогда не станем друзьями. Я и не захотела бы этого. Я лишь предлагаю положить конец бессмысленной вражде и пойти разными дорогами. Нам даже не придется снова встречаться друг с другом.
При мысли об этом Сейди затаила дыхание. Последние пять лет она жила, запрещая себе даже думать о Никосе, пресекая любые воспоминания о нем. На это ушло слишком много сил, но она справилась. Что ж, теперь придется пройти этот путь снова.
- Что до меня, то чем скорее это произойдет, тем лучше, - сказала она.
- Давай лучше приступим к работе, чтобы я убралась отсюда поскорее и вернулась к своей жизни.
Сейди решила проявлять профессионализм, даже если это убьет ее. Только так ей удастся пройти через испытания. Она все сделает по высшему разряду, ни разу не ошибившись, и тогда у Никоса не будет причин придраться к ней. У него не будет основания отказаться от данного им слова и запретить ее матери жить в "Терновниках".
Но одно дело - принять решение, другое - взяться за работу здесь, где каждый уголок хранит воспоминание о том времени, когда они были вместе. Каждая тропинка, бухта, даже каждая скала напоминали о счастливом времени, когда Сейди радовалась любви. И пусть эта любовь оказалась огорчительно иллюзорна и не так прекрасна, как думала Сейди.
Фактически получалось так, словно Никос прочел ее мысли. Он знал, что она испытывала, когда была вместе с ним на Икаросе несколько лет назад, а теперь использует ситуацию, чтобы помучить ее. Ведь на этом острове он женится на другой женщине, которую любит.
Когда они перешли деревянный мост, ведущий с основного острова на высокий мыс, где находилась часовня, Сейди поняла, что больше не выдержит. Резко остановившись, она повернулась к Никосу и отвела от лица пряди темных шелковистых волос, которые нещадно трепал ветер.
- Зачем я здесь? - спросила она, забыв о благоразумии.
Никос посмотрел на нее так, будто она окончательно свихнулась. Неужели ему придется все объяснять по слогам?
- Ты устроитель свадеб. Мне нужно организовать свадьбу.
Он произносил слова с преувеличенной четкостью и медлительностью, будто объяснял нечто совсем простое человеку с замедленной реакцией.
- Но ты можешь нанять кого угодно. Более известных, успешных, модных устроителей свадеб.
- Мне нужна ты.
Что такого было в его тоне? Почему у нее по телу пробежала дрожь, а от недоброго предчувствия кожа покрылась мурашками? Сейди засомневалась, хочет ли знать больше того, что ей известно сейчас.
- Почему я, а не кто другой?
Никос стал открывать дверь маленькой часовни. Раздался резкий скрип.
- Ты обязана мне, - резко объявил он, - а другие не обязаны. - И затем, круто поменяв тему разговора, отчего Сейди совершенно опешила, он продолжил: - Теперь заходи и осмотри часовню.
Ей предстояло самое ужасное. В этой часовне Никос вскоре женится на другой женщине. В прошлом он не приводил Сейди сюда. Кстати, это небольшое здание всегда было заперто, а его окна закрыты ставнями. Сегодня Сейди впервые перешла по старому деревянному мосту, ведущему к часовне.
Но ведь выбора у нее нет. Она приехала сюда, чтобы работать, о чем Никос только что грубо напомнил ей. От того, как она выполнит эту работу, зависит спокойствие ее матери, возможно, даже состояние ее психики, влияющее на благополучие младшего брата Сейди. Вздохнув, она расправила плечи и заставила себя шагнуть через порог в прохладную полутемную часовню.
После яркого уличного света Сейди едва заметила узкий проход между рядами грубо сколоченных скамеек. Никос стоял у скромного алтаря. Сначала Сейди разглядела только его силуэт, а потом при неясном свете, проникающем сквозь узкие окна, яснее увидела его мускулистую фигуру.
Внезапно воодушевившись, Сейди направилась по проходу к молчаливой фигуре у ступеней алтаря. Скрестив руки на широкой груди, Никос молча наблюдал за тем, как она идет к нему.
- Если ты действительно хочешь, чтобы я организовала твою свадьбу, тогда должен позволить мне подготовить все как следует, - торопливо заговорила она сразу, как только подошла к нему. - И тебе вовсе не нужно держать под замком мои телефон и компьютер. Я никому не расскажу о твоей свадьбе.
Судя по холодному взгляду Никоса, он не поверил ее заявлению.
Сейди запаниковала. Она обещала матери, что та останется в доме как можно дольше…
В противном случае она окажется там, где начинала, или того хуже. И тогда все ее труды пойдут прахом.
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
Возвращение на виллу прошло в абсолютном молчании. Поэтому, когда Никос сам предложил Сейди позвонить ее матери, она опешила и растерянно уставилась на него, будто не веря тому, что услышала.
- Разве ты не говорила мне, что тебе нужно проверить, как дела у твоей матери и брата?
- О да, но. - Сейди не рассчитывала, что он будет помнить об этом. А если бы и помнил, то вряд ли предложил бы ей позвонить домой. После всего сказанного Никосом она и не предполагала, что он окажется настолько внимательным и выказывающим доверие.
- Можешь позвонить из моего кабинета. Он здесь.
Он повел ее в комнату в дальней части виллы. Эта комната отдаленно напоминала кабинет в здании фирмы Константоса, где Сейди встречалась с Никосом. Неужели с тех пор прошло два дня? Идя за Никосом и вспоминая ту встречу, она едва переставляла ноги. Ее рука подрагивала, когда она взяла предложенную Никосом телефонную трубку.
- Если тебе нужен телефонный код Англии, тогда вот…
Написав код на листе бумаги, он подтолкнул его в ее сторону. Выдвинув стул во главе стола, Никос уселся на него и включил компьютер.
Однако дареному коню в зубы не смотрят. Душевное равновесие матери и собственное спокойствие для Сейди намного важнее. Пододвинув к себе листок бумаги, она набрала телефонный номер. Прислонившись к краю письменного стола, спиной к Никосу, стала с беспокойством ждать, когда ответит ее мать.
Сейди стало не по себе. Она на миг закрыла глаза, ее плечи напряглись. Ей было хорошо известно, что означает этот материнский тон. Дела совсем плохи. Вчера вечером ее мать пребывала в совершенно ином расположении духа.
- Мам, это я, Сейди. Как ты?
- Сейди, ну где же ты была весь день? Я ждала твоего звонка…
- Я занималась делами, мам.
Сейди старалась говорить тихо. Она сгорбилась, будто отгораживаясь от человека, сидящего на противоположном конце стола. Она надеялась, что, печатая на компьютере, он сосредоточился на своем занятии и не расслышит ничего из того, что говорит ее мать.
- Я приехала сюда работать, помнишь?
- Я помню, что ты говорила, но тебе обязательно так долго отсутствовать?
Сердце Сейди замерло от ворчливых ноток в голосе матери, а последние слова Сара произнесла весьма резко. Сейди очень боялась, что в ее отсутствие Сара перестала принимать лекарство. А это значит.
- Прошло всего два дня.
После рождения Джорджа Сейди ни разу не оставляла мать на такой долгий срок. И немолодой уже и нездоровой женщине было трудно справляться одной, без взрослой дочери.
- Что такое, мам? Что не так?
- Все будет в порядке, мам. - Сейди оставалось лишь уповать на то, что ее голос звучит убедительно, а слова успокоят и ободрят взволнованную женщину. - Я обещаю, что все будет хорошо.
Жаль, что Сейди сама не верит в то, что говорит.
- Но откуда ты знаешь, Сейди? Как ты можешь быть такой уверенной? Почему ты решила, что Никос Константос сдержит обещание? Что, если он передумает?
- Этого не произойдет. Я этого не допущу, мам. Я позабочусь об этом.
"Что еще я могу сказать?" - подумала Сейди. Она слишком далеко от дома, у нее нет иной возможности убедить Сару успокоиться. И вроде бы ее тактика сработала. Сара перестала задавать вопросы чересчур взволнованно, ее резкие и прерывистые вздохи начали затихать.
- Я все держу под контролем, - продолжала успокаивать мать Сейди. - Ты знаешь, что можешь положиться на меня.
- Ты уверена? Мы можем остаться?
- Ммм…
Сейди удалось лишь уклончиво промычать. Мучительно ощущая молчаливое присутствие в комнате Никоса, она не осмелилась сказать больше. И в очередной раз взмолилась, чтобы Никос ничего не услышал из сказанного ее матерью.
После ужина с Никосом в "Камбрелли" Сейди объяснила ситуацию Саре, намеренно приукрашивая положение дел. Она сказала, что пока Никос разрешает им остаться в доме. До тех пор пока Сейди работает на него, они могут спокойно жить там. Именно этой версии и решила придерживаться Сейди до тех пор, пока не придумает новую. Впрочем, она понимала, что, обнадеживая мать, рискует. Ведь Сара начнет думать, что все совершенно замечательно и что их проживание в "Терновниках" очевидно.
Сейди так и не осмелилась рискнуть и сказать правду.
А если Никос расслышал слова ее матери? Тогда о чем он теперь думает? Вероятно, он сочтет, что и так позволил Сейди слишком много. Вдруг она решит, что он даром отдаст ей дом стоимостью в несколько миллионов только потому, что она работает на него, организуя его свадьбу?
Холодная дрожь пробежала по спине Сейди при мысли о его возможной реакции.
- Обещай мне.
- Я обещаю, мам.
Наконец Сару удалось убедить, что все хорошо. Сейди неохотно попрощалась, отключила телефон, стараясь унять разбушевавшиеся эмоции.