– И это тоже. Но главное, машина очень мощная, я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось.
Она гораздо ценнее любой машины.
– Я хороший водитель. Не забывайте, я выросла в деревне и начала ездить вокруг дома с двенадцати лет, а в семнадцать уже получила права. Обещаю, буду очень осторожна с вашим спорткаром.
– Не сомневаюсь. Если уж вы справляетесь со своим зверем 4×4, справитесь с любой машиной.
Она кивнула, подтверждая его слова, и повернулась к его матери:
– Спасибо, что предложили, Джудит. Если бы вы только знали, как мне хочется прокатиться на спортивной машине.
– Принцесса не может ездить на тыкве, – заметила Джудит.
Шелли действительно выглядела как принцесса. Прекрасная и манящая, она превзошла даже Эстеллу.
– Я принесу ключи.
Когда Деклан вернулся, они смеялись над словами Джудит. Он не знал, что и думать, видя, как хорошо поладили эти две женщины.
– Пойдемте в гараж, я покажу вам машину.
– Это будет потрясающе. – Шелли сверкала глазами. – Представляю лицо сестры, когда увидит меня в ней. Еще раз спасибо, миссис… я хотела сказать, Джудит. Это будет что-то.
– Я очень рада. – Та бросала многозначительные взгляды то на Шелли, то на сына. – Не забудьте, через неделю я приеду, и вы проведете для меня экскурсию по саду. Если, конечно, мой сын не возражает.
Шелли накинула на плечи шаль, Деклан повел ее в гараж. Так и подмывало стянуть с нее шаль. Вид сзади сногсшибательный, он мог бы восхищаться им до бесконечности.
Отойдя в сторону, он дал Шелли возможность насладиться первым впечатлением от сверкающего серебристого спорткара. Она не могла сдержать восторга и, обходя вокруг, чтобы полюбоваться со всех сторон, то и дело издавала негромкие возгласы восхищения. Ее руки с нежностью скользнули по капоту. Господи, как же он завидовал этой машине.
– Правильно ли я понимаю: она вам нравится?
– О да! – Ее глаза блестели, щеки горели.
– Черный пульт открывает гаражную дверь, – объяснил Деклан, протягивая ключи.
Она стояла совсем рядом на высоченных каблуках, отчего ее лицо было почти на уровне его глаз. Он чувствовал ее сладковатый аромат.
– Вы действительно не против? Надеюсь, у вас нет ощущения, что вас заставили дать мне эту машину?
– Меня нельзя заставить сделать то, чего не хочу.
Они смотрели друг другу в глаза.
– Мне бы хотелось… – размечталась она, но голос, дрогнув, оборвался.
– Чего?
– Чтобы вы поехали со мной. Тогда вы могли вести машину сами.
У него вдруг возникло острейшее желание сказать "да". Чертовски не хотелось, чтобы она ехала на вечеринку одна, где непременно станет магнитом для каждого самца из плоти и крови. Он невольно задумался, отдает ли она себе отчет, как вопиюще сексуально выглядит. Он с трудом удержался, чтобы, сняв пиджак, не набросить его на ее плечи с пожеланием весь вечер не снимать его. Хотелось, чтобы только он один мог видеть ее.
– Если бы я мог поехать, а я не могу, за рулем сидели бы вы, а не я.
– Ну конечно, к вам приехала мама. Кстати, мне она показалась очень милой.
Деклан с шумом втянул воздух. Ему бы никогда не пришло в голову назвать жесткую, как барракуда, адвокатессу мать словом "милая".
– Да. Она настояла каждые пару недель приезжать ко мне, чтобы я помогал ей разобраться с ноутбуком, в то время как на самом деле не нуждается ни в какой помощи, и мне это прекрасно известно.
– Наверняка она просто хочет удостовериться, что у вас все в порядке. Моя мать заставляет меня отчитываться каждые несколько дней.
– Возможно. – Ему не хотелось тратить время на разговоры о матери. Особенно теперь, когда шаль снова сползла вниз. На этот раз он, сняв ее совсем, скользнул руками по голым плечам. Шелли вздрогнула. От холода ли или от его прикосновения? – Осталась еще одна вещь.
– Вы о машине?
– Я об этом. – Он прижался к ее губам жадным, ненасытным поцелуем, будто хотел оставить свою печать, прежде чем она уедет на праздник. С тихим низким стоном удивления и наслаждения ее губы раскрылись навстречу, тело прижалось к нему. Деклан почувствовал, как помчалась молнией острая вспышка желания. Оторвавшись от губ Шелли, он принялся осыпать жаркими поцелуями ее шею, вдыхая сладкий аромат, чувствуя вкус, лаская манящие набухшие груди.
Она со стоном отстранилась.
– Нет. Стой. Если бы не помолвка Линн, я бы не поехала. Я бы осталась, и мы…
– Молчи. Уезжай. Просто уезжай, и все.
Шелли долго не сводила с него глаз. Грудь то поднималась, то опускалась.
– Я бы… Нет. Надо ехать. – Быстро поцеловав его в губы, она собралась уйти, но он, скользнув рукой ей на спину, прижал к себе и снова стал целовать. И только потом, взяв себя в руки, наконец отпустил ее.
– Когда вернешься домой – не важно во сколько, – дай мне знать.
– Даже если это будет в три утра? – Ее помада размазалась, зрачки расширились, подбородок покраснел от трения о его щетину. Вот и хорошо. Другие парни поймут, что она целовалась, и оставят в покое его женщину.
Его женщина. С каких пор он разрешил себе так думать о ней?
– Я не лягу, буду тебя ждать.
Шелли села за руль его любимой машины, на которой не ездил никто, кроме него, и выехала из гаража в ночь. Деклан стукнул кулаком по стене. Хотелось быть с ней, а он сидел в окружении дорогих машин в гараже дома, стоившего миллионы и все равно пустого и холодного. Только теперь он в полной мере осознал, в какую тюрьму заточил себя сам.
Деклан знал: стоит вернуться в дом, и мать набросится на него. Она его не разочаровала:
– Кто такая Шелли Фэархилл и где ты ее откопал?
– Это она меня нашла. Позвонила в дверь и предложила помочь с садом.
– И ты не нахохлился, не отшил ее?
– Отшил. Но она проявила настойчивость.
Он мысленно добавил слово "нахохленный" к списку эпитетов, которыми его награждали. До сих пор его любимым было "зловещий".
– Я бы не отказалась посидеть мухой на стене при вашей встрече. Как она…
– Долгая история.
– Похоже, подробностей я не услышу. Она красивая, Деклан. И очевидно, очень талантливая в своем деле.
Деклан кивнул. Его чувства к Шелли никого не касались, и он не собирался ни с кем их обсуждать, особенно с матерью.
– Но ты хотя бы заметил, насколько Шелли красива? Можешь не отвечать. Я видела, как ты на нее смотрел и как она смотрела на тебя.
– Что значит – как она смотрела на меня?
– Уверена, мне не надо это объяснять. Я ни разу не видела, чтобы ты так улыбался с тех пор… очень давно.
– Ты все выдумываешь.
– Ничуть. Я не стала бы тем, кем стала, не умея разбираться в людях. Кстати, почему ее машина у тебя?
– Она живет в квартире для прислуги.
– О-о!
– Все не так, как ты думаешь. Ей просто надо было где-то жить.
– Я тебе верю. Но ради тебя самого мне бы хотелось, чтобы было иначе. Она очень милая, Деклан. Теплая, открытая, и глаза такие добрые. Она действительно мне очень понравилась.
– Да, она такая, и даже больше. Но тебе-то что за дело?
– В отличие от того, что ты думаешь, я очень беспокоюсь о тебе. Лиза была тебе прекрасной женой, лучшим в твоей жизни. Но ее больше нет, Деклан. Ты молод и не можешь позволить себе высохнуть и умереть душой из-за того, что мы ее потеряли. Она бы ни за что не хотела, чтобы ты заперся в этом доме и жил так.
Деклан сильно стиснул зубы, даже заболела челюсть.
– Ты знаешь, что я…
– Ты винишь себя. Но не твоя вина в том, что у нее внезапно возникла эмболия. Никто не мог ни предсказать, ни предотвратить этого. А малышка Элис? Бедная крошка появилась на свет слишком рано. Ты не должен позволить этой трагедии лишить тебя счастья в будущем.
– Все не так.
Это он убедил Лизу завести ребенка, она хотела повременить, и в результате она умерла от родов. Это его вина.
– Не так? Я знаю, что недостаточно любила тебя. Ты был исключительно умным, любознательным ребенком, с самого начала имевшим свои интересы и планы. Я не умела быть хорошей матерью. Теперь я, как могу, стараюсь это исправить. Сейчас тебе любовь нужна даже больше, чем в детстве.
– Я не хочу об этом говорить.
– Но должен. Не отгораживайся от возможности любить. Я видела, как ты смотрел на Шелли. Видела, как она смотрела на тебя. Ты заслуживаешь любви, что бы ни думал.
Ее голос дрогнул, Деклан понял, как тяжело дается ей разговор с ним. И еще он увидел ее искренность.
– Я подумаю.
– Что бы ты ни думал раньше, какие бы ошибки я ни совершала, я с тобой и всегда буду с тобой. Но мне совсем не хочется превратиться в одну из тех старух, которые опекают великовозрастных сыновей, не сумевших пережить потерю жены. Рядом с тобой красивая молодая женщина, способная помочь преодолеть это. Пойми, Шелли не станет ждать вечно. Как не станет ждать ни одна девушка, которая так выглядит.
– Дело не только в том, как она выглядит. Она хорошая, добрая, честная. Гораздо больше, чем просто красивая.
Он рассказал матери о клумбе с розами в память о Лизе и Элис.
– Какой невероятной чуткостью и деликатностью надо обладать, чтобы сделать это. – Она молча смахнула слезу. – Эту трагедию невозможно забыть. Как бы мне хотелось, чтобы они были с нами. Я любила Лизу, как дочь. Но Шелли редкая девушка, Деклан. Не упусти ее. Поверь, если упустишь, это будет еще одна маленькая смерть.
Когда мать уехала, Деклан еще долго размышлял над ее словами. Весь долгий одинокий вечер, прорабатывая лицо Эстеллы, он ждал, когда раздастся звук подъезжающей машины, которая привезет Шелли домой.
Глава 12
Шелли подсчитала, что могла бы уйти с вечеринки с телефонами как минимум трех симпатичных и вполне достойных холостых мужчин, во всяком случае, так они себя рекомендовали. И это не считая телевизионного продюсера, которому сама дала свой телефон, убедившись, что он тот, за кого себя выдает.
Отчасти это можно было приписать платью. Или, может, безоглядной уверенности в себе, которую придали Шелли страстные поцелуи в гараже. А то, что она прикатила в роскошном спорткаре, похоже, придало ей дополнительную привлекательность в глазах мужской половины приглашенных.
Однако Шелли не стала брать телефоны. Ее интересовал единственный мужчина, она ехала к нему. Ладно.
Чтобы не расстраивать Линн, Шелли пробыла на вечеринке достаточно долго, поэтому въехала в гараж уже сильно за полночь. Не успела она подумать, что надо послать Деклану эсэмэску, как дверь, соединявшая гараж с домом, открылась.
На нем был тот же пиджак, но волосы растрепались, будто он взъерошил их привычным жестом, который она не раз замечала. Темные тени под глазами говорили о том, что он не спал. На лице застыло выражение напряженного ожидания. Неужели это из-за нее?
Шелли ощутила такую мощную вспышку желания, что пришлось, не двигаясь с места, с силой вцепиться в рулевое колесо и крепко сжать колени. И дело не только в сексуальном влечении, хотя отрицать его не имело смысла. Ей хотелось быть с ним, облегчить его боль, чтобы он стал ее Декланом. Казалось, сердце в буквальном смысле перевернулось в груди от страстного стремления к этому красивому мрачноватому мужчине, так быстро ставшему для нее самым важным в жизни.
Сделав вид, что ищет сумочку и шаль, она попыталась собраться с мыслями, прежде чем оказаться с ним лицом к лицу. Едва ли вежливое перечисление достоинств его великолепной машины оказалось бы сейчас к месту.
Слова не понадобились. Деклан, шагнув к ней, раскрыл объятия.
– Ты вернулась.
С дрожащим вздохом облегчения она припала к нему и блаженно закрыла глаза, почувствовав, как его руки сомкнулись вокруг, окутывая ее теплом.
Он крепко прижал ее к себе, положив подбородок ей на макушку. Она чувствовала, как поднимается и опускается его грудь, сильно и ровно бьется его сердце, наполняя все ее существо покоем и уверенностью.
Окружающий мир перестал существовать. Шелли не замечала ни бетонных стен, ни других машин под серыми чехлами, ни ритмичных щелчков, издаваемых спорткаром по мере того, как остывал двигатель. Она ощущала лишь близость Деклана, радость, наполнившую сердце, и уверенность в том, что все так, как должно быть.
Вся прошлая жизнь вела ее к этому дню.
– Деклан. – Она с нежностью произнесла милое имя. Он прижал ее еще ближе. Шелли почувствовала крепкие, как камень, мышцы сильных ног. – Я весь вечер думала о тебе. – Она отодвинулась, чтобы видеть его глаза.
Он взял в ладони ее лицо, Шелли заметила на его руках разноцветные следы краски. От них исходил слабый запах скипидара. Он провел пальцами по ее верхним векам, от этого простого движения по ее спине побежали мурашки наслаждения.
– А я весь вечер жалел, что не поехал с тобой.
Шелли посмотрела ему в глаза.
– Я рада. В смысле, рада, что мне это не снится. Эти… эти чувства.
Деклан застонал, и ее сердце болезненно сжалось. Он снова боролся с собой.
– Я… я не знаю, что делать с этим… с тобой. Я не ожидал, я не…
– Не хотел.
– Да, верно. Не хотел менять ту жизнь, которой жил. Но ты ворвалась в нее, залив светом тьму, в которой я обитал.
Почувствовав внезапно подступивший к горлу ком, Шелли тяжело сглотнула. Она не знала, что ответить.
Деклан пристально вгляделся в ее лицо.
– Но глаза, привыкшие к темноте, могут ослепнуть, если разом увидят слишком много света. Они не в состоянии понять, что перед ними.
– Как у летучей мыши.
Шелли смущенно замерла. Ну откуда взялось это идиотское замечание?
Деклан тоже замер. Смотрел на нее, широко раскрыв глаза. Наконец до нее дошло, что он трясется от безудержного смеха.
– Ой, я сама не знаю, почему это сказала.
– Сначала был вампир, теперь летучая мышь. Ты определенно видишь во мне порождение тьмы, верно?
Она рассмеялась вслед за ним, хотя и несколько натянуто, резко перестала смеяться, ругая себя.
– Почему я говорю такие вещи? Почему не могу сначала думать, а потом говорить? Мне столько раз это советовали.
– Потому что ты – это ты, замечательная и ни на кого не похожая. И я ни за что не хотел бы, чтобы ты стала другой.
Она шмыгнула носом, проглатывая подступившие слезы.
– Правда? – Слабый голосок внутри нашептывал, не было ли это неуместное замечание способом уклониться от противоречивых эмоций, с которыми она не в состоянии справиться?
– Правда. С тех пор как познакомился с тобой, я смеюсь столько, сколько не смеялся с тех пор… бог знает с каких пор. Обещай мне, что не изменишься.
– Обещаю.
– А теперь как насчет того, чтобы пойти из этого холодного гаража в дом?
– Да. – Она чуть не добавила: "Едва ли это самое подходящее место для любовных утех", но вовремя удержалась. Они не употребляли слово "любовь" по отношению к тому, что происходило между ними.
Обняв за плечи, он повел ее к двери.
– Можешь придумать еще каких-нибудь темных существ, на которых я похож. Возможно, из тех, что живут в скалах.
Конечно, она поняла это буквально и уже начала вспоминать реальных существ, обитающих в скалах, прежде чем до нее дошло, что он снова шутит.
– Я вовсе не считаю, что ты похож на какую-нибудь многоножку или слизня.
– Очень рад. Вампиры и летучие мыши хотя бы обладают определенным темным обаянием, в отличие от слизней и многоножек.
Они снова посмеялись и пошли в дом. В этот вечер ей хотелось побыть с Декланом еще, но только не в этом месте, отмеченном печатью трагедии, утраты и несбывшихся надежд.
– Ты собираешься лечь в постель? – спросила она и тут же пожалела, что не употребила слово "спать" вместо "постель", вызывавшее ненужные ассоциации.
– Нет. А ты?
– Я еще слишком возбуждена после вечеринки. Могу я предложить тебе чашку травяного чая или кофе? Сама я не пью кофе на ночь, но если ты хочешь… И еще кексы. Я тут недавно пекла банановые кексы, они в холодильнике. Надо только подогреть.
– Ты сказала, банановые кексы?
Она кивнула, уже жалея, что вспомнила про них, не желая признаваться, что шныряла по дому в пижаме и подглядывала, как он тренировался.
– Странное дело. Мне показалось, я чувствовал запах банановых кексов у себя на кухне. Хотя дверь между домом и твоей квартирой должна быть непроницаемой для звуков и запахов.
Шелли похолодела.
– Может, ее стоит проверить. Может, что-то с уплотнителем, – с трудом выдавила она.
– Да, я посмотрю.
– Давай ее откроем.
– У меня нет ключа. Квартира – это твоя территория.
Хотелось знать, не входил ли он в ее квартиру, она обрадовалась, поняв, что нет.
– Ключ у меня в сумочке.
В квартире она почувствовала себя увереннее, правда, когда в ней появился высокий широкоплечий Деклан, она стала казаться как-то меньше. Шелли вдруг с особой остротой ощутила, что они одни.
Бессмысленная интрижка. Собственные слова эхом пронеслись в голове, по телу пробежала дрожь от мысли о том, что могло за ними стоять. Деклан не предлагал ей ничего подобного, так почему бы ей не сделать это?
Предложить не бессмысленную интрижку, а связь без обязательств, к которым, как ей казалось, он не готов, несмотря на то что, как он говорил, она осветила тьму его существования. Она так сильно хотела его.
Повернувшись к нему лицом, Шелли обмерла, увидев, какая неукротимая страсть горит в его затуманившихся глазах. Она давно сняла шаль, а после комплиментов, которыми ее засыпали на вечеринке, слишком хорошо знала, что никогда в жизни не выглядела так, как в этом синем платье.
Она отвергала возможность интрижки. И теперь сама должна предложить ее. Сделав несколько шагов, она оказалась совсем близко к Деклану. Обхватила его руками за шею и, потянув к себе, поцеловала. Ее раскрывшиеся губы были как приглашение, и Деклан принял его с жадной готовностью.
Ее тело заныло в томительном наслаждении в ответ на страсть. Его руки скользнули по ее спине, с восторгом лаская обнаженное тело. Она стянула с него пиджак и, вытащив нетерпеливым движением футболку из-под ремня брюк, прижала ладони к его теплой крепкой груди. Сердце стучало как безумное. Дыхание сделалось коротким и сбивчивым, вторя его дыханию. Желание становилось все сильнее и болезненнее. Инстинкт гнал вперед. Позволить Деклану ласкать ее, самой ласкать его в ответ. Освободиться от одежды. Не разжимая объятий, добраться до спальни и упасть на кровать. Позволить их телам взлететь на вершину страсти.
Но здравый смысл и инстинкт самосохранения взяли верх, умоляя остановиться, пока не поздно. Все слишком быстро, и не только для нее, но и для него.
Шелли никогда не признавала секса без чувств, без любви и знала, что они никогда не возникнут, если позволить телу взять верх, оставив чувства плестись в арьергарде. Но, боже, она так хотела его, буквально сгорала от желания.
Когда его рука коснулась ее груди и соски съежились в твердые напряженные точки, она поняла, что не может очертя голову броситься в этот омут. Верный путь к катастрофе, и она должна осознать это, пока не зашла слишком далеко.
Ничего не значащая связь не для нее. Она никогда не приведет к счастью, чем бы ни пыталась прикрываться.
Вся дрожа, Шелли оторвалась от его поцелуев и попыталась заговорить.