- Нет! Убей его! Нет! - Ее лицо покрыла мертвенная бледность.
Джеймс не успел ничего предпринять, как огромный черный паук с толстыми мохнатыми лапами и отвратительным жирным туловищем вылез на край блюда и спрыгнул девушке на колени. Распахнув дверцу, Джеймс подхватил паука и вышвырнул наружу. Оставалось захлопнуть дверцу, бросить блюдо в корзину, закрыть крышку. Черт побери эту Лиам! Ей придется ответить за это!
- Извини меня, - мягко промолвил Джеймс. - И успокойся. Все прошло.
Ее губы дрогнули:
- Как могло?..
- Не знаю, но теперь все в порядке. Не бойся. Я тебя защищу.
И тут Селина сорвалась с места и бросилась к нему. Спрятав лицо на его груди, она сжалась у него на коленях, обвила шею руками. Дрожь сотрясала все ее тело. Капор упал с головы, и Джеймс ласково отвел в сторону рассыпавшиеся без заколок золотистые локоны. Девушка хотела что-то сказать, но он прикрыл ее рот ладонью.
- Сегодня я оказался не на высоте. Но в будущем сделаю все, чтобы защитить тебя. Кстати, у тебя влажные волосы и платье тоже. Я не могу допустить, чтобы ты вернулась домой больною.
- Просто держи меня. - Она приникла к нему еще теснее, уткнувшись лицом в его шею. Джеймс закрыл глаза. Вдыхая ее чистый, как у цветка, аромат, он не без труда заставил себя сосредоточиться:
- В большой корзине под сиденьем лежит плед. Пожалуйста, сними одежду и укутайся в него. А платье мы разложим, оно подсохнет к нашему возвращению в Лондон. Тогда ты сможешь снова одеться, и никто ничего не заметит.
- А мистер Вон Тель?..
- Когда вернется, то не заглянет внутрь. Я об этом позабочусь.
Он вновь с нежностью усадил Селину на противоположное сиденье, опустил занавески на окнах кареты и достал большой мягкий плед, о котором позаботился накануне.
Селина мучилась с пуговицами своего платья. Руки плохо слушались ее. Он сглотнул слюну:
- Позволь мне помочь тебе.
Она послушно вытянула руки. Джеймс стянул с них перчатки и сразу же принялся растирать ей ладони. Она тихонько вскрикивала от боли, когда в них снова стало возвращаться тепло.
- Тише, тише, - сказал он с нежностью. - Можно я расстегну эти застежки?
Она кивнула, и Джеймс почувствовал, как все внутри у него перевернулось. Лихорадочный покалывающий жар вздымался, заливая его тело… Наконец платье было расстегнуто. Он поднял глаза, обнаружив, что она наблюдает за ним.
- Спасибо, Джеймс.
- Рад услужить.
Все еще не отрывая от нее глаз, он спустил с ее плеч платье и потянул вниз рукава. Девушка даже не пыталась ему помочь.
- Приподнимись чуть-чуть, мое яблочко. - Удерживая Селину за талию, он снял мокрый бархат, расстелил платье в дальнем углу кареты. Затем Джеймс стащил с себя влажный сюртук. Селина тихонько ахнула.
- Что такое?
- Ничего. - Она избегала его взгляда.
- Ничего? - Став на одно колено, Джеймс повернул ее лицом к себе. - Может быть, тебя обеспокоил мой вид без сюртука?
Селина нахмурилась и пристально взглянула на Джеймса.
- Нет. Хотя это должно было бы насторожить меня. - Дейвид говорил: особа женского пола с чувствительной натурой может не устоять при виде полураздетого мужчины.
- Он так говорил? - Джеймс никак не мог решить, заслуживает святоша Дейвид Талбот похвалы или проклятия за свои усилия.
Селина продолжала коситься на его мокрую рубашку. А может быть - и это казалось более близким к истине, - на просвечивающее сквозь влажную ткань его мускулистое тело. И действительно: ее любопытные пальцы легли ему на грудь - как раз туда, где плоский сосок моментально отвердел при прикосновении. Дыхание ее участилось. Его тоже. Так кто же он в самом деле - глупый мальчишка, пришедший на первое свидание с женщиной? Нет. Виноваты ситуация и природа именно этой юной особы: они оказывают на него такое сильное воздействие.
- О чем ты думаешь, Селина?
- О том, что мне нравится вид не полностью одетого мужчины. - Она хихикнула, а Джеймс инстинктивно хлопнул себя по колену.
- Ты никогда не видела своего друга Дейвида без сюртука?
Она сдвинула брови:
- О, нет. По крайней мере с тех пор, как я была еще маленькой девочкой. Вероятно, тогда я видела его без сюртука, - подняв плечи, она рассмеялась серебристым веселым смехом. - Да, совершенно забыла: однажды я лицезрела его только в нижнем белье - когда он водил меня на реку купаться. Он, правда, говорил, что это должно остаться нашим секретом, потому что родители нас бы не одобрили. - Ее глаза вдруг широко раскрылись, она прижала ладонь ко рту. - А я только что взяла и выболтала тебе. Но, надеюсь, все будет в порядке - ведь ты мой самый верный друг, который погубит мою репутацию.
Джеймс пропустил последние слова мимо ушей.
- А что на тебе было надето, когда ты плавала в реке? - Он попытался не скрипеть зубами в ожидании ответа.
- Как что? - Селина казалась искренне удивленной. - Моя сорочка, конечно. Я бы и ее сняла, но он настаивал, что без ничего нельзя.
- Восхитительный поступок с его стороны. Он, должно быть, настоящий рыцарь.
- Это уж да. Я знала: ты разделишь мое восхищение Дейвидом.
Джеймс что-то проворчал. Ему надо было сосредоточиться на главном, но он не удержался и задал еще один вопрос:
- Сколько же лет было тебе, когда ты занималась плаванием с Дейвидом Талботом?
- Пять… А Дейвиду пятнадцать. Он говорил потом, что я долго надоедала, прежде чем он взял меня с собой.
Джеймс засмеялся, и его гнев улетучился.
- Селина, ты, правда, должна снять одежду.
Желто-зеленый шелк нижнего платья прилип к телу.
- Ну… - Селина вновь захихикала. - Я сниму платье, если ты снимешь свою рубашку. - Она состроила гримаску и откинулась назад, покатываясь со смеху от собственной попытки пошутить.
- Ты совершенно права. - Он быстро расстегнул пуговицы на своей груди и высвободил подол рубашки из бриджей. Селина перестала смеяться, рот ее приоткрылся, было видно, как она судорожно сглатывает, рассматривая его обнаженную грудь. - Теперь твоя очередь.
Неловким движением она завела руку за спину, стараясь сделать невозможное - ослабить ленты на шнуровке. Это кончилось тем, что она прекратила свои попытки, гордо вздернула подбородок и повернулась боком на сиденье.
- У меня не получается. Ты поможешь?
- О, да, - пробормотал Джеймс.
Он пересел к ней, ловко развязал влажные узлы, и подсунув руки под плечики платья, стянул мокрый шелк до локтей. Тут соблазнитель остановился. Он с нежностью поглаживал кожу ее рук от локтя до плеча, затем обнял ее и прижал к себе. Искусство состоит в том, чтобы зайти так далеко, как только возможно, но все-таки не слишком далеко, или, вернее, заставить ее думать, что он не зашел чересчур далеко. О результате можно будет судить в самые ближайшие минуты.
Джеймс ощутил тяжелую пульсацию во всем теле. Сохранять ясную голову становилось, без сомнения, почти невозможно. Однако, потеряв голову, он рискует потерять все.
- У тебя волосы на груди, - сказала она тихонько.
- Тебе не нравится? - Медленным движением он отвел в сторону ее гриву и прижался губами к плечу. - Твоя кожа такая гладкая…
- Мне нравятся волосы у тебя на груди. От этого ты кажешься таким мощным… и жестоким.
- Мощным и жестоким, - повторил он. - А какое впечатление производит на тебя то, что я выгляжу мощным и жестоким?
- Мне становится горячо, - заявила она, не колеблясь. - Горячо внутри, как будто я хочу потрогать твои волосы.
Сердце Джеймса чуть не остановилось. Этому нетронутому созданию от природы свойственны страсти, которые очень легко могут погубить его самого.
- Раз так, ты должна почувствовать их. - Со скоростью, на которую только был способен, он стянул рукав ее платья, а затем и весь наряд. - Подожди. - Он расправил и разложил одежду, не особенно, впрочем, беспокоясь, высохнет ли она.
Когда Джеймс обернулся, Селина сидела, глядя на него. Он стал перед ней:
- Раздвинь колени, Селина, чтобы я мог быть к тебе еще ближе. - Она послушалась, и он привлек ее лицо к своему обнаженному животу. - Целуй меня, моя сладкая. Дай почувствовать твои губы на моем теле.
Она громко застонала, снова и снова прижимаясь влажным ртом к его коже, затем подняла лицо:
- Я так делаю, Джеймс?
- Так, - прошептал он и положил ее раскрытые ладони себе на грудь. Она улыбнулась, погладила его нежно, нерешительно. Он весь напрягся. Нет, никогда еще у него не было подобной женщины! К его полному изумлению, Селина притянула его еще крепче к себе между раздвинутыми бедрами, слегка приподнявшись, сдернула с его плеч рубашку и стала жадно покрывать его грудь бесконечными поцелуями.
- У меня то же… снова то же ощущение, - пролепетала она растерянно.
- Какое ощущение? - Он упал на колени у нее между бедрами. - Селина, скажи мне.
- Это - горячая влажность. - Она отвернулась, но яркая пунцовая краска залила уже ее щеки. Джеймс мягко рассмеялся:
- Это же очень хорошо, моя золотая девочка. Очень и очень хорошо. Посмотри на меня, Селина. - Она грустно покачала головой. - Ну, пожалуйста.
Голова ее медленно повернулась. Не отрывая взгляда от ее глаз, он взял в рот указательный палец, не спеша вынул и, коснувшись ее напрягшегося соска, начал поглаживать.
- Джеймс! - закричала она, непроизвольно выгибая спину, лихорадочно дыша. - О, Джеймс! Этого не может быть… Ах, мне все равно.
- Что все равно? - Продолжая ласкать алчущий сосок, он увидел, как она закрыла глаза, и переместил ее бедра глубже на сиденье.
- Мне все равно - пусть я паду, - задохнулась Селина. - Я так хочу.
Сейчас и ему было все равно.
- Джеймс, я хочу…
- Чего ты хочешь? - Он-то твердо знал, что было нужно ему.
Открыв глаза, Селина нашла его указательный палец, взяла в рот, глубоко втянула. Потом палец оказался у нее на соске, и она начала водить его по кругу, как делал только что Джеймс.
- Вот, чего я хочу… Но, мне кажется, я не знаю всего, что хочу.
Что ж, он может подсказать. Джеймс устроился на противоположном сиденье и, увлекая Селину за собой, посадил ее верхом себе на бедра. Он одарил ее улыбкой, стараясь дышать спокойно.
- Ты мне нравишься такой, Селина. Какая радость - любоваться тобою.
Ее дрожащие ладони прошлись по его плечам, погладили шею, спустились на грудь, и она робко улыбнулась в ответ:
- А мне нравится смотреть на тебя. И я счастлива дарить тебе наслаждение. Это и есть то, что я обещала. Часть нашей сделки, не так ли?
Джеймс едва не пустился в опровержения. Но пусть это будет лишь частью договорных обязательств, так даже лучше. Она дочь врагов его отца. Из этого и надо исходить.
- Мы заключили хорошую сделку, Селина.
Совершенно беззащитная, доступная ему, она сидела у него на коленях с почти обнаженными нежными бедрами, белая кожа которых сияла между сорочкой и кружевными чулками. Джеймс прильнул с поцелуем к шее.
- Джеймс…
С жестоким отчаянием он заставил умолкнуть этот доверчивый голосок. Закрыв губами ее рот, он проник языком вглубь, водил его взад-вперед, пока она не приникла бессильно к его плечам. В безумном забытьи он жадными губами мучал ее рот и едва уловил, когда начал получать ответ на свои ласки.
Задыхаясь, она отстранилась, опустилась снова на его бедра в позу наездницы, закинула голову. Джеймс уже не мог больше вынести, что полушария ее налившихся грудей все еще были отделены от него прозрачной завесой сорочки. Уверенной рукой он развязал тонкую ленту.
- Джеймс, - произнесла она его имя, опуская руки и наблюдая, как он обнажает ее груди. Сладостные, до боли сладостные и нежные, они устремлялись навстречу его ласке.
- В тот раз… - Она прикрыла глаза. - Мне понравилось, как ты делал перед этим.
- И снова понравится. - Джеймс осторожно сжал зубами остро торчащий сосок, обвел языком вокруг и услышал, как она застонала от наслаждения. - Ты создана для этого, - выдохнул он ей прямо в пышную грудь.
Не отрывая прочно прижатого к ее груди лица, Джеймс обеими руками спустил чулки и провел ладонями по атласно-нежной внутренней стороне бедер.
- Держи меня за плечи, - повелел он, быстрым движением укладывая ее на спину вдоль сиденья. - Обними мою талию ногами.
- Зачем? - Голос звучал еле внятно, но был полон желания.
- Потому что я так хочу. И ты будешь хотеть этого. Таких, как ты, Селина, надо поискать. Ты женщина, созданная прежде всего для любви.
Срывая с девушки сорочку и расстегивая бриджи, он в угасающем вечернем свете увидел блеск ее затуманенных глаз и убедился: она не подозревает, что он в действительности предпринимает.
- Доверься мне, - сказал он, укладывая ее на спину. Ты не будешь разочарована. Это должен сделать я.
Прежде всего предстоит так крепко привязать ее к себе, чтобы ей никогда не захотелось освободиться от этих пут.
- Ты моя сладкая, - бормотал он, склоняясь над ней, покрывая бесчисленными жаркими поцелуями губы, груди, нежный округлый живот. - Нет слаще тебя, нет.
Его пальцы нашли себе занятие в лощинке, прикрытой треугольником волос. Он ласкал ее, прислушиваясь к нарастающим стонам, пока ее бедра не устремились к нему навстречу, переполненные жаждой наслаждения. Она вскрикивала в каком-то забытьи и, вцепившись пальцами ему в волосы, прижимала его к себе все теснее. Наконец он почувствовал неистовую судорогу всего ее тела и услышал слабый стон:
- Джеймс!..
- Тебе хорошо, моя любимая?
- Да, - вздохнула она. - О, да! А ты тоже ощущаешь блаженство, Джеймс?
- Почти, - сказал он. Встав над нею, он приспустил бриджи. - Еще чуть-чуть, и мне будет так хорошо, что мне позавидовал бы любой мужчина.
- Хорошо, - кивнула она, прерывисто дыша. - Скажи, что мне надо делать.
- Ничего, - коротко бросил он и начал свои действия. Ей был незнаком этот опыт, и она не знала, что он собирается совершить. - А теперь сожми ноги. Теснее.
Она выполнила его указание - и неожиданно замерла.
- Что… Что это, Джеймс?
- Не думай об этом, - произнес он с трудом. - Это часть мужской плоти, которая отвечает на зов, как отвечает определенная часть у женщины. - Держи ее между ногами, Селина. Умоляю, просто держи…
- А-ах! - Опустошенный, он упал на нее, приник к ней и лежал, тяжело дыша.
- Джеймс? - достиг его слуха вопрошающий, немного испуганный голос. - Это было так, как нужно?
- Да. - Он слишком устал, чтобы шевелиться и говорить.
- Надеюсь, теперь-то я погублена окончательно, не так ли?
Джеймс крепко зажмурился. Еще нет, сказал он про себя. И вообще думать об этом он сейчас не желает.
- Предоставь все мне, Селина. Не думай ни о чем. Тебе не стоит занимать себя такими вопросами.
- Джеймс! - Она коснулась его своей тонкой рукой, вгляделась в лицо при свете уличного фонаря.
- Тихо, Селина, - прошептал он, бережно приподняв ее голову, лежавшую у него на плече. Она уснула, едва их экипаж двинулся в обратный путь. - Ты скоро будешь дома.
- О Боже! - Она подобрала плед, в который Джеймс завернул ее до самого подбородка. - Какой ужас! Нам надо скорее привести себя в порядок.
Из-за того, что она моментально заснула, когда Вон Тель, получив условный сигнал, пригнал лошадей, и проспала всю дорогу, он не мог раньше позаботиться о ее внешнем виде. Одежда самого Джеймса была приведена в порядок и выглядела выше всяких подозрений. Теперь он с большой ловкостью помог Селине поправить чулки и сорочку, хотя она пыталась остановить его.
- Ты не должна испытывать неловкость передо мной, моя сладкая, - сказал он не без некоторой доли любования собой. - Помни, нет ничего, чего бы я не знал о тебе.
- Пожалуйста, не произноси такие вещи вслух, - мягко попросила Селина.
- Если ты так предпочитаешь, не буду. - Он поцеловал ее в кончик носа. - Вот тебе. Не думай больше об этом. Но не забывай - мы с тобой партнеры, которым предстоит выполнить некую миссию, и ты назначила меня своим повелителем и наставником.
- Да. - Она подняла руки и начала укладывать волосы в узел на макушке.
Джеймс обнаружил при этом, что не способен противиться соблазну запечатлеть еще один поцелуй там, где тело ее притягивало взгляд сквозь вырез сорочки. Селина затихла, но потом решительно сказала:
- Джеймс, так мы не успеем опомниться и прийти в себя, прежде чем доберемся домой.
- Хорошо, мое сокровище. - Он нежно прикрыл ее груди, завязал ленту на сорочке, подал и помог надеть платье.
- Джеймс! - Ее голос был полон отчаяния.
- Что случилось?
- Моя шляпка совершенно вышла из строя.
- Боюсь, ты права. - Он взял у нее капор. - Но не огорчайся. Я куплю тебе…
Он понял свою ошибку прежде, чем закончил фразу. Губы Селины сжались:
- Ты ничего мне не купишь! Нашей сделкой это не предусмотрено.
Джеймс вздохнул:
- Ладно. Но когда мы приедем к вам на Керзон-стрит - а она уже за углом, - будь добра, разреши мне самому дать разъяснения мисс Фишер.
Селина не возражала. Ее глаза взволнованно блестели. Держа в руках останки своей безнадежно испорченной шляпки, она нетерпеливо пристроилась на самом краю сиденья. Наконец экипаж остановился. В мгновение ока Вон Тель распахнул дверцу и спустил ступеньки кареты. Лицо его ничего не выражало, как и тогда, когда хозяин вызвал его из укрытия вместе с лошадьми условным сигналом.
Джеймс спрыгнул на тротуар и подал руку Селине. Следовало признать, она была слишком взлохмачена, чтобы надеяться избежать расспросов.
- Мистер Иглтон, какие будут приказания? - полюбопытствовал Вон Тель, будучи, как всегда, наготове помочь своему хозяину.
- Подожди здесь.
Джеймс, как полагается, поддерживал руку Селины, лежавшую у него на локте, и вел ее по ступенькам со всем достоинством, какое только было возможно. Дверь открылась, лишь только он потянулся к звонку.
- А, вот и вы, - напряженные складки пролегли вниз от уголков рта мисс Фишер. Она переводила взгляд с Джеймса на Селину и обратно. - Входите.
- Я не могу найти слов, чтобы выразить вам, мисс Фишер, свое огорчение, - начал Джеймс. - У нас было происшествие, совершенно выбившее нас из колеи.
По пути в гостиную Летти хранила все то же выражение глаз.
- Судя по виду Селины, вы выразились слишком мягко.
- Ответственность за эту ужасную неприятность лежит полностью на мне, - продолжил Джеймс. - Мы решили, то есть я решил, что, поскольку солнце скрылось, прокатиться за город будет приятнее.
- И было приятнее? - Летти не спускала глаз со шляпки Селины. - Вы, вероятно, не откажетесь от стаканчика бренди, мистер Иглтон?
- Благодарю вас, нет. Я спешу домой. И Селина, должно быть, совсем выбилась из сил вследствие нашего приключения.
Джеймс отнюдь не был уверен, что ему нравилось, как брови Летти поползли вверх.
- Да, мы нашли прелестный уголок за городом и решили прогуляться.
- Это я захотела, Летти, - внезапно вмешалась Селина. - И все было прекрасно, пока не налетела гроза.
- И не полил дождь, - добавил Джеймс. - Настоящий ливень.
- Мы побежали назад к экипажу, - вновь взяла слово Селина. - Но ты никогда не догадаешься, что произошло.
- Наверняка не догадаюсь.
Селина всплеснула руками: