- Чтобы убедиться, что ее красота не вянет.
- Какой ужас! Ее красота, должно быть, в конце концов померкла.
- Нет. Она скончалась совсем молодой. - Джеймс сочинял на ходу. - Умерла от лихорадки.
- Бедная, измученная душа! - Похоже, Селина опять была готова заплакать.
- Бедная несчастная легенда. Выбрось ее из головы и не думай об этой леди. Поговорим о серьезных делах. Как отнесутся твои папа и мама, если кто-то другой попросит твоей руки? Если кто-то, помимо Летчуиза, захотел бы взять тебя в жены, что ответили бы твои родители?
Переход к серьезной теме нелегко дался Селине. Она осознала свою наготу и попыталась накинуть остатки батистовой сорочки.
- Позволь мне. - Джеймс решительно отбросил лохмотья истерзанной сорочки, подал платье, помог надеть его через голову, все застегнул, прежде чем она повернулась к нему лицом. - Так что же они могли бы ответить на подобное предложение?
- С папой все может обстоять весьма сложно, - ответила она, поправляя кружевной воротник. - Это трудно объяснить, но какой-то человек, ужасная личность, разрушил все его мечты. Украл у него нечто, что должно было ему принадлежать. Думаю, именно отсюда его дикие выходки и его непредсказуемая реакция почти на все новое.
Пока она говорила, Джеймс постарался помочь Селине привести в относительный порядок прическу, а потом спросил:
- Что же у него было похищено?
- Этого я не знаю. Мне лишь известно, что он часто грозится прикончить того человека и всю его семью! Я всегда надеялась, что те люди далеко и что подобные ужасные намерения никогда не осуществятся… Скажи, Джеймс, могу ли я теперь спуститься вниз и отправиться домой без всякого шума?
- Конечно, милая. Но сначала расскажи мне побольше о человеке, который навредил твоему отцу.
- Я ничего не знаю, - сказала Селина. - Однажды только слышала его имя - Френсис. Наверное, зловещая фигура…
Итак, Годвин, искалечивший жизнь его родителей, погубивший его мать, считал его отца виновным во всех своих бедах. Джеймсу уже не было нужды расспрашивать далее Селину. Что ж, пришло время расплаты. Он сумеет и отплатить Годвинам, и завладеть Селиной! Но одно обстоятельство ныне изменилось: он больше не думал, что Селину можно сбросить со счетов, пренебречь ее судьбой. Нет! Он заполучит ее, но при этом сохранит ее уважение. И, может быть, эта девушка внесет в его жизнь хоть сколько-нибудь надежды и радости. Но сначала он обрушит месть на врагов!
- Любовь моя, позволь доставить тебя домой на Керзон-стрит, - сказал он моля небеса, чтобы Селина не заметила еще не остывшего гнева в его голосе. - А Летти отвезут сразу вслед за тобой. Ей я скажу, что ты себя плохо почувствовала, она поверит.
Селина согласилась.
- Посмотри на меня, - приказал он, а когда она подчинилась, улыбнулся ей и поцеловал ее в лоб. - А теперь послушай главное, что я тебе должен сообщить. - Она вся так и застыла в ожидании. - Через несколько дней я сделаю тебе официальное предложение. И оно будет принято!
Глава девятнадцатая
- Ты что, вообще никогда не спишь? - Джеймс прошел мимо Вон Теля и начал подниматься по лестнице. Заметив, что тот хочет что-то сказать, он предостерег: - Берегитесь, сэр. Я в дурном настроении.
- Но уже пробило четыре утра.
- Я могу задерживаться в клубе столько, сколько мне заблагорассудится. Отправляйся спать, приятель.
- Джеймс. - Он замедлил шаг, но не обернулся к Вон Телю. - Вы только что разминулись с вашим… Я хотел сказать, вы едва не встретили здесь маркиза Кастербриджа.
- Маркиз приходил сюда? - Джеймс нахмурился и медленно обернулся. - Но он ведь прекрасно знал, что, покинув его треклятый праздник, я отправился в клуб Будлз. Наверное запамятовал. Он просил передать мне что-нибудь?
- Он лишь выразил надежду, что вы все хорошенько взвесите, прежде чем принять важное решение.
- И это все?
- Не совсем. Он еще добавил, что, по его мнению, вскоре вам придется рассматривать определенные вещи в ином свете… и с большей осмотрительностью.
- Сплошные загадки! Но это все наконец! В таком случае желаю тебе спокойной ночи.
- Спокойной ночи!
Будь прокляты эти закодированные дядюшкины послания! Часы, проведенные в клубе Будлз, и изрядное количество выпитого рейнвейна не помогли решить проблемы, которые жизнь поставила перед ним. Лишь добавили еще и головную боль, от которой не было спасения. А ведь дело, сводившее его с ума, требовало немедленных действий. Наутро, как только он приведет к порядок свои обрывочные мысли, он займется подготовкой следующего, критической важности шага к заветной цели.
Джеймс распахнул дверь в маленький кабинет, через который надо было пройти, чтобы попасть в спальню. С удовлетворением отметив, что в камине разведен огонь, он двинулся дальше, сбрасывая с себя на ходу перчатки, цилиндр, крылатку, шарф. В дверях спальни он уже развязывал, узел на шейном платке.
- Хелло, Джеймс!
Он обернулся, в большом кожаном кресле у камина сидела, а вернее лежала, свернувшись клубочком, леди Анастасия. Ее голос звучал с томной хрипотцой - видимо, после только что выпитого холодного шампанского: на низеньком бронзовом столике китайской работы стояла наполовину пустая бутылка этого благородного напитка. Не спуская с нее глаз, Джеймс снял шейный платок, затем фрак и бросил их на спинку такого же кресла, в каком возлежала леди Анастасия.
- Что вы здесь делаете, миледи?
- Меня сюда доставили. - Она хихикнула и повела рукой, расплескивая из бокала шампанское на бесценный китайский шелковый ковер. Волосы ее разметались по плечам. Она была совершенно голой.
Не торопясь, Джеймс скользнул глазами по телу ночной гостьи. Он снял жилет и принялся расстегивать рубашку. Леди Анастасия кокетливо потупила глаза.
- Наш дорогой Огастес обожает тебя, Джеймс! - промурлыкала она. - Он сказал этому странному человеку, что у тебя в услужении… Впрочем, оставим это. Надеюсь, ты уже понял: я, мой милый, - подарок тебе от Огастеса!
- М-м… - Головная боль еще не прошла, но сознание вполне прояснилось, и мысль работала четко. - Вот как? Но я уверен, что вы по-прежнему горюете о погибшем женихе.
Она медленно облизнула и слегка надула губы:
- Да. Это было для меня тяжким испытанием, но ведь надо воспрянуть и забыться! Девушка нуждается в присутствии мужчины, чтобы отогнать неприятные мысли, которые неизбежно возникают одинокими ночами…
Джеймс откинул голову на спинку кресла и посмотрел на леди сквозь прищуренные ресницы. Лакомый кусочек! Огастес точно выбрал время для своего испытания. То, что это испытание, он не сомневался. Старик был явно не в восторге от того, что Джеймс связан какими-то отношениями с семейством Годвинов. К тому же Огастес верно рассудил: Джеймсу сейчас очень кстати сексуальная разрядка.
Джеймс смотрел на груди леди Анастасии. Лишенные покровов, они, на его вкус, были чуть великоваты…
- Тебе нравится то, что видишь? - спросила она, раздвигая колени. Он промолчал. - Иди же ко мне, Джеймс! Я вижу, ты уже готов!
Но он продолжал наблюдать. Да, опыт у этой женщины, видимо, весьма богатый. Но и то сказать: он ей понадобился лишь как средство получить наслаждение. Джеймсу вспомнились слова Селины: "Я думаю, что эти ощущения чудесны! Я хочу переживать их вновь и вновь вместе с тобой!"
- Джеймс! - новый призыв леди Анастасии звучал раздраженно и с явной обидой.
Он закрыл глаза и расслабился. Мускулы его лица перестали напрягаться, челюсти разжались… Он даже сумел вполне натурально изобразить, будто издает легкий храп.
- Ах! - Он услышал, как под тяжестью ее тела заскрипела кожа кресла. - Еще не бывало, чтобы мужчина заснул в такой момент! Я этого не потерплю. - Джеймс захрапел погромче. - Меня никогда в жизни так не оскорбляли!
Босые ноги зашлепали по полу, послышалось шуршание ткани: она одевалась. Довольно громко хлопнула дверь, и Джеймс осторожно открыл глаза. Он выдержал испытание. Он доказал не только дяде, но и самому себе, что никакая другая женщина не будет для него соблазнительнее и желаннее, чем Селина Годвин.
Глава двадцатая
- Значит, миссис Меррифилд отказалась отпустить Мериголд?
- Да, как я тебе уже рассказывал.
Селина хмуро рассматривала коврик на полу холла. Надо во что бы то ни стало сосредоточиться.
- И тебе не удалось переговорить с самой Мериголд?
- Я подошел к ней, но она убежала, прежде чем я успел открыть рот. Она была явно чем-то напугана и, как мне показалось, рассержена. А теперь, к несчастью, я должен возвратиться в Дорсет, и не смогу сейчас повторить свою попытку. - Дейвид выглядел несколько обескураженным своей неудачей.
Селина потерла виски. Джеймс! Мой Джеймс! Она могла думать только о нем. Но со вчерашнего вечера, когда из его уст она услышала нечто похожее на настоящее предложение руки и сердца, от Джеймса нет известий. Она закрыла глаза. Быть может, он уже жалеет, что произнес те слова? Секунды невыразимого блаженства, видно, лишили его здравомыслия. Думать иначе, вероятно, было бы глупо. Однако она сохраняла уверенность, что Джеймс по крайней мере поможет ей ускользнуть из лап Летчуизов. Ведь он был так мил с ней, так хорош…
- Селина? Ты нездорова?
- Нет, со мной все в порядке. Но что же теперь будет с Мериголд? Дэйвид, нельзя оставлять эту бедняжку!
- Согласен, - сказал Дейвид, - но сначала мне нужно позаботиться о той молодой женщине, которая уже находится на моем попечении, о Руби Роуз. Я вернусь в Лондон сразу после того, как улажу ее отношения с миссис Стрикленд. Но скажи, Селина, давно Лиам находится у мистера Иглтона?
- Возможно, Мериголд… Что ты спросил?
- Как долго…
- Лиам? - Обычно Дейвид изъяснялся и мыслил очень ясно и понятно. Но при чем тут Джеймс и Лиам, когда речь идет о Руби Роуз и миссис Стрикленд. - Я не знаю, что тебе ответить, мне это вообще неизвестно, - сказала Селина с некоторой долей резкости.
- Такому нежному созданию негоже находиться в доме, где, как представляется, обитают одни мужчины.
Она посмотрела на Дейвида с удивлением. Тот отвел глаза.
- Уверяю тебя, мистер Иглтон человек безупречный. - Селина слегка покраснела. - Он благоразумен и понимает свою ответственность. Думаю, он озабочен благополучием Лиам больше тебя, Дейвид.
- Я лишь спросил и…
Что еще намерен был выяснить молодой священник, теперь уже никто не узнает, поскольку в этот момент в прихожей начался переполох. Раздались громкие голоса, звуки шагов, быстро приближавшихся к гостиной. Дверь распахнулась. Дейвид вскочил с места:
- День добрый, миссис и мистер Годвин!
- Мама, - сказала Селина без энтузиазма, - папа!
- Мама, папа! - передразнила свою дочь мамаша, не обращая внимания на Дейвида, и выдвинулась в самый центр комнаты. - Это все, что ты имеешь нам сказать? Восхитительный же прием ты приготовила родителям!
Селина взглянула на Летти, которая тоже вошла в гостиную.
- Не могу сообразить, что вы, маменька, имеете в виду.
Дорожное ярко-зеленое платье, которое было бы к лицу женщине помоложе, высокий капор с подбитым шелком козырьком, не особенно шли к полной фигуре и багровому лицу миссис Годвин. Ее светло-голубые глаза светились жестким холодным блеском, который всегда наводил на Селину ужас.
- Селина - славная послушная дочь, - заявила Летти своим сильным голосом и приблизилась к Селине, как бы беря ее под защиту.
- Вам бы, Летти, лучше придержать язык, - вмешался мистер Годвин. - Только моя жена и я можем судить, насколько хороша и послушна наша дочь.
- Нам еще повезло, что Бертрам Летчуиз оказался человеком здравомыслящим, - сказала миссис Годвин и испустила тяжкий вздох.
- Какое имеет мистер Летчуиз…
Увидев, что на лице отца собираются тучи, Селина умолкла. Как грозно он выглядел! Ярость и злоба, казалось, делали его выше ростом. Наряд Годвина был богат и элегантен. Сюртук винного цвета, сшитый явно из дорогой материи, и желтые брюки - не шли ни в какое сравнение с потертым костюмом, в котором он обычно разгуливал в Дорсете. Селина напомнила себе, что впервые видит отца в городской обстановке. Впрочем, костюм отца Селине не очень нравился, в особенности горохово-желтые брюки и ярко-голубой жилет, на котором были вышиты черные павлины с красными глазами.
- Как уже сказала мать, твое счастье, что Бертрам - разумный человек. И нам повезло, что сегодня рано утром он приехал к нам, вместо того чтобы просто-напросто перестать тобой интересоваться и выкинуть из головы.
Селина почувствовала слабость в коленях. Какое-то движение привлекло ее внимание: Летти тайком подавала ей сигнал.
- Прошу прощения, мистер и миссис Годвин. Меня ждут кое-какие дела.
- Что вы здесь вообще делаете, Талбот? - Злобный взгляд Годвина переместился на Дейвида, но тут же снова метнулся в сторону Селины. - Вот уж не думал, что вас привлекает Лондон.
- Достопочтенный мистер Талбот привез мне из деревни кое-какие известия, - сказала Летти абсолютно спокойным голосом. - И мы настояли, чтобы он остановился у нас, пока будет заниматься делами в столице. Уверена, вы поступили бы таким же образом. А теперь вызвать вам кэб, Дейвид?
Дейвид кивнул и удалился вместе с Летти. Дверь за ними закрылась, а через несколько секунд хлопнула и парадная дверь особняка. Теперь Селина должна в полном одиночестве противостоять упрекам и обвинениям.
- Бог с ним, с Дейвидом Талботом. Что ты можешь сказать в свое оправдание, Селина? - спросила миссис Годвин.
Наверное, Летчуиз донес родителям также и о том ее плане, что нацелен на экономию денег. Как ужасно, если они помешают ей в выполнении этого великолепного замысла! Хорошо, что по крайней мере пока нет признаков того, что раскрыта роль Дейвида.
- Я не знала, что вы возвращаетесь, - произнесла она с рассеянным видом.
- Очевидно, ты возлагала надежды на то, что мы вообще никогда сюда не возвратимся. - Отец отбросил фалды сюртука и уселся в кресло. Ты предполагала, что тебе удастся беспрепятственно продолжить свои рискованные беспутные забавы. Хорошо, что мы заранее известили Бертрама, где мы собираемся провести ночь, и он сумел нас перехватить до нашего отъезда. Мне стоило немалых трудов убедить его не сопровождать нас в этой поездке.
Селина подумала: как это утомительно и нудно - все время проявлять покорность.
- Я не понимаю, о каких рискованных и беспутных забавах идет речь. Почему бы не позволить этому Летчуизу явиться сюда и повторить все его россказни и измышления в моем присутствии?
- Ну, хватит, моя милая, нам все известно! Разве пристало связываться с этим выводком высокомерных девиц-зазнаек, которые по положению стоят выше тебя в обществе?
Селина не сводила глаз с отца, ожидая, не превратит ли он происшедшее в предлог отправить ее в поместье и запереть там. Она вся содрогнулась при подобной мысли, но напрягла волю, чтобы скрыть свою тревогу. С детских лет она усвоила: любой заметный признак ее страха лишь побуждает отца усилить наказание. Тут мать прервала ее размышления:
- Нашлась, видите ли, законодательница мод и нравов!
Значит им известно!..
- Я рад, что у тебя хватило здравого смысла не отрицать, что тебя ввергли в соблазн лица, привыкшие к мотовству. А главное - что мы вовремя явились. Ты исхитрилась настоять, что будешь сама распоряжаться своими деньгами. Теперь мы позаботимся, чтобы ты не выбросила их на ветер до последнего пенни.
Селина вздохнула с облегчением: им известно не все!
- Уверяю вас, папенька, не было ничего подобного! - Этот противный клоун Летчуиз все представил в ложном свете, и Селине теперь надо было благодарить Бога, что все так обернулось, а не молить Его о спасении. - Я вполне укладываюсь в установленный ежемесячный бюджет, расходы совсем не превышены.
На первый план опять вышла маменька, ее юбки шуршали до невозможности громко.
- Может быть, ты полагаешь - вновь вмешалась мать, - что это сделает нас более снисходительными? Все эти твои глупости, то, что ты вообразила себя принцессой, - все это не так уж важно. А вот то, что ты нанесла настоящее оскорбление мистеру Летчуизу, фактически заявив ему, что порываешь с ним знакомство, может иметь самые дурные последствия.
- Я…
- Молчать! - взорвался папенька. Изволь помолчать! А мы с твоей матерью тем временем будем решать, как лучше поступить с тобой.
Лучше - для кого, подумала Селина. Она приготовилась к тому, что по родительскому приговору ее сошлют и посадят под замок. Ей уже слышался скрежет ключа в замочной скважине.
- Прежде всего нужно найти способ умаслить Бертрама, - заявила миссис Годвин.
- Я не говорила мистеру Летчуизу, что порываю с ним. - Селина с вызовом в голосе выставила вперед подбородок. - Он был груб со мной, и…
- Хватит! - Отец опять вскочил с места. - Садись и молча слушай! - Он указал на кресло в дальнем углу гостиной. Селина подчинилась.
- Дариус, - сказала миссис Годвин, - я полагаю, надо по возможности ускорить свадьбу.
- Первое, чем следует заняться, - закончить дело с выплатой нам по договоренности денежной компенсации, - ответил любящий отец. - Я рассчитывал значительно повысить сумму, но, кажется, девица лишила нас последнего шанса на это.
Селина слушала молча. Родители толковали и толковали, все больше о деньгах, словно ее не было в комнате, а сама по себе она не имела ни малейшего значения. Прошло полчаса, минул час. У Селины даже спина заныла от напряженного ожидания. Она подумала, что судьба той бедняжки Мериголд не так уж разительно отличается от ее собственной. Ведь ни она, ни Мериголд не может самостоятельно распоряжаться собой.
- …Он утверждает, будто она - несвежий товар!
- Как бы не так! Он просто ищет способ подешевле приобрести невинную девушку.
Слышать такое было невыносимо, и Селина опять ушла в свои мысли. Для нее все было решено: наслаждаться она могла только с Джеймсом, и ни с каким другим мужчиной. В этом состояло ее отличие от Мериголд. Ведь все эти падшие женщины попали в западню именно из-за того, что их плоть жаждала наслаждения. А для Селины нет и не может быть наслаждения без ее Джеймса!..
- …Неотлагательно пригласим Бертрама отобедать с нами, - разрушил мечтания Селины голос матери. Селине надо уладить с ним отношения.
- Глупости! - сказал отец. - Ей и присутствовать не обязательно.
После тихого и осторожного стука - так стучат только слуги - дверь отворилась, и привратник Бейти кратко объявил:
- К вам с визитом!
На серебряном подносе в его руках лежала визитная карточка. Мистер Годвин с раздражением взял визитку.
- Иглтон? Не знаю никакого Иглтона. Отправь его восвояси.
Селина едва не подскочила в кресле. Усилием воли она постаралась заставить сердце не колотиться столь бешено и сохранить ясность мыслей.
- Джентльмен просил передать, что ему надо обсудить с вами дело, от которого вы можете ожидать выгоду, мистер Годвин.
Папенька хмыкнул:
- Позволь ему войти, но не слишком удаляйся на случай, если визит окажется нежелательным.
Сердце Селины трепетало, как крылья колибри. А когда Джеймс вошел в комнату, оно, казалось, и вовсе замерло.