– Он не заслуживает называться твоим отцом, – презрительно фыркнул Люк.
– Тебе-то откуда знать? – обронил Эйден.
– Я разговаривал с Кристиной, вот откуда. Вот все и выяснилось.
Джейкоб наблюдал за разворачивающейся сценкой как бы со стороны.
Упс. Эйден осознал, что после чтения завещания Люк сделался очень обидчивым; даже волнения, связанные с началом нового гоночного сезона, отошли на второй план. Но это не дает ему право распекать его, как школьника, в присутствии женщины, которую он страстно желает. Эйден предпочел игнорировать брата.
– Ты вообще общаешься со своей семьей, Кристина?
Она пожала плечами, точно желая сказать, что ей все равно, но то, как она закусила нижнюю губу, свидетельствовало об обратном.
– Они со мной не разговаривают, а только выговаривают. Что поделать, тут от меня ничего не зависит.
Бросив взгляд на столик, за которым сидел ее отец, Эйден отметил, что его спутница столь молода, что могла бы быть сестрой Кристины.
– А что насчет твоей матери?
– С ней я говорю чаще, она мне звонит.
– Справиться о том, как ты поживаешь?
– Вообще-то нет.
Он не хотел устраивать допрос, тем не менее настаивал, лишь бы она не молчала.
– Тогда зачем?
Кристина долго не отвечала, Эйден хотел было надавить на нее, но вмешался Люк:
– Она требует денег.
Что?
– Я полагал, что у твоих родителей есть деньги!
– Это у отца есть, а мама относится к категории бедной аристократии.
– Значит, она звонит тебе, чтобы просить подаяние?
– Нет. По истечении моего первого года работы у Лили мама поняла, что, когда говорю "нет", я действительно имею это в виду. Не совсем понимаю, зачем она продолжает звонить мне.
– Родители развелись, когда тебе было…
– Восемь. Их расставание сложилось безобразно. Ужасающе. – Кристина содрогнулась от воспоминаний, которые Эйден мог только воображать. – Разумеется, мама дала отцу много козырей против себя: измены, алкоголь и прочее.
– И он оставил тебя с ней? – Эйден искренне не понимал, как такое возможно. Он бы ни за что не доверил опеку над своим ребенком такой женщине! По сравнению с детством Кристины его собственное вдруг показалось приятным, как прогулка в парке.
– У состоятельных бизнесменов и без воспитания детей забот хватает. Таковы были его слова.
Должно быть, девочке восьми лет очень больно услышать подобное.
– Он, по сути, заплатил за то, чтобы мама оставила меня у себя, и в дальнейшем всячески помогал ей, зато на алименты, ввиду ее многочисленных интрижек, скупился. Это, впрочем, ее не останавливало. Она всегда просила у него денег мне на школьную форму или книги, на посещение стоматолога, в общем, придумывала все новые предлоги, чтобы вытянуть больше. Иногда сочиняла откровенные небылицы, просто чтобы проверить, вдруг сработает.
Эйден посмотрел на лощеного мужчину за столиком.
– И как, срабатывало?
– Не так часто, как ей хотелось. Из-за этого она считала меня еще большей помехой, чем я в действительности была. С тех пор между ними мало что изменилось. Давай сменим тему, пожалуйста.
Огонек радостного возбуждения погас, Эйден ощутил укол вины. Люди со стороны, вероятно, сочли бы ее привилегированной, он же видел трудное детство, сменившееся трудной жизнью, которую ничуть не попытался облегчить.
– А как твоя мама сейчас держится на плаву?
– Как и раньше. Постоянно охотится за состоятельными мужчинами, готовыми спонсировать ее пагубные привычки. Таковых хватало. Даже еще один бывший муж. С возрастом ей становится все труднее находить новых. Поэтому она звонит мне раз в пару месяцев и просит денег. Честно говоря, большая часть моих расходов покрывается в Блэкстоун-Мэнор, и у меня есть деньги, чтобы дать ей, но…
– То же самое, что выбросить их на ветер.
– Именно. Я открыла депозитный счет денежного рынка, который ежемесячно пополняю. Мама и не подозревает, что у нее будет пенсия, ради которой даже не пришлось работать.
Повинуясь порыву, Эйден погладил кончиками пальцев тыльную сторону ее ладони, наслаждаясь гладкостью кожи. Она заерзала, смущенная то ли разговором, то ли его прикосновением. Она не привыкла говорить о себе, зато часто действовала на благо других. Хотя частенько усложняла ему жизнь, заставляя оценивать ситуацию с разных точек зрения, он не мог не восторгаться ее мотивами.
Другой действительно бескорыстной женщиной была только его мать.
Эйден не мог не сравнивать детство Кристины со своим до тех пор, пока они не переехали жить в Блэкстоун-Мэнор. Его отец умело сочетал работу профессором бизнес-менеджмента с активной семей ной жизнью, уделяя много внимания жене и детям, что сделало переезд в особняк еще менее привлекательным. С тех пор у него перестало хватать на них времени. Он приходил домой усталый поздно ночью и уходил на работу рано утром, до того, как мальчики просыпались. Эйден отчаянно тосковал по нему, нередко вымещая злобу на матери, в чем впоследствии глубоко раскаялся.
Он смотрел на сидящую рядом женщину, казавшуюся такой собранной и уверенной в себе. Любопытно, на какие ухищрения она пускалась, будучи подростком, чтобы обратить на себя внимание взрослых. Вместо того чтобы облегчить жизнь, он пытался выжить ее из единственного дома, где ее привечали. Иными словами, вел себя, как настоящий мерзавец.
Кристина сумела устроить свою жизнь куда лучше, чем это сделали бы многие другие девушки в схожей ситуации. Эйден восхищался ею, чувствуя себя при этом еще большим подонком. Каких бы высот он ни достиг в своей профессии, ему так и не удалось избавиться от этого чувства.
Значит, ему просто необходимо держаться от нее подальше. Строить с ней отношения – чистой воды безумие. Правда, он не мог просто взять и отказаться от нее. И не хотел. Отлично зная себя, понимал, что в последующие десять месяцев совместной жизни не сможет держать руки при себе. Вопрос в том, как поступить в подобной ситуации?
Глава 12
Кристина убрала руку не так быстро, как следовало бы. Остановило осознание того, что это обычное прикосновение. Единственная ласка Эйдена, на которую она может рассчитывать. Заметив, что к их столику направляется ее отец, она сильно разволновалась.
Она всегда задавалась вопросом, как даже после стольких лет биологическому родителю удается действовать так, что она сжимается до крошечных размеров, чтобы не попадаться ему на глаза?
Джордж Рис остановился у столика, взгляды присутствующих обратились на него. Представительный мужчина, совсем как Джеймс.
Младший брат Кристины Чэд шел за ним по пятам. Ростом и черными густыми волосами он очень походил на отца, но не обладал его внушительностью и всем своим видом демонстрировал, что на происходящее ему глубоко плевать. Окинув взглядом столик, он стал осматриваться по сторонам в поисках сверстников.
Замыкала маленькое шествие Тина, жена на два года старше Кристины. Ей было всего двадцать восемь лет. Обладательница длинных светлых волос и загорелой кожи, она имела стройное, вылепленное на многочасовых тренировках тело, накачанную силиконом грудь и ничего не выражающий взгляд женщины, не утруждающей себя умственной деятельностью. Умные женщины всегда были не по вкусу Джорджу.
– Итак, девочка, представь меня наконец.
Кристина напряглась, подавляя желание представить отцу Эйдена с братьями. Вместо этого она встала лениво-грациозно и, склонив голову, поинтересовалась:
– Как поживаешь, папочка?
В темных глазах отца, так похожих на ее собственные, светилось одобрение. Она жалела, что инстинкт самосохранения не позволяет испытывать никаких положительных эмоций.
– Слышал, у тебя дел по горло.
Но не стал утруждать себя телефонным звонком, чтобы выяснить наверняка. Тина захихикала.
Эйден тоже поднялся. Он был выше ее отца всего лишь на дюйм, но для Кристины разница казалась огромной, не меньше фута. Снисходительное превосходство разом исчезло из взгляда Джорджа, когда пришлось смотреть на собеседника снизу вверх.
– Извините, не узнал вас сразу, мистер Рис. Давненько не виделись.
– Боюсь, продолжительное проживание в Нью-Йорке сыграло злую шутку с вашей памятью. – Джордж явно недоумевал, как это кто-то мог забыть его. – Люк, Джейкоб. – Он кивнул каждому из братьев в отдельности, снова обратил взгляд на дочь. – Могла бы пригласить на свадьбу, тем более в особняк Блэкстоун. Ужасно невежливо.
Чэд хмыкнул. Кристине и в голову не приходило, что, выйдя замуж, сумеет снискать одобрение отца, ставящего общественную жизнь превыше всего.
Джейкоб и Люк дружно вскочили, но Эйден не дал им и рта раскрыть.
– Принимая во внимание плачевное состояние моего деда, мы сочли разумным пожениться в очень тесном кругу.
– Это верно, – протянул Люк. – Я узнал обо всем, только когда пришло время резать свадебный торт. – И украдкой подмигнул Кристине, покрасневшей от воспоминаний.
Джордж, похоже, извинения не принял, но повеселел.
– Пора начинать вести себя соответственно даме твоего статуса. Хватит уже быть чьей-то служанкой.
– Зато это помогло ей отхватить богатого мужа, – внесла свою лепту Тина.
Люк пробормотал что-то вроде "Кому, как не тебе это знать", чем отвлек Кристину от нотаций. Когда бывал в настроении, отец критиковал все, начиная от ее выбора одежды и заканчивая книгами. И особенно болезненно воспринимал то, что дочь пошла в сиделки. Разговор в присутствии Эйдена казался еще более унизительным. Но как невозможно было уберечь от столкновения несущийся на полной скорости поезд, так невозможно остановить отца в его стремлении порицать ее.
– Кристина не служанка. Ее карьера основывается на помощи тем, кто в этом нуждается. Но вы, я смотрю, не привыкли доброжелательно относиться к людям, – протянул Джейкоб.
– А зачем? Какой мне в том прок?
Кристина почти физически ощутила, как мужчины вздрогнули. Но не она. Она слишком хорошо знала отца. Тот стремился во всем быть первым, а то, что не помогало, тут же списывал со счетов. Вроде дочери, которую он не хотел. Эйден предпочел не комментировать его последнее замечание.
– Знаете, наша мама продержалась столько лет именно благодаря заботе Кристины. И мы очень ей за это благодарны.
Она выдала слабую улыбку, посмотрела на отца, ожидая его реакции.
– А Кристине какой в том прок? Годы, потраченные впустую у постели инвалида. А могла бы завоевывать свое место под солнцем в южно-каролинском обществе. Правда, в конечном итоге, заняла место, причитающееся ей по крови и праву замужества. Со временем люди забудут ее трудовое прошлое, воспринимая исключительно как супругу наследника Блэкстоуна, как и должно быть.
Кристина ахнула. Ожидания отца шли вразрез с самоуважением, завоеванным с таким трудом. Она со студенческих времен привыкла заботиться и о себе, и о других. Эйден обогнул столик и навис над Джорджем.
– Благодаря упорному труду она приобрела семью, которой небезразлична, в отличие от родителей, пожертвовавших сперматозоид и яйцеклетку. Вы недостойны называться ее отцом, потому что никогда не защищали ее, лишь порицали. – Джордж, не привыкший к подобному обращению, ошарашенно открыл рот. Эйден, хищно усмехнувшись, не дал ему возможности высказаться. – Занимайтесь своими делами. У Кристины и без вашего вмешательства все хорошо. Приглашения в особняк от нас не ждите, мы предпочитаем общаться только с приятными нам людьми.
Рев в ушах заглушил ответную реплику отца. Кристина видела лишь, как с ухмылкой переглянулись близнецы. Эйден защитил ее, подобно истинному рыцарю. Оставшись в обществе братьев Блэкстоун, она расплакалась.
Ее защитники. Ее друзья. Наконец-то она обрела настоящую семью.
Кристина с наслаждением вытянулась на кровати. Несколько следующих ночей Николь будет дежурить у постели Лили, значит, можно как следует выспаться. Она планировала наслаждаться каждым мгновением, как бы одиноко ни было. Перекатившись на бок, она замерла в луче света, отбрасываемого прикроватной лампой. Разум требовал покоя, тело пребывало в возбуждении, даже несмотря на принятую ванну.
Мягкий стук дождя за окном должен был бы убаюкивать, но на деле голова шла кругом. Она не смогла бы ответить, что такого в Эйдене заставляет вожделеть его. В редкие минуты, когда они вместе обдумывали решение проблемы, все ее существо пело. Когда он рассказал о своем отце, у нее защемило сердце. Даже ссоры с Эйденом вызывали у нее прилив адреналина. Его улыбка и прикосновение неизменно оживляли. Кроме того, ей никогда не забыть, как он защищал ее перед отцом.
Кристина постоянно думала об Эйдене, а сегодня днем попыталась отвлечься, планируя предстоящую ярмарку. Призвала на помощь несколько женщин из города, сделала миллион телефонных звонков, составила кучу списков и проводила до двери Люка и Джейкоба, которых Эйден вез в аэропорт.
Весь день Эйден наблюдал за ней, скользя взглядом по телу, будто желая сделать то же самое руками. С той памятной ночи он не касался ее, хотя плотский интерес не вызывал сомнений. Он хочет ее, и осознание этого заставляет ее нервничать. Что бы она сделала, если бы он снова лег в ее постель, обнял?
Реакция тела являла весьма красноречивый ответ. Она покорится его желаниям. Как бы ни хотелось добиться его любви, печальная истина в том, что она согласна на меньшее, чтобы побыть с ним. Когда Эйден обнимал ее, она чувствовала себя так, будто мечта осуществилась. Очень хотелось испытать это ощущение еще раз, пусть они и не будут вместе до скончания веков.
Кто-то постучал в дверь, Кристина, обреченно посмотрев на нее, поднялась на локтях. В спальню решительно вошел Эйден в расстегнутой рубашке, являя мускулистый торс и живот, расслабленный, хотя и часто дышал. Медленно двинулся к кровати, не сводя пылающего взгляда с Кристины. Ее бросило в дрожь.
– Что ты здесь делаешь?
– Ты разве не догадываешься?
– Эйден, давай поговорим. Я не могу пребывать в неопределенности. Мне нужно точно знать, что между нами происходит.
Он заправил прядь волос ей за ухо, нежно проведя пальцами по щеке. От этого прикосновения у нее побежали мурашки.
– Я не играю в игры. Мы же хотим друг друга. Я больше не в состоянии игнорировать зов плоти.
Кристина внимательно всматривалась ему в лицо в попытке понять, что именно кроется за этой страстью.
– Значит, тебе просто удобно со мной, да?
– Вовсе нет, милая. Реакция, которую ты во мне вызываешь, удобной точно не назовешь.
Его сверкающие черные глаза не могли врать. Кристине предстояло сделать выбор: пойти на риск или проявить осторожность. Она медленно поднялась с кровати и встала перед Эйденом. Поднявшись на цыпочки, коснулась его губ своими, затолкав страх в дальний уголок души, где никто не увидит.
– Я хочу тебя, Эйден.
– А я хочу тебя, Кристина. Больше всего на свете. – Он мягко опустил ее на одеяло и навис сверху. – Помни, мы с тобой в одной лодке.
Она была готова к тому, что он изменит решение и отстранится, как поступал всегда, находя предлог, чтобы хранить дистанцию. И на этот раз будет так же. Но ей надоело сдерживаться.
– Прошу тебя, – проговорила она чуть слышно, разрешая себе дотронуться до Эйдена. – Я нуждаюсь в тебе.
Застонав, он подался вперед и снова поцеловал ее. Мгновенно возбудился, будто вместе с рубашкой отбросил все, что сковывало. Волна желания с головой накрыла Кристину, лишив сопротивления. Она обязана получить его, и плевать на последствия.
Эйден самозабвенно целовал ее. Сначала его язык ласкал ее губы, потом раздвинул их и нырнул внутрь. И никакой спешки, в отличие от прошлого раза. Он наслаждался ее ртом, нависая над ней и удерживая вес тела на руках. Из этой сладкой ловушки не было выхода. Кристина, впитывая нектар его губ, не собиралась никуда бежать.
Постанывая, он принялся покусывать ее нижнюю губу. Кристина мгновенно напряглась всем телом, отчаянно желая снова ощутить прикосновение его рук к своей коже. Страстно ответила на поцелуй и, чувствуя, что этого мало, выгнула спину. Их тела наконец соприкоснулись. Через некоторое время Эйден отодвинулся, нарушив единство.
– Я возьму тебя медленно, очень медленно, наслаждаясь каждой клеточкой твоего восхитительного тела, – выдохнул он ей в щеку.
Ей до сих пор было страшно, но она заставила себя посмотреть ему в глаза, увидела, что и он внимательно смотрит на нее. Она задохнулась от восторга, чувствуя, как рушатся преграды, и, обеими руками зарывшись в густые каштановые волосы, притянула его голову к себе, собираясь сполна насладиться поцелуем, раз уж он отказывается касаться ее в других местах.
Капитулировав под натиском, Эйден принялся гладить ее обнаженные руки, наслаждаясь ощущением гладкой кожи, и никак не мог остановиться.
– Я хочу чувствовать тебя, Кристина, всю тебя.
Она выгнулась, бесстыдно предлагая ему себя и отчаянно моля о прикосновении. Его не нужно было долго упрашивать. Обхватив ее груди, он стал безжалостно пощипывать соски, пока они не напряглись. Тогда он стал лизать и легонько покусывать их, заставляя Кристину стонать от удовольствия. Каждая ласка заполняла пустой колодец внутри ее тела, который очень долго оставался покинутым. Его рук было уже недостаточно, и она обхватила ногами его талию в попытке теснее прижаться к нему.
Их желания совпали. Эйден потерся торсом о ее обнаженную грудь. Кристина издала стон удовольствия и, стараясь продлить соприкосновение, вцепилась ему в спину, наслаждаясь ощущением упругих мышц.
Застонав, Эйден выпрямился и, не сводя с нее взгляда, расстегнул молнию на брюках. Ей хотелось смотреть, как он обнажит неопровержимое доказательство своей страсти, но вниманием безраздельно завладели его гипнотические глаза. Сейчас в целом мире для него существует только она.
Встав на колени, Кристина снова прильнула губами к его губам. Эйден прижал ее к себе, поглаживая по спине, опустив ниже руки и сжимая ягодицы. Огонь, полыхающий в теле Кристины, сменился адским пламенем.
Эйден осторожно толкнул ее на постель. Она широко раздвинула ноги, моля о слиянии. Думала, что он быстро войдет в нее, но это слишком просто. Эйден коснулся губами ее лона, погрузив в водоворот чувственности, лишив остатков самообладания. Мастерски орудуя языком и пальцами, он почти вознес ее на вершину блаженства, но в последний момент отстранился и быстро надел презерватив. Лицо Кристины запылало. Значит, никакой семьи, сколь бы отчаянно ей этого ни хотелось.
Подхватив под коленки, Эйден потянул ее на край кровати, облегчая себе доступ. Рядом с ним она чувствовала себя одновременно могущественной и беззащитной. Его настойчивость свидетельствовала об отчаянном желании. Он хочет ее, жаждет наслаждения, которое она с радостью готова подарить. Эйден подался вперед, направляя свое копье в ее влажное лоно. Она с готовностью выгнулась ему навстречу, предвкушая слияние.
Оно случилось слишком быстро и недостаточно быстро. Войдя в нее, он застонал и, сжав зубы, стал осторожно двигаться вперед-назад. Радуясь ощущению наполненности, Кристина старалась лежать неподвижно, наслаждаясь происходящим, но лоно отказывалось повиноваться.
Дыхание Эйдена сбилось, он с трудом выдохнул ее имя. Кристина, лишившись остатков контроля, металась головой по подушке, вцепившись в простыни.