– Я знаю, чего вы хотите. Завод не продается. А теперь убирайтесь.
От него не ускользнуло довольное выражение на лице Кристины. Он сожалел о том, что они больше не делят ложе.
Балчер быстро оправился и всучил свою визитку.
– Хорошая работа, сынок. Но скоро проблем станет больше, и их решение потребует все новых и новых вложений, ты изменишь свое мнение. Тогда позвони мне.
Эйден без колебаний разорвал визитку.
– Понятно, – протянул Балчер с плохо скрываемым раздражением, перестав изображать хорошего парня. Посмотрев на Кристину, затем на Эйдена, снова улыбнулся: – Я подумал, что благополучие собственной семьи для вас куда важнее бизнеса.
Его слова не на шутку встревожили Эйдена. Он что, угрожает? Неужели способен на грязную игру, чтобы добиться желаемого? Эйден посмотрел на Нолена, который, прищурившись, взирал на Балчера.
Кристина, также почувствовавшая угрозу, разом лишилась приторной гостеприимности.
– Что вы имеете в виду? – произнесла она тем же требовательным непреклонным тоном, каким, бывало, разговаривала с Джеймсом.
– Ничего, мадам. – Балчер ослепительно улыбнулся. – Просто хочу сказать, что новоиспеченный супруг вроде вашего должен особенно тщательно заботиться о безопасности жены. Прежде всего, блюсти ваши интересы, а не интересы города.
Эйден не купился на притворно обеспокоенный голос. В его душу закралась тревога, от которой не так-то просто избавиться.
– Именно это я и намерен делать. Я смогу и защитить свою семью, и сохранить людям работу, при этом не отдам завод человеку, который закроет его и распродаст на металлолом.
– Точно так же, как вы поступили с Афинс-Милл, – добавила Кристина. – В прошлом году, если не ошибаюсь.
Балчер не отрицал, но выглядел несколько обескураженно.
Очевидно, устав биться головой о стену, он медленно побрел к двери, проигнорировав Нолена. Или просто решил отступить, чтобы произвести переоценку сил противников, которые, судя по всему, проделали большую подготовительную работу. Перед тем как удалиться, он бросил прощальный взгляд на Эйдена.
– Хотя вы с дедом и не любили друг друга, в вас много его черт.
Когда дверь за Балчером закрылась, Эйдена еще долгое время трясло от гнева и яростного чувства протеста. Придя наконец в себя, он повернулся к Кристине:
– Какого черта ты творишь? Зачем принесла чай с пирожными, будто на светском приеме.
Она посмотрела на него широко раскрытыми честными глазами, в уголках которых, однако, притаилась некая скованность.
– Не понимаю, чем ты недоволен. Я просто пыталась быть вежливой.
– Ты шпионила за мной.
– Не глупи.
Он понимал, что несправедлив к ни в чем не повинному человеку, но всякий раз, когда дело касалось Кристины, лишался способности рассуждать трезво. Он шагнул к ней, заставив отступить к книжным полкам. Его окутал нежный цветочный аромат, он предпочел игнорировать это, сосредоточившись на раздражении. Или им двигало иное чувство, столь же агрессивное, но не столь разрушительное?
– Давай-ка проясним одну вещь раз и навсегда, малышка. Я ненавижу, когда за мной шпионят, манипулируют или играют. Так всегда поступал дед, но от жены я этого не потерплю.
Он мог бы поклясться, что на краткую долю мгновения уловил в ее глазах отражение тех же чувств, что и много лет назад. Такой взгляд бывает у щенка, прогоняемого из дома, который он считал своим. Следом пришли более сильные эмоции. Кристина встала на цыпочки, чтобы смотреть ему прямо в глаза, и дала яростный отпор:
– В таком случае не веди себя, как человек, за которым нужно шпионить. Будь открытым, как на заводе, и работай со мной в одной команде, как обещал.
В его душе зашевелилось некое примитивное чувство. Подавшись вперед, он заметил, что ее зрачки расширены, а у основания шеи пульсирует жилка. А какой соблазнительный язычок, время от времени появляющийся за зубами! Осторожнее! Как просто снова упасть в ее манящие объятия!
Ты, в самом деле, обещал. Эйден хотел проигнорировать эту мысль, но не смог. Потому что не похож на деда, что бы там ни говорил Балчер. Глубоко вздохнув, он повернул разговор в более безопасное русло.
– Мы и так постоянно играем роли хорошей девочки и плохого парня.
Кристина изогнула брови, показывая, что все еще не доверяет ему.
– Ты мог бы с легкостью продать завод.
– Этому человеку? Не слишком ли жестоко?
Она всматривалась в его лицо, желая отыскать какие-либо признаки подтверждения, но, как и в случае с Бейтмэном, приходилось судить по поступкам. Была бы пища для размышлений. А если завещание Джеймса оправдает его ожидания, времени у нее почти не останется, и скоро они разлучатся навсегда. Эйден принудил себя отвернуться и зашагал к столу.
– Слуги не единственные, кто догадался о том, что здесь происходит, – бросила Кристина ему в спину.
– Неужели ты мне не доверяешь? – Эйден готов был ударить себя. Он ведь решил предоставить ей право выбора в вопросе доверия, так зачем же вымаливает его, как собака, сидящая под обеденным столом и просящая лакомый кусочек?
– А стоит?
Этой простой фразой она всколыхнула в его душе волну воспоминаний: теплую кожу, энергичные руки, сгорающую от желания плоть, все, от чего надо держаться подальше.
– Мне нужно проверить, как там Лили.
Внутри Эйдена поднялась волна протеста. Возможно, это последний шанс побыть наедине с ней. После встречи с Кэнтоном.
– А ты как? В порядке?
– Беспокоишься обо мне? Или о том, как бы я не создала тебе дополнительных проблем?
– Последние несколько дней выдались совершенно сумасшедшие. И дальше будет только хуже.
– Отчего же?
– Теперь, когда Джеймс мертв, мы можем покончить с этим. С нашими отношениями.
Ее лицо разом лишилось всякого выражения, и она кивнула:
– Ты будешь рад вернуться в Нью-Йорк.
– Там мое место.
– Ты уверен?
Глава 11
Кристина пришла в кабинет последней, дольше необходимого задержавшись с Лили и Николь, пытаясь оттянуть неизбежное. Замерла на пороге.
Есть завещание или нет, Эйден все равно уедет.
Очарованная его привлекательной внешностью и порывистой страстностью, пробудившей в ней женщину, она позабыла о его намерении уехать. Здесь не властно даже завещание деда.
– Как вы, Нолен? Держитесь?
– Я понимаю, что пришло его время, мисс Кристина. Многое теперь будет по-другому.
– Да. Вы правы.
Эйден подошел к Кристине, словно бы для разговора, но она старательно игнорировала его. Встреча с Балчером по накалу эмоций напоминала катание на американских горках, и чтение завещания обещало быть не легче, поэтому ей не хотелось еще сильнее растревожить душу, разговаривая с Эйденом.
Кристина села рядом с Люком, одобрительно ей улыбнувшимся. Пусть Эйден думает что хочет, ей все равно.
В кабинете присутствовали только члены семьи покойного – внуки, Кристина, Нолен и Мари. Никого со стороны. У Кристины все сжалось от дурного предчувствия. Означает ли это, что посредством завещания Джеймс и дальше будет контролировать их? Решил не выносить сор из избы?
Она не доверяла Джеймсу при жизни и не видела причин делать это после его смерти. Но, памятуя о Лили, не могла отступать. Для нее первостепенное значение играла именно Лили, а не собственное разбитое сердце и треклятая гордость Эйдена. Только Лили, пожертвовавшая всем ради тех, кого любит.
Кэнтон постучал по столу пачкой бумаг, привлекая внимание и прекращая перешептывания.
– Как вы, наверное, догадываетесь, Джеймс оставил подробные инструкции, чтобы даже после его смерти все происходило так, как ему хочется.
Все заерзали на своих местах, чем только усугубили терзающие Кристину дурные предчувствия. Кэнтон знает, что их ожидает. Это светится в его крошечных глазках-бусинках, скрытых за стеклами очков. Складывалось впечатление, что он хочет попользоваться частичкой могущества, о котором при жизни Джеймса мог только мечтать.
– Хотите, чтобы я зачитал завещание слово в слово или кратко пересказал содержание?
– Просто скажите, как нам распутать клубок, в который Джеймс умудрился все закрутить: мою мать, завод, мой брак.
Кристина, понимая его чувства, старалась не обращать внимания на то, что он и ее включил в этот клубок. Люди и так всю жизнь считали ее не более чем помехой, поэтому она сделала вид, что ничего особенного не произошло.
– Добиться развода нетрудно, – сказал Джейкоб. Она заметила, как Эйден ерзает на стуле.
– Да, но, в конечном счете, это может поставить Кристину в неловкое положение, – возразил он.
Она сделала глубокий вдох. Рано или поздно этот разговор должен был состояться, сколько бы боли он ей ни причинял. Так пусть лучше прилюдно, чем наедине с ним.
– А что насчет аннулирования брака? – подал голос Люк.
– Так будет еще проще, – согласился Джейкоб.
– Аннулировать брак можно с легкостью, если было соблюдено одно условие.
Кэнтон впился глазами в Кристину, будто пытаясь проникнуть ей в душу. Она протестующе ахнула. Взгляды присутствующих обратились к ней, она густо покраснела.
Кэнтон надменно вскинул бровь и довольно улыбнулся.
– Как я понимаю, брак был консуммирован, значит, аннулировать его уже нельзя.
Кристина потупилась, едва дыша. Ей было не по душе, что столь интимный вопрос обсуждается в комнате, где полным-полно мужчин.
– А как насчет принуждения? – предложил Эйден.
Она резко вскинула голову. Неужели это намек…
– Джеймс как-никак вынудил меня жениться. Кристина согласилась исключительно из стремления помочь мне и Лили. Что, если представить историю в таком свете?
Следует потом поблагодарить его за то, что подумал и о ней тоже.
– Не имеет значения, – перебил адвокат. – Джеймс хотел, чтобы все осталось, как было при его жизни. Позвольте мне продолжить.
– Ну же, выкладывайте все как есть, – прорычал Эйден.
Джейкоб и Люк согласно закивали, Кристина промолчала, так как не ждала ничего хорошего. Хотелось лишь, чтобы ее оставили в покое и она могла продолжить заботиться о Лили. Если в глубине души она и мечтает подольше пробыть с Эйденом, ни за что этого не покажет.
– После возвращения Эйдена и его женитьбы Джеймс изменил завещание.
Эйден чертыхнулся про себя. Люк ахнул. Похоже, и мужчины не ждут ничего хорошего.
– Он желал, чтобы ваш брак, мистер Блэкстоун, и ваше здесь пребывание продолжались в течение года. Понимал он и то, что после его смерти вы захотите пренебречь его желаниями.
От дурного предчувствия у Кристины к горлу подступила тошнота. Старик видел всех насквозь.
– И что нам угрожает на этот раз? – сдавленно поинтересовался Эйден. – Он больше не может использовать маму в качестве средства манипуляции. Ну а мы с братьями не собираемся разводить дрязги из-за денег. В чем дело?
Кэнтон ухмыльнулся и стал похож на Джеймса, которого Кристина страшилась и ненавидела.
– А кто сказал, что Лили больше ничего не угрожает?
Ахнув, Кристина подалась вперед, мгновенно ощутив боль в груди. Люк успокаивающе положил руку ей на талию, но она этого даже не почувствовала, всецело сосредоточившись на адвокате.
– Что вы такое говорите?
– Говорю, что вы останетесь здесь и будете заботиться о Лили. Эйден тоже останется, чтобы взять на себя хлопоты о благополучии города. Именно этого хотел Джеймс.
Ей следовало бы испытать облегчение от его слов, но этого не произошло.
– Почему?
– Потому что опека над Лили перешла ко мне. Вместе с контролем над финансами Блэкстоуна.
Мужчины, чертыхаясь, вскочили со своих мест, Кристина осталась сидеть на диване, точно замороженная. Легкие отказывались функционировать и грозили в любую секунду разорваться. Страх за Лили и собственное будущее вырвался на свободу, и его невозможно было сдержать.
Он не уедет сейчас!
– На срок, определенный мистером Блэкстоуном, все останется по-прежнему, а по его истечении все наследники получат свою долю, и право опеки над Лили перейдет к Джейкобу.
Его слова не принесли Кристине утешения. За год многое может случиться.
Эйден смерил Кэнтона яростным взглядом, будто надеялся заставить его капитулировать одной лишь силой воли.
– А вам какой резон контролировать беспомощную женщину в угрозу ее здоровью? Я уж не говорю о благополучии целого города.
– Мы это так не оставим, – пообещал Джейкоб. – Дело касается безопасности нашей матери, мы не отступим. Найдем способ остановить вас.
– Я действую согласно завещанию. Можете его опротестовать, конечно, но на это потребуется времени гораздо больше, чем год. Если Эйден и Кристина согласятся следовать воле покойного, я не стану предпринимать никаких действий касательно Лили.
– Погодите, – Кристина встала, – вы сказали, все наследники?
– Да.
– Полагаю, что и Нолену с Мари что-то причитается, раз их пригласили на оглашение завещания? Неужели им придется ждать целый год, чтобы получить свою долю?
– От меня ничего не зависит, дорогая. Так прописано в завещании. Если требования Джеймса не будут выполнены, он велел ликвидировать свои активы, поместить Лили в богадельню и ничего никому не давать. Право опеки перейдет к Джейкобу, а все деньги получит университет. Завод подлежит закрытию.
Нет, нет и нет!
– Но ведь Нолену и Мари положено выходное пособие, – протестовала Кристина. – После всего, что они натерпелись от Джеймса, они заслуживают безбедной жизни на пенсии, а не унизительного пересчета жалких грошей.
Значит, вместо того, чтобы облегчить людям жизнь, Джеймс и после смерти все усугубляет. Поставил под угрозу не только благополучие собственной дочери и целого города, но и других дорогих ее сердцу людей. Будь он здесь, собственноручно разорвала бы его на кусочки.
– Значит, если мы не подчинимся, в проигрыше останутся все вокруг? И вы с радостью исполните эти указания?
– Да.
Кристину обуял ужас.
– Почему?
– Из-за денег, – презрительно бросил Эйден. – Почему же еще? Старик хорошо оплатил ваши услуги, не так ли, Кэнтон?
– О, Джеймс Блэкстоун не поскупился. Кроме того, он был моим клиентом, и я обязан уважать его желания.
– Кто бы сомневался, – обронил Люк.
– Повторяю еще раз, вы можете обжаловать его решение, но на это потребуется много времени.
Проще придерживаться существующего ныне порядка вещей.
Видя, что Эйден едва не лопается от гнева, Кристина поняла, что его планы грубейшим образом нарушены.
Эйден, привыкший к роскошным ресторанам Нью-Йорка, вполне мог обойтись без местного клуба в Блэк-Хиллз, ужинать в котором светское общество считало большой удачей, несмотря на заоблачные цены. Главное, чтобы посещение заметили другие. В настоящее время он предпочел бы одиночество. Однако братья настояли на совместном ужине перед тем, как оба уедут. Люк, готовящийся к новому гоночному сезону, долго будет недоступен, а Джейкоб, принявший окончательное решение переехать домой, отправлялся собирать вещи, на что также потребуется время. Завещание не запрещало Эйдену нанять управляющего на завод, поэтому он мог со спокойной совестью это сделать, не опасаясь преступить закон.
Закон Джеймса. Источник всех неприятностей, особенно между ним и Кристиной. Женой, от которой он готов сбежать при первой же возможности после того, как переспал с ней.
Блестяще.
Как этой женщине удается одновременно выводить его из себя и возбуждать? Он постоянно пытался угадать ее следующий шаг. Когда не сходил с ума от желания. Поразительно. А ведь она от него далеко не в восторге. Бывает в его обществе только во время приемов пищи, да и то под бдительным оком Нолена, в остальное время упорно избегает находиться с ним в одной комнате. Эйден удивился, что Люку удалось уговорить ее пойти с ними на прощальный ужин. Тем не менее она здесь.
Глубокая золотая обивка стен и янтарное освещение отлично оттеняют темно-коричневый цвет ее волос, подчеркивая кремовый оттенок кожи и ямочку у основания шеи, которую Эйдену много дней хотелось исследовать поближе. Он то и дело бросал на нее взгляды, что было очень опасно, но ничего не мог с собой поделать. Именно поэтому заметил свет в ее глазах, когда она заговорила.
– Вы помните, как весело было в детстве на ярмарке? Я, во всяком случае, получала удовольствие, когда ходила туда. И школьники всегда с радостью принимают участие. Думаю, это хорошая идея.
Погодите-ка. Что происходит?
– Ты это о чем? – спросил Эйден.
– Ты в облаках, что ли, витаешь, приятель? – удивился Люк.
Ага, в мечтах о женщине.
– Обдумываю кое-что по работе. А что происходит?
В разговор вступил Джейкоб:
– Кристине в голову пришла отличная идея поднять моральный дух людей. Ну, тут всякие события творятся, и не помешает устроить мероприятие, чтобы показать всем, что Эйден не такой, как старик Скрудж, то есть Джеймс.
Удивленно вскинув брови, он бросил взгляд на жену. Она, смущенно улыбаясь, лишь плечами пожала.
– Женщины обращают внимание на такие вещи, – пояснила она. – Я придумала, как показать людям, что ты желаешь всем добра, хочешь увеличить объем продаж и тому подобное, а не развалить завод. Будет здорово сделать что-то хорошее, не относящееся к заводу.
Эйден откинулся на спинку стула. Торгуя произведениями искусства, он привык работать в одиночку и не умел поднимать моральный дух. Благотворительностью занимался, только делая денежные отчисления в фонды. Но он понимал задумку Кристины, которая гораздо лучше его знала и понимала жителей родного городка.
– Итак, идея заключается в…
– Мы могли бы организовать ярмарку с состязаниями и призами, играми, едой, аттракционами. А собранные деньги пустим на обустройство детской площадки в нижней части города.
Братья выдвигали все новые и новые идеи, Эйден не сводил глаз с оживленного лица Кристины. Он вдруг осознал, что у нее скрытый талант объединять людей и с такой же легкостью создавать связи, с какой дети скрепляют вместе детальки конструктора "Лего". При этом она оставалась в стороне. Интересно, почему.
Пристально наблюдая за Кристиной, Эйден отметил мимолетную гримасу, исказившую ее губы и тут же сменившуюся маской невозмутимого спокойствия, которую она постоянно носила на людях. Что она пытается скрыть? Он, во что бы то ни стало, докопается до истины.
– В чем проблема?
– Что ты имеешь в виду? – удивилась она, поняв, что обращается он именно к ней.
Люк с Джейкобом насторожились, Эйден предпочел не обращать на них внимания.
– Я же вижу, ты хмуришься. Из-за чего?
На ее лице застыло выражение "а-тебе-то-что-за-дело". Ему претило ее жеманство. Ну, сам виноват! Он склонился ближе к ней.
– Не заставляй вытягивать из тебя слова клещами, просто скажи.
Она надула губы, но расслабилась. Хорошая девочка. Он не боялся выставить себя на посмешище, им с Кристиной предстоит провести вместе уйму времени. Целых десять месяцев! Не хотелось страдать весь этот срок, или чтобы страдала она.
– За столиком у французских окон сидит мой отец.