– Меня должен насторожить твой милый тон? – спросила она.
– Когда я добиваюсь своего, я перестаю быть монстром.
Напомнив себе о том, что Заккео не добьется своего, как только узнает о ее бесплодии, встревожило Еву. Она молчала, пока Заккео подводил ее к креслу и вручал бокал шампанского.
– Заккео?.. – Она умолкла, когда его большой палец коснулся ее губ. По ее телу пробежал жаркий трепет.
Она едва почувствовала, как взлетает самолет. Она видела перед собой только завораживающий взгляд Заккео.
– Ты очень красивая. – Он наклонился и поцеловал в уголок ее рта.
– Спасибо. – Ее голос дрожал от желания. Она простонала, когда его губы коснулись ее подбородка, потом изгиба плеча и шеи.
Она не заметила, как Заккео привел ее в заднюю часть самолета, где находилась роскошная спальня. Он закрыл за собой дверь.
– Мы проведем на острове две недели. Для этого мне нужно поработать с Ромео и изменить график моей работы. А пока отдохни. Скажешь мне о чем хотела через несколько часов.
Встав у нее за спиной, он медленно расстегнул пуговицы на ее платье из тяжелой ткани. Платье упало к ее ногам, она осталась стоять в белом бюстгальтере без бретелек, трусиках и чулках с подвязками.
– Красавица, – страстно пробормотал Заккео, и она посмотрела на него.
Ева густо покраснела. Его взгляд потемнел от желания. Кончиком пальца он провел по ее щеке. Она посмотрела на чувственную линию его рта и прикусила губу.
Она ахнула, когда Заккео встал на колени и потянулся к ее подвязке, пристально глядя в ее глаза. Сняв подвязку, он положил ее в карман, потом встал и посмотрел на нее с таким вожделением, что у Евы перехватило дыхание.
Заккео слегка коснулся губами ее губ.
– В первый раз мы будем близки не в самолете, где нас могут подслушать. – Он подошел к кровати и откинул одеяло. Ева легла в кровать, и он накрыл ее одеялом. – Мы будем хорошей парой, Ева.
Она разомкнула губы, но ничего не сказала. Превозмогая душевную боль, она медленно закрыла рот.
– Поспи, дорогая, – тихо произнес Заккео и ушел.
Несмотря на волнение, она проспала весь полет и проснулась отдохнувшей, хотя ее по-прежнему беспокоило ее будущее.
Ева надела хлопчатобумажный сарафан и открытые сандалии. Она оставила волосы распущенными, нанесла блеск для губ и солнцезащитный крем и вышла из самолета.
Вскоре она была на борту катера, которым управлял Ромео.
Заккео уткнулся лицом ей в шею и тихо произнес:
– Я не могу дождаться, когда ты станешь моей.
К тому времени, когда катер медленно подошел к острову, Ева была на грани нервного срыва.
– Добро пожаловать в рай! – сказал Заккео, когда Ромео выключил двигатель катера.
Зачарованная, Ева огляделась. Тропические деревья и пышная растительность окружали красивую фазенду из дерева и стекла. Лучи утреннего солнца отбрасывали яркие зеленые, оранжевые и синие блики. Через широкие стеклянные окна были видны белые стены комнат, белая мебель, красочные картины.
– Дом огромный, – выпалила она.
Заккео спрыгнул на белый песок и схватил ее за руку.
– Предыдущий владелец построил его для своей первой жены и восьмерых детей. После развода его бывшая жена получила этот остров, но она ненавидела тропическую жару, поэтому никогда сюда не приезжала. Дом был запущенным к тому времени, когда я купил остров, поэтому я многое здесь изменил.
При упоминании детей Ева сильнее напряглась. Помедлив, она последовала за Заккео на широкое крыльцо и прошла в потрясающую гостиную.
Четверо слуг поприветствовали их, а затем поспешили к Ромео, который остался у катера. Ева с благоговением смотрела вокруг, понимая, что у Заккео талант в строительстве и оформлении зданий.
– Иди сюда, Ева! – нетерпеливо приказал он.
Она повернулась к нему лицом. Его глаза чувственно сверкали. Она понимала, что обязана сказать ему правду прямо сейчас, но молчала.
Она прошагала по кафельному полу к Заккео, и он тут же подхватил ее на руки и стремительно понес вверх по лестнице.
И внезапно необходимость раскрыть ему тайну стала для нее неактуальной. Каждая клеточка ее тела жаждала его поцелуев и ласк. Не в силах сопротивляться желанию, она запустила пальцы в его волосы и уткнулась лицом в его плечо, желая сильнее к нему прильнуть.
Осмелев, Ева слегка прикусила его шею.
Прорычав, Заккео медленно опустил ее на ноги.
– Я так долго ждал, когда ты станешь моей, – сказал он. – Больше я ждать не намерен.
Подведя к кровати, он быстро снял с Евы сарафан, бюстгальтер и трусики. Затаив дыхание, он оглядел ее с головы до ног.
– Красавица, – пробормотал он и обхватил губами ее сосок.
Ева вскрикнула и вцепилась ему в плечи, ее тело содрогалось от чувственной лихорадки.
– Заккео, – простонала она.
Резко выпрямившись, он снял через голову черную футболку, обнажая мускулистую грудь и плоский живот. Ева удивленно уставилась на татуировку в виде трех кельтских символов у него на предплечье. Потянувшись, она коснулась рукой первого символа. Заккео молча смотрел на нее сверху вниз.
Она вдруг осознала, что совсем не знает человека, за которого вышла замуж.
– Ты нервничаешь, дорогая, – заметил он.
– Разве ты не волнуешься во время первой близости с новой любовницей? – спросила она.
Он замер и, словно рассердившись, поджал губы. Потом он начал расстегивать брюки.
– Нет. Я не волнуюсь. Я предвкушаю. – Он быстро разделся.
Ева восторженно оглядела его совершенное тело.
– Даже если у тебя была куча любовниц? – спросила она.
Ева ахнула, когда он крепко схватил ее за запястья:
– Может, не будем рассуждать о прошлых любовницах? – произнес он.
Он резко и требовательно поцеловал ее в губы, его язык скользнул в ее рот. Она прижалась к нему, изнемогая от желания.
Уложив Еву на спину, он стал покрывать поцелуями ее тело. Прошло немало времени, прежде чем он поднял голову и сказал:
– Я хочу тебя в разных позах, но не знаю, с какой начать.
Ева покраснела, а он тихо рассмеялся.
– Ты краснеешь, как девственница. – Он провел рукой по ее шее, касаясь пульсирующей жилки, потом погладил грудь. – Этого почти достаточно, чтобы убедить меня, будто ты невинна.
Вздрогнув, Ева погладила его теплую кожу.
– А почему ты решил, что это не так? – выпалила она.
Уставившись на нее, он крепко обхватил рукой ее затылок.
– Что ты говоришь, Ева? – прохрипел он.
Она нервно облизнулась:
– Ты у меня первый.
Ошеломленный, Заккео глотнул воздух.
– Первый? – Он вглядывался в ее лицо.
Он медленно отстранился от нее и оглядел с головы до ног, словно видя в первый раз. Наклонившись, он поцеловал ее глаза, губы и шею, потом стал покрывать поцелуями ее живот. Опустившись ниже, он начал ласкать ее между ног.
Когда Заккео медленно вошел в нее, она испытала жгучую боль. На ее глазах выступили слезы. Выругавшись, он поцелуями высушил ее слезы, шепча слова утешения по-итальянски.
Ева улыбнулась ему, подняла дрожащую руку и коснулась пальцами его чувственных губ.
Он вышел и снова вошел в нее, а она задохнулась, попав в водоворот приятных и бурных ощущений.
Заккео задвигался быстрее, и она запустила пальцы в его густые и роскошные волосы. Почувствовав, что Ева теряет самообладание, он простонал и обхватил губами ее сосок. Утопая в ощущениях, она подумала, что мир вокруг нее разлетается на кусочки.
Заккео обхватил голову Евы руками. Он прижимал ее к себе, пока их дыхания не выровнялись. Потом он перевернулся и усадил Еву на себя верхом.
Их взгляды встретились, на ее полных губах играла чувственная улыбка. Она передвинулась, позволяя ему глубже проникнуть в ее лоно. Ее глаза расширились, а кожа порозовела. Через несколько минут оба погрузились в сладостное забытье.
Упав Заккео на грудь, Ева уснула, а он лежал без сна.
Он пытался понять, почему ему кажется, что отныне его жизнь станет другой.
Он хотел знать, как ему теперь жить дальше.
Глава 12
Проснувшись, Ева обнаружила, что лежит на Заккео.
Солнце стояло высоко в небе, и она поняла, что проспала час или два. Тем не менее она съежилась при мысли о том, что отключилась после секса.
Осторожно посмотрев на Заккео, она увидела, что он разглядывает ее серыми глазами. На его губах играла улыбка, которая нравилась ей сильнее, чем следовало бы.
Отведя локон от ее щеки, он заправил его ей за ухо. Она затаила дыхание от его нежного прикосновения.
– Привет, дорогая.
– Я не хотела засыпать на тебе, – сказала она, чувствуя себя неловко.
Он выгнул бровь.
– Ой. А на ком ты хотела заснуть? – спросил он.
Ева вздрогнула.
– Нет, я не это имела в виду, – запротестовала она, потом увидела его дразнящий взгляд.
Ева начала спускаться с Заккео, но потом увидела его мускулистую грудь и снова почувствовала возбуждение. Она немного испугалась, что станет одержимой его телом.
Заккео остановил ее, одной рукой держа за затылок, а другой за бедро. Ева взглянула на татуировку на его предплечье.
– Что она означает?
Его улыбка стала напряженнее.
– Это напоминание о том, что я не должен довольствоваться меньшим или идти на компромисс себе в ущерб. Это также напоминание о том, что, несмотря на заявления привилегированного класса, все люди рождаются равными.
Ева подумала об обстоятельствах, из-за которых оказалась в нынешней ситуации. О недостатках собственной семьи и печали, от которой теперь надеялась избавиться.
– У тебя достаточно власти, – сказала она. – Люди тебя боятся.
Он нахмурился:
– Тогда это их проблема, а не моя.
Ева недоверчиво рассмеялась:
– Разве ты не знаешь о том, что люди пугаются одного твоего взгляда?
Заккео перестал хмуриться:
– Ты его не пугаешься. Насколько я помню, ты чаще не соглашаешься со мной.
Она провела пальцами по контуру татуировки, наслаждаясь теплом гладкой кожи Заккео:
– Я не подчиняюсь приказам.
Он крепче обхватил рукой ее бедро:
– Я тебе не приказывал.
– Возможно, нет. Но иногда эффект тот же.
Заккео перевернул ее на спину и навис над ней, словно опасная хищная птица.
– Вот почему ты замешкалась, идя к алтарю? – хрипло прошептал он. В его взгляде читалась обида.
Ева быстро покачала головой:
– Нет, не из-за этого.
– Тогда из-за чего? По-твоему, я недостаточно хорош для тебя? – настаивал он. Она опять увидела намек на обиду в его взгляде, и у нее екнуло сердце.
Ева открыла рот, чтобы наконец рассказать Заккео всю правду, но снова промолчала.
Слова застряли у нее в горле.
В постели с Заккео она испытала ни с чем не сравнимое удовольствие. Ей уже не хотелось от него отказываться.
Ева знала, что играет с вулканом. Возможное извержение будет иметь для нее разрушительные последствия. Но именно сейчас она решила побыть эгоисткой и испытать еще несколько сладких мгновений.
Она пожертвовала собой ради брака с Заккео, но только от нее зависит, когда они расстанутся.
Она знала, что Заккео не захочет иметь с ней ничего общего, как только узнает правду. Конечно, он не такое чудовище, как считают многие, но он вряд ли будет жить с женщиной, которая не даст ему того, что он желает.
Ева решила пожить в блаженстве еще несколько дней. После развода у нее останутся приятные воспоминания о времени, проведенном с Заккео на острове.
– Ева?
– Я разговаривала с отцом и нервничала перед венчанием, – выпалила она. Заккео скептически выгнул бровь, и Ева улыбнулась: – У любой женщины могут сдать нервы. Моя заминка составила тридцать секунд.
– Пять минут, – возразил он.
– Кстати, я проснулась пять минут назад, и уже чувствую, как мне чего-то не хватает, – ответила она, широко раскрыв глаза.
Заккео медленно расслабился и усмехнулся. Она испытала облегчение, когда он страстно припал к ее губам.
Ева льнула к нему и уже была готова протестовать, когда он встал с кровати.
– Если ты будешь и дальше так на меня смотреть, – сказал он, – то мы не успеем принять душ и наш обед остынет.
Ева покраснела.
Рассмеявшись, он подхватил ее на руки.
– Но я рад, что тебя не раздражает мое тело.
Она закатила глаза.
– Ложное смирение – плохое качество, Заккео, – упрекнула она его, когда он прошел через широкую дверь на улицу – в душ с бамбуковым полом.
Поставив Еву на ноги, Заккео взял мягкую губку.
– Полная совместимость в постели встречается редко, – сказал он. – Хотя в журналах, которые ты читаешь, пишут другое.
– Я не знаю. – Ей было незачем притворяться искушенной.
Его глаза собственнически сверкнули, когда он включил душ и прижал Еву к себе.
– Нет, ты этого не знаешь. И я рад этому, как пещерный человек.
Им подали роскошный обед из местной рыбы с соусом из орехов, салат из авокадо, десерт из фруктов и сыра.
После обеда Заккео показал Еве оставшуюся часть дома и остров площадью три квадратных мили. Они закончили прогулку на белом песчаном пляже, где для них устроили пикник с шампанским в серебряном ведерке со льдом.
Ева отправила в рот кусочек папайи и вздохнула, наслаждаясь красотой заходящего солнца, лучи которого оставляли на воде цвета аквамарина оранжевые и фиолетовые полосы.
– Я не понимаю, как ты мог отсюда уехать, – сказала она.
– Еще в детстве я научился не привязываться к вещам.
Его резкий ответ заставил ее посмотреть на него. Его взгляд снова стал непроницаемым, хотя он выглядел расслабленным.
– Почему?
– Потому что так лучше, – ответил он.
Ева теребила пальцами ножку бокала с шампанским:
– Но ты обрек себя на одиночество.
Он повел широкими плечами:
– У меня был выбор: одиночество или уединение. Я выбрал последнее.
От его преднамеренно сдержанного тона у нее сжалось сердце.
– Заккео?..
Он приподнялся на локтях и поджал губы.
– Не трать время и не жалей меня, дорогая, – жестко произнес он.
– Я не настолько наивна, чтобы думать, будто у всех было счастливое детство. У меня его не было.
– По-твоему, членства в эксклюзивных клубах, частных школ-интернатов и горнолыжных курортов недостаточно? – Хотя на этот раз в его голосе не было презрения, Еве стало грустно, что они снова обсуждают эту тему.
– Не перевирай мои слова, Заккео. Да, я выросла в привилегированной обстановке. У меня было тяжелое детство, но родителей не выбирают.
– Поэтому ты уехала из особняка Пеннингтонов?
– Да, после смерти матери. Я не могла противостоять отцу и сестре.
– А разговор с отцом в церкви поможет наладить с ними отношения? – Он оценивающе на нее посмотрел.
В душе Евы затеплилась искорка надежды:
– Я думаю, время покажет. А ты не попытаешься наладить контакт со своей матерью и отчимом?
– Нет, – сказал он. – Моя мать решила, что я пустое место. Мой отчим с ней согласился.
У Евы сжалось сердце:
– Но ты достиг такого успеха, о котором не смеет мечтать большинство людей. Благодаря урокам детства ты должен гордиться собой.
– Я не пожелал бы такого детства, какое было у меня, даже злейшему врагу, – сурово подытожил Заккео.
Ева вздрогнула, услышав обиду и боль в его голосе. Она открыла рот, чтобы задать ему вопрос, но он вскочил на ноги.
– Я не хочу жить прошлым. – Он усмехнулся. – Не сейчас, когда передо мной потрясающий закат и красавица жена. – Он взял бокал у нее из рук.
Положив голову ему на грудь, Ева растворилась в объятиях Заккео. Одной рукой он обнимал ее за талию, а другой за плечи. Ева понимала, что он молчаливо требует от нее прекратить разговор, но не сдержалась.
Она пристально посмотрела в его серые глаза:
– Я отдала карту членства в эксклюзивном клубе своей лучшей подруге. Я ненавидела школу-интернат. Я так и не научилась кататься на лыжах, поэтому не встаю на них с десяти лет. Мне наплевать на мою родословную. Для меня важно только пение и семья, которая обо мне заботится. Все зависит от того, как ты относишься к жизни.
В его глазах промелькнули удивление, шок и озадаченность. А потом его взгляд снова стал высокомерным.
– Закат, дорогая, – хрипло сказал он. – Ты пропустишь закат.
Заккео Джордано все сильнее ощущал, что теряет контроль над своей жизнью. И чем сильнее он пытался обуздать эмоции, тем хуже у него это получалось.
Заккео был уверен, будто знает, что руководит Евой и ее семьей. Он не сомневался, что жажда власти и престижа свела его собственного отца в могилу. Ради власти и престижа мать Заккео покинула родину в поисках богатого мужа, выворачиваясь наизнанку перед тем, кто свысока смотрел на ее сына и в конце концов заставил Клару Джордано упаковать вещи и укатить на другой конец земного шара.
Однако Ева бросала вызов Заккео с самого начала, она вынуждала его сомневаться в его устоявшихся убеждениях. Но действия Оскара Пеннингтона доказали правоту Заккео. А желание Евы выйти замуж за Фэрфилда ради спасения семьи укрепило уверенность Заккео.
"А разве ты поступаешь иначе?"
Услышав голос рассудка, Заккео уставился на ярко-оранжевый горизонт, теряясь в догадках.
Заккео не мог отрицать, что его поразила и озадачила невинность Евы. Он начинал сомневаться во многом.
До настоящего момента он был абсолютно уверен во всем. Вчера на свадьбе он доказал самому себе, что может реализовать свои самые смелые мечты. Он наблюдал, как аристократы из кожи вон лезут, чтобы завоевать его расположение.
И тем не менее Заккео был недоволен. Он чувствовал себя обманутым и сбитым с толку.
Он был вынужден задуматься о том, ради чего так страстно боролся за власть и престиж.
Одиночество ранило его сильнее предательства матери и черствого пренебрежения отца.
Чувства? Заккео тут же одернул себя. У него нет чувств. Он научился ими пренебрегать. Он их победил.
Да, его озадачила невинность Евы, но это не означает, что он ошибался на ее счет. Обнаружив, что до него у нее не было любовников, он испытал сильное удовлетворение.
Запустив пальцы в ее шелковистые волосы, он наклонил ее голову и вгляделся в ее лицо. Ева настоящая красавица. Однако он не позволит себе влюбиться в нее. Она уже стала ему дорога. Он целовал ее неторопливо и жадно, пока оба не отпрянули друг от друга, чтобы отдышаться.
Солнце село.
Посмотрев в глаза Евы, Заккео произнес:
– Сегодня, мой ангел, мы ляжем спать пораньше.
Первая неделя медового месяца пролетела в головокружительной атмосфере. Солнце, море, изысканные блюда и близость с Заккео. Они часто и долго занимались любовью.
Заккео оказался требовательным любовником, но дарил Еве в ответ незабываемое наслаждение. Ей так нравились его ласки и поцелуи, что она становилась просто одержимой сексом. Сегодня утром, едва проснувшись, она сама инициировала секс с Заккео.