Он не удивился, когда открыл дверь в свою комнату и увидел, что и ее недавно перекрасили. От кровати остался только матрас на полу и пружинная сетка. Чистые простыни и одеяла лежали на матрасе. Он открыл дверь шкафа. Там была женская и мужская одежда.
Не Брика и не матери. Все принадлежало Чейзу и Рэйни. Он повернулся к Снегурочке.
– Не подойдет ли тебе что-нибудь из этого?
Она посмотрела на некоторые вещи, изучила ярлычки с размерами.
– Да, правда, я ненавижу брать чужие вещи без разрешения.
– Чейза это не заботит, и, хотя я не знаю Рэйни, если мой брат любит ее, значит, она не из тех, кого это будет сильно беспокоить.
Она кивнула.
– Наверно, хочешь, чтобы я вернула твои брюки?
– Я рад, что они пригодились. Оставлю тебя ненадолго, чтобы ты что-нибудь выбрала.
Оказывается, он умеет быть джентльменом. Даже когда его либидо воспрянуло при одной мысли о ее раздевании.
Она кивнула, он вышел из спальни. Пятая ступенька, как всегда, скрипнула. Это пробудило в нем шквал воспоминаний. О том, как ему было четырнадцать – пятнадцать лет, и он ждал, когда брат вернется домой, так чтобы Брик не услышал, что он пришел поздно, выпивши. Он вздрагивал, слыша скрип шагов и думая, хоть бы Чейз шел осторожнее, а Брик спал крепче.
Потом, когда Чейз и Брик начинали ругаться и кричать, он залезал под одеяло. Дальше Брик переходил от ругани к рукоприкладству.
А Кэл просто лежал и боялся.
Однажды он поговорил с Чейзом, призывая брата к осторожности, а тот лишь улыбнулся.
Он был таким тупым ослом, никогда не спрашивал, почему Брик так сильно цеплялся к Чейзу, а к нему нет. До тех пор, пока Брик ему не сказал.
В тот день все изменилось.
Но с тех пор прошло больше восьми лет, и нужно забыть это. А если и не забыть, то хотя бы принять. Вот почему он вернулся домой на День благодарения.
Он сел в гостиной на диван и посмотрел на дорогу. Там обычно проходило мало машин, а сегодня не было ни одной. Солнце светило, делая комнату с большими окнами теплее, чем остальная часть дома.
Кэл закрыл глаза и позволил себе расслабиться. Он дома. К лучшему или к худшему. Вернулся в Рэйвзвилл.
Пять минут спустя он услышал, как наверху открылась и закрылась дверь. Легкие шаги по лестнице. Он улыбнулся, когда появилась Снегурочка.
Она надела голубую джинсовую рубашку, черный свитер и сапоги до колен. Черные леггинсы. Снегурочка выглядела сногсшибательно. Сексуально. "Она замужем, – напомнил он себе, – или близка к этому".
– Что ты хочешь сделать со свадебным платьем? – Он очень хотел как можно скорее прийти в себя.
Она выглядела удивленной.
– Я не знаю.
– По-моему, не нужно оставлять его в машине. Не хочу возиться с ним, если придется быстро ее менять.
Она кивнула:
– Конечно. Предлагаю занести его в дом. Думаю, оно будет очень хорошо гореть.
Он пристально посмотрел на нее.
– Как ты можешь быть уверена, что платье для тебя не имеет значения или не нужно тебе?
– Не знаю, как это объяснить. Могу сказать, если бы на самом деле вышла замуж, знала бы. Я чувствую это.
Услышанное было трудно назвать образцовой логикой.
– На мне нет кольца.
– Может, ты из тех, кто просто не любит ювелирные украшения?
– Кое в чем ты не прав.
– В чем?
– У меня есть кольцо. Любимое кольцо. Серебряное. Широкое и тяжелое. Сейчас я понимаю это. Однако понятия не имею, как оно у меня оказалось и где теперь. Честное слово, мне хочется разорвать мозг на части.
Он посмеялся.
– Ну что же, хорошо, что ты не можешь до него добраться. Не мучай его. То, что ты смогла вспомнить про кольцо, уже кое-что. Остальное тоже придет. Я возьму твое платье. Пожалуй, не надо его сжигать. Там могут оказаться улики, которые не следует уничтожать. Может быть, не стоит торопиться, пытаясь избавиться от него.
– Не уверена, что уловила смысл.
– Те не знаешь, это новое платье или его позаимствовали у кого-то?
Он видел, что вопрос удивил ее. Она закрыла глаза.
– Оно висело на мягкой вешалке, такие бывают в магазинах свадебных платьев. Платье с широким вырезом вешают на петли, пришитые с изнанки, если его нельзя повесить как обычно. Кто-то вешал мое платье на такие петли. Я не видела ярлычок, но думаю, вполне возможно, оно новое.
Она открыла глаза.
– К чему ты клонишь?
– Магазины продают определенные марки одежды. Даже свадебные платья. Так?
– Думаешь, мы могли бы определить магазин, где оно куплено, по фирме?
– Возможно, но я не уверена, что сама ходила туда. В этом случае нам ничего не смогут рассказать обо мне.
– Но, может быть, платье забирал один из тех типов в "мерседесах"? Например, заплатил кредитной карточкой. Пожалуй, тогда мы бы смогли что-нибудь узнать о них.
– Во всяком случае, больше нам не от чего отталкиваться. Итак, с чего начать?
– Мы знаем, где ты в конце концов оказалась. Вряд ли они засунули тебя в свадебное платье, а потом доставили сюда самолетом. Давай обзвоним все магазины свадебных платьев в штате Миссури, попробуем выяснить, продают ли они платья этой фирмы.
– Это может сработать. Но магазинов может оказаться несколько. Это большой штат и, возможно, популярный брэнд.
– Начнем с тех, что ближе. Готова попробовать?
– Да я на голове готова стоять, лишь бы это помогло.
Глава 9
Розовый ярлычок свидетельствовал, что это фирма "Дженна Маккой".
Наводя справки, они узнали, что платья этой фирмы завезли в семнадцать магазинов штата Миссури. Это обескураживало, если не сказать сильнее.
– Мы знаем о семнадцати, – сказала она.
– О восьми, если остановиться на основных магазинах Канзас-Сити, Колумбии и Сент-Луиса. Они ближе всего к тому месту, где я тебя нашел.
– Восемь, – повторила она. – Будем звонить и выяснять?
– Может получиться. Возможно, мы смогли бы узнать имя человека и электронный адрес.
– А по-моему, там подумают, что мы сошли с ума. Я прямо слышу, как меня спрашивают: "Эй, мадам, вы купили платье. Как это вы не знаете где?"
– Я и не утверждал, что это идеальный план.
Она ничего не могла с собой поделать. Просто засмеялась. Он пытался сделать невинный вид, впрочем безуспешно.
– Дай мне об этом подумать, за это время приготовлю десерт.
– Настоящий десерт?
– Увидишь.
На кухне она нашла банку с вишневой начинкой для пирога и банку измельченных ананасов, открыла обе, смешала в кастрюле и распределила сверху содержимое коробки с сухой смесью для выпечки кекса. Еще добавила найденное в холодильнике масло.
Она уже открывала духовку, когда Кэл крикнул:
– Как там продвигается?
– Хорошо, будет готово через сорок пять минут.
– Последний раз я ел домашний десерт лет пять назад. Думаю, смогу подождать еще немного.
Она вытерла руки и вернулась. Он сидел на диване и глядел в мобильник.
– Спасибо тебе за труды. Представляю, как это сложно.
– Конечно. Сложно. Замечательно. Разочаровывающе. Волнующе. Каждый день отличался от другого. Порой даже каждый час. Я повидал немало мест на земле.
Она засмеялась:
– Держу пари, так оно и есть.
– Для меня это было не так сложно, как для парней, у которых дома остались жены и дети. Не знаю, как они справлялись.
Не надо бы ей совать нос.
– А у тебя никого не осталось в прошлом? Как там говорят о моряках – девушка в каждом порту?
– Ну, может, и не в каждом, – смеясь, возразил он. – Я много где побывал.
Она была готова поклясться, что по его вине разбилось немало сердец.
– У тебя усталый вид, почему бы тебе не вздремнуть?
– Надо присмотреть за кексом. – Она махнула рукой в сторону кухни.
– Я смогу. Достану его ровно через сорок пять минут. Обещаю не забыть.
Он прав. Она, конечно, немного поспала прошлой ночью, но все равно чувствовала себя усталой, словно выбилась из сил давным-давно.
– Спасибо.
Женщина поднялась наверх, сбросила сапоги и легла. Сделала глубокий вдох, затем еще один. "Думай, – приказала она себе. – Разберись". Во что она была одета? Голубые штаны и заправленная в них рубашка того же цвета. Кроссовки.
Но она не носила спортивную обувь. Совершенно точно. Голубые брюки и рубашки слишком просты. Ей привычнее в красивом льняном платье.
Она попыталась вспомнить себе комнату, в которой находилась. Позади стены золотистого цвета. Какие-то обои. И это все, что она смогла представить.
Все мысли о сне ушли. События возвращались. Да, так все и было. Она лишь надеялась, что еще не поздно, и ничего больше не говорила Кэлу, но всякий раз, когда думала о субботе, ее охватывала дурнота.
Она притворилась, будто поспала около часа, встала и спустилась. Внизу увидела стремянку. Это что-то новое.
Кэл на кухне. Действительно, вынул кекс из духовки. Тот красиво подрумянился и уже лишился большого квадратного куска.
– Привет. Ты поспала?
– Немного. Зачем нужна стремянка?
– Если представится возможность, возьмусь за покраску, пока мы здесь. Тут довольно высокие потолки. Так что лестница точно нужна.
– Для твоего брата это будет приятный сюрприз.
– Уж ты мне поверь. Кроме того, это меньшее, что я могу сделать.
В его тоне она разобрала что-то неподходящее к такой беззаботной фразе. Это слышалось каждый раз, когда он начинал говорить о брате. Злость. Боль. Возможно, печаль. Однако, что бы там ни было, Кэлу все-таки повезло.
Что бы она отдала ради того, чтобы вернуть сестру? У нее подогнулись колени. Кэл едва успел ее подхватить.
– Что такое?
Она запустила дрожащую руку в волосы.
– У меня была сестра. Она умерла, когда мне было семь лет. Она была на пять лет старше.
Он перенес ее из кухни в гостиную и посадил на диван.
– Как ее звали?
– Мия. Я звала Моя Мия. Она была для меня всем.
Горячие слезы потекли по ее щекам.
– Как ее фамилия?
– Мия… – Она закрыла глаза. Черт возьми. Почему не вспоминается? – Не знаю.
– Все хорошо. Как она умерла?
– Я вижу, как она бежит вниз по лестнице, рюкзак болтается на плече. Она опаздывает.
– Куда?
– Не знаю.
– Может, авария?
– Она была всего на пять лет старше. Когда мне было семь, ей двенадцать. Слишком мало, чтобы водить машину.
– Вести машину мог кто-то другой. Родители.
Как это было бы ужасно. Но, кажется, все иначе.
– Помню, родители приходят домой и говорят, что Мии больше нет. Бабушка тоже находилась там и плакала.
– Твоя бабушка живет с вами?
– Не знаю.
– Как ее зовут?
Она смотрела на руки, словно увидев себя семилетней. За обеденным столом. Бабушка на кухне печет хлеб.
– Нана.
Она подняла глаза.
Он смотрел на нее с нежным беспокойством. Плотина, которую она выстроила, чтобы сдерживать слезы, чувства и леденящий страх, рассыпалась, и она зарыдала.
Она плакала о сестре, которую не могла вспомнить. И о том, что оставалось за пределами памяти. Она плакала о женщине в свадебном платье, попавшей в метель. Рыдала, потому что не знала, начнет ли все меняться к лучшему.
Он привлек ее к себе. Гладил волосы. Баюкал. Разделил ее горе. Дал свою силу.
И когда выплакалась, она остановилась. Чувствовала себя совершенно опустошенной.
Отстранилась, и он отпустил ее. Она откинулась на мягкую спинку дивана.
– Прости.
– Не надо. Должно быть, ты давно это копила.
– Надеюсь, банк опустел.
Он улыбнулся.
– Принести тебе чего-нибудь? Воды? Кофе?
– Может, немного воды.
Он встал, и она, воспользовавшись моментом, взяла себя в руки. Конечно, он не подписывался иметь на руках истеричку.
– Я буду в порядке, – пообещала она, когда Кэл вернулся.
Он кивнул, задумчиво глядя на нее.
– Хочешь пирога?
Она засмеялась:
– Может быть, позже. Это тяжело. Просто ждать, не зная, произойдет ли то, чего ты ждешь.
– Прошло всего чуть больше суток.
– А такое впечатление, что гораздо больше. Наверное, похоже на то, как смотришь на воду и ждешь, когда она закипит. – Она оглядела комнату. – Знаешь, что бы мне сейчас пригодилось?
– Что?
– Кисть.
– Что-что?
– Могу я помочь тебе красить? Мне нужно что-нибудь делать. Иначе сойду с ума, если буду просто сидеть сложа руки, ожидая, что память наконец-то проснется.
– Тебе, наверное, лучше отдыхать. Позволить мозгу полностью отключиться.
– Я не могу спать. Пожалуйста.
Он решил начать с комнаты Брэя и не стал стелить на пол защитную пленку. Ковер старый, и его, без сомнения, следовало заменить, прежде чем они выставят дом на продажу.
Он нашел палку, чтобы перемешивать краску, поднос и несколько кистей.
– "Летний взрыв", – прочитал он на банке. – Интересно, что это за цвет?
– Звучит очень мило.
Он открыл крышку, помешал краску.
– Зеленый.
Она посмотрела через его плечо.
– Не зеленый. Зеленый слишком бросается в глаза. Это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком.
Она держалась молодцом, но ему было больно видеть следы слез на ее щеках. Она потеряла сестру. "Мою Мию".
Зато это первая серьезная зацепка на пути к выяснению, кто она такая. Инстинкт подсказывал, что она все еще в опасности. Типы из "мерседесов" вернулись, решительно настроенные ее найти. Кэл пожалел, что неожиданно появился грузовик компании, когда они прятались на складе. Он хотел стычки, чтобы раз и навсегда выяснить, почему те шли по следам Снегурочки.
В течение следующих часов они работали в тишине. Она несколько раз выскальзывала из комнаты, торопливо объяснив, что разыгрался аппетит, и ей, пожалуй, нужно что-нибудь состряпать на ужин.
"Чем-нибудь" в итоге оказался бифштекс средней прожарки с картофелем и морковью. Было очень вкусно. После ужина, неся тарелку к раковине, он, к своему удивлению, обнаружил подробный список продуктов из холодильника, шкафов и морозильной камеры. Кусок мяса для жаркого, 1,5 кг. Четыре картофелины. И так далее.
Кэл вернулся в гостиную и посмотрел в окно. Он оказался прав насчет дороги. Снегоуборщик проехал около восьми, значит, главные дороги уже очищены или близки к этому, иначе второстепенные дороги остались бы без внимания. Следовательно, типы из "мерседесов" преодолеют разделявшее их расстояние еще быстрее.
Зазвонил его телефон.
– Привет, Чейз.
– Я просто хотел убедиться, что у тебя все хорошо.
– Все прекрасно. У меня была пара свободных часов, и я начал красить комнату Брэя. Подумал, что так мы быстрее подготовим дом к продаже.
– "Летний взрыв"? И как он?
Кэл хотел было сказать о том, что это цвет приглушенного шалфея с лиловым оттенком, но остановился. Брат вызвал бы скорую, решив, что он надышался парами краски.
– Приятный.
– Кстати, о доме, – произнес Чейз нерешительно.
– Да?
– Я хочу выкупить твою долю и долю Брэя, чтобы это был наш с Рэйни дом.
– Конечно. Никогда бы не подумал, что ты этого хочешь.
– Большое спасибо, Кэл.
После того как Чейз повесил трубку, Кэл продолжал стоять у окна. Чейз возвращается, чтобы остаться. Ну и ну.
– Ты говорил по телефону? – спросила Снегурочка.
– Да, с Чейзом. Он хочет выкупить мою долю и долю Брэя.
– И что ты об этом думаешь?
– Думаю, это здорово. Его голос был радостным. Мы договорились.
– Это хорошо, если тебя это устраивает. Я устала.
– Думаю, мне пока рано ложиться. Спокойной ночи. Спасибо за ужин. Было очень вкусно.
Она улыбнулась и ушла наверх. Он сел на диван, потянулся за книгой в сумке, но, почитав около часа, понял, что ему не интересна биография Тедди Рузвельта, отложил книгу, вытянулся, свесил ноги с дивана и закрыл глаза.
Он спал до тех пор, пока не услышал скрип лестницы, сразу же пришел в полную боевую готовность, стал перебирать варианты, оценивая опасность. Тело подсказывало, что он спал около четырех часов. Кэл вздохнул. Не было никаких изменений температуры, которые сказали бы, что открыто окно или дверь. Необычных шумов тоже не раздавалось.
Это, наверное, Снегурочка. Неужели пытается улизнуть? Он перевернулся, несколько раз моргнул, прежде чем глаза привыкли к темноте.
Она стояла на лестнице, по-прежнему одетая в его штаны и футболку.
– Немного рановато для завтрака.
– Я должна сказать тебе кое-что. И это не может ждать до утра.
Глава 10
Его сердце быстро забилось, и вовсе не из-за того, что он проснулся от глубокого сна. Нет, это Снегурочка, которая все больше и больше становилась частью его жизни.
– Присаживайся.
– Я вспомнила, как попала в сугроб.
– Я слушаю.
– Я находилась в багажнике машины. Наверное, спала, или меня вырубили, потому что когда проснулась, меня тошнило. Автомобиль не двигался, но я слышала шум и знала, что надо выбираться. Я смогла вывернуть руки так, чтобы дотянуться до механизма открытия багажника. Надо было им это предусмотреть.
Он почувствовал жар в животе. Она была связана, засунута в багажник. Могла умереть. Вероятно, ее накачали наркотиками, именно поэтому ей и было плохо, когда пришла в себя. Ей повезло, что типы из "мерседесов" недооценили ее и не рассчитали, как долго она пробудет без сознания.
– Я выбралась из багажника. На мне было свадебное платье.
Похоже, это по-прежнему ее удивляло.
– Где ты находилась?
– На автостоянке. Немного машин. Несколько автоприцепов. Мне потребовалась минута, чтобы понять, что это стоянка грузовиков. Автозаправка и небольшая закусочная.
– Подозреваю, это была "Закусочная Доусона". Помнишь яблочный пирог, который ты съела вчера на завтрак? Он оттуда.
– Хотела бы я знать тогда, что ты тоже там. Многое бы сложилось иначе.
– Думаю, мы просто разминулись. Официантка, которая обслуживала меня, упомянула, что перед моим приездом на стоянке случилась какая-то суматоха, которая быстро утихла, когда появились полицейские.
Она задумалась.
– Должно быть, они слегка опешили, когда вернулись и увидели, что меня нет.
– Куда именно ты пошла? Погоди. Сначала скажи, машина, из которой ты выбралась, была черным "мерседесом"?
– Да.
– Хорошо, теперь расскажи, как тебе удалось исчезнуть.
– Я очень плохо себя чувствовала, с трудом соображала. Однако предположила, что люди, которые засунули меня в багажник, в закусочной. Туда я не собиралась. Увидела открытый автоприцеп и подумывала туда залезть, но потом оказалось, что у меня не получится. Не смогла бы добровольно засунуть себя в темное место. Потом я увидела большой прицеп с реечными бортами для перевозки лошадей и поняла, что по ним можно залезть внутрь.