Закончив зарядку, Иван Витальевич разделся, оставшись в одних трусах. Несмотря на преклонный возраст, он выглядел сухощавым и подтянутым.
- Ну, пошли купнемся, - бодро позвал дед.
- Не хочу, - зябко поежился Витька.
- Пошли, пошли! - Дед стянул с мальчика майку, взял за руку и потащил к воде.
- Не хочу-у… - слабо сопротивлялся Витька.
- Надо, Витя, надо! Потом спасибо говорить будешь!
- Не буду! Никогда не буду! - отчаянно верещал Витька.
Все же дед затащил его в воду и окунул с головой. Витька взвыл пуще прежнего и бросился к берегу, поднимая тучу брызг. Дед довольно смеялся, потом окунулся сам и поплыл широкими саженками к середине реки.
Витька выбрался из воды, дрожа от холода, стал натягивать майку. Потом с ненавистью посмотрел на деда, который фыркал и довольно покрикивал, и пробормотал, пристукивая зубами:
- Дур-рак жизнер-радостный…
А вечером они чинно сидели в небольшой комнате и смотрели телевизор. Перед диваном стоял низкий столик, на нем пузатый заварной чайник, открытые банки с разными вареньями. Иван Витальевич не спускал глаз с экрана - по каналу "Культура" шла "Земляничная поляна" Бергмана.
У Витьки глаза слипались от скуки.
- Переключи на НТВ - там боевик идет.
- Смотри настоящее кино, а не всякую бездумную жвачку и пошлятину, - ответил Иван Витальевич. - Это искусство, понимаешь? После такого кино люди становятся умнее, благороднее, они начинают понимать, что такое жизнь, - дед зачерпнул еще ложку варенья и отправил в рот. - Попробуй крыжовенного - очень вкусное.
- Я хочу боевик смотреть, - после паузы повторил Витька. - Там Джеки Чан играет.
- Нельзя быть дебилом, Витя! Мне стыдно за тебя. Ты смотри, постарайся понять, и тебе сразу станет интересно.
- Не хочу я ничего понимать, - ответил Витька. - Я хочу боевик смотреть.
- Скажи лучше, какую книжку последнюю ты читал? - Дед продолжал наслаждаться чаем, вареньем и "Земляничной поляной".
- Про Гарри Поттера.
- Про кого? Боже мой… - простонал Иван Витальевич. - Все гибнет… культура… образование…
Витька взял пульт и переключил на другую программу - там Джеки Чан руками и ногами молотил врагов, делал сальто, крутился, как юла, и враги разлетались в стороны, словно тряпичные куклы, прошибая окна, двери и стены. Витька оживился, заерзал на диване… Иван Витальевич встал и вышел из комнаты.
Спальня у деда была небольшая, но уютная - широкая кровать, стеллаж с любимыми книгами, тумбочка с ночником, двухэтажный столик на колесиках. Иван Витальевич облачился в пижаму, возлег на кровать и стал читать. Из соседней комнаты доносились громкие раздражающие звуки - стрельба, рев моторов, крики и взрывы. Читать было невозможно. Дед выбежал, вырвал у Витьки пульт и выключил телевизор.
- Хватит! Спать пора!
- Ну деда, ну еще немножко… - взмолился Витька.
- Я сказал - спать, значит, спать. Завтра рано вставать!
- Опять на речку?
- Да, опять на речку. Привыкай.
- А в школу когда я ходить буду?
- Здесь поселок рядом, три километра. Там есть школа. Я съезжу туда, договорюсь с директором, а потом сгоняем в город, заберем твои документы. Будешь учиться здесь. Ничем не хуже. Даже лучше. А сейчас спать без разговоров. В шкафу одеяло, подушка и простыня, - и дед ушел, прихватив с собой пульт.
…Иван Витальевич задремал с раскрытой книгой на груди. Очнулся, посмотрел на часы - половина первого. Он осторожно прошел в другую комнату. Витька спал, съежившись на диване, поджав под себя ноги, без подушки и одеяла. Обнаженная обезображенная рука без кисти покоилась рядом с лицом на подушке.
В замке со скрежетом провернулся ключ. На пороге камеры стояла дородная женщина в форме прапорщика, гаркнула зычным голосом:
- Подследственная Иванова с вещами на выход! Сокамерницы замолчали, глядя на Полину, и только толстая Анжела проговорила:
- Свобода, целую тебя.
- Какая свобода, о чем вы говорите, Анжела Петровна… - пробормотала Полина, сложив нехитрые пожитки.
- Свобода, целую тебя взасос! - повторила Анжела и засмеялась, и следом за ней все остальные обитатели камеры. А одна, высокая и черноволосая, сказала:
- Выйдешь и рви когти куда подальше. Все равно отоварят тебя по полной!
Полина окинула взглядом товарок, улыбнулась:
- До свидания. Дай вам Бог удачи… - и вышла из камеры.
Потом она долго шла по коридору, а следом за ней тяжело топала дородная женщина-прапорщик. В дежурке она расписалась в амбарной книге, и ей выдали какую-то бумагу.
- Что это? - спросила Полина.
- Постановление суда об освобождении под подписку о невыезде. Сейчас ваш следователь подойдет. Задерживается что-то… - Дежурный капитан озабоченно посмотрел на часы. - Но вы можете подождать его на улице. Или, если хотите, здесь.
- Нет, я лучше на улице, - сказала Полина.
В комнате оперов было накурено, на столах стояли стаканы с недопитым чаем.
- В Нальчике арестованы двое офицеров - Скворцов и Журбин. Согласно их показаниям, они в течение трех лет воровали взрывчатые вещества на складе Внутренних войск. Отправляли в основном в Москву, Владикавказ и Махачкалу. Нас интересует Москва, - говорил капитан Тулегенов. - Но вот как раз про Москву наши друзья из Нальчика мало что могут сообщить. Ни Скворцов, ни Журбин человека в Москве никогда не видели. Знают только фамилию и бывшее воинское звание.
- И как его фамилия?
- Майор Чистов Валерий Георгиевич, воинская специальность - минер. Товар ему доставлял все время один и тот же курьер. Он знал Чистова лично, и тот доверял ему. Этот курьер погиб в Нальчике в автомобильной катастрофе. Почти одновременно следователям удалось завербовать одного из подельников Скворцова и Журбина, а именно - Юрия Табиева, которого Скворцов и послал в Москву с новой партией товара. Но Валерий Чистов сразу же раскусил Табиева и убил его. - Тулегенов сделал паузу, добавил: - Вот и все, что нам сообщили.
- Ну, теперь мы хоть знаем имя и фамилию и что он бывший майор, - вздохнул Пилюгин. - Голубев, пробей его по базе данных, может, проходил где… хотя я уверен, что он до сих пор не светился и ни в какой уголовщине замешан не был.
- Почему уверены, Михаил Геннадьевич? - спросил Голубев.
- Да знаю я таких мужиков. Профессиональные вояки, очень осторожны и с криминалом на контакты не идут. Если что-то и делают - только со своими, с бывшими сослуживцами.
- Но искать-то его надо, - сказал Голубев.
- А я разве сказал, что не надо? - поморщился Пилюгин.
- Да, чуть не забыл, - вспомнил Тулегенов. - По телефону следователь из Нальчика сказал, что арестованные в качестве оправдания говорили о том, что украденная взрывчатка шла не террористам, а на производство пиротехнических игрушек - разных шутих, фейерверков, ракет, бенгальских огней, салютов и прочее…
- И это все шло в продажу? - спросил Пилюгин.
- Ну, конечно. Вот я и думаю - не пошарить ли нам по рынкам, где такую продукцию продают? Там же контрафакта - завались. Глядишь, что-то и выловим.
- Это мысль, - довольно проговорил Пилюгин. - Агентура на этих рынках у нас имеется?
- У меня на Горбушке есть один, - отозвался Голубев. - Хороший бомж, старательный.
- И у меня есть… на Крестовском и в Теплом стане, - сказал Тимонин.
- Там и Коньково рядом, - заметил Пилюгин и слегка хлопнул в ладоши. - Значит, порешим так: все наваливаемся на рынки и магазины, где продают пиротехнику. Пока только ищем и берем всех подозрительных на заметку.
- Этих магазинчиков чертова прорва, - сразу приуныл Тимонин.
- Знаю, сочувствую, но ничем помочь не могу. Будем искать - что-нибудь да найдем.
- Ищущий да обрящет, - с ироничной улыбкой произнес Голубев.
Пилюгин набрал номер по мобильнику, спросил:
- Ерофеев, ты? Пилюгин говорит. Как там моя подследственная, вышла? Иванова, какая еще-то? Давно? Да не смог я - дела были. Я и сейчас в управлении торчу. Ну, вышла и хорошо. Я ее найду. Добро. Будь… - Пилюгин дал отбой. - Ну, хорошо, давайте еще разок помозгуем… Если взрывчатку привозят сюда и, если верить ребятам из Нальчика, ее используют в изготовлении всяких фейерверков, значит, изготавливают их здесь же, в Москве. Так или нет?
- Думаю, что так, - отозвался Тулегенов. - Или в Московской области.
- Ладно, будем искать, - Пилюгин с силой потер ладонями лицо. - Как сказал Голубев: "Ищущий да обрящет".
- Это не я, это в Евангелии сказано, - ответил Голубев.
Иван Витальевич уже набрал полное ведро спелого, темно-рыжего крыжовника и пошел к дому. Он был в шортах, майке и широкополой соломенной шляпе. Лицо и плечи блестели от пота.
Войдя в дом, дед поставил в прихожей ведро с ягодами, громко позвал:
- Виктор! Отнеси ведро в погреб и высыпь в большую кадку. А я еще пособираю - два куста осталось.
Никто не отозвался. Иван Витальевич прислушался к тишине, потом прошел в большую комнату, где стоял телевизор. Витьки не было.
- Виктор! - еще раз позвал дед и увидел на столе лист, вырванный из школьной тетрадки.
"Я тут жить не хочу. Я поехал домой. Витя" - было написано большими корявыми буквами. Иван Витальевич долго вертел в пальцах записку, плюнул с досадой:
- Ну и черт с тобой, стервец маленький!
Уже темнело, когда Полина приехала домой. Она шла мимо спортивной площадки, держа в руке свой узелок с пожитками. Двор был почти пустой. На площадке ребятишки с криками гоняли мяч, во многих окнах в домах горел свет, и так же под козырьками подъездов на лавочках сидели старушки. И вдруг Полину окликнули:
- Полина Ивановна!
Она резко остановилась, обернулась. Из-за редкого кустарника, росшего вокруг площадки, вышел Валерий Чистов. Он улыбался:
- Я везучий - ждал и дождался.
- А откуда вы…
- Откуда узнал, что вы должны вернуться домой? Да я передачу вам в СИЗО привез, а мне сказали, что вас отпустили под подписку о невыезде.
- А зачем… - вновь начала Полина, но Валерий опять перебил ее:
- Зачем передачу повез? Ну, как же я мог не повезти, Полина Ивановна. В газетах прочел, что вы арестованы, находитесь под следствием… Ведь я, можно сказать, соучастник этого дела.
- Пошли, соучастник, чего на улице разговаривать, - усмехнувшись, Полина направилась к подъезду.
- Вот это с удовольствием! - Валерий поспешил за ней. - Позвольте ваши камерные пожитки понести. А то выбросили бы их, чего всякую дрянь в дом тащить? Камерный запах так въедается, ничем не вытравить.
- Да? - она остановилась. - А вы там были?
- Не был… разве что в армии на губе сидел. Но у меня богатое воображение… и обоняние…
Полина молча направилась к большим мусорным бакам, стоявшим неподалеку от подъезда, приподняла тяжелую крышку и бросила туда узел. Несколько кошек шарахнулись из-под ее ног в разные стороны. Полина отряхнула руки и пошла к подъезду.
Сидевшие на лавочке старушки с интересом проводили взглядами Полину и незнакомого мужчину…
И вот они уже сидели на кухне. Вернее, сидел Валерий, а Полина шарила по полкам в поисках еды.
- Ничего нету… хоть шаром покати. Что же он тут ел? Неужели все время голодный шатался? Или дед кормил? Где он сейчас? У деда, что ли? Или у Пилюгина? Этого еще недоставало… Медом его там, что ли, кормят? Ага, вот чай есть. Будем пить пустой чай. Даже сахара нету… О, печенье есть!
- Это замечательно - пустой чай с печеньем! - улыбался Валерий.
Полина взяла трубку телефона, набрала номер и долго слушала длинные гудки.
- Нету никого… ни деда, ни сына… гуляют где-то, наверное, - она снова взяла трубку, набрала еще один номер.
- Извините, это квартира Пилюгина? Полина Иванова вас беспокоит, скажите, сына моего у вас нет? Вити… да, это мой сын. А Михаила Геннадьевича нет дома? Извините, спасибо… - она положила трубку, задумчиво уставилась в окно.
- Как сиделось-то? - спросил Валерий.
- Нормально. Узнала много нового и поучительного.
- Как сказал мне один бывший зэк: "Эти университеты нужно всем пройти".
- Вам-то уж точно не помешало бы, - Полина сняла с плиты чайник.
- Думаете? - усмехнулся Валерий. - Ну, это дело от меня никуда не уйдет. Как говорят, от тюрьмы и от сумы не зарекайся…
- Да уж, эту пословицу народ выстрадал, - Полина разлила чай.
Они молчали и смотрели друг другу в глаза.
- Значит, не решилась? - наконец тихо спросил Валерий. - Я еще тогда подумал: вряд ли у нее хватит духу убить.
- Не решилась, - ответила Полина.
- Но тюрьму заработала?
- Тюрьму заработала… А ты переживаешь, что не убила?
- Наоборот - радуюсь. Не веришь? Честное слово - радуюсь.
- Зачем же тогда нитроглицерин продал? - с улыбкой спросила Полина. - Бизнес?
- Бизнес… - вздохнул Валерий. - Но сейчас не продал бы.
- Пожалел бы? Полюбил, что ли? - с иронией спрашивала Полина.
- Точно… полюбил… столько думал… Никогда не знал, что про бабу можно столько думать, - серьезно отвечал Валерий.
- Полина рассмеялась, спросила:
- Что же нам теперь делать?
- Да ничего… - он пожал плечами. - Ты ведь меня не любишь?
- Да нет… не успела как-то… - Она все так же весело смотрела на него.
- Я так и думал, - вздохнул он, и она вновь коротко рассмеялась:
- Много думаешь.
- Да? Наверное… Больше не буду, - он тоже улыбнулся. - Буду просто тебя любить. Не возражаешь?
- Да мне-то что? Люби на здоровье.
- Хороший у нас разговор…
- Сейчас еще лучше будет. Меня следователь спрашивал, где я нитроглицерин достала. Очень настырно спрашивал.
- И что ты ему ответила?
- Ты же любишь думать… Вот и подумай, что я ему ответила.
Он курил и молча смотрел на нее.
- Что же ты молчишь? - не выдержала Полина.
- Думаю, - серьезно ответил Валерий.
- Что-то долго…
- А следователь у тебя тот самый, которого ты хотела грохнуть?
- Откуда ты все знаешь? - удивилась Полина.
- Не все. Только то, что мне надо.
- Так что же я ему ответила?
- Ты сказала, что купила нитроглицерин на рынке… и больше этого человека не видела… - медленно проговорил он.
- Даже страшно делается, Валера, будто ты на допросе сидел.
- Да нет, просто я успел немного узнать тебя. Потому и влюбился.
- Жаль, я не могу ответить тебе взаимностью, Валерочка.
- Подождем… жизнь полна неожиданностей.
В это время из прихожей донесся щелчок замка, потом - осторожные шаги.
- Витька пришел! - Полина бросилась из кухни и скоро до Валерия донеслись возгласы:
- Ну вот где ты шатаешься? Мама давно дома, а тебя нету.
- Я у деда был.
- Я звонила - никто не отвечает! А тебя нет и нет.
- А я откуда знал, что тебя из тюрьмы отпустили… - бурчал Витька.
Они вошли на кухню, и Валерий поднялся навстречу, протянул Витьке руку:
- Ну, здорово, мужичок. Меня Валерой звать, а тебя?
- Витя…
- Есть хочешь, Витенька? - испуганно спросила Полина.
- Хочу, - сказал Витька.
Валера поднялся и решительно направился к двери, сказав на ходу:
- Потерпите, граждане, я мигом, одна нога здесь - другая там!
Нина собрала свои вещи, застегнула чемодан.
- Ну, ладно, вроде собрала все. Да не переживай ты, Миша, все у вас хорошо будет. Но сам видишь, в Питере мои волками воют. Сеньку и Андрюшку до сих пор в детский сад не устроили, а кому с ними сидеть? И Валька, и Петя работают. Вот они и взвыли: мама, приезжай немедленно!
- Да я понимаю… - вздохнул Пилюгин.
- Через пару месяцев опять смогу приехать - не раньше. Галка пока справится, - продолжала Нина, все же чувствуя себя виноватой. - Она Мишку так любит. Мне шагу ступить не давала, по сто раз на дню ругались! Тетрадку даже завела - во сколько кормить, во сколько купать, когда памперсы менять, когда соками поить… У нее просто талант няньки!
- Ладно, Нина, поехали. На вокзал тебя отвезу, - сказал Пилюгин.
Галка в это время сидела в большой комнате на диване перед телевизором, и рядом с ней в коляске спал маленький Мишка. В комнату вошла Нина с чемоданом в руке.
- Я уезжаю, Галка, до свидания.
- Скатертью дорога, - не отрывая глаз от телевизора, ответила Галка.
- Никогда не думала, что племянница у меня злючка, как той-терьер! - усмехнулась Нина.
- Сами вы той-терьер! - выпалила в ответ Галка.
- А повежливей нельзя, дочка? - сказал из-за спины сестры Пилюгин. - А то я применю традиционные методы воспитания.
- Только попробуй!
Нина покачала головой и вышла из комнаты.
- Свинья ты, - сказал Пилюгин и тоже вышел.
Ни один мускул не дрогнул на лице девчонки - она смотрела на экран телевизора.
На столе на тарелочках были разложены красная рыба, ветчина, нарезанная кусочками селедка с луком, паштет, пирожные в вазе, пачки с разными соками. И стояла початая бутылка водки.
Витька быстро и жадно ел и все время окидывал стол быстрыми глазками - чего бы еще съесть. Полина и Валерий смотрели друг на друга. Валерий курил.
- Ну, наелся? - спросила Полина.
- Нет еще… - ответил Витька, продолжая жевать.
- Ты чайку выпей, Витёк, чайку, - посоветовал Валерий. - А то жуешь всухую.
- Тебя что же, дед не кормил совсем? - спросила Полина.
- Да ну его. У него одно варенье… наготовил ужас сколько, а сам съесть не может. Вот он меня и кормил. И телевизор смотреть не давал.
Валерий рассмеялся, а Полина нахмурилась:
- А у Пилюгина хорошо было?
- Хорошо… только там маленький Мишка все время плакал, и они вокруг него все суетились. И я тоже… - с набитым ртом отвечал Витька.
- Какой Мишка? - спросила Полина.
- Ну, у него жена померла во время родов. А маленький Мишка живой остался… вот теперь они его воспитывают. И еще тетка из Питера помогать приехала.
- Как померла? - оторопела Полина. - Что ты мелешь, Витька?
- Очень просто. Как наш папа умер, так и она померла… только во время родов… - Витька продолжал сосредоточенно поглощать вкусную ветчину.
- Ох, боже мой… - Полина испуганно смотрела на сына. - Когда же это случилось?
- Когда ты в тюрьме сидела. Дядя Миша даже плакал.
- Плакал?
- Ну да! Я сам ночью видел, - подтвердил Витька.
- Как я понимаю, речь идет о том самом дяде, которого мама хотела расстрелять? - весело спросил Валерий.
- Он самый, - жуя, отвечал Витька. - Он хороший дядька.
- Согласен, - улыбнулся Валерий. - Раз мама его не расстреляла, значит, на сто процентов хороший. Так выпьем за хорошего дядю!
- У человека такое несчастье, а ты все шутишь, - с укором сказала Полина.
- Сочувствую, - кивнул Валерий. - А тебе этот человек столько счастья принес… и что очень существенно - сколько счастья он тебе еще принесет, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
- Тебя это не касается, понятно? - вспылила Полина.
- Хотел бы, но… касается… очень даже касается, - серьезно ответил Валерий и повторил шепотом. - Так касается, что заднице горячо!