- Когда? Он с утра орать стал, - отозвалась Галка из кухни.
- Тогда я, может, погуляю? - предложила Полина.
Она сидела на лавочке, курила и задумчиво смотрела на спортивную площадку, огороженную невысоким деревянным забором. Уже темнело, но подростки все еще играли в баскетбол, с криками носясь по площадке.
Полина достала мобильник.
- Витя, это мама. Ты где? Дома? Ты знаешь, я тут задержусь немного… Ты себе приготовь что-нибудь. Там яйца в холодильнике лежат, колбаса… Ну, я тут… у Пилюгиных… ну да, с маленьким Мишкой гуляю. Чего ты смеешься, дурной? Надо же помочь людям. Ты же помогал, а теперь мне вот пришлось. Когда я тебя ругала? Перестань, Витя, любишь ты над матерью издеваться… Куда? Сюда? К Пилюгиным? Ну, не знаю… Ну ладно, приезжай… вместе потом домой поедем… Да не буду я ругаться, почему я должна ругаться? Ладно, хватит, приезжай!
Полина заглянула в коляску. Малыш спокойно спал. Она долго смотрела на него, улыбаясь, потом села на лавку и глубоко задумалась. Из подъезда вышли две пожилых женщины, уселись рядом, молча оглядели Полину, но ничего не сказали.
После ужина они играли в карты. В углу светился экран телевизора, но звук был выключен.
- Ходи, Галка, чего ждешь? - нетерпеливо говорил Пилюгин.
Галка положила карту, Пилюгин тут же накрыл ее своей, следующей бросила карту Полина. Витька замешкался. Ему было неудобно держать все карты в одной руке, и он разложил их в ряд на столе и теперь открывал одну за другой, соображая, какой пойти. Култышкой он придерживал карты, пытаясь правой рукой подцепить нужную. Остальные терпеливо ждали. Витька наконец взял карту, перевернул ее и положил на остальные.
- Моя взяла! - обрадовалась Галка и сгребла взятку, подвинула к себе.
- Я не ту карту положил… - потупившись, сказал Витька.
- А глаза у тебя для чего? - вскинулась Галка. - Не видел, чем ходил?
Витька обиженно посмотрел на мать, потом на Пилюгина и вдруг выронил карты. Они рассыпались по полу, и Витька полез под стол собирать.
- Ой, Вить, какой ты косорукий! - воскликнула Галка.
- Ты думай, когда вякаешь… - тихо сказал Пилюгин.
- А чего я такого сказала? - обиделась Галка.
Витька, пыхтя, вылез из-за стола, бросил карты на стол, сказал:
- Извините, я не буду играть. У меня не получается, - и быстро ушел из комнаты.
- В кого ты такая грубая, Галка? - спросил Пилюгин. - Тебе обидеть человека ничего не стоит.
- Он что, на меня обиделся? - удивилась Галка.
- Нет, на меня. У него же руки нет, ему трудно с картами разбираться, тебе непонятно, да?
- Но я совсем не хотела его обидеть, папа! Я же нечаянно, Полина Ивановна, - чуть не плача, отвечала Галка.
- За "нечаянно" бьют отчаянно, - сухо проговорил Пилюгин. - Иди и приведи его обратно, слышишь? Не то я на тебя обижусь. Серьезно обижусь.
- Ой, да пожалуйста! - Галка встала и вышла из комнаты.
А Валерий Чистов прогуливался возле дома, где жили Полина и Витька. Стоял уже глубокий вечер, и многие окна светились тепло и уютно, но окна Полины были черны.
Валерий посмотрел на часы, закурил новую сигарету и снова медленно пошел вдоль дома, опустив голову и пиная ногой камушек. Неподалеку у обочины тротуара стоял его джип. Валерий забрался в машину, откинул сиденье, вытянул ноги и закрыл глаза…
Полина спала в одной комнате с маленьким Мишкой. Вернее, не спала, а лежала в кровати, глядя в потолок. Рядом стояла коляска, в которой сопел малыш. Время от времени Полина приподнималась в кровати и заглядывала в коляску.
В комнате Галки спал на раскладушке Витька… Но вот Галка открыла глаза, слезла с кровати и, как была, в пижаме, босиком вышла в коридор. На цыпочках она подошла к двери в комнату, где находились Полина и маленький Мишка, присела и посмотрела в замочную скважину. И так же на цыпочках вернулась к себе.
А в гостиной за столом сидел Пилюгин, курил и смотрел на экран телевизора. Шел какой-то боевик, но Пилюгин ничего не видел и тяжело думал совсем о другом…
Утром они быстро завтракали. Пилюгин посмотрел на часы:
- У меня полчаса есть - могу довезти до школы.
- Классная на меня орать будет, - сказала Галка. - Я ведь уже две недели не была.
- Я записку написал. Отдашь ей, - Пилюгин протянул дочери сложенную пополам бумажку.
Галка допила чай, сунула записку в карман джинсов, глянула на Витьку:
- Ты идешь? Папка подвезет нас.
- А нам в разные стороны, - Витька тоже поднялся и пошел в комнату Полины.
Мать сидела на кровати и из маленькой бутылочки кормила малыша. Она была растрепана, в халате и улыбнулась, увидев Витьку:
- Позавтракали?
- Да. Мам, у меня денег ни рубля. Еще за мобильник заплатить надо, а то отключат.
Полина смутилась.
- Подожди. Подержи его… И бутылочку придерживай… - Она осторожно передала сыну завернутого в простынку малыша.
Тот звучно чмокал губами и смотрел на Витьку большими серьезными глазами. Витька улыбнулся.
Полина ожесточенно рылась в сумке, нашла две смятые десятирублевки, поморщилась и, подняв голову, увидела стоящего в двери Пилюгина. Он подошел к Витьке, взял у него из рук малыша и бутылочку. Мишка сразу захныкал.
- Сейчас-сейчас… чуть что реветь начинает… какие мы капризные, - забормотал Пилюгин, вставляя бутылочку обратно в рот младенца. Тот сразу успокоился, зачмокал с еще большим усердием.
- Подержи-ка его, - Пилюгин протянул Полине малыша. - Пойдем, Витя, поговорить надо.
В прихожей Пилюгин достал из кармана сторублевку, протянул мальчику:
- Держи, за телефон заплатишь и порубай что-нибудь в школе. Хватит сотни?
- Не, я не возьму, - Витька спрятал руки за спину. - Мама ругаться будет.
- Возьми. Я сказал, - строго проговорил Пилюгин. - Я что, тебя, мужика, уговаривать должен? Бери, бери, сочтемся…
Витька взял деньги:
- Спасибо, дядя Миша…
- Витька, ну где ты там?! - закричала с лестничной площадки Галка.
- Иду, иду! - и Витька заторопился из прихожей.
Пилюгин вернулся в комнату. Полина продолжала кормить младенца. Когда она подняла голову, майор заметил, что по щекам ее ползли слезы.
- Что случилось, Полина? - опешил Пилюгин.
- Зачем вы ему деньги дали? - шмыгнув носом, спросила Полина. - Я сама ему дам… я достану… Я вам завтра же отдам.
- Ну конечно, отдашь, кто спорит? - улыбнулся Пилюгин. - Слушай, когда подследственная деньги следователю дает - это взяткой называется, да? А когда следователь подследственной деньги дает, как это называется?
- Дурдом называется, - ответила Полина.
- Точно! - Пилюгин оправил пиджак и сказал: - Ладно, мне тоже пора.
- Когда мне на допрос явиться? - спросила Полина.
- Пока не надо, я скажу когда. До вечера… - и он вышел из комнаты. Чуть позже Полина услышала, как хлопнула входная дверь.
- Ну что, Мишаня, поел? Теперь гулять нам пора… И жратвы в доме нету, и денег нет… А ты лыбишься? Доволен? Ну, пошли. Мы совсем выздоровели и должны гулять…
Полина положила младенца на кровать и стала пеленать его. И вдруг увидела рядом с сумкой две бумажки по пятьсот рублей.
- Ну и черт с тобой, ну и потрачу, - сказала Полина.
- Так кто же привозит товар, Сичкин? - спрашивал Тулегенов, сидя на столе почти вплотную к продавцу.
- Я их только по именам знаю - Николай и Семен. Они привозят всю пиротехнику и документы. Я только продаю.
- Еще есть на рынке ларьки, которые торгуют такой пиротехникой?
- На этом рынке вроде я один.
- А твой напарник знает этих ребят?
- Да нет. Откуда? Он даже не знает, где я деньги прячу. И вся документация у меня.
- Выручку каждый день сдаешь? - спросил Тулегенов.
- Раз в десять дней.
- А бабки где хранишь, если от напарника прячешь? Бабки ведь не малые, - спросил Тимонин, что-то записав на листе бумаги.
- Там же храню, в ларьке. У меня там тайник есть.
- Кто за деньгами приезжает?
- Те же ребята приезжают - Николай и Семен.
- Русские?
- Нет, китайцы.
- Ах китайцы! - улыбнулся Тулегенов. - А зовут Николай и Семен? И где же они проживают? В Китае?
- Зачем? Под Москвой где-то…
- А точнее? Ты напряги память, Сичкин, от души советую - меньше срок получишь.
- За что срок-то? Я только продавал. Откуда мне знать, что это контрабанда?
- Это даже не контрабанда, Сичкин, это контрафактная продукция. Ее здесь, в России, производят. И при этом используется ворованная взрывчатка и другие ворованные компоненты. Тут статья посерьезней светит, - говорил Тулегенов, заглядывая парню в глаза. - Я тебе не понты гоню, а реальную перспективу рисую.
- Да я, ей-богу, не знаю, где они все это делают… - на лбу у Сичкина выступил пот, глаза сделались несчастными и перепуганными.
- Когда эти китайские Николай и Семен за бабками последний раз приезжали?
- Позавчера… - Сичкин судорожно сглотнул, трясущимися пальцами достал пачку сигарет, долго не мог прикурить. - Да, точно позавчера, в одиннадцать вечера приезжали…
- Значит, сделаем так, - хлопнул себя по коленям Тулегенов. - Если хочешь облегчить свою участь, то поступишь по-умному, а если…
- Я по-умному поступлю, гражданин капитан, по-умному, - торопливо перебил его Сичкин. - Я же только продавал пиротехнику, это законом разрешено, а что касается ворованной взрывчатки или там чего другого - я совсем не при делах… и отвечать за это совсем не желаю… Я их спрашивал, они мне - все законно, продукция из Китая… суки косоглазые!
- А вот межнациональную рознь тут сеять не надо, Сичкин. Значит, первое: вот твой мобильник, звони напарнику и скажи ему, что скоро будешь на месте. Мол, задержали, документы проверяли, теперь все в порядке. Звони давай.
Сичкин набрал номер:
- Леха, ты? Ну, я это, я. Да вот замели менты - бумажки проверяли… ну да, таможенные… вроде порядок, скоро буду. Как там, все нормально? Ну жди… - Сичкин отключил мобильник, отдал его Тулегенову.
- Теперь второе: сейчас сядешь за стол и напишешь все, что нам рассказал. И третье: мы тебя отпустим, а ты явишься, как ни в чем небывало, на рынок и продолжишь торговлю. Будешь ждать своих инкассаторов-китайцев. Когда они должны объявиться?
- Через восемь дней, - улыбнулся Тимонин.
- И смотри, Сичкин, если финтить вздумаешь, предупредишь их или сам решишь когти рвануть, тогда поймаем и разговор уже другой будет. Категорически другой. До суда много здоровья потеряешь. А тебе здоровье беречь надо, на зоне оно очень понадобится для честного и самоотверженного труда… Ты мозги включай, Сичкин, включай!
- Я уже… включил… - Сичкин глотнул дым и закашлялся.
- Ну, тогда пиши роман, - и Тулегенов, спрыгнув со стола, подвинул Сичкину несколько чистых листов бумаги и авторучку.
Сичкин подвинул стул поближе к столу, взял ручку и задумался. Тулегенов подмигнул Тимонину, и они вышли из комнаты.
- Ювелирная работа, - восхищенно прошептал Тимонин. - Супер!
- Фирма веников не вяжет, - усмехнулся Тулегенов.
Витька явился из школы первым. Полина открыла дверь и очень обрадовалась, увидев сына.
- Хорошо, что ты пришел! Ну, как в школе? Все нормально?
- Нормально. А Галка еще не пришла?
- Нет еще. Ты посиди с маленьким, а мне по делу съездить надо.
- Куда съездить?
- Я же сказала, по делу. Скоро вернусь. Я его только что покормила, погуляла с ним, он спит сейчас. В холодильнике яйца есть - свари себе парочку. А все соберутся - мы ужинать будем. Договорились?
- Договорились…
- Ты за мобильник заплатил?
- Заплатил.
- Я позвоню.
Полина схватила с вешалки сумку, открыла дверь и выскочила на лестничную площадку. Витька вздохнул, сбросил на пол рюкзак с книжками и пошел в комнату, где спал малыш.
Полина приехала к себе, бросила в прихожей сумку, открыла платяной шкаф и вынула свою норковую шубу. Встряхнула ее, осмотрела, подойдя к окну. Потом завернула в простыню и запихнула сверток в матерчатую спортивную сумку.
Валерий Чистов притормозил у спортивной коробки. Отсюда был хорошо виден дом, в котором жила Полина. Двор был пуст, даже старичков на лавочках у подъездов не было видно.
И вдруг из подъезда вышла Полина с пузатой спортивной сумкой. Она явно куда-то торопилась.
Валерий надвинул на глаза бейсболку и включил двигатель. Он медленно ехал за Полиной на довольно приличном расстоянии.
У подъезда с вывеской "Ломбард. Скупка" Полина остановилась. Когда она открыла дверь, Валерий услышал мелодичный звук колокольчика.
Приемщик тщательно осмотрел шубу, взъерошивая мех, несколько раз встряхнул и снова принялся осматривать, потом спросил:
- Паспорт есть?
- Есть, - ответила Полина и полезла в сумочку.
- Ну, что же… шестьдесят тысяч могу дать…
- Как шестьдесят? Она двести тысяч стоит, - растерялась Полина.
- Стоила… - улыбнулся приемщик. - Вы когда ее покупали? Лет шесть назад?
- Три… - Полина подумала, вспоминая. - Да, три года назад.
- Хорошо, три. Вы ее носили, правильно?
- Да я за три года ее три раза надела!
- Да неважно сколько раз, гражданочка. Мех живой, он тоже стареет, понимаете? Значит, эта вещь уже не стоит столько, сколько вы за нее заплатили, понимаете? А еще через год она будет стоить еще меньше, понимаете?
- Ну, хоть тысяч девяносто дайте, - попросила Полина. - Я же ее выкуплю… я ее обязательно выкуплю…
- Да не выкупите вы ее, гражданочка, - усмехнулся приемщик. - Все так говорят, когда вещь сдают, а потом поминай как звали. А мне реализовывать. А за девяносто у меня ее никто не купит. Значит, я на бабки попаду, так или не так? Я и так все время рискую… Шестьдесят и ни рубля больше. Не согласны, обратитесь в другой ломбард, может, там больше дадут.
В очереди стояли еще двое - молодой парень, явно алкоголик, в потертой куртке и засаленных джинсах и пожилой пенсионер в сильно поношенном костюме. Пиджак застегнут на все пуговицы, в руке облезлый кожаный портфель. Они терпеливо слушали разговор и молчали. Слева от стойки, за которой стоял приемщик, сидели двое здоровых парней в темных куртках с нашивками на рукавах. Парни скучали.
И вдруг позади них с тем же мелодичным звуком колокольчика открылась дверь, и вошел Валерий. Он медленно подошел к стойке. Полина даже отшатнулась от неожиданности.
- Здравствуйте, Полина Ивановна, - сказал Валерий и протянул руку к приемщику. - Ну-ка, дай глянуть.
- Зачем? - спросил приемщик, прижав шубу к себе.
- Дай, - уже ледяным тоном потребовал Валерий. - Это моя шуба. Я ее купить хотел, а гражданка с моей ценой не согласилась, тебе принесла.
- Сколько же она хотела? - спросил приемщик. - Гражданка принесла вещь ко мне, и мы с ней уже договорились. Она в залог ее оставляет.
- Я сказал, дай сюда, - повторил Валерий. - Или я ментов позову.
- Зови, - улыбнулся приемщик.
Двое охранников молча поднялись и медленно направились к Валерию.
- Отдайте мою шубу! - неожиданно громко потребовала Полина. - Вы слышали?
- Гражданка, вы-то чего нервничаете? Вы хотели девяносто? Я заплачу девяносто.
- Ничего я не хочу. Отдайте мою шубу, - вновь потребовала Полина.
- А может, она ворованная? - улыбнулся приемщик. - Вы что, в паре работаете?
Охранники встали вплотную за спиной Валерия. Он молниеносно развернулся, и ствол пистолета уперся в живот одному из них, высокому и годами постарше.
- Не рыпаться, - процедил Валерий. - Или дырку сделаю. И тебе тоже, - он глянул на второго охранника, потом обернулся к приемщику: - Отдай шубу. Быстро, барыга хренов, или плохо будет.
Приемщик молча протянул Полине шубу. Она схватила ее, затолкала в сумку и пошла к двери. Валерий оттолкнул от себя охранника.
- Не рыпаться, я сказал. Расстанемся друзьями. Или я вас всех тут уделаю…
Когда охранники выскочили на улицу, они увидели отъезжающий на большой скорости джип. Через несколько секунд он влился в поток машин и пропал из виду.
- Какого черта ты лезешь в мои дела? - раздраженно говорила Полина. - Ты что, теперь меня преследовать будешь? Ты маньяк, что ли? Я же тебе все сказала! Не понял, да? Могу повторить! Оставь меня в покое!
Валерий смотрел вперед и молчал с каменным лицом.
- Ну, что молчишь? Знаешь, о чем я жалею?
- Что этого мента подорвать хотела? - нарушил молчание Валерий.
- Нет, что с тобой познакомилась! Зачем ты ко мне прицепился? Влез в мою жизнь… зачем? Что тебе от меня надо? Боишься, что тебя следователю выдам? Не бойся, не выдам! Только исчезни от меня, пожалуйста, очень тебя прошу! Исчезни!
- Ты совсем без денег? Не на что жить? - спросил Валерий.
- Это не твое дело! Это мои дела, и я как-нибудь сама с ними справлюсь! Без тебя, понимаешь?! Без тебя! Да, мне нужны деньги! Меня с работы уволили, когда суд будет - не знаю, и мне с сыном не на что жить. И я хотела продать шубу! Это моя шуба! Мне ее муж подарил! Боевые за Чечню получил и подарил! И это не твое дело, понятно?! - Полина уже кричала, на глазах у нее выступили слезы.
- Не продавай шубу… не надо, - глухо проговорил Валерий. - Прошу тебя, не продавай.
- А я прошу тебя - оставь меня в покое! - Полина ладонями утирала слезы и вдруг спросила жалобно. - Ты в меня влюбился, что ли?
- Действительно… - глядя вперед, ответил Валерий и повторил: - Действительно.
- Я серьезно говорю - оставь меня в покое, - вздохнула Полина.
Валерий неожиданно круто свернул к обочине, завизжали тормоза. Полину бросило вперед, она чуть не ударилась лбом о ветровое стекло.
- Знаешь, я бы давно тебя положил… если бы… - сказал Валерий и замолчал.
- Если бы что? - поежилась от страха Полина.
- Если бы не твой муж…
- Ах, вот оно что! Братская солидарность товарищей по оружию? - нашла в себе силы улыбнуться Полина. - Но вы ведь вместе не воевали. Вы не знали друг друга.
- Мы хлебали одно дерьмо с кровью… и в Афгане, и в Чечне… жаль, он в Сербии не был… И над этим не шути, не то… - он не договорил, но угрожающе нахмурился, и желваки напряглись под скулами.
- Я не собираюсь шутить, - замотала головой Полина. - Я только не пойму… ты, вообще, кто?
- Как кто? Человек, - серьезно ответил Валерий.
- Все мы человеки… Какой человек?
- Я - минер… и живу на минном поле. Все мы живем на минном поле…
Зазвонил мобильный телефон в кармане у Полины, но она не ответила. Телефон замолк, а Валерий заговорил снова:
- Почему я искал тебя? Верно, хотел найти и… Свидетель мне не нужен. Но теперь… я… Эх, если бы знал, кому нитроглицерин продаю, я бы себе руки отрезал!
- Теперь поздно… И не вини себя - я сама купила, за хвост никто не тянул.
- Если тебя посадят, я его завалю, - прошептал Валерий.
- Что? Что ты сказал? - испуганно переспросила Полина.
- Если тебя посадят, я его убью, - громко и отчетливо повторил Валерий.
- У тебя крыша поехала, Валера? - она отшатнулась к дверце машины, смотрела на него со страхом.