Глава 11
Ожидая их прибытия, Варенька в нетерпении вышла на крыльцо. – Скажите мне, вы правда решили остаться вместе?! – воскликнула она, раскрывая руки для объятий.
– Как ты догадалась? – спросил Леонид, обнимая ее.
– Я всегда знала. – Она прижала Терри к груди. – Моя дорогая доченька.
"Какое несравненное чувство – оказаться в кругу любимых людей, – думала Терри. – Наконец у меня есть семья".
Поднимая бокал с шампанским, Варенька сказала:
– Леонид, помнишь, я предупреждала, что ты встретишь особенную женщину? Я рада, что ты не пропустил ее.
К их приезду был приготовлен вкусный ужин, но Варенька почти не притрагивалась к еде. Она не сводила глаз с сидящей напротив Терри и умильно вздыхала.
– Поскорее женись на ней, – посоветовала она Леониду, когда он вышел за ней на кухню. – Она пользуется успехом.
– Не сомневаюсь. Она красавица.
– Но к тому же про нее пишут. Многие мужчины падки до знаменитых женщин.
– Знаменитых? – переспросил Леонид. – Ах да. Ты про книгу, которую она пишет для кинозвезды? Терри знакома с важными персонами. Откуда ты узнала?
– Мне попалась заметка с ее именем. С тех пор как освоила Интернет, я просматриваю множество газет – надеюсь найти упоминание о твоем отце.
Леониду было известно об этом. Варенька знала только два языка – русский и английский, но это ее не смущало: ей было достаточно только видеть имя Амоса в мировой прессе.
– Я сохранила текст для тебя и хотела, чтобы ты перевел: ее фото попалось мне на глаза во французской газете.
– Покажи.
Варенька открыла нужную страницу, и Леонид увидел статью об Амосе.
– А где же Терри?
– Вот, посмотри ниже и скажи, что здесь написано. На мониторе возникла фотография Терри. Хотя она выглядела несколько моложе, но ошибки быть не могло. Леонид напрягся, увидев рядом с ней другое лицо – это был мужчина, которого он со скандалом выгнал из парижского отеля. Они стояли рядом в непринужденной позе, и рука Терри лежала на плече папарацци. Без сомнения, они были знакомы.
Не веря глазам, Леонид перевел с французского: "…скандально известные журналисты Фрэнк Брентон и Терри Дэвис обманом получили доступ к закрытой информации…"
– Что про нее написано? – с нетерпеливым любопытством спросила Варенька.
– Ничего особенного. Давняя история. Удивленная их долгим отсутствием, в дверях появилась Терри:
– Куда вы делись?
– Терри, дорогая! – воскликнула Варенька. – Я как раз показывала Леониду статью про тебя. Посмотри.
Терри достаточно было одного взгляда, чтобы оценить весь ужас происходящего. Случилось то, чего она боялась больше всего на свете: Леонид узнал Фрэнка и сразу все понял.
Она посмотрела на его лицо и вздрогнула. В нем не было злости – оно заледенело. Вероятно, у статуи, высеченной из камня, могли быть такие глаза.
– Ты должен сказать мне, что там написано, – умоляла Варенька.
– Конечно, скажу, мама, но не сейчас. Уже поздно. Поговорим об этом завтра.
– Ладно, потерплю, – подавила зевок Варенька.
– Тебе нужен отдых. У нас впереди весь завтрашний день. А вот и Нина.
Леонид проводил мать в ее комнату, пожелал спокойной ночи и вернулся к Терри. Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Наконец он заговорил:
– Это он, я не ошибся? Этот мерзавец – твой друг?
– Когда-то мы просто работали вместе.
– Ты была в его команде.
– Очень давно.
– Вы вместе оказались в Париже…
– Случайное совпадение. Мы не встречались много лет.
– Но вы вместе выслеживали, вынюхивали, плели интриги, притворялись. Вот зачем ты приехала в Париж и не случайно упала мне под ноги: думала, я Тревис, и тебе хотелось подобраться поближе. Я прав?
– Послушай меня…
– Прав?
– Да, но я должна объяснить…
– Последнее, что я хочу слышать, – это "объяснение", как тебе удалось одурачить меня. Я угодил в ловушку, даже просил сопровождать меня, познакомил с семьей. Представляю, как ты смеялась!
– Ничего подобного, – рассердилась Терри. – Почему бы тебе не заткнуться и не выслушать, что произошло на самом деле?
Леонид сложил руки на груди и отступил, глядя с презрением:
– Что ж, давай рассказывай. Я тоже посмеюсь.
– Все началось именно так, как ты предположил, но я скоро поняла, что не могу осуществить свой план. Мне стало… небезразлично. Не прикидывайся, что не понимаешь, о чем речь. Я больше не думала о статье – не могла обманывать тебя.
– Не ври! Я не полный дурак. Впрочем, мне некого винить – сам выставил себя на посмешище, оказался легкой добычей, увлекся тобой. Подумать только, даже просил составить письмо. Какой блестящий эпизод для скандальный хроники!
– Нет! – в отчаянии крикнула Терри. – Я сделала это потому, что хотела помочь.
Леонид скривил губы в насмешливой, оскорбительной улыбке:
– Надо отдать должное, ты всегда могла подыскать нужные слова. Интересно, как часто ты произносила их раньше. Сколько идиотов попадались на удочку, поверив в их искренность. Твои уловки действуют безотказно: мягкий голос, нежные глаза – умеешь убеждать. – В его голосе звучала горечь. – Видно, отработано долгой практикой.
– Неправда. Я не написала про тебя ни слова – ни тогда, ни потом. Раньше я действительно делала скандальные разоблачения и не особенно выбирала средства, но после нашей встречи все изменилось. С тех пор я работала только над книгой Лили Фоллей по ее собственной просьбе.
– Это не меняет дела. Возможно, ты изменилась с нашей встречи, которую сама же подстроила. Меня выворачивает наизнанку, когда вспоминаю свою доверчивость. А ты просчитывала в голове каждый шаг, придумывала одну ложь за другой.
– Очень скоро мне перестало это нравиться, – умоляла Терри. – Уже тогда я задумывалась над будущим и понимала, что пора изменить жизнь. Я собиралась рассказать тебе правду, но не находила подходящего момента. Леонид, мы знакомы три месяца, и за это время хоть раз мое имя появилось в прессе?
– Нет, но кто знает, какую историю ты собираешься состряпать? Ты столько узнала о моей семье, что можешь заработать кучу денег.
– Исключено, я не думаю об этом. Можешь верить мне.
– Человек учится на своих ошибках. Я любил тебя и верил. Мне казалось, ты единственная… впрочем, забудем – это были лишь фантазии. – Он повернулся и вышел.
Терри всегда знала, что ей грозит разоблачение, но до сих пор удачно избегала опасности и думала, что со временем найдет способ представить Леониду прошлую профессию как заблуждения молодости. Еще оставалась надежда. Их любовь сильнее обстоятельств.
Наступила ночь. Терри спустилась в сад, но Леонид исчез. Через час напрасных поисков она вернулась в комнату и легла, глядя в темноту и размышляя о том, что отныне ее жизнь окутает такая же беспросветная темень.
Наконец скрипнула дверь.
– Не зажигай свет, – раздался голос Леонида.
В надежде она протянула к нему руки, но он не приблизился.
– Я был у матери и предупредил, что тебе срочно надо вернуться домой по семейным обстоятельствам. Завтра отвезу тебя в аэропорт.
Терри тихо ахнула, услышав суровый приговор.
– Давай сначала поговорим, – попросила она.
– Разговоры ничего не дадут. Нам потребуется время, чтобы все обдумать и принять решение.
– Для меня существует единственное решение, и его не изменить, – тихо, но с глубоким чувством произнесла Терри. – Я люблю тебя и остаюсь той, которую ты знал.
– Кого я знал? – спросил Леонид. – Мне только казалось, что ты не похожа на других: верная, преданная, щедрая.
– Ты не ошибся…
– Так ли? Не знаю ответа. Существует ли на свете идеальная женщина, которая живет в моем сердце?
– Совершенных людей не существует! – воскликнула Терри. – И я не претендую на эту роль.
– Я тоже. Но кое-что ты должна понять. Почему мне так тяжело? Что мешает сказать, что все осталось в прошлом? Разве не важнее то, что произошло с тех пор между нами? Простить и забыть? Но я по-другому устроен. Помнишь мои слова о том, что любовь заканчивается предательством? Это мое убеждение и причина, почему я не способен на глубокое чувство.
– Значит, ты считаешь, я предала тебя?
– Это значит, что я вижу предательство там, где, возможно, его нет. Не могу забыть слова, которые мать сказала недавно: "Если поймешь, что полюбил женщину, сбежишь от нее без оглядки". Она права: в этом смысле я трус, поэтому лучше тебе держаться от меня подальше.
– Нет, – горячо возразила Терри. – Лучшее, что я могу сделать, это взять тебя за руку и повести за собой в будущее, которое мы создадим вместе.
– Не надо. – Леонид опустил голову. – Не дразни себя иллюзиями. Не люби меня, не отдавай мне свою жизнь, потому что я разрушу ее.
– Из-за того, что больше не сможешь доверять мне?
– Я не доверяю самому себе.
Терри поднялась с постели и встала рядом с ним. Она с трудом различала его в темноте, но остро ощущала его близость: он возвышался над ней – высокий, мощный, но в то же время такой хрупкий, уязвимый.
– Я принадлежу тебе, – сказала она, – и всегда буду рядом. Даже если посадишь меня завтра на самолет, не сможешь изгнать из сердца и мыслей, не избавишься от меня, как ни старайся. – Она поцеловала его, чувствуя, как он дрожит в ее объятиях.
Его ответный поцелуй был горячим, страстным, почти молящим, но чутье подсказывало Терри, что он не уступит. Он был в плену чего-то не подвластного ни ему, ни ей.
Терри шагнула назад, к кровати:
– Леонид…
– Нет, прощай. Мне больше нечего сказать.
Он вышел, закрыв за собой дверь. Терри снова осталась одна в темноте.
* * *
На следующее утро Варенька со слезами на глазах прощалась с ней, умоляя вернуться как можно скорее.
– Устроим праздник в честь помолвки, и, может, Амос приедет. Я так счастлива.
– У всех нас, уверена, будет повод для радости, – попыталась улыбнуться Терри.
В аэропорту Леонид едва произнес несколько слов, пока они не подошли к стойке регистрации. Прощаясь, он посмотрел на нее долгим взглядом, и Терри показалось, что в его глазах блеснули слезы.
– Это моя ошибка, – прошептал он. – Пойми, я не могу… иначе. Прости меня.
– А ты простишь меня?
– Не проси об этом. Умом я понимаю, что ты не виновата, но… Как тебе объяснить?
– Поговорим, когда увидимся снова, – сказала Терри, хотя в душе не было уверенности, что они когда-нибудь встретятся.
Она сделала несколько шагов и оглянулась. Леонид все еще стоял, глядя ей вслед. Терри улыбнулась и послала воздушный поцелуй, но он не пошевелился. Перед выходом на посадку она снова обернулась. Он не двинулся с места, только низко опустил голову в немом отчаянии. Едва различая дорогу сквозь застилавшие глаза слезы, Терри пошла вперед.
Вернувшись в Англию, Терри не избавилась от навязчивых мыслей о трагедии Леонида. Ее сердце разрывалось от жалости к нему. В жестокой борьбе за богатство и успех он не знал пощады, но перед ней покорно склонил голову.
С детства дорогие ему люди отвергали его. Человек, которого он считал отцом, вышвырнул его из своей жизни, а родной отец никогда по-настоящему не знал его. Любовь Вареньки очень скоро обернулась беспомощной зависимостью – она принимала его заботу, но ничего не могла дать взамен. В результате, по собственному признанию, Леонид научился избегать привязанности, полагая, что и сам не способен вызывать глубокие чувства. "Отвергай прежде, чем отвергнут тебя" – стало его девизом.
Все изменилось, когда она появилась в его жизни и сумела пробудить любовь, доверие, надежду. Возникшая между ними близость сломала привычные стереотипы. Терри без колебаний открыла ему сердце, и неожиданно он ответил ей тем же. Однако первое же сомнение заставило его в страхе отступить.
Терри до глубины души тронуло его благородство, когда Леонид взял вину на себя, признавшись, что не считает себя достойным ее любви. В чем-то он прав: сомнения и тревоги никогда не оставят его, но риск не пугал Терри. Если бы только они могли поговорить по душам. Она набрала его мобильный номер, но телефон был отключен.
Значит, он все-таки отверг ее? Зная его несгибаемую волю, в глубине души Терри признавала, что Леонид способен навсегда вычеркнуть ее из жизни.
Но разве она уступает ему в решительности? Терри не думала сдаваться. Она набрала номер домашнего телефона в Ростове. В трубке раздался голос сиделки.
– Нина, слава богу. Он там?
– Да.
– Позовите, мне надо с ним поговорить.
– Нет, извините… не могу. Леонид не велел беспокоить его, не хочет ни с кем разговаривать.
– Почему? Что-то случилось?
– Беда. Она умирает, думаю, он тоже умрет от отчаяния.
– Вареньке так плохо?
– Да, сердечный приступ. Леонид хотел отвезти ее в больницу, но она в слезах умоляла оставить ее дома. Ему пришлось уступить, чтобы от волнения не случился новый приступ. Сейчас ей лучше, при ней дежурят две медсестры, но мы знаем, чем все кончится.
– Как ужасно, Нина!
– Скажу больше. Она все время зовет Амоса, умоляет приехать. Сколько раз Леонид звонил ему, но тот даже слышать не хочет. Один раз я оказалась рядом и слышала, как он кричал в трубку Леониду: "Какая разница! Скоро она умрет, и ей будет все равно, есть я или нет!"
– Мерзавец!
– Да уж. Лицо Леонида было мокрым от слез. Я быстро отвернулась – он не хочет показывать, как глубоко переживает.
– Знаю, – прошептала Терри.
– Он собирался ехать в Монте-Карло, чтобы лично говорить с отцом, но боится, что мать умрет в его отсутствие. Не отходит от нее ни днем ни ночью.
Терри готова была умолять Нину позвать Леонида к телефону, но сумела взять себя в руки. Ясно было одно: она ничего не значила для него и бессильна облегчить его страдания.
– Скажите ему, что я звонила, что я с ним всей душой.
– Передам обязательно, – обещала сиделка.
– Пусть знает, он не один.
Но Терри понимала, что Леонид был совершенно одинок – это был его собственный выбор. Он терял единственного человека, которого мог любить без опаски. После ухода Вареньки ему грозила полная душевная изоляция, ведь он не доверял никому, даже ей, любившей его всем сердцем. Пройдет немного времени, и его постигнет страшная участь: он превратится в бесчувственного, стального робота.
Вернувшись из России, погруженная в печальные мысли, Терри не обращала внимания на легкое недомогание, но через несколько недель подозрения превратились в уверенность – она была беременна. В порыве искренней радости она сначала забыла обо всем, кроме того, что носила ребенка Леонида. Терри не сомневалась, что все изменится, когда она сообщит ему эту новость: забудутся обиды и тревоги, потому что нет ничего важнее новой жизни. Каким бы ни было будущее, отныне они связаны навсегда.
Однако скоро пришли другие, более мрачные мысли. Разве не тешила себя такими же иллюзиями Варенька, когда забеременела? Наверняка ей даже в голову не приходило, что Амос откажется от нее. А ведь Леонид был сыном Амоса.
Конечно, Леонид совсем не такой, как его отец: он щедрый и душевный. Жизненные невзгоды научили его ценить семейное тепло и стабильность, которые Терри готова ему дать.
С другой стороны, у нее перед глазами стояла сцена его разговора с бывшими партнерами в Москве и поразившее ее безжалостное, как у Амоса, лицо.
Кроме того, у Леонида уже есть сын, рожденный Антониной, а теперь и Терри готовится родить ребенка. История повторяется, как будто над ним властвует проклятие Амоса Фолкона.
"Нет, – твердила себе Терри, – это не его вина. Скоро он позвонит, и я скажу, что он станет отцом, но на сей раз ребенок будет знать и любить его. Мы будем счастливы вместе и забудем прошлое. А что, если, как Антонина, я почувствую, что нужна ему только из-за ребенка?" Ответ пришел сразу. "Да, я согласна. Его счастье мне дороже, чем собственное".
– Какое еще проклятие Амоса Фолкона, – пробормотала Терри. – Если оно существует, мы вместе будем бороться и победим. Скорее бы он позвонил мне.
Но звонка от Леонида она не дождалась. Тогда Терри приняла решение ехать в Россию.
– Нельзя терять время, – рассуждала она. – Надеюсь, он не захлопнет передо мной дверь.
Через Интернет она забронировала билет на самолет до Ростова на тот же вечер и сразу поехала в аэропорт. До вылета оставалось несколько часов. Терри уселась в маленьком кафе с чашкой чаю и задумалась о будущем.
– Кому газеты? – прошел между столиками разносчик.
Терри привлек большой портрет Амоса на первой полосе, и она прочла статью – довольно скучное изложение очередного конфликта, в котором он был замешан.
"Варенька умирает, – мрачно подумала Терри, – а он занят разборками".
– Здесь свободно? – раздался голос за спиной.
– Садитесь.
Грузный краснолицый мужчина средних лет тяжело опустился на стул рядом с ней и недовольно взглянул на газету в ее руках.
– Проклятые Фолконы, – пробурчал он. – Черт бы их побрал.
– Доставили вам неприятности?
– Амос Фолкон. Ни одного дня честно не проработал за всю жизнь.
– Как же он создал свою империю? – поинтересовалась Терри.
– Да он мошенник, как и все финансовые воротилы. Почему, вы думаете, он живет как налоговый изгнанник? У него большие проблемы с фискальными органами во многих странах. Вот я вам сейчас расскажу… – оживился он и, не замолкая, проговорил следующие полчаса. Он был сотрудником банка и хорошо знал тему – такие люди часто располагали важной и опасной информацией.
Терри слушала его со скучающим видом, но не пропускала ни слова. Любое проявление интереса заставило бы незнакомца замолчать, а ей представился случай получить бесценную информацию. Теперь она стояла перед выбором, который мог изменить не только ее жизнь. Но если начать игру, придется быть предельно осторожной. "Я должна победить, – думала она, – даже если это будет последняя победа в моей жизни".
– Думаю, вы ошибаетесь насчет Амоса Фолкона. – Она притворно зевнула. – Ему не могли бы сойти с рук такие грязные сделки.
– Он умеет заметать следы. Конечно, если бы кто-нибудь знал то, что я вам рассказал… – вдруг смешался он. – Извините, что злоупотребил вашим вниманием. Вам скучно.
– Почему же. Вы не представляете, как мне интересно. К сожалению, пора идти. Прощайте.
Терри нашла тихое место, открыла лэптоп и приступила к работе. Пользуясь полученными сведениями, она открывала файлы, делала пометки, сравнивала цифры. Наблюдая со стороны, можно было подумать, что она стоит на пороге открытия, которое потрясет мир. Закончив исследование, Терри решительно направилась в кассу аэропорта.
– Хочу поменять билет. Вместо Ростова-на-Дону мне надо вылететь в Монте-Карло.
– Рейс через два часа.
Перед стойкой регистрации она задержалась, взглянула в окно и прошептала:
– Пришло мое время. Я должна победить.