За ужином Варенька окружила Терри заботой и вниманием, представляла типичные блюда русской кухни, которые Нина подавала на стол, предлагала вино и сама наполняла ее бокал.
– Начинаем с борща, – говорила она, передавая тарелку.
Дальше следовал бефстроганов со сметанной подливкой и блины. Терри наслаждалась изысканной едой и искренне хвалила сияющую от гордости хозяйку.
После ужина Варенька пригласила Терри в элегантно обставленную гостиную. Из широких окон открывался великолепный вид на Дон.
– Какая красота! – поразилась Терри.
– Да, мне повезло жить здесь, – согласилась Варенька.
Терри достала из сумки три книги и протянула ей:
– Я рада, что могу отблагодарить вас за доброту. Вы прекрасно говорите по-английски и, уверена, легко прочтете это.
– Хенсон?! – воскликнула Варенька, глядя на обложку.
– Мой отец – автор двух из них, а третью написал двоюродный брат.
– Ты привезла их для меня? Какой щедрый подарок!
Весь следующий час женщины обсуждали книги, а Леонид наблюдал за ними с нескрываемой нежностью. Терри не могла вспомнить, когда так приятно проводила время.
– Я не предполагал такой глубины познаний, – не удержался от замечания Леонид. – Эрика, ты действительно ученая дама.
– Не пойму, Леонид, – удивилась Варенька, – почему ты зовешь Терри Эрикой?
– При рождении родители дали мне имя Эрика, но в детстве отец часто называл меня "инфант террибль" из-за несносного характера – так появилось мое прозвище, – сказала Терри.
– Что означает "инфант террибль"? – озадаченно спросила Варенька.
– Ужасный ребенок, непослушный шалун, – с улыбкой объяснил Леонид.
Варенька была в шоке.
– Как можно было так называть прелестную женщину? Ты не обижаешься, дорогая?
– Нет, конечно. Иногда это даже полезно, – усмехнулась Терри. – Эрика очень серьезная и правильная до занудства. Когда мне хочется проявить независимый характер, я становлюсь Терри.
– Значит, в тебе уживаются два разных человека? – воскликнула Варенька. – Как интересно! Ты часто меняешь лицо?
– М-м-м, тут требуется некоторая осторожность. – Терри хитро подмигнула Леониду.
– Мой сын называет тебя разными именами.
– Потому что она часто озадачивает меня, – признался Леонид.
– Которая из двух нравится ему больше?
– Не могу сказать с уверенностью. – Терри комично развела руками. – Думаю, пока он сам не знает, но кажется, он немного побаивается Терри.
– Отлично! – обрадовалась Варенька. – Продолжай в том же духе.
– Когда же вы перестанете, наконец, насмешничать на мой счет? – притворно рассердился Леонид, но по всему было видно, что он наслаждается дружеским общением двух женщин.
Терри собиралась что-то сказать, но заметила, что у Вареньки закрываются глаза, а голова склоняется на грудь.
– Пора ложиться спать. Мама, тебе нужен покой. Пойдем. Завтра нас ждет много интересного, – настаивал Леонид.
Варенька сонно улыбнулась и поднялась, опираясь на его руку. В дверях их ожидала Нина, чтобы сопровождать пожилую женщину в спальню.
– Спокойной ночи, дорогая. – Варенька махнула рукой на прощание.
– Желаю хороших снов, – ответила Терри, наблюдая, как Леонид уводит мать, бережно поддерживая под руку.
Она поднялась в свою комнату, думая, когда увидит Леонида и придет ли он к ней вообще. Он появился спустя несколько минут.
– Как она себя чувствует?
– Быстро устает. Нина укладывает ее спать. Оживление мгновенно сменяется упадком сил, поэтому мы пробудем здесь только два дня: больше мама не выдержит.
– Лишь бы она была счастлива. Леонид нежно провел ладонью по ее щеке:
– Спасибо, ты была великолепна. Как ты догадалась подарить ей книги? – Он склонил голову. – Вы так хорошо поладили, что я начал опасаться – вдруг вы составите заговор против меня.
– Даже не сомневайся.
– Тогда, пожалуй, мне надо подумать о мести.
– Попробуй. Посмотрим, как далеко ты рискнешь зайти.
– Мне тоже интересно. Не возражаешь?
– Нет, – прошептала Терри, обвивая его шею руками. – Не возражаю.
Глава 9
Спустя годы Терри часто вспоминала это счастливое время. Варенька раскрыла ей объятия: сердечная встреча задала тон их общению на все время визита. Безошибочное чутье матери подсказывало, как неудержимо тянется Леонид к Терри, и Варенька готова была принять ее как дочь.
Терри часто думала о своей матери, никогда не проявлявшей любовь так горячо и эмоционально, как умела Варенька. Удивительно, но за всю жизнь Терри не довелось испытать материнских объятий, и в первый раз ее прижала к сердцу женщина, которую Терри так мало знала.
Наверное, Леонид тоже чувствовал растущую привязанность двух женщин, поэтому часто оставлял их вдвоем. Он находил для этого веские причины, чаще всего связанные с работой. Пока он сидел за компьютером, Варенька уводила Терри в сад. Однако, оглядываясь на дом, Терри нередко видела Леонида, наблюдавшего за ними из окна. Однажды он приложил пальцы к губам, как будто просил понапрасну не тревожить мать. Варенька заметила этот жест и улыбнулась.
– Сын рассказал мне, как вы встретились, – сказала она. – Он увидел тебя на свадьбе брата.
– Да, в Париже.
– Вы сразу приглянулись друг другу?
– Леонид, безусловно, был одним из самых красивых мужчин.
Варенька засмеялась:
– Он красив с детства – все это признавали. Погоди, хочу тебе кое-что показать.
Варенька взяла Терри за руку и повела в гостиную. Из комода она достала большой альбом, распухший от фотографий, которые Терри с любопытством принялась разглядывать. Ей было интересно узнать Леонида с новой, неожиданной стороны.
На ранних фотографиях молодая Варенька баюкала младенца, глядя на него с обожанием. Потом Леонид превратился в смешного карапуза. Его лицо всегда было обращено к матери, и он тянул к ней ручонки. На другом снимке Леонид сидел на коленях грузного мужчины, с гордостью обнимавшего его.
– Это мой муж, – сказала Варенька. – Думаю, Леонид рассказал тебе правду о нашей семье?
– Он оказал мне честь, доверив семейную тайну.
– Тогда тебе известно, что его отец – Амос Фолкон. Мы встретились, когда я уже была замужем. Страсть вспыхнула сразу. Стыжусь, что изменила мужу, хоть никогда не любила его. Согласиться на брак вынудили меня родители, и я старалась быть хорошей женой, но, когда судьба свела нас с Амосом, стало понятно, что мы созданы друг для друга. Любовь иногда застигает врасплох, не давая времени подумать: мгновение, и уже поздно раскаиваться. Так произошло между мной и Амосом – мы должны были быть вместе, хотя оба были несвободны: я замужем, он женат. То, что происходило между нами, не могло долго оставаться тайной. Однажды он спросил меня, как будет по-русски "я люблю тебя". Он повторил эти слова, а я сказала их ему – это чувство не умрет никогда.
– Какая красивая история! – вздохнула Терри и тихо повторила: – Я люблю тебя.
– Когда-нибудь ты скажешь это, – проницательно заметила Варенька. – Может быть, скоро.
Терри покраснела:
– Возможно. Жизнь непредсказуема.
– Иногда будущее видишь ясно. Если чувства настоящие, сердце само тебя ведет. – Варенька потрепала ее по руке и вернулась к альбому. – Недолго мы наслаждались счастьем – Амос должен был вернуться на родину. Когда родился Леонид, мой муж был счастлив, и я растерялась: не решалась сказать, что ребенок не его. Время шло. Я писала Амосу, но писем моих он не получал, вероятно, их просто задерживали. Он нескоро узнал, что у него есть сын, а Дмитрий успел полюбить мальчика.
Она достала другой альбом, со множеством трогательных фотографий Леонида с Дмитрием. Видно было, как сильно они привязаны друг к другу. Светлое, невинное выражение лица ребенка говорило о том, что он никогда не сталкивался с жестокостью и предательством. На одном из снимков в руке мальчика было нечто похожее на медаль.
– Он получил эту награду в школе за успехи в английском – занял первое место в классе. Я поощряла его занятия, ведь ему предстояло общаться со своим родным отцом.
Тем не менее счастьем и гордостью сиял именно Дмитрий, которому еще предстояло узнать горькую правду, а Леонид преданно смотрел на человека, которого считал своим папой.
– Дмитрий был хорошим человеком, – вздохнула Варенька. – Мне не хотелось обижать его, но он узнал правду, когда Амос приехал, чтобы заявить на меня права. Так закончилась наша семейная жизнь.
– Амос приехал, чтобы… заявить права? – осторожно спросила Терри.
– Он хотел забрать меня к себе в Англию, но это было невозможно: у него жена, обязательства…
Интересно, которая из жен? Был ли он вообще женат тогда? Познакомившись с Амосом, Терри узнала, как легко, без угрызений совести он менял женщин.
– Он человек чести и долга, – продолжала Варенька. – Он поклялся в вечной любви, обещал поддерживать меня и Леонида и до сих пор держит слово. Дорогая! Какое счастье любить такого благородного человека! Мы вынуждены жить в разлуке, но нашим чувствам не страшны расстояния. Он пишет мне чудесные письма и передает через Леонида. Не могу сдержать слез, когда перечитываю их. Кажется, он рядом со мной, но я сильнее ощущаю присутствие, когда читаю прекрасные слова.
– Я рада за вас, – сказала Терри. – Удивительно, что такой влиятельный бизнесмен способен писать нежные письма.
– Ты права. Можно я покажу их тебе? Мне хочется, чтобы ты взглянула на него моими глазами и поняла, какой он замечательный.
Письма подтвердили худшие опасения Терри. Их было очень мало, ведь Амос писал только под нажимом Леонида. Сухой и невыразительный текст заканчивался словами "с любовью, Амос", как требовали правила приличия, и это было единственное упоминание о нежных чувствах.
Пробегая глазами очередное послание, Терри придумывала, что скажет Вареньке, но вдруг на листок бумаги легла тень: над ней стоял Леонид.
– Я как раз показывала милой Терри, что мне пишет твой отец, – объяснила Варенька.
– Очень трогательно, – сказала Терри и вдруг поняла, что держит в руках письмо, которое они обсуждали с Леонидом в первую встречу в Париже. Тут было все: поездка в Таганрог, дом Чайковского…
– Посмотри только, – настаивала Варенька и процитировала: – "Память о тех днях живет в сердце, потому что это было самое счастливое время моей жизни". Я рыдала от восторга, читая эти строки, и буду их помнить до того дня, когда мы снова будем вместе. – Она повернулась к сыну. – Прекрасное письмо, правда?
– Да, мама.
– Я самая счастливая женщина на свете, ведь меня любит человек, способный так распахнуть сердце.
– Конечно, ты права, – сказал Леонид. – Никто не знает, какой замечательный сюрприз готова в любой момент преподнести нам жизнь. – Он посмотрел на Терри, она на него.
Варенька наблюдала за ними с улыбкой.
– Вот что он написал о Чайковском. – Она снова взяла в руки письмо. – В тот день в Таганроге мы побывали возле исторического дома. Я должна отвести вас туда.
На следующий день все отправились в Таганрог, чтобы Терри увидела дом великого композитора. С этим городом были связаны имена других знаменитых людей – здесь бывал Чехов… По правде говоря, старинный город произвел на Терри огромное впечатление, и она охотно слушала рассказы Вареньки.
Вечером Варенька с юношеским энтузиазмом погрузилась в чтение подаренных Терри книг.
– Когда ты сама соберешься написать книгу? – спросила она.
– Можно сказать, уже сделала первый шаг, – призналась Терри и рассказала, что записывает воспоминания известной актрисы для мемуаров.
Варенька пришла в негодование:
– Ты сделаешь всю работу, а слава достанется этой Лили Фоллей. Все будут думать, что она сама написала книгу. Возмутительно!
– Зато мое самолюбие будет удовлетворено, – усмехнулась Терри. – Конечно, на обложке большими буквами будет красоваться ее имя, но это хорошо – больше народу заинтересуется.
– Но ты не можешь всю жизнь работать на других. Ты должна написать собственную книгу – не такую мудреную, а яркую, веселую, захватывающую. Она станет бестселлером, и мы с Леонидом будем гордиться знакомством с тобой.
Никто не говорил ей таких слов до Вареньки, и Терри снова восхитилась ее детской непосредственностью и душевной щедростью.
Визит подходил к концу слишком быстро. Терри поняла, о чем ее предупреждал Леонид, – пожилая женщина просто засыпала на ходу.
– Нам пора уезжать, – сказал он. – Не хочу утомлять ее слишком сильно.
Перед отъездом Варенька крепко обняла Терри:
– Обещай, что вернешься. Мы должны снова увидеться.
– Она приедет, мама, – заверил Леонид.
– Благодарю за все, – чуть не расплакалась Терри и повторила по-русски: – Спасибо.
– До встречи, дорогая доченька.
Слышал ли Леонид последнюю фразу? Прощаясь, он нежно прижимал мать к груди.
Когда самолет пошел на взлет, Терри посмотрела в окно на удалявшуюся землю:
– Хочу еще раз окинуть взглядом этот простор, чтобы сохранить в памяти.
– Мне тоже жаль уезжать. Все прошло так хорошо. Но у нас будет несколько свободных дней в Москве – только ты и я.
– Ты и я, – повторила Терри. – Прекрасно. Она прочитала понимание в его глазах: как и ей, ему не терпелось остаться наедине, а время, как назло, двигалось слишком медленно.
В Москве, как только Леонид захлопнул за ними дверь, он отключил телефон и решительно шагнул к ней. Она ждала этого момента. Их любовь была быстрой, страстной, нетерпеливой. Леонид хотел, нуждался в ней, изнемогал без нее, и Терри отдавалась ему со всей неутоленной страстью.
Потом, в легкой дреме, они лежали рядом. Леонид склонился над ней:
– Тебе хорошо? Может, хочешь чего-нибудь?
– Мне нужен только ты, – вздохнула Терри. Леонид перевел дыхание.
– Не двигайся, – прошептал он. – Дай полюбоваться тобой.
Он замер, будто в трансе, не способный отвести глаза и в то же время странно умиротворенный. Они долго смотрели друг на друга в молчании, потому что в эти минуты слова были лишними. Наконец Леонид с немым вопросом протянул ей руку, и Терри подалась навстречу, чтобы он мог обнять ее. Она первая прижалась губами к его губам, и он мгновенно отозвался на нежное прикосновение. Тогда она прильнула всем телом, чтобы он мог ощутить ее нараставшее возбуждение.
– Продолжай, – умолял он.
Его руки скользнули вдоль тела, откидывая простыню и сбрасывая ее на пол. Между ними не осталось преграды. Он ласкал обнаженную кожу.
Терри прерывисто вздохнула.
– Продолжай, – повторила она его слова. Ничто уже не могло остановить Леонида. Казалось, недавний акт любви не утомил его, а наоборот, придал новые силы. Терри закрыла глаза: ей не надо было смотреть, она чувствовала его. Леонид стал ее частью так же, как она стала частью его. В момент экстаза мир будто исчез, и она очнулась в новой вселенной, для которой была рождена.
Они снова задремали. Терри проснулась первой, встала, подошла к окну. Она пыталась разобраться в себе. Леонид сексуально возбуждал ее, но это было не все. Его присутствие заставляло мир играть новыми, яркими красками. Страсть приходила и уходила, но спокойствие и умиротворение по-прежнему наполняли ее существо.
Она тихо вернулась в постель и легла рядом, глядя в его спящее лицо, безгрешное и беззаботное, как у ребенка.
"Почему я люблю его? – спрашивала она себя. – Его, а не кого-нибудь другого?"
Впрочем, Терри знала ответ. Леонид не только тянулся к ней сердцем – он нуждался в ней. Впервые в жизни она почувствовала, что кто-то зависит от нее, и с радостью откликнулась на призыв. Терри легко, чтобы не потревожить сон, поцеловала его в лоб. Леонид пошевелил губами, шепча нежные слова, которые она не смогла разобрать.
– Ш-ш-ш, – пробормотала Терри. – Я рядом, пока нужна тебе. Спи спокойно, любимый.
Он снова что-то беззвучно прошептал и, казалось, глубже провалился в сон. Терри поудобнее устроилась рядом и обняла его.
Будущее оставалось неясным. Если им суждено быть вместе, надо решить, где жить – в России или в Англии. Возникало множество других вопросов, но они не имели значения по сравнению с захватившим ее ощущением, что она нашла свой дом.
Следующие несколько дней превратились в сплошной праздник. Леонид водил ее по Москве. Терри была заинтригована драматической историей древнего города.
– Почему ты на меня так смотришь? – спросила она, ужиная с ним однажды в ресторане.
– Удивляюсь, что ты еще не начала делать заметки.
– С какой целью?
– Ты писательница. Как знать, ведь твои впечатления могут лечь в основу захватывающей книги.
– Надо подумать, – согласилась Терри. – Но для этого мне надо будет задержаться здесь надолго.
– Ты права, – сказал Леонид, словно это раньше не приходило ему в голову. – Уверен, можно что-то придумать. Официант!
"Типично для него, – заметила про себя Терри, – бросить фразу и переключиться на что-то, заставляя меня гадать, что он имел в виду. Вероятно, он хочет, чтобы я вернулась в Москву и обосновалась на более долгий срок".
А что потом?
Судьба так или иначе расставит все по местам. Он уже сделал несколько намеков, в том числе согласился на ее карьеру писательницы. Наступит день, и она сможет рассказать ему правду о своем прошлом; между ними не останется тайн, которые могли бы помешать близости, более полной, чем ночью, в объятиях друг друга.
Однако жизнь всегда сложнее, чем представляется. Терри снова убедилась в этом вечером, когда они вернулись из ресторана. Поднявшись на лифте в квартиру, они застали перед дверью двух ожидавших Леонида мужчин. Увидев их, он тихо выругался.
– Когда войдем, сразу проходи в спальню, – приказал он. – Я избавлюсь от них.
– Они настроены агрессивно, – предупредила Терри.
– Не волнуйся. У них больше причин бояться, чем у меня.
Почему-то Терри сразу поверила ему: в глазах мужчин она заметила не только враждебность, но и нервозность. В квартире она быстро скрылась в соседней комнате, куда тем не менее доносились громкие спорящие голоса. Судя по интонации, мужчины настойчиво просили Леонида о чем-то, потом раздался грохот, как будто что-то упало на пол. Обеспокоенная, Терри чуть-чуть приоткрыла дверь и увидела Леонида. Его лицо заставило ее вздрогнуть: холодное, непреклонное, без следа жалости или сострадания. Терри попятилась и тихо прикрыла дверь.
Леонид вошел в комнату через несколько минут. Холодная ярость уступила место знакомой сдержанности.
– Извини, можешь выходить.
– Чего им было надо?
– Мои бывшие партнеры. Думали обмануть меня, но я успел расторгнуть контракт. Теперь они раскаиваются, но для меня они больше не существуют. Мне надо сделать несколько звонков. Я приду к тебе позже.
– Знаешь, я устала и лягу пораньше. Не буди меня.
– Хорошо, – сказал Леонид, обняв ее и провожая до двери.