Пилар Джамбелли он бы не выгнал, подумала Мэдди, сгорая от злости и обиды. Ей бы он не посоветовал "найти себе какое-нибудь занятие".
Тайлер не включал ни радио, ни телевизор, решив, что лучший способ не реагировать на выступления журналистов - это вообще не обращать внимания на прессу.
Меры, принимаемые в связи с кризисной ситуацией, отнимали у него время и силы, которые сейчас очень пригодились бы на виноградниках. Тайлеру было некогда волноваться по поводу полицейского расследования и возможных судебных исков. Или переживать из-за женщины. Не думать о ней, как оказалось, было всего труднее.
Так что же он сидит? Надо отправиться на виллу, взбежать по лестнице и покончить с этим наваждением. Покончить? Он сознавал, насколько безнадежны попытки таким способом избавиться от болезни и что на самом деле ему просто хочется увидеть Софию. Ну и плевать, решил Тайлер, доводы рассудка его не остановят.
Схватив куртку, он направился к выходу, распахнул дверь и увидел поднимающуюся по ступенькам Софию.
- Терпеть не могу вечно всем недовольных мужиков, - сказала она.
- А я ненавижу властных, напористых женщин.
Они с жадностью бросились друг другу в объятия. Прижав Софию к стене, Тайлер стащил с нее свитер, отбросил его в сторону и поцеловал мягкие округлости ее груди.
София была будто в тумане, забыла, где она, кто она. Руки срывали одежду, горячие губы обжигали тело. Кровь бешено пульсировала в висках, и сквозь этот учащенный стук до Софии доносился ее собственный голос, то молящий, то требовательный. Она слышала, как ее стоны сливаются со стонами Тайлера, слышала его тяжелое дыхание, радуясь своей власти над ним.
- Еще! - Ее пальцы вцепились ему в волосы. - Еще, еще!
Она содрогнулась всем телом, достигнув наконец пика наслаждения. Обессиленные, они опустились на пол, не разжимая объятий.
Давненько она не возвращалась на виллу в два часа ночи, с усмешкой подумала София. Переключив фары на ближний свет и стараясь, чтобы машина не слишком шумела, она медленно обогнула дом и въехала в гараж.
София чувствовала себя восхитительно. В Тайлере Макмиллане, как оказалось, полно сюрпризов. Странно, думала она, неторопливо бредя к дому, а ведь ей хотелось у него остаться. Безмятежно заснуть рядом с ним.
Все хорошее рано или поздно кончается, рассуждала она, идя по саду. Того, кто ищет любви на всю жизнь, ждет неизбежное разочарование. Лучше - намного лучше - ловить счастливый момент и, ни о чем не жалея, двигаться дальше.
За поворотом дорожки София нос к носу столкнулась с матерью. Обе застыли, только пар от их дыхания белыми облачками уносился вверх.
- М-м-м… Чудная ночь, - сказала София.
- Да. Очень. Я… Дэвид… - запнувшись, Пилар махнула рукой в сторону гостевого дома, - Дэвид попросил меня помочь ему с переводом.
- Ясное дело, - хихикнула дочь. - Ладно, идем. Если мы хотим незаметно пробраться в дом…
- Но я действительно переводила ему с итальянского.
- Мама! - расхохоталась София, входя на кухню.
- Я всего лишь объясняю…
Вид у нее, наверное, еще тот: щеки горят, на голове черт знает что. Вид женщины, которая только что лежала с любовником в постели. Или, как в данном случае, на диване в гостиной. Пилар решила, что лучшая защита - это нападение.
- А ты не слишком поздно гуляешь?
- Я тоже занималась переводом. С Тайлером. - София открыла холодильник. - Прости, но я не ужинала. Ты не возражаешь против того, что мы с Тайлером…
- Нет… Да. Нет… - Пилар совсем запуталась. - Не знаю. Я совершенно не знаю, что мне с этим делать.
- Давай поедим. - София достала остатки яблочного пирога. - Ты замечательно выглядишь, мама. - Поставив на стол блюдо с пирогом, она взяла из буфета тарелки. - Вначале из-за тебя с Дэвидом у меня было неспокойно на душе. Но когда я увидела, как ты посреди ночи тайком пробираешься к дому и при этом у тебя такой счастливый вид…
- Там, в саду, ты меня здорово напугала.
- Я? Вообрази тогда, как я удивилась: крадусь к дому, невольно вспоминая себя семнадцатилетней, и вдруг натыкаюсь на собственную мать.
- Ты вспомнила свои семнадцать лет?
- Ладно, к чему говорить о прошлом? - Хитро улыбаясь, она облизала испачканный пирогом палец. - Дэвид очень привлекательный мужчина.
- София!
- Очень. Тебе, мама, невероятно повезло, что он тебе достался.
- Дэвид не охотничий трофей. И надеюсь, Тайлера ты не рассматриваешь как добычу. Он…
- Бабушка…
Пилар выронила вилку.
- Мама, почему ты не спишь?
- Вы думаете, я не знаю, когда мои домашние приходят и уходят? - Даже в толстом махровом халате и тапочках Тереза умудрялась оставаться элегантной. - Но почему я не вижу вина?
- Мы просто… проголодались, - с трудом приходя в себя, ответила София.
- Еще бы. Любовь - утомительное занятие, если, конечно, подходить к этому делу как полагается. Я тоже захотела есть.
София зажала рот рукой, но было поздно: смех вырвался наружу.
- Ну Эли дает.
Пропустив замечание внучки мимо ушей, Тереза взяла последний кусок пирога.
- Думаю, по такому случаю нам все же стоит выпить вина. И нечего так на меня смотреть, Пилар. - Она выбрала бутылку "совиньон блан" и вытащила пробку.
Военные действия разворачивались сразу на нескольких фронтах: в эфире, на газетных полосах и по телефону. Немало часов уходило у Софии на составление пресс-релизов и уговоры встревоженных клиентов.
Когда ей требовалось ненадолго отвлечься от забот, она подходила к окну и смотрела на работников, занятых боронованием. В этом году будет необыкновенный урожай, убеждала себя София. Главное - пережить нынешний кризис.
Зазвонивший телефон прервал ее раздумья. Ей не хотелось ни с кем говорить, но она все-таки взяла трубку. Через десять минут София положила ее и разразилась потоком итальянских ругательств.
- Помогает? - спросила Пилар с порога.
- Не очень. Хорошо, мама, что ты пришла. Посиди со мной минутку.
- Только что закончилась экскурсия. - Пилар устало опустилась в кресло. - Народ валит толпами. Есть и журналисты, хотя после твоей пресс-конференции их стало гораздо меньше.
- Я сейчас говорила с продюсером "Шоу Лэрри Манна".
- Лэрри Манн? - брезгливо поморщилась мать. - Низкопробная программа. Не давай им никаких материалов.
- У них уже есть материал. Завтра они записывают передачу, в которой Рене откроет семейные тайны и расскажет правду о том, как умер отец. Эта особа раздает интервью направо и налево. Надо подать на нее в суд.
- Ни в коем случае. Судебный иск с нашей стороны лишь прибавит ей доверия.
- Я об этом думала. Но, как говорится, клин клином вышибают.
На винограднике кипела работа и стоял такой шум, что Тайлер был вынужден повысить голос:
- Бал? Ты когда-нибудь слышала про Нерона, декламировавшего стихи во время пожара?
- Но Рим не горит. В том-то все и дело. - София оттащила его подальше от грохота. И тут же зазвонил ее сотовый. - Черт! Подожди.
Она достала из кармана телефон.
- София Джамбелли… - Она заговорила по-итальянски, затем, махнув рукой Тайлеру, отошла на несколько шагов.
Убрав телефон, София сдула упавшую на глаза челку.
- Извини. Звонили из нашего итальянского рекламного отдела. Так о чем мы говорили? Да, весенний бал… - Она осеклась, с изумлением глядя на Тайлера. - С чего ты вдруг разулыбался?
- На тебя приятно смотреть.
- Тогда почему ты ночью не залез ко мне в спальню?
- Я об этом думал.
- В следующий раз думай лучше.
- Хорошо. Не запирай дверь на террасу.
Вновь запищал мобильник.
- София Джамбелли… Бабушка! Как я рада тебя слышать. Я пробовала до тебя дозвониться, но…
Несмотря на теплое солнце, у нее по коже пробежал мороз. Поговорив, София повернулась к Тайлеру:
- Бабушка… Они с Эли… У них там был один старик, он застал еще бабушкиного деда. В прошлом году он умер. Его обнаружила внучка, и, по ее словам, перед смертью он пил наше "мерло". Теперь его тело будут эксгумировать.
Он испытывал странное ощущение, тайком пробираясь в дом, который всегда был для него открыт. Дверная ручка повернулась с еле слышным щелчком. Затаив дыхание, он прикрыл за собой дверь. И тут он увидел ее: свернувшись в клубок, она задремала в кресле.
- О господи, София. Посмотри на себя.
Подойдя поближе, он остановился, разглядывая ее лицо. Кожа отливала золотистым румянцем. Густые черные ресницы, пухлые, чувственные губы.
- Как же ты великолепна, - пробормотал он. - Но я вижу, ты совершенно вымоталась. Давай, детка, я отнесу тебя в постель, - сказал он, беря ее на руки.
Она зашевелилась, уютно прижалась к его груди.
- Х-м-м. Это ты, Тайлер?
- Угадала. - Он опустил ее на кровать. - Вот так.
София открыла глаза:
- Ты куда?
- Ты устала. Перенесем свидание па другой раз.
- Не уходи. Пожалуйста, я не хочу, чтобы ты уходил.
- Я вернусь. - Он наклонился, чтобы поцеловать ее на прощание. У нее были такие мягкие, лениво зовущие губы.
- Не уходи. Останься. Пусть это будет как во сне.
И это действительно было похоже на сон. Откуда-то возникла неторопливая нежность, которой они оба от себя не ожидали. Лежа с Софией, Тайлер наслаждался каждым прикосновением ее рук.
Сегодня в их любви не было неистовства. Не было всплесков страсти, подгонявших обоих к финалу. В эту ночь они предавались тихому, успокоительному наслаждению.
- Сегодня все по-другому, - сказал Тайлер. - Вчера я хотел тебя. Сегодня я чувствую, как ты мне нужна.
Она зашевелила губами, словно пытаясь выговорить слова, которых не умела произнести.
Что общего между семидесятитрехлетним итальянским виноделом и тридцатишестилетней деловой женщиной из Калифорнии? Компания "Джамбелли", подумал Дэвид. Это было единственное связующее звено - если не считать того, что оба они умерли одинаковой смертью.
Исследование эксгумированного трупа Бернардо Баттисты подтвердило: вместе с вином он проглотил смертельную дозу дигиталиса - как и Маргарет Бауэрс. Объяснить это совпадением невозможно. Полиция и в Италии, и в Калифорнии убеждена, что речь идет об умышленном убийстве.
Но зачем было их убивать?
Дэвид сел в машину и поехал на виноградник Макмиллана. Когда температура упала, они с Паоло включили опрыскиватели. Он знал, что Паоло будет всю ночь нести неусыпную вахту. К утру, если верить прогнозу, температура может упасть до критической отметки минус два градуса.
Натянув перчатки и взяв термос с кофе, Дэвид вышел из машины в промозглую ночь. Тайлер сидел на перевернутом ящике и потягивал кофе прямо из термоса.
- Так и думал, что вы к нам заглянете. Берите стул. - Он постучал носком ботинка по свободному ящику.
Каттер сел, открутил крышку термоса.
- А где ваш старший виноградарь?
- Я его отпустил. Какой смысл обоим не спать. - Тайлер передернул плечами и окинул взглядом свои владения.
- Вы были знакомы с Баттистой?
- Нет. Дед его знал. Для Синьоры это тяжелый удар. А София рассказывала, что, когда она была маленькой, он украдкой подсовывал ей сладости. Бедный старик.
- Я постоянно о нем думаю, - сказал Дэвид. - Возможно, я понапрасну трачу время, ведь мое дело - носить строгий деловой костюм и сидеть в кабинете, а не расследовать убийства.
- Судя по тому, что я видел, вы редко понапрасну тратите время. А еще должен признать, вы вполне ничего - для человека, который носит деловой костюм.
- В ваших устах это величайшая похвала.
- Так и есть.
- Насколько я знаю, Маргарет ни разу не встречалась с Баттистой. Он умер до того, как к ней перешли обязанности Авано и она отправилась в Италию.
- Они оба работали у Джамбелли. И оба были знакомы с Тони Авано.
- Тони погиб раньше, чем Маргарет откупорила ту злосчастную бутылку. С другой стороны, не известно, как давно она появилась у нее дома. У Тони имелась масса причин желать ее смерти.
- С трудом представляю Тони в роли убийцы. - Тайлер снова окинул тревожным взглядом ряды винограда. - Я не ношу костюм начальника, но, по моим прикидкам, вся эта история дорого обходится нашей компании. Если кому-то вздумалось нам напакостить, он нашел отвратительный, но весьма эффективный способ это сделать.
Двести пятьдесят гостей, ужин из семи блюд, причем к каждому подавали соответствующее вино, затем концерт в бальном зале и, наконец, танцы. София высоко оценила организаторские способности матери. Не забыла она похвалить и себя - благодаря стараниям Софии среди гостей было немало узнаваемых лиц со всех концов планеты.
Четверть миллиона долларов благотворительных взносов не только принесут пользу нуждающимся, но и поддержат репутацию компании. Тем более, что сегодня здесь собрались все четыре поколения семьи Джамбелли. Единение, ответственность, верность традициям, скрепленные узами крови, вином и прозорливостью одного человека, Чезаре Джамбелли, простого итальянского крестьянина, создавшего целую винодельческую империю.
Кому-то это могло показаться просто светским общением, но на самом деле София работала. Излучая уверенность, она отвечала на вопросы гостей и приглашенных журналистов, выражала огорчение и негодование.
- София! Чудесный, чудесный прием.
- Спасибо, миссис Эллиот. Рада, что вы смогли прийти.
- Как можно пропустить такое событие. Вы же знаете, наш ресторан делает щедрые пожертвования в пользу приютов для бездомных.
А еще, подумала София, бормоча подобающие случаю слова, ваш ресторан одним из первых аннулировал заказ на все вина "Джамбелли" и "Макмиллана".
- Почему бы нам не попробовать сотрудничать на ниве благотворительности? В конце концов, еда и вино - идеальная пара.
- Мы с Блейком очень вам сочувствуем, София, но бизнес есть бизнес. Мы обязаны заботиться о своих клиентах.
- Как и мы. Интересы потребителя всегда были для Джамбелли на первом месте. Никто не застрахован от действий вредителей и фальсификаторов.
- Я готова с этим согласиться, София, но, пока мы не будем полностью уверены, что вина "Джамбелли" безопасны, мы не можем предлагать их в нашем ресторане. Мне очень жаль, дорогая, но такова реальность. А теперь прошу меня извинить.
Миссис Эллиот удалилась, а София направилась к официанту, разносившему напитки, взяла бокал красного вина и, убедившись, что никто не смотрит, осушила его одним глотком.
- У тебя утомленный вид. - Хелен Мур одной рукой обняла Софию за плечи. - О боже, да ты дрожишь.
- Просто я очень зла. И мне страшно. Тетя Хелен, я истратила на этот прием много денег. Денег, которые в нынешней ситуации мне, наверное, следовало бы расходовать более экономно. Эллиоты нас не поддержат.
- Перестань, дорогая. Я знаю, сейчас компания в непростом положении, но сегодня несколько человек сказали мне, что они целиком на вашей стороне, что вся эта история кажется им возмутительной.
- Да, и некоторые из них, возможно, даже готовы оказать нам поддержку не только на словах. Но таких людей не много.
- София, у компании со столетней историей неизбежно время от времени случаются кризисы.
- У нас никогда не было ничего подобного. Мы теряем заказчиков. Господи, уже ходят слухи, что мой отец и Маргарет вместе планировали какой-то заговор и что мама об этом знала.
- Это всего лишь глупые фантазии Рене.
- Да, но если полиция отнесется к ним серьезно…
- Возможно, полиция рассмотрит и эту версию, но только для того, чтобы ее исключить.
Хорошо, что Хелен не может сказать ей всей правды, а то бы София еще больше встревожилась. Как раз сегодня утром была затребована для проверки вся финансовая документация компании.
Апрель, подумала Тереза, - это время пробуждения природы. И тяжелой работы. И надежды, что зима наконец уступила место весне.
Она посмотрела на распаханные участки. Двадцать пять гектаров новых виноградников Джамбелли засадят лучшими европейскими сортами - "каберне-совиньон", "мерло", "шенен блан", - привитыми на местную лозу.
- Когда новые виноградники дадут урожай, мы с тобой будем вместе уже четверть века.
- Тереза… - Эли взял ее за плечи и развернул лицом к себе. - Для меня это последний урожай.
- Эли…
- Не волнуйся, я не собираюсь умирать. Но мне хочется отойти от дел. Я думаю об этом с тех пор, как мы с тобой съездили и Италию. Давай завершим эти посадки, а урожай пускай снимают наши дети. Пора.
- Мы уже об этом говорили. И решили: еще лет пять - и все. Мы уйдем, но не сразу.
- Знаю. Но события последних месяцев напомнили мне, как неожиданно может закончиться человеческая жизнь или ее привычное течение. Есть места, где я хотел бы побывать. Вместе с тобой, Тереза. Я устал жить от урожая до урожая.
- Вся моя жизнь связана с "Джамбелли". И потом, Эли, можем ли мы передать детям компанию с подпорченной репутацией?
- Можем, потому что мы им доверяем.
- Не знаю, что тебе ответить.
- Подумай. Я хочу отдать Тайлеру то, что он честно заработал, и я хочу сделать это, пока жив. В этом году было уже достаточно смертей. Настало время уступить дорогу молодым.
Прочтя записку, прикрепленную магнитом к холодильнику, Мэдди скорчила недовольную гримасу.
Сегодня Пилар обещала приготовить нам ужин. Что будет в меню, не знаю, но уверен, вам понравится. К шести часам буду дома. Постарайтесь до моего возвращения вести себя как нормальные дети, а не как мутанты.
Целую.
Папа
Зачем им кого-то звать на ужин? Он что, действительно держит их с Тео за слабоумных, которые могут поверить, что, когда женщина приходит в гости к неженатому мужчине и возится на кухне, она делает это только из любви к кулинарии?
Взяв записку, она бегом поднялась наверх. В комнате Тео музыка гремела так, что лопались барабанные перепонки.
- Пилар Джамбелли собирается приготовить нам ужин.
- Что?
- Эта женщина, которая спит с папой, придет сюда готовить ужин.
- Правда? Настоящую домашнюю еду?
- Ты что, не понимаешь? - раздраженно спросила Мэдди. - Она же хочет втереться в нашу семью.
- А что она собирается готовить?
- Какая разница. Как можно быть таким тупым? Она старается показать папе, какой счастливой семьей мы можем стать.
- Оставь их в покое, Мэдди. Слышишь? Почему у отца не может быть женщины? Он имеет право на личную жизнь.
- Идиот. Да пусть заведет хоть десяток, мне все равно. Но что мы будем делать, если он решит, что ему нужна жена?
- Не знаю. По-моему, Пилар - не худший вариант.
- "Не знаю", - передразнила Мэдди. - Она начнет заводить свои правила, будет всеми командовать. Думаешь, она станет с нами считаться? Все будем ходить у нее по струнке.
Мэдди ушла в свою комнату и громко захлопнула за собой дверь, твердо решив не выходить, пока не вернется отец.