- Я должен все обдумать, - повторил я.
После этого мы посидели еще немножко, затем разошлись по домам.
Как я и предполагал, отец работал, заперевшись в своей лаборатории, а мать смотрела свои дурацкие фильмы.
Я поднялся наверх в спальню, закрыл на замок дверь и принялся считать свое богатство. У меня было четыре доллара и шестьдесят семь центов. Я не знал, сколько стоит билет на автобус, но думал, что больше того, чем я располагал. Но если Таня убежит со мной, может быть, она тоже сможет достать немного денег. Было бы просто отлично, если бы мы случайно нашли толстый бумажник с деньгами. Это было бы действительно здорово.
Я хочу сказать вам одну очень важную вещь. Когда я вырасту и женюсь и у меня появится ребенок, я никогда не буду похож на моего отца. Я буду разговаривать с моей женой столько, сколько она захочет. Я буду играть в разные игры с моим ребенком, ходить с ним в кино и ловить рыбу. Я никогда не ходил ловить рыбу. И еще я буду бегать с ним наперегонки и дурачиться.
Я почувствовал, что могу сейчас разреветься, но, конечно же, не стал. Это для Тани нормально плакать: она девчонка. А я не стану. Хныкать могут только девочки и малыши. Хотя однажды я видел, как плакала моя мама. Я вошел к ней в спальню без стука и увидел, что она сидит, скрючившись, на своей кровати и очень сильно плачет. Я не знал из-за чего и поскорее убрался восвояси.
Я ни разу не видел плачущим моего отца, но никогда и не слышал, чтобы он смеялся. Иногда он улыбается, но это бывает очень редко.
После того как я убегу, я собираюсь смеяться все время. Это говорит о том, что вы счастливы. Правда? А я хочу быть счастливым. И Таня будет смеяться. И мы оба будем очень счастливы.
11
Грегори Бэрроу
- Я не собираюсь давить на тебя, - говорил мне мистер Макхортл, - но ты ведь знаешь этих военных - им хочется получить все сразу и как можно быстрее, поэтому, если тебе что-либо надо, ты не стесняйся, заказывай. И не волнуйся в отношении цены: у нас богато оплачиваемый контракт. Дядюшка Сэм согласен на все наши траты.
На самом деле не было ничего такого, в чем бы я срочно нуждался, потому что моя личная лаборатория была полностью экипирована всей современной и необходимой мне техникой. И наш специальный отдел всегда мог выполнить все мои запросы. У меня были две маленькие видеокамеры, достаточно большой монитор и персональный компьютер.
Недавно мне доставили тридцать мышей, которых поместили в маленькие клетки, прикрепленные вдоль стен моей лаборатории. Десять мышей мужского пола, двадцать - женского.
И еще одна новость: я поставил в дверь лаборатории надежный замок. Открыть его можно было при помощи магнитной нарты со специальным кодом. Одна карта находилась у меня, вторая - в специальном отделе по охране. После того как все необходимые приготовления были завершены, я сел перед моим персональным компьютером и стал внимательно просматривать базу данных, которую я считал наиболее необходимой и важной в моих химических исследованиях.
Я прочел громадное количество литературы, посвященной тестостерону, стараясь понять, каким образом можно создать новую синтетическую формулу. В данный момент я собирался сосредоточиться на поведенческих аспектах исследуемого гормона.
Информация, которой я обладал, делилась как бы на две части. Одна была "за" возможность создания новой формулы, другая, наоборот, "против". По-прежнему прослеживалась следующая закономерность: в большинстве случаев высокий уровень тестостерона действительно теснейшим образом был связан с агрессивностью. И проявлялось это не только в поведении человеческих особей в частности, но и приматов вообще.
Отдельные исследования убедили меня в том, что высокие уровни тестостерона в крови характерны не только для бандитов и футболистов, но также выявлены у личностей, стремящихся к доминированию и являющихся наиболее конкурентоспособными. Причем в равной степени это относилось как к бизнесменам, так и к деятелям искусства. Но здесь вырисовывалась одна забавная, на мой взгляд, закономерность. У актеров, например, отмечается обилие полового гормона, что существенным образом отличается от, предположим, министров или академиков, чей гормональный уровень невероятно мал. Интересно, какой уровень тестостерона у меня.
Я не нашел ничего определенно подтверждающего либо опровергающего выдвинутую мной ранее гипотезу, но я совершенно четко осознавал, что на самом деле вступаю в terra incognita.
Хочу сказать, что я был полностью увлечен проектом ЖАВ и не думал ни о чем, кроме него. Мои личные проблемы казались мне настолько сложными, что я был благодарен проекту, который дал мне возможность сосредоточиться на нем и таким образом уйти от угнетающих мою душу вопросов.
Когда Марлен Тодд сказала мне о своем намерении развестись с мужем, моему смятению и удивлению не было конца. Она пояснила, что считает развод единственной возможностью прекратить несчастливый брак. Моей первой реакцией, которую я ей не продемонстрировал, было желание сделать то же самое. Я страстно хотел покончить с неудавшейся семейной жизнью и оказаться свободным.
Существует одно обстоятельство, которое я тщательно скрываю: у меня есть тяжелое и неприятное подозрение, что Честер - не мой сын. Я женился на Мейбл, поскольку она призналась, что беременна, и отказалась делать аборт. В тот момент женитьба казалась самым разумным поступком.
Это правда, что наши встречи и беременность Мейбл совпадали по времени. Но правда и то, что в то время она имела романы и с другими молодыми людьми. И я почти уверен, что был выбран в качестве мужа из-за хорошей работы и хороших перспектив.
Возможно, что она сама толком не знала, кто отец будущего ребенка.
Мое изложение произошедшего, может быть, и не вполне верно. Но должен сказать, что неопределенность ситуации отравила нашу жизнь с самого начала. Мейбл и я, а периодически и Честер вели себя как солдаты из враждующих армий. И то, что должно сложиться как теплые, дружеские отношения, было испорчено осторожностью, невниманием, а временами даже злостью.
Несмотря на всю неудовлетворенность, это часть моей жизни, которую я совсем не в состоянии понять, - я не мог ненавидеть Мейбл. Даже если предположить, что мои подозрения были верны. Она поступила так, учитывая свои собственные интересы. А осуждать человека за то, что он стремится выжить, - это все равно что осуждать его за то, что он дышит.
По правде говоря, я испытывал необъяснимое желание и необъяснимую симпатию к моей жене, хотя никогда не пытался выразить это словами. У нее был неплохой характер. До свадьбы я находил ее веселой, открытой и очень щедрой. Ее теперешняя хмурость, я прекрасно знал это, была следствием моего поведения, а не являлась отражением сути ее характера.
За последние годы Мейбл прибавила в весе и стала немного полноватой. Но я по-прежнему считал ее необыкновенно привлекательной и знал, что так же думают и другие мужчины. Она была очень коммуникабельна, и плюс ко всему, у меня не имелось никаких претензий по поводу того, как она ведет хозяйство.
Анализируя ситуацию, я понимаю, что в основе моих чувств, конечно же, лежало осознание собственной вины. С одной стороны, она поймала меня в ловушку - я подразумеваю под этим свадьбу, но с другой - сама тоже оказалась в западне. И именно на мне лежит вина за то, что наша счастливая семейная жизнь не состоялась.
По отношению к сыну чувство вины было еще более острым. Если быть до конца откровенным, я любил его, но, к сожалению, не мог выказать свою любовь.
Я считал его красивым, умным, любознательным. И - не мог наладить с ним отношения. Я до сих пор не в состоянии понять почему.
Наконец я опять взялся за ручку и начал просматривать бумаги, связанные с проектом ЖАВ. Это было большим облегчением. Все выглядело таким четким и определенным. Но человеческие отношения никогда не бывают четкими. Не так ли? Никогда не знаешь, что есть что. И часто собственный опыт является результатом собственных неправильных действий и опрометчивых решений.
Я изучал, как ведут себя мои мышки, работал с ними и записывал результаты на видеокассеты. Однако нельзя поступить подобным образом с людьми.
Правда?
По дороге домой я выразил свои чувства Марлен Тодд.
- Я знаю, что я плохой отец, - признался я, - и, тем не менее, очень люблю мальчишку. Мне хотелось бы быть с ним более близким.
Марлен поинтересовалась, бывал ли я с сыном на каких-нибудь мероприятиях или делали ли мы вместе те вещи, которые ему нравятся. Например, учил ли я когда-либо его кататься на велосипеде.
- Нет.
- А ты брал его на футбольный матч или на другое спортивное соревнование? На рок-концерт?
- Нет, - ответил я. - Я действительно не люблю всего этого.
- Он может любить, - мягко возразила Марлен. - Тебе следует это выяснить.
- Да, конечно. Но, видишь ли, у меня столько работы. О Боже мой, я опять прибегаю к этому оправданию.
- Да, - вздохнула Марлен.
- Я знаю, что умею обращаться с вещами, но там, где вопрос касается людей, я абсолютный идиот.
- Ну, осознание - это уже первый шаг, - успокоила меня Марлен. - Желание измениться - второй.
- Измениться… Не уверен, что у меня получится.
Долгое время мы молчали. Затем я выдавил из себя:
- Ты мне поможешь?
- Да, - ответила Марлен. - Конечно, помогу.
12
Доктор Черри Ноубл
После развода я вернулась в дом своих родителей и возвратила себе свою девичью фамилию. Я жила в доме с громадной спальней, кабинетом, бассейном и чувствовала себя отлично. До своей работы я добиралась не более десяти минут.
Родителям моим было далеко за семьдесят, однако они обладали отменным здоровьем, за что я была им необычайно признательна. Они бережно относились к моей личной жизни, но всегда были рады составить компанию или дать совет, если в том имелась необходимость. Наша совместная жизнь текла ровно и на удивление приятно.
- Вы не хотите приехать ко мне домой? - спросила я однажды Чеса Тодда. - Я думаю, вам бы понравилось. Прекрасный вид на океан. Я могу взять специальную машину у моего отца, ваше кресло-каталка туда запросто поместится.
- Нет, - сказал он, - спасибо, но нет.
Я призналась ему, что после восьмичасового рабочего дня, полного рассказов о чужих бедах, было большим облегчением приезжать домой. В надежное, спокойное место. Для меня этим местом являлся дом моих родителей. Я желала бы, чтобы все мои пациенты могли иметь такое прибежище.
- А я и имею, - сказал он.
Но я ему не поверила.
Моя жизнь протекала неплохо. Счет в банке увеличивался. Я имела возможность заниматься любимым делом. Чем же я была недовольна? Обратите внимание, что я использую слово "довольна" намного чаще, чем слово "счастлива". Я всегда чувствовала разницу между удовольствием и счастьем. Быть довольным - это значит быть удовлетворенным жизнью. Счастье - совершенно иное. Врач, исцели себя сам.
В моем случае можно было сказать так: психоаналитик, проанализируй себя сам. Я занималась самоанализом достаточно часто, и причина моего неудовольствия была мне ясна. Я нуждалась в мужчине.
Я знаю много женщин, которые не страдают из-за отсутствия мужчин в их жизни, но я не относилась к этой категории. Мне необходим был мужчина. Отсутствие его в своей жизни я воспринимала как голод.
Некоторые причины были физические - я страстно жаждала ощутить прижавшееся ко мне обнаженное мужское тело, другие - чисто эмоциональные. Я хотела любить и быть любимой. Романтический психоаналитик, улыбнетесь вы? А почему бы и нет?
Итак, в субботу утром я отправилась навестить Чеса Тодда.
Он открыл мне дверь, затем подъехал к своему рабочему столу и выключил компьютер. Было совершенно очевидно, что его приходящая уборщица побывала здесь этим утром, так как студия прямо-таки светилась от чистоты.
- Вы работали, Чес? - спросила я. - Простите, если я вам помешала.
- Все в. порядке, - ответил он весело. - Я не работал, а просто перечитывал написанное прошлой ночью.
- Ну и как?
- Мне нравится, - засмеялся он. - Думаю, вам тоже понравится. Это любовная история.
- Мне она уже нравится.
- Между девушкой-муравьем и юношей-муравьем. Боже мой, вы прекрасно сегодня выглядите, прямо-таки настоящий душистый букет!
Меня обтягивал цветастый сарафан. Спина сзади была абсолютно голой. Я покружилась перед Чесом.
- Вы одобряете?
- Ну, как такое можно не одобрить? Вам джин с тоником?
- Да, только я сама приготовлю его, - сказала я и направилась в маленькую кухню. - Я знаю, что подарю вам на день рождения. Набор приличных стаканов. Терпеть не могу эти кувшинчики. Когда у вас день рождения?
- Это должно быть в ваших записях, доктор, - проговорил он.
В голосе Чеса послышалось напряжение, но я предпочла его не заметить. Я передала ему коктейль и села на один из стульев на кухне. Мы подняли кувшинчики и чокнулись. Чес сделал большой глоток, затем подмигнул мне. Он выглядел необыкновенно симпатичным.
- Как вы себя чувствуете? - спросила я. - Ночные кошмары? Депрессия?
- Ничего, дон, с чем я бы не мог справиться. Со мной все в порядке, - уверил он меня. - Что нового у вас?
- В основном работа. Плюс час на пляже этим утром и, скорее всего, еще два вечером.
- У вас изумительный загар. Надеюсь, никаких серьезных переживаний?
- Нет, - ответила я, - никаких. А у вас? - Увидев, как изменилось его лицо, я торопливо добавила: - Я спрашиваю как ваш друг, а не как психоаналитик.
Он пожал плечами.
- Кто бы ни спрашивал, переживаний нет.
- Почему же вы тогда так много пьете?
- Хочу и пью, - ответил он сердито, - и дымлю, как паровоз. И еще мне в голову приходят похотливые мысли. Вы довольны?
- Последним предложением.
- Вы никогда не сдаетесь, дон? - улыбнулся он, покачивая головой.
- Нет, - сказала я, - никогда. Расскажите мне еще о юноше и девушке-муравьях.
- Он встречает ее, потом теряет, потом находит вновь. И они проживают счастливую жизнь. Давайте поговорим о счастье в другой раз.
- А как он ее теряет?
Чес улыбнулся мне скупой улыбкой:
- Ну, бедолага попадает в переплет и никак не может из него выбраться. Даже муравьи имеют проблемы.
- Но вы только что сказали, что он встречает девушку. И как же он решает свою проблему?
- Не могли бы вы добавить сюда еще джина? - спросил он требовательным голосом, передавая мне пустой кувшинчик. - Я не могу даже пробовать это.
Я сделала для него свежий напиток и вернула кувшинчик обратно.
- Вы не ответили на мой вопрос. Как юноша-муравей решает свои проблемы?
- Я просто шутил. Давайте прекратим это, - попросил он.
- Хорошо, - согласилась я.
Он внимательно посмотрел мне в глаза:
- Вы никогда не спорите, док?
- А что, это может привести к хорошим результатам?
- Нет, не может. Скажите мне правду, док, почему вы теряете со мной время?
- Я не думаю, что теряю время. Мне нравится быть с вами.
- В самом деле? - Он выглядел удивленным. - Не могу понять почему? Даже мне не нравится быть самому с собой.
Я пристально взглянула на него. В течение некоторого времени я размышляла, что произойдет, если применить шоковую терапию. И может ли шоковая терапия вылечить его импотенцию, причина которой, я не сомневалась, была чисто психической. Наконец, я решила, что в данный момент стоит попытаться. Но я очень опасалась, что его категорическое "нет" не оставит мне никакой надежды.
- Чес, - начала я спокойно, - я хочу заняться с вами любовью.
Впервые за все время нашего знакомства я увидела, что он покраснел. Его смуглое от природы лицо стало темно-красным - он был потрясен.
- Какого черта вы говорите мне это? - закричал он. - Это что, новый вид лечения, новый метод, который вы предлагаете всем своим немощным пациентам-мужчинам?
- Вы сами прекрасно все знаете. Это нужно для меня.
- Я не верю.
- Да уж поверьте, - ответила я, удивленная, как перепутались мои собственные ощущения.
- Это невозможно, - сказал он хриплым голосом.
- Давайте выясним, - предложила я.
- Нет, мне не нужна ваша жалость.
- Зато мне нужна ваша.
Его лицо словно окаменело. Я понимала, что в нем происходит борьба.
- Нет, - повторил он более мягко. - Я не могу. Я боюсь.
- Чего?
- Неудачи, провала. Оставьте меня, док.
Я допила свой коктейль и поднялась.
- Вы все равно будете думать об этом после моего ухода, - проговорила я. - Знаю, что будете.
- Похоже, что вы знаете все на свете, - с невероятной злобой произнес он. - Убирайтесь к черту отсюда и никогда больше не возвращайтесь!
Сидя в машине, я всю дорогу думала, насколько справедлива строка из Гамлета: "Из жалости я должен быть жесток". Этим же вечером мне принесли громадную коробку из цветочного магазина. Там был великолепный душистый букет и карточка с коротким посланием: "Возвращайтесь".
13
Вильям К. Бревурт
Не имеет значения, умны вы или богаты, потому что без удачи вы - полное дерьмо.
Возьмите, к примеру, меня. Я был удачлив всю свою жизнь, начиная с того момента, как основал маленький бордель в Денвере. Ничего особенного, зато чисто. Четыре девочки (одна черная, остальные белые) и парень. Все здоровы. Сержант полиции, на чьей территории было мое заведение, оказался отличным мужиком. Настолько прямым, насколько может быть прямым полицейский.
Однажды поздним вечером Фил заходит ко мне, и я наливаю ему "чивас" - единственное, что он пил.
- Вилли, - говорит он, - я думаю, тебе лучше убраться из города.
Вот и все, что было сказано. Я запер лавочку и улетел первым же рейсом. Мои ребята тоже разбежались. Потом я прочитал, что как раз в тот день, когда я улетел из города, полиция провела рейд. Многих ребят, которых я знал, повязали, и некоторые из них надолго отправились на казенные харчи.
Теперь вы понимаете, что я подразумеваю под удачей?
Я приехал в Майами и начал осматриваться в поисках шустрых парней, для которых мог бы неплохо поработать. Но все они промышляли либо оружием, либо наркотиками. Не мой стиль. Поэтому я решил отыскать Бобби Герка, которого хорошо знал по тюрьме, где мы однажды сидели в одной камере.
Дела Бобби шли в гору. Он был букмекером. Большим букмекером. И если велась стоящая игра, будь то футбол или лошади, то местные букмекеры обращались именно к нему. Он мог влиять на исход состязаний. За проценты, естественно. Герк сидел, как паук в паутине, и ему все отлично удавалось. Но для меня в его организации не было места.