Таня была в столовой и накрывала стол для ужина.
- Привет, моя радость, - проворковала я. - Ты просто очаровательна в своих джинсах и футболке. Иди сюда, мама поцелует свою малышку.
Таня бросила на меня странный взгляд.
- Ты в порядке? - спросила она.
- Никогда не чувствовала себя лучше. Дай-ка я еще разок поцелую тебя.
Герман оказался дома. Он спустился вниз побритый, умытый и одетый для своего очередного ужина.
- О! Ну, ты роскошно выглядишь, - воскликнула я, обнимая мужа. - Я вышла замуж за кинозвезду.
Он, принюхиваясь, наклонился ко мне:
- Если бы я не знал тебя лучше, то решил бы, что ты напилась.
- Люблю твои шутки. - Я засмеялась. - Просто обожаю все твои шутки. О, дорогой, возвращайся домой, как только сможешь. - Оглянувшись, дабы увериться, что Тани нет рядом, я продолжила: - Любимый! Ты и я, мы чудесно проведем сегодняшнюю ночь. Это будет длинная-длинная ночь, и она будет стоить того. Я люблю тебя, Герман.
- А? - изумленно выдохнул он. - Конечно… - И быстро ретировался.
Я помню, что говорила без остановки в течение всего ужина. Но ближе к концу - на меня навалилась страшная сонливость - я испугалась, что не сумею добраться до постели и упаду где-нибудь.
- Мне необходимо сделать перерыв, - сказала я Тане. - Доканчивай ужин без меня. А когда закончишь, иди занимайся своими делами. Я спущусь позже и все вымою. Я люблю тебя, детонька. Люблю тебя, люблю тебя, люблю тебя!
Мне удалось кое-как забраться на второй этаж, но я была слишком беспомощна, чтобы переодеться. Я просто скинула верхнюю одежду и повалилась на кровать, пребывая уже в глубоком сне. Конечно же, я не спустилась в этот вечер вниз, чтобы вымыть тарелки и убрать со стола. И, разумеется, не очнулась, когда вернулся домой мой муж. Я проспала двенадцать часов.
Все мои сны были розово-лилового цвета.
20
Чес Тодд
Обычно в течение месяца мне звонят примерно раз десять, и три или четыре из звонков оказываются ошибочными. Однажды вечером в конце мая тоже раздался телефонный звонок - я был уверен, что это опять какая-нибудь ошибка, поскольку в такое время мне обычно никто не звонит. Но потом я подумал - вдруг это мой безмозглый братец, и взял трубку.
Однако это оказалась моя племянница Таня. Я рассмеялся:
- Привет, дорогая. Очень рад, что ты позвонила. У вас все в порядке?
- Да, в порядке, - ответила она очень сухо. - Я хочу поблагодарить тебя за книгу с автографом, которую ты мне прислал.
- Приятно слышать. Ты читала ее?
- Да, читала, и мне очень понравился Томми-Муравей. Он смешной. Я думаю, тебе следует написать о нем еще одну книгу.
- Я счастлив, что ты так говоришь, потому что это именно то, что я сейчас делаю. В следующей книге Томми встречает девочку-муравья и влюбляется в нее.
- Это здорово, - одобрила она и на какое-то время замолчала.
Я начал волноваться.
- Все в порядке? - переспросил я.
- Дядя Чес, - наконец сказала Таня, - ты не мог бы оказать мне любезность? Большую любезность?
- Ну, конечно. А что именно?
- Ты можешь дать мне немножко денег?
Я был ошарашен. Мне казалось, что моя племянница ни в чем не нуждается. К тому же я абсолютно не был уверен, что Марлен одобрит такой поступок с моей стороны.
- И сколько же тебе нужно, Таня?
- Много.
- Ну, как много?
- Сто долларов? - спросила она с надеждой. - Мне в самом деле нужны эти деньги.
Для меня это был шок.
- Ты не могла бы мне сказать, на что тебе нужна такая сумма?
- Это секрет.
В первый момент я подумал, что она собирается купить что-нибудь дорогое своей матери или отцу на день рождения. Затем я вспомнил, что и у того и у другого дни рождения в ноябре.
- Секрет, - повторил я. - Ну ты же знаешь, что мне можно рассказать. Я обещаю никому не раскрывать твой секрет.
- Никому?
- Ни одной душе! Клянусь честью.
- Хорошо, - начала она медленно. - Я хочу отдать эти деньги своему другу.
- О… Мальчику или девочке?
Долгое молчание. Затем:
- Мальчику.
- Что за мальчик?
- Просто мальчик, - сказала она.
Теперь я успокоился. Если она предполагает на эти деньги купить мальчику подарок на день рождения, это было то, с чем я готов был согласиться. Но я не видел никакого смысла давать ей стодолларовую бумажку, не зная имени мальчика. У меня свои представления о воспитании в этом вопросе.
- Я не прошу тебя подарить мне эти деньги, дядя Чес, - продолжала девочка. - Я просто прошу тебя дать мне их взаймы. Я верну их тебе, обязательно верну.
- А ты… не хочешь попросить об этом маму или папу?
- Я не могу, - ответила она горько. - Ты единственный, кого я могу попросить.
Ненавижу дилеммы, подобные этой. Я имею в виду, что люблю Таню и думаю, что и она меня любит. Более того, и это очень важно, я считаю, что она мне доверяет. И мне вовсе не хотелось выдавать ее секрет даже ее родителям. Особенно родителям. Я прекрасно понимал, что это означало бы конец любви моей племянницы, конец ее доверия.
- Не волнуйся, дорогая, - сказал я. - Я дам тебе эти деньги, но…
- Одолжишь, - перебила она. - Ты только одолжишь мне эти деньги.
- Хорошо, я одолжу тебе эти деньги, но я не хочу высылать их по почте, потому что твои родители могут открыть конверт. Почему бы тебе не сказать маме, что я звонил и пригласил тебя на ленч в субботу? Скажи ей, что это будет наш маленький праздник. Просто для тебя и для меня. Она может привезти тебя ко мне и отправиться по своим делам, а затем, позже, заедет и заберет тебя. Пока она будет отсутствовать, я дам тебе деньги. Ну как, подходит?
- Не знаю, - протянула она с сомнением. - Может быть, она тоже захочет остаться на ленч.
- Ничего подобного, - возразил я. - Этот праздник будет только для нас с тобой. Если с ее стороны возникнут какие-нибудь возражения, просто попроси ее позвонить мне, хорошо?
- Хорошо, дядя Чес, - сказала она. - Я перезвоню и скажу, что ответила мама.
Я повесил трубку, не будучи уверен, что поступаю верно. У меня было четкое ощущение, что у Тани возникли какие-то проблемы. И я не хотел усложнять эти проблемы, задавая ей вопросы или посвящая в наш разговор ее родителей.
Я всегда был человеком действия. Я любил бегать, любил заниматься спортом, любил плавать. Считал себя первоклассным боксером, и вообще многие виды спорта давались мне с легкостью. У меня были надежды, что я смогу участвовать в Олимпийских играх и, может быть, даже занять какое-то место. Но все это было, конечно, тогда, когда у меня были ноги.
Пока я находился в госпитале и после того как выписался оттуда, я начал привыкать к размышлениям. К тому, чем раньше я никогда не занимался. И я понял, что раздумье может быть таким же захватывающим и поглощающим, как алкоголь или никотин. Вы настолько привыкаете думать, что даже испытываете неудобство, если в течение какого-то времени не загружаете свои мозги.
Пребывая в состоянии задумчивости, я успокаивался. Я мог мечтать, фантазировать, строить различные совершенно сумасшедшие, невыполнимые планы, выдумывать любые жизненные сценарии. Большинство моих фантазий не имело никакого отношения к реальности, но я получал от них большое удовольствие. Я понял, что открыл для себя совершенно новый мир - эти ощущения захватили меня полностью до кончиков волос.
После того как я примерно с полчаса размышлял о Таниной просьбе дать ей сто долларов, я пришел к выводу, что, вообще-то, все это чревато возможными неприятностями для девочки. Вы можете сказать, что я попусту тратил время, но это не верно. Я считаю, что в детской жизни бывают своего рода кризисы и что, возможно, мои действия могли бы помочь этому кризису разрешиться. В ином случае дело грозило бы стать намного хуже.
Но все-таки меня терзали большие сомнения в отношении правильности моего поступка. Поэтому я позвонил доктору Ноубл, полагая, что она сможет ответить на мои вопросы.
Она оказалась дома, и после небольшой беседы я рассказал ей о звонке Тани, о ее просьбе в отношении денег и о субботнем ленче, который я организовал, чтобы отдать племяннице деньги.
- Что ты думаешь, Черри? - спросил я.
- Сколько ей?
- Восемь.
- Знаешь, Чес, что-то мне эта история не нравится. Может быть, здесь все абсолютно невинно, но я сомневаюсь в этом. Я не знаю, что чувствует в отношении денег восьмилетний ребенок, но когда я была в этом возрасте, сто долларов казались мне огромной суммой. Я думаю, что у малышки серьезные проблемы.
- Вот и мне так кажется.
- Однако я не уверена, что тебе следовало обещать ей деньги. Ты ведь дал обещание, не так ли?
- Да, но я подумал, что это единственный способ уговорить ее прийти ко мне на ленч. Если бы я сказал ей: "Давай поговорим об этом позже", я думаю, она отвергла бы мое предложение и просто повесила бы трубку. Послушай, Таня очень хорошая девочка, просто она опасается, что, если расскажет мне, в чем дело, я не дам ей денег.
- Возможно, ты и прав. Я хотела бы знать, как у вас пройдет ленч. Надеюсь, ты расскажешь мне?
- Обязательно. Я позвоню тебе после того, как переговорю с ней.
- А может быть, я лучше потом заеду к тебе?
Я какое-то время колебался, затем ответил:
- Конечно, Черри.
- Тогда и увидимся, - сказала она с облегчением.
Мы повесили трубки, и я вернулся к своим раздумьям.
Но на этот раз я не думал про Танины проблемы. Объектом моих размышлений было предложение, так любезно сделанное мне доктором Черри Ноубл. Я не мог отделаться от мыслей о ней (она оказалась права), я думал об этом постоянно. Наверное, это звучит смешно, но у меня было только одно желание: я мечтал завоевать мою великолепную леди.
Но она ждала от меня кое-что еще. И я не был уверен, что готов дать ей это. Я хотел, конечно, но не мог. Я говорил вам, что, когда я был молод и у меня было целое тело, я был очень красивый пловец. Но сейчас я словно превратился в разрубленную пополам лодку.
21
Лаура Гюнтер
Бобби Герк - это самый большой мужчина, которого я когда-либо видела. А уж я, поверьте мне, повидала их немало. Он говорил, что весит сто двадцать килограммов, но я думаю - больше, где-то ближе к ста пятидесяти. И это все не за счет жира, просто Бобби был большим, широким, громадным мужиком. Я и сама не малышка, но рядом с ним каждый раз чувствовала себя Дюймовочкой.
Большие ребята любят, чтобы было весело, если вы понимаете, о чем я. Поэтому с этим парнем приходилось крутиться будь здоров. И он сам не чурался разнообразных дел. Я подразумеваю, что он играл в азартные игры и, возможно, занимался другими разными махинациями. Это давало ему приличный доход. Но он ездил на машине десятилетней давности, жил в отеле, битком набитом блохами, и ел в дешевых забегаловках. Однажды (только однажды) он вытащил меня поужинать. Это было самое дешевое местечко, где я когда-либо бывала, но даже там он, увидев счет, буквально подпрыгнул на месте и оставил официанту на чай лишь один доллар. Я посоветовала ему никогда больше не приходить туда, иначе официант подсыплет ему яду.
Наконец, я устала от всего этого и начала подыскивать себе что-нибудь получше. Мне показалось, я нашла одного подходящего мне мужичка. Абсолютный алкоголик по имени Герман, который занимался страховым бизнесом и выглядел вполне обеспеченным.
Я дала ему кредит только один раз, если вы понимаете, о чем я, чтобы продемонстрировать свои таланты. Однако на следующий раз, встретив его в клубе, я напрямую выложила ему свои требования, и он сразу скис.
- Послушай, котенок, - был его ответ, - тот самый день, в который я начну платить женщинам за это, будет днем, когда я повешусь.
Что за дерьмо. Я имею в виду, что он почти наверняка водит своих женщин в хорошие рестораны, покупает им тряпки и какие-нибудь дорогие украшения, но это он не считает платой. И ведь многие мужчины поступают таким образом. Они запросто могут купить своей девчонке норковую шубу, но дать ей в руки наличность кажется им оскорбительным. Вот вам и вся хреновина.
Таково было мое положение на момент рассказа. Каждый месяц я получала алименты да плюс зарплата в "Хашбиме" - я жила довольно неплохо. Но мой банковский счет был настолько скудный, что я даже не могла позволить себе заболеть, поэтому я продолжала оглядываться, искать и надеяться.
Теперь возьмите мою подружку Джессику Фиддлер. Она должна заботиться об одной богатой заднице два раза в неделю и за это имеет: свой собственный дом, зарплату каждую неделю, как у любого служащего, и кучу даровой парфюмерии и косметики. Я была бы счастлива пристроиться так же, как она.
И вот случилось нечто, что полностью перевернуло мою жизнь. Однажды вечером ко мне пришел Бобби Герк, но вовсе не для игр и веселья.
- У меня есть для тебя работенка, малышка, - сказал он.
- Великолепно, - ответила я, - сколько?
- Ба! Ты даже не хочешь узнать, что это за работа?
- Я уверена, что ты не предложишь мне ограбить банк.
- Ничего подобного. Это вполне по твоей тематике.
- Я люблю свою тематику, - заметила я, - ну так что же?
- Есть один мальчишка, который может доставать любую информацию, связанную с фармакологией, химией и все такое прочее. Время от времени этот мальчишка продает эту информацию за хорошие деньги. Однажды, не так давно, он пришел ко мне и спросил, не хочу ли я участвовать в сделке. Суть ее такова: в некотором месте разрабатывается таблетка, способная превратить "карандаш" любого парня в нечто большее.
- Тебе это совсем не нужно, Бобби, - сказала я ему. И это была чистая правда.
- Это не для меня, идиотка, - вспылил он. - Если мне удастся получить эту таблетку, я смогу ее скопировать и размножить. Это предполагает много-много мешков с деньгами.
Я в недоумении уставилась на него:
- Да, но ведь тот мальчишка как раз и собирается достать тебе эту таблетку.
- Да, он собирается достать ее мне, - сказал Герк, - я и сам это знаю.
- Ага, - произнесла я, - теперь схватила. Ты хочешь отсечь этого мальчишку от дела.
- Абсолютно верно. Но чтобы сделать это, я должен знать, кто даст ему образец. Ты меня понимаешь?
- Иду с тобой ноздря в ноздрю, - усмехнулась я. - Ты хочешь, чтобы я познакомилась с этим парнем и закрутила ему яйца.
- Меня не интересует, как ты это делаешь.
- Хорошо, - согласилась я, - штуку в качестве аванса.
- Штуку?! - заорал он. - Ты что, дерьмо или тупица?! Сотню сейчас и другие пять сотен, когда сделаешь то, что я хочу.
- Тысячу сейчас, - продолжала настаивать я, - а другую - после. Или никакого дела.
Мы бегали с ним по большой комнате, орали друг на друга и размахивали руками. Наконец он дал мне пять сотен в качестве аванса и пообещал еще тысячу, когда я все узнаю про то, что его интересует.
- Они называют это ЖАВ-таблеткой, - пояснил Герк, - и я знаю место, где она разрабатывается, - лаборатория "Макхортл".
- Я запомню. Каким образом ты собираешься познакомить меня с этим парнем?
Мы перебрали несколько возможных вариантов организовать нашу встречу, чтобы этот кретин не смог ничего заподозрить, но ни один из них не удовлетворил нас.
- Послушай, - сказала я наконец Герку, - честность - самая лучшая политика. Как имя этого парня?
- Вилли Бревурт.
- Тогда ты говоришь ему, что знаешь одну девчонку, которая в данный момент мечтает, чтобы кто-нибудь подергал ее соски. Если он заинтересуется, приводи его, представляй мне, затем убирайся.
- Ну а как быть, если он не заинтересуется?
- Ну а о чем тогда говорить? Если я ему не подойду, как я смогу закрутить ему яйца?
- Да-а, - протянул сообразительный Бобби. - Я вижу, что ты имеешь в виду.
- Давай попробуем. Если это не сработает, то я придумаю что-нибудь другое.
Но это сработало с первого раза. Через два дня Герк появился со своим пареньком в моем доме. Этот Вилли Бревурт был стройный, элегантный парень с длинным невыразительным лицом. А как он был одет! Боже мой, как он был одет! Я сразу увидела, что его костюм от Армани, а штиблеты из настоящей крокодиловой кожи. Ну и красавчик же он был.
В течение какого-то времени мы попивали спиртное, перебрасывались шутками, а затем Бобби сказал, что ему пора в свой офис, и отвалил. Я налила Вилли и мне еще по одному напитку, если можно назвать напитком содовую - это все, что он пил, затем поняла, что пришло время для витаминов.
- Ты на машине, Вилли? - спросила я. - Или тебя подбросил Бобби?
- Нет, я на машине.
- Чудесно. Какая у тебя машина?
- Серебристый "инфинити".
- Здорово. Это машина миллионеров, - заметила я. - Послушай, почему бы нам не устроиться поудобнее?
- Полностью разделяю твой взгляд на вещи.
- У меня есть роскошная кровать с водяным матрасом. Я думаю, она тебя вполне устроит.
На это он ничего не ответил. Зато задал мне вопрос:
- Ты девушка для удовольствий, Лаура?
- Иди к черту. Вовсе нет, - ответила я. - Просто сейчас мне так хочется. Я менеджер в магазине женской одежды.
На самом деле я не была менеджером, я была просто продавщицей, но разве это имеет значение?
- В магазине женской одежды, - повторил он, оживляясь. Вилли заулыбался и подался вперед. - Это, должно быть, захватывающая работа. Я думаю, что ты знаешь абсолютно все в отношении моды.
- Кое-что, - ответила я. - Юбки удлиняются, а цены увеличиваются. Но по мне лучше, когда цены снижаются, а юбки укорачиваются.
Он засмеялся, и мы начали раздеваться. У него было потрясающее шелковое белье цвета аквамарина. Фигура - полный отпад. Раздевшись, я отправилась в ванную. Вилли последовал за мной и осмотрел комнату поверх моего плеча.
- У тебя очень хорошая косметика, Лаура, - заметил он. - Если не ошибаюсь, это "Донна Каран". Тебе нравится эта серия?
- Да, очень. При помощи всего этого я могу выглядеть несколько миниатюрнее.
- Да, - произнес он одобрительно, - ты девочка не мелкая. Мне кажется, мы с тобой одного размера.
- Похоже на то, - согласилась я.
Мы оба были обнажены. Я взяла пеньюар из ярко-красного шифона и уже собиралась его надеть, когда Вилли вдруг вцепился в него.
- Какой потрясающий пеньюар, - воскликнул он, затем перевел взгляд на меня. - Ты не возражаешь, если я его примерю?
Я не была шокирована. Послушайте, если вы играете в те игры, в которые люблю играть я, ничто в мужчине не в состоянии шокировать вас. Я однажды трахалась с парнем, который, пока я скакала по нему, играл на балалайке.
- Конечно, - кивнула я. - Примерь, если хочешь.
Пеньюар сидел на нем великолепно.