- Мы купим что-нибудь поесть по дороге, - сказал Джефф.
Он остановился возле небольшой гастрономической лавки на краю города, и они вместе вошли туда. Продавец нарезал ветчину по просьбе Джеффа, а она взяла французский батон и немного сыра.
Минут десять спустя они уже тряслись по дороге, показавшейся ей очень знакомой. Лоретт, правда, не могла вспомнить, куда она вела, но ей качалось, что когда-то очень давно они всей компанией проезжали здесь на велосипедах.
- Куда мы едем?
Джефф повернулся к ней с таинственной улыбкой.
- Пусть это будет для тебя сюрпризом.
Через несколько минут Джефф оставил машину среди зарослей высокой травы возле самой дороги, и они стали подниматься по холму к рощице каких-то деревьев с красными почками на ветках. Когда они вышли на опушку рощицы, Лоретт вдруг почувствовала себя так, словно невидимая рука перелистала назад страницы ее жизни, и она переместилась в прошлое, как будто оно было вчера, а не растаяло в непроницаемом тумане времени…
Впереди возникла старая мельница. Она уже совсем обветшала, ее каменные стены постепенно разваливались, а от водяного колеса осталась только половина. Но целого колеса Лоретт не видела и в детстве… Ручей, который когда-то вращал это колесо, струился по мшистым камням и стекал в долину. Улыбка тронула ее губы. Сколько раз все они в детстве пытались перейти через ручей и поплатились за это холодным купанием!
- Ты помнишь это место?
Слова Джеффа отвлекли ее от воспоминаний.
- Да, здесь было "тайное место" встречи наших. - Она тихо рассмеялась. - Мы хранили его в тайне, как и все, что касалось шумной компании десятилетних подростков.
Он усмехнулся и, перейдя опушку, направился к одинокому дереву возле мельницы и расстелил под ним одеяло. Лоретт последовала за Джеффом и там, под деревом, привстав на цыпочки, сорвала с ветки несколько цветков кремового цвета. Джефф выкладывал еду на одеяло, а она украсила их "стол", положив в центр сорванные цветочки. Потом она нарезала сыр, а он - хлеб.
- В последний раз я был здесь с тобой, когда тебе было тринадцать, и ты упала в этот ручей, а потом чуть не умерла от воспаления легких, - сказал Джефф.
- Меня туда столкнула Мэри Джейн. - Она хитро посмотрела на Джеффа. - Ты не забыл ее, а? Насколько помню, она была твоей зазнобой в школе? Не знаю, что ты в ней нашел. У нее был нос картошкой, и я от нее никогда ничего не слышала, кроме фразы "Какой блеск!"
Джефф, рассмеявшись, потянулся за кусочком сыра.
- Пристрастия в юношеском возрасте трудно объяснить. Ну а если говорить о прежних увлечениях, - он многозначительно взглянул на Лоретт, - то что ты скажешь мне по поводу учителя испанского языка, от которого была без ума? Он ведь был вдвое старше тебя и к тому же женат!
Лоретт бросила хлебную корочку тараторящим без умолку белочкам.
- Да, я в него была немного влюблена, в мистера Ортеса, - призналась она.
- Немного влюблена! - передразнил Джефф и рассмеялся, давая понять, что не верит ни единому ее слову. - Да ты была готова целовать его следы!
Лоретт, улыбаясь, потупила взор, смутившись от нахлынувших воспоминаний.
- Да, в самом деле… Я спала с его фотографией под подушкой, - призналась она. - И плакала три дня, когда его перевели в другую школу. Думала, что никогда больше не приду в себя, но прошло два месяца после отъезда Ортеса - и я забыла о нем. Странно, что все особо значимое в детстве вовсе ничего не значит потом… Ценности действительно меняются.
Они продолжали вести легкую, непринужденную беседу, смеясь и жуя. Еда была приготовлена на скорую руку, но казалась очень вкусной. А может, пребывание на свежем воздухе возбудило их аппетит? Они закончили трапезу вместе, одновременно потянувшись за последним куском хлеба. Ее рука накрыла кусок вместе с его рукой, и никто из них не котел уступать.
- Ты должен быть джентльменом и предложить его мне!
- Ха, это ты должна быть истинной леди и уступить его мне!
Он опрокинул ее на спину.
- Бандит! - воскликнула Лоретт, весело смеясь.
Вначале она хотела только вырвать у него кусок хлеба, но стоило ей заглянуть в глаза Джеффа, как совершенно иные мысли овладели ею. Она почувствовала, что и он испытывает то же самое. Прекратив дурашливую борьбу, оба замолчали.
Лицо Джеффа находилось всего в нескольких дюймах от ее лица. Она чувствовала его теплое дыхание на своей коже и видела, как смешливые искорки гасли в его глазах и на их месте возникали другие - но они уже загорались огоньками желания. Он все еще удерживал ее руки за головой, прижав их к земле, когда его тело навалилось на нее сверху. Его бедра плотно прижались к ее бедрам, а его грудь опустилась на ее грудь. Каждый квадратный дюйм его тела играл тренированными мышцами.
Затем Джефф медленно ослабил хватку. Лоретт могла бы сразу же оттолкнуть его, дав ему таким образом понять, что хочет встать. Но когда она подняла руки, то сделала прямо противоположное: запустила в густую шевелюру Джеффа свои тонкие пальцы. Лоретт не отрывала своего взгляда от его глаз и видела, как они темнеют от охватившей его страсти.
Джефф нежно обнял ее, легко притянул к себе. Она не сопротивлялась, наслаждаясь терпким запахом его тела и мягким прикосновением его губ к своим. На нее обрушился целый поток нежных поцелуев, за которыми последовали другие, более страстные и пылкие, и наконец Лоретт ничего уже не ощущала, кроме прильнувшего к ней, словно слившегося с ней тела. Язык Джеффа превратился в подлинное орудие страсти, бешено исследовавшее все, даже самые укромные тайники ее рта.
Тело Джеффа было твердым и мускулистым, а волосы - шелковистыми и мягкими, и она нежно ворошила их пальцами. В то же время их губы, слившиеся воедино, казалось, исполняли какой-то сладостный, дикий эротический танец. Его тело становилось все более тугим, а ее, напротив, расслаблялось под наплывом растущего желания.
Все доводы, которыми она убеждала себя не связывать жизнь с Джеффом Мюрреем, рухнули, исчезли, растаяли как утренний туман. Лоретт теперь ни о чем не могла думать, кроме как об этом мускулистом, тренированном, сильном теле, которое все плотнее прижималось к ней. Ее сладостное томление усилилось, словно прилив волны к берегу, когда его руки приблизились к ее груди.
Лоретт с радостью окунулась в этот поток страсти, ей до боли захотелось, чтобы его прикосновения стали еще более интимными. Ее пальцы скользнули с его головы сначала на шею, потом чуть ниже, на спину, и она принялась ласкать ее.
Застонав от удовольствия, Джефф еще крепче прижал Лоретт к себе, и губы его, соскользнув вниз, принялись поцелуями выписывать вензеля на ее шее, потом стали подниматься выше, еще выше, пока не добрались до ее нежного ушка. Лоретт почувствовала, как в него проник кончик его языка… Восхитительная волна невыразимого удовольствия пробежала по ее спине… Джефф не отрывал губ от ее рта, а его руки, накрыв ее полную грудь, буквально творили чудеса. Все это время она ощущала на себе тяжесть его тела, и это нисколько не тяготило ее, а лишь вызывало мириады чудесных эмоций, подаренных жизнью.
Ее ресницы задрожали, и Лоретт подняла веки. Его карие глаза были охвачены бесовской страстью, мягкие губы распухли от поцелуев. Грудь его вздымалась в такт возбужденному дыханию, а щеки горели. Она лениво поднесла палец к его губам и провела по ним. Затем ее пальцы вновь скрестились на его затылке, и Лоретт, притянув Джеффа к себе, впилась в его губы своими. Они слились в долгом страстном поцелуе.
Все это время он был послушным партнером, но наступил момент, когда Джефф от нее отстранился.
- Вряд ли мы выбрали для этого подходящее место. - Он выразительно посмотрел на нее, а она почувствовала, как он сейчас борется с собой, чтобы унять охватившее его страстное желание.
Лоретт перевела взор на лужайку. Они с Джеффом, казалось, находились в самом пустынном уголке мира, но откуда-то издали донесся лай собаки, и она вдруг осознала, что случайный охотник или какой-нибудь любитель лесных прогулок запросто мог их здесь обнаружить, а Джефф все-таки шеф полиции.
Она медленно села и пригладила волосы.
- Да, думаю, ты прав.
Он сел рядом, нежно прикоснулся к ее лицу. Она видела томление в его глазах, понимала, что ни его, ни ее желание так и не будут удовлетворены. Но зато удовлетворена подчинявшаяся разуму часть ее естества!
6
Когда Лоретт вернулась домой, то почувствовала еще большее облегчение. Она была рада, что Джефф вовремя прекратил их любовную сцену. Она знала, что на первом месте у него в жизни только работа, поэтому вступать в интимные отношения с таким человеком не хотела. Лоретт где-то прочла, что разведенные женщины часто выбирают мужчин с точно такими же недостатками, как и у их прежних мужей. Но она-то ведь не собиралась повторять свою ошибку! Так почему же она с такой горячностью, добровольно позволила сегодня Джеффу обнять себя? Воспоминания о его поцелуях и ласках вновь вызвали у нее неодолимое томление.
- Не нужно думать об этом! - бранила она себя вслух. Но как трудно было не обращать внимания на желание, которое возбуждал горячий ток крови в жилах! Чтобы не думать о Джеффе, Лоретт решила заняться прополкой сорняков в саду, которую все откладывала со дня на день.
Она надела короткие потертые джинсы, полосатую льняную блузку, которую завязала узлом на животе, взяла тяпку и отправилась в сад. Забравшись в самую гущу, Лоретт принялась вырубать сорняки и бросать их в кучу. Она так неистово работала, словно не занималась прополкой, а изгоняла бесов, вкладывая в это всю свою энергию.
Но ничто не помогало: лицо Джеффа все стояло перед ее глазами, его образ заполнял ее мысли. Да, он ей нравился, но перед тем как ответить на его любовный призыв, она хотела основательно застраховать себя от новой ошибки. И тем не менее всего какой-то час назад она безотчетно бросилась в объятия Джеффа, словно он был единственной реальностью на ее планете иллюзий. Что же заставило ее пойти на это?! Какое наваждение?
Ее мысли прервал мужской голос:
- Слушай, ты так рубишь сорняки, словно они твои личные враги!
Дом ее дедушки стоял на углу улицы, но тротуар шел вдоль одной стороны двора. Не разгибаясь, Лоретт отбросила назад волосы и посмотрела на человека, который небрежно облокотился на белый частокол забора. Рыжеватые волосы обрамляли тонкое лицо, которое показалось ей знакомым. Нахмурившись, она посмотрела на него повнимательнее, чтобы вспомнить, где могла его видеть.
- Ты меня помнишь? Помнишь Говарда?
Она резко выпрямилась.
- О, черт подери! Это ты, Малыш Джови!
- Говард, - тут же поправил он ее, испуганно вытаращив глаза и озираясь, чтобы удостовериться, что никто этого не слышал.
Улыбаясь, Лоретт подошла к Говарду.
- Как бы ты себя ни называл, все равно очень приятно тебя видеть!
- Тебя тоже. Я даже и не знал, что ты в городе.
- Я здесь ненадолго, - объяснила она. - Ты все еще живешь в Локэст-Гроуве?
Подойдя ближе к забору, она увидела на Говарде белые шорты и футболку в бело-голубую клетку; лицо его было покрыто приятным загаром, и он выглядел куда лучше, чем она того ожидала. Говард был самым маленьким мальчиком в их классе и отличался необыкновенно очаровательной улыбкой. Она сохранилась и до сих пор.
- Да, я все еще здесь, - неторопливо ответил он. - Я преподаю рисование в средней школе.
- Неужели? Вот это да!
Лоретт ухватилась своими запачканными руками за колышки штакетника.
- Я помню, что ты всегда что-нибудь рисовал. И всегда говорил, что непременно станешь великим художником.
- Стараюсь. Много работаю. Пишу летом этюды. Мои работы даже выставлены в художественной галерее в Атланте.
Она удивленно подняла брови:
- Поздравляю! Это впечатляет.
Говард, застеснявшись, улыбнулся.
- Спасибо тебе.
Сейчас она вспомнила, как он странно подволакивал ноги, его вечно испуганный взгляд. Может, кое-что и изменилось в Говарде, но в остальном он был все тем же Малышом Джови, точно так же как Джефф был для нее отчасти интересным мужчиной, отчасти старым другом.
- Мне хотелось бы взглянуть на твои картины, - сказала она.
Было видно, что ее желание пришлось ему по душе.
- Приходи в любое время! Я живу всего в одном квартале отсюда, в старом доме Кроули. Моя студия - во дворе в небольшом сарае.
Они еще поболтали несколько минут. Глянув на кучу сорняков за ее спиной, он хмыкнул:
- Не буду больше тебя задерживать. Сражайся дальше. По-моему, именно о такой работе ты мечтала с детства.
Когда Говард ушел, Лоретт снова принялась за сорняки, но теперь она успокоилась и могла трезво осмыслить то, что случилось сегодня после полудня. Допустим, она позволила себе увлечься Джеффом. Это простительно. В конце концов, он красивый, сильный, настоящий мужчина, и он ей нравится. Но отныне придется проявлять большую осторожность и не позволять своей страсти выходить из берегов. Только друзьями - вот кем они с Джеффом отныне будут! Она рассеянно выдернула несколько растений салата и бросила их в одну кучу с сорняками. Обхватив руками занывшую поясницу, Лоретт медленно распрямилась.
Она неторопливо направилась к дому, чтобы принять горячую ванну и натереть мазью ноющие мышцы. Войдя в дом, Лоретт встретила дедушку, поднимавшегося из подвала. В руках у него была целая охапка консервных банок. Когда он увидел Лоретт, лицо его стало таким виноватым, что хоть пиши с него картину на сюжет покаяния. Дед бросил быстрый взгляд через свое костлявое плечо, словно оценивая возможность вновь скрыться в подвале, но Лоретт решительно пресекла его намерения.
- Для чего тебе эти банки? - строго спросила она.
Дед, который никогда в жизни никому не давал спуску, уже приготовился к открытому мятежу. Все его тело напряглось.
- Я взял их, чтобы выбросить.
Демонстрируя правдивость своих слов, он доковылял до мусорного ведра и бросил туда банки.
- Ну, теперь довольна? - спросил он, испытующе глядя на Лоретт.
- Боже мой! - Она пододвинула к себе стул с плетеной спинкой и резко опустилась на него. - Значит, ты завел себе новый перегонный аппарат? - Этот вопрос Лоретт задала чисто формально, она уже знала на него ответ.
- Черт возьми, то, чем я занимаюсь, - мое личное дело! - взбеленился старик.
- Но только в том случае, если ты занимаешься законным бизнесом, разве не так? А когда твоим занятием начинают интересоваться полиция штата, федеральное правительство, шериф, местная полиция и, вероятно, прочие правоохранительные органы, то это уже становится делом других. Подумай об этом!
Лоретт сильно устала, и ей не хотелось пререкаться с ним, но она отлично знала, что если закрыть глаза на проблему, она от этого не исчезнет.
Поэтому Лоретт упрямо продолжала:
- Послушай, я не знаю, сколько ты зарабатываешь на этом самогонном бизнесе, но все твои деньги не стоят и малой доли связанного с этим риска. У тебя могут быть очень большие, очень серьезные неприятности. Полиции уже известно, что кто-то в нашем округе занимается самогоном, и со временем они обнаружат твой аппарат и того, кто его обслуживает, - то есть тебя.
Старик стоял вытянувшись и выпятив челюсть, словно военный.
- Они его не найдут!
Она изумленно вытаращила на него глаза.
- Откуда такая уверенность?
- Потому что он в таком месте, где его никто никогда не обнаружит.
- Неужели? - Вдруг ей в голову пришла лукавая мысль. С самой невинной улыбкой она спросила: - Ну и где же твой аппарат?
- Гм. Я тебе не скажу. Ты сразу побежишь туда по тропинке и разнесешь его на куски.
Она тут же ухватилась за его слова:
- Побежишь туда по тропинке! Значит, это где-то в горах. Это далеко от дома?
Он, оттянув подтяжки, намотал их на морщинистые пальцы.
- Может, там, а может, и в другом месте.
По блеску его глаз Лоретт поняла, что ему нравится эта игра в кошки-мышки. Зная его упрямство, она и не надеялась, что он скажет, где теперь прячет свой аппарат. Теперь ей придется заняться поисками самой, что, конечно, сделать будет очень непросто. Нужно будет подождать, когда он выйдет из дому, и пойти за ним следом - рано или поздно он сам приведет ее к месту, где находится аппарат. Дед все эти годы был еще достаточно бойким и проворным, но не до такой степени, чтобы забираться далеко в горы, поэтому логика подсказывала ей, что это дьявольское устройство находится где-то неподалеку.
- Почему ты сегодня так рано? - спросил дед.
Теперь, когда у нее созрел план действий, она позволила ему переменить тему разговора.
- Да, ты прав. Сегодня я вернулась рановато, - сказала она, растирая ноющую поясницу.
- Почему?
- Это длинная история.
Заметив, как она растирает спину, старик нахмурил свои белые, словно жирные гусеницы, брови.
- Ты что, ушиблась на работе?
- Нет, я пропалывала сорняки в саду. - Но он по-прежнему подозрительно косился на нее, и тогда она решила объяснить свои действия: - Мне нужно было дать выход своей энергии, ведь работа у меня сидячая.
Он фыркнул:
- Мне вообще непонятно, почему ты работаешь в полицейском участке! Ведь ты приехала сюда отдохнуть!
- Я там просто помогаю, - неопределенно ответила она.
- А по-моему, ты просто втрескалась в этого парня, в Мюррея, скажешь нет?
- Ты про Джеффа? - спросила Лоретт с такой беспечностью, которая совсем не соответствовала ее состоянию, - сердце ее при упоминании его имени учащенно забилось.
- Про него.
Она пожала плечами.
- Просто мы вместе работаем, и все. Во всяком случае, мы еще не назначали друг другу свиданий.
Естественно, она даже не упомянула о том, что произошло в горах сегодня после полудня: дедушка был слишком стар, чтобы приветствовать браки под ракитовым кустом.
Он одобрительно кивнул.
- Вот и славно. Я не хочу, чтобы возле моего дома ошивался полицейский, даже если он вздумал приударить за тобой.
Лоретт рассмешило такое выражение.
- Джефф не ошивается возле твоего дома, и он вовсе не намерен приударять за мной. Мы только друзья, не более.
- Но он ведь полицейский! - осуждающе сказал дед, словно уже одно это было непростительным.
Лоретт резко отбросила назад упавшие на лицо пряди волос:
- Тебе не о чем беспокоиться! Он больше ко мне не придет.
- Вот и отлично!
Она не ответила на его реплику.
- Пойду-ка я в ванную.
Поднимаясь по лестнице, она была вынуждена признаться себе, что отнюдь не разделяет радости деда по поводу того, что Джефф больше никогда не появится возле их дома.
Лоретт на следующий день так и не поехала за покупками.
- Мне и в самом деле очень жаль, - пыталась объяснить она Кэти по телефону, - но я надорвала поясницу, работая в саду, и просто не могу ехать.
Но Кэти не обиделась:
- Ладно, поедем в следующий раз! Может, через недельку.
- Обязательно!
- А ты ложись в постель и постарайся получше отдохнуть.
- Именно это я и собираюсь сделать.