На глаза Брайони навернулись слезы, она медленно приблизилась к нему, и Грант долго молча держал ее в своих объятиях, гладя по затылку, в то время как Брайони прижалась щекой к его плечу.
Через какое-то время Брайони стало легче.
- Извини, - сказала она, но не двинулась с места, - не знаю, что на меня нашло.
- Брайони…
- Нет, Грант, - неожиданно решительно оборвала его она. - Я приехала в Страхан не для того, чтобы выяснять отношения. Итак. - Она подняла наконец на него глаза и ласково проговорила: - Ты заполучил меня на целых два дня. Как мы их проведем? Ты не поверишь, но я ни разу не была в этих местах, только мельком видела гавань Макквери. Никогда не была на реке Гордон с ее реликтовыми лесами по обоим берегам, не видела, как растут сосны Хуона, не видела ни здешнего океанского пляжа, ни простирающейся на двадцать тысяч километров морской дали, отделяющей его от Южной Америки. - Она замолчала, заметив улыбку, которая расползалась в уголках его губ.
- Ты хорошо выучила домашнюю заготовку.
Брайони вздохнула.
- Это все из рекламного проспекта. Ты не представляешь, скольких людей я направила в Страхан и сколько раз собиралась увидеть все это своими глазами!
- Что ж, я с удовольствием буду твоим гидом, но можно я сначала тебя поцелую?
Брайони улыбнулась.
- А я уж начала думать, что ты так об этом и не попросишь.
В тот вечер они ужинали в "Паб кафе" на берегу океана, это была часть также переоборудованного отеля "Хамер".
- Они процветают! - заметила Брайони, занявшись омаром.
- Как ты заметила ранее, - сказал Грант, - здесь есть много интересного. К тому же места ниже по течению реки Гордон - один из последних уголков дикой, нетронутой природы.
- Здорово! - Брайони взглянула из окна на живописный берег, где на причале стояли несколько лодок, яхта, две рыбацкие шхуны, на палубе которых лежали снасти для ловли омаров, и покачивавшийся на воде гидроплан.
- Это просто рай для туристов.
Брайони внимательно посмотрела на Гранта.
- Ты… ты зачем здесь? - спросила она.
- Да, я приглядываюсь к здешним владениям.
- Мне следовало об этом догадаться, - улыбнулась Брайони.
- А как тебе кажется, неплохо было бы иметь два владения в Тасмании?
- Мне кажется, при том, как ты с этим справляешься, это было бы очень неплохо. Учитывая то, как сюда стекаются туристы, здесь огромные возможности. Можно было бы организовать комплексные туры "Страхан - Квинстаун" по дороге - гора Крейдл для прибывающих из Хобарта, а из Лонсестона - неизменно Страхан после горы Крейдл.
- Ты читаешь мои мысли, Брайони, - сказал Грант и поднял бокал за ее здоровье, а затем умышленно, как показалось Брайони, сменил тему разговора. - Ты не хотела бы завтра утром пролететь над рекой Гордон? Говорят, зрелище великолепное.
- С удовольствием. - Брайони со вздохом откинулась назад. - Тебе придется вновь прогулять меня, Грант.
Он улыбнулся ей.
- Хорошо, но у меня для тебя припасено и другое.
- Да? Что же?
- Скажу, когда придет время.
- Мне следовало догадаться.
- Я собирался сказать тебе, но как-то все не было случая.
Брайони раскинула руки и запрокинула голову. Они сидели в ванне с гидромассажем, и их ноги были переплетены. Волосы ее были влажны от пара и от этого еще больше завивались, а кожа на теле была розовой и блестящей.
- О чем ты думаешь? - спросил Грант.
- Ни о чем. Я решила… - она помолчала и выпрямилась, - ни о чем особом сегодня не думать.
- А завтра?
- И завтра тоже. В этом гидромассаже есть один минус, Грант, если здесь долго находиться, кожа становится морщинистой, как печеное яблоко.
- Так что же?
- Мне кажется, что это как раз со мной скоро произойдет! - И легким движением поднялась на ноги, но он удержал ее за лодыжку. - Грант, - запротестовала она.
- Я только хотел попросить, чтобы ты подождала меня, - ласково ответил Грант и отпустил ее, чтобы выбраться из ванны самому. - Видишь ли, мне очень нравится касаться твоего тела, когда оно влажное, - серьезно добавил он.
- О Боже, - притворно вздохнула Брайони и положила руки ему на плечи.
Грант рассмеялся.
- Можно подумать, ты старая замужняя дама, - пошутил он.
- Старая?!
- Я имел в виду дама, которая давно замужем и которой приходится ублажать мужа. - Его выдавали уголки рта, хотя говорил он серьезно.
- Ну, вряд ли мне грозит подобный статус, - ответила Брайони в таком же шутливом тоне, но тут до нее дошел смысл сказанного, и она замерла.
- Брайони…
- Не надо, Грант, - прошептала она и высвободилась из его объятий. - Она надела махровый халат и намотала полотенце вокруг головы наподобие тюрбана. - Я не прочь выпить чашечку кофе, а ты?
- Мы должны поговорить, Брайони, - сказал Грант десять минут спустя, когда аромат кофе заполнил комнату и он натянул на себя спортивный костюм. На ней по-прежнему был махровый халат, но полотенце с головы она сняла и сидела с кофе на кровати.
- Не думаю, Грант, - спокойно ответила Брайони. - Извини, что я проявила подобную бестактность, я не хотела, поверь мне. - Она запустила руки в волосы, а затем тревожно взглянула на него, когда Грант подошел к кровати. - Тем более я знаю, что ты ответишь: любовники и друзья… Мне бы только хотелось, чтобы ты не был моим боссом, - добавила она.
- Мне кажется, ты преувеличиваешь разницу.
- Я знаю, ты никогда так не считал. О Боже, - прошептала Брайони, приложив к губам тыльную сторону ладони. - Ты не представляешь, Грант, как это унизительно. Мне бы очень хотелось играть в игру по твоим правилам, но я, видимо, сделана из другого теста. Я… я так не могу. Я, очевидно, принадлежу к той породе людей, которые действуют по принципу: "все или ничего". Моя мама, во всяком случае, в этом уверена.
Он долго молчал, а затем сказал:
- Ты знаешь, что означает для меня быть женатым? Это мало отличается от того, что между нами есть сейчас, но у тебя не будет другого - свободы…
- Но почему? - выдохнула Брайони.
Грант встал и, подойдя к окну, раздвинул занавески.
- Видимо, я так устроен, - наконец сухо ответил он. - Начнем с того, что я - трудоголик, может, ты этого не знаешь, но я не родился в рубашке. Я годами просто боролся за выживание на ранчо, и мне было уже двадцать семь, когда дела наконец выправились и я смог увеличить свои владения. И, конечно же, остался осадок от брака с Лизой. Послушай, давай говорить начистоту. Мы два сложных человека, и в нас обоих, как мне кажется, есть нечто жесткое, циничное и амбициозное. Ты… - Грант помолчал и неожиданно повернулся, чтобы взглянуть на нее, - призналась мне, что совершила одну ошибку в своей жизни. Поверь мне, я тоже делал то, о чем теперь сожалею; есть по крайней мере две женщины, которых я заставил страдать, так как мне не удалось объяснить им, что я из себя представляю, но ты-то должна это понимать.
Брайони смотрела на него, от удивления раскрыв рот.
- И если бы случилось так, что наши отношения вошли бы в фазу, при которой мы попытались бы изменить друг друга - а в браке это произойдет непременно, мне кажется, именно поэтому распадаются многие браки, - наша жизнь превратится в сущий ад.
- Так вот ты меня какой считаешь? - с трудом выговорила Брайони после напряженной затянувшейся паузы.
- Моя дорогая, - серьезно ответил Грант, - тебе всего двадцать семь, но твоя целеустремленность, твоя деловая хватка такая же, если не лучше, как у опытных специалистов, значит, тебе знакомы жестокость и другие качества, необходимые в нашем деле.
Брайони облизнула пересохшие губы.
- Мне казалось, что знакомы, - сказала она едва слышно и уставилась на свою чашку, а затем подняла на него свои голубые глаза. - Грант, ты как-то раз сказал, что не любишь Ника Семпля. Он… он по-прежнему участвует в твоем бизнесе?
Прищурившись, Грант посмотрел на нее.
- Да, - мрачно ответил он. - Анжелика беременна. А почему ты спрашиваешь?
Брайони отвернулась, чтобы перевести дух.
- Не… неважно.
- Поверь мне, Брайони, я уже давно не верю в то, что Ник чист перед тобой, как это пытались представить Семпли. Ты хочешь, чтобы я рассказал тебе все, шаг за шагом? Я, конечно, могу, если хочешь, но, честное слово… - Он замолчал, и его зоркий взгляд, казалось, проник ей прямо в душу. - Если ты в душе испытываешь чувство вины, пожалуй, лучше, если оно останется невысказанным. Мне думается, для себя ты сделала вывод, а для меня только это имеет значение.
Чувство вины? - подумала Брайони и поморщилась.
- Хорошо.
- Означает ли это, что мы можем сохранить наши отношения?
- Я… - Она закрыла рукой глаза.
- Что касается того, что я - твой босс, - спокойно продолжил Грант. - Я хотел бы, Брайони, чтобы между нами все было более справедливо, и вот что я имею в виду. Вся моя деятельность в материковой части Австралии проходит в партнерстве с семьей Семплей, как тебе это известно, но когда я купил Хит-Хаус, я создал отдельную компанию, в которой они не участвуют, и я хотел бы предложить тебе долю в этой новой компании, которая будет заниматься Хит-Хаусом и той собственностью, которую я намерен приобрести в Страхане.
Брайони охнула, и чашка с кофе качнулась у нее в руках. Грант взял чашку у нее из рук, поставил на столик и присел рядом.
- Это сделает нас партнерами, а если тебя беспокоит мое решение, то знай, оно продиктовано лишь здравым смыслом - мне нужны твой опыт и твоя преданность делу, и нет лучшего способа отплатить за это, чем сделать человека совладельцем.
- Это невероятно, - прошептала она.
- Почему? Если бы ты ознакомилась с моей деловой практикой, ты бы увидела, что я так поступаю нередко, и я уже не первый день думаю об этом, вот почему первоначальный контракт, который я тебе предлагал, так и не был реализован.
Брайони на секунду закрыла глаза, подумав о контракте, который действительно так и не был реализован, хотя зарплату Грант ей повысил, как и обещал. У нее теплилась маленькая надежда, что на то были личные причины. Теперь эта надежда умерла.
- А что, если наша компания… распадется? - с усилием проговорила она.
- Это трудно себе представить, - спокойно ответил Грант и взял ее за руку. Он заглянул ей в глаза, и Брайони задрожала от того, что увидела в них. Он подождал немного, а затем продолжил: - Возможно, мне следовало об этом сказать в первую очередь. Мне нужна ты, Брайони, прежде всего ты. Я не смогу делить тебя ни с кем, и тебе не придется ни с кем делить меня. - Почему-то это заставило ее улыбнуться. - Ты в этом сомневаешься?
- Нет… нет. - Улыбка исчезла с ее лица. - Грант, я не могу так сразу ответить. Многое из того, о чем ты говорил, вероятнее всего, правда, но я должна заглянуть в себя и разобраться, что там все-таки происходит, а тем временем не могли бы мы остаться тем, кто мы есть - любовниками и друзьями?
Грант не ответил, лишь обхватил ее руками и притянул к себе. Он гладил ее влажные непослушные волосы, а затем распахнул на ней халат и стал гладить розовое бархатное тело.
Глава 9
Следующий день оказался полностью занятым. Они совершили полет на гидроплане над знаменитым юго-западным уголком Тасмании, откуда с высоты птичьего полета открывался великолепный вид на реки Франклин и Гордон, затем совершили посадку у водопада Св. Иоанна. Что было удивительно, так это полная тишина, установившаяся после того, как был выключен мотор, - слышно было только пение птиц и шум воды.
Брайони отметила, что Грант странно молчалив, хотя еще утром таким не был, несмотря на ее отказ дать ответ на сделанное предложение. Вообще-то, проснувшись, они даже занимались любовью, и он был таким нежным, что Брайони почувствовала себя как-то непривычно, по-новому - желанной, лелеемой. Вот подходящее слово, подумала она.
Но она понимала, вопрос стоит ребром: или она принимает предложение, или расстается с Грантом Гудманом, обрекая себя на страдания и одиночество. А если бы она все-таки рассказала ему правду о Нике Семпле, изменило ли бы это что-нибудь?
После обеда они осмотрели предполагаемую покупку - гостиницу, старую, но расположенную в живописном месте. Когда Брайони спросила Гранта, собирается ли он ее снести, чтобы построить на ее месте новую, он не ответил. Казалось, он вновь погрузился в свои мысли, и так глубоко, что когда они вернулись к ужину в "Франклин Мэнор", Брайони спросила, не случилось ли чего.
Грант удивленно посмотрел на нее.
- Нет, а почему ты спрашиваешь?
На нем были брюки и рубашка, правда, еще не застегнутая, и волосы не были причесаны. Брайони же в этот момент пыталась застегнуть молнию на платье, красном платье, которое было на ней в вечер их знакомства в Хит-Хаусе, и он подошел и помог ей.
- Спасибо. - Она стояла лицом к зеркалу, а он позади нее, отрешенно глядя ей в затылок. Брайони нахмурилась. - Интересно, - пробормотала она и сделала движение, чтобы отойти, но Грант положил руки ей на талию и посмотрел прямо в зеркало, встретившись с ней глазами.
- Я помню это платье, - весело сказал он.
- Да?
- Да. Я тогда подумал, что оно тебе очень идет, что тебе все пойдет.
Брайони помедлила, но все же откинулась назад и прижалась к нему.
- Тебе удалось передать эти мысли на расстоянии, - сказала она, - у меня было такое чувство, что я надела его специально для тебя…
- Что очень тебя раздражало?
- Что очень меня раздражало, - согласилась она.
Его губы раздвинулись в улыбке.
- Нам с тобой есть что вспомнить, не так ли?
- Так что же, все скоро кончится? - сдавленным голосом спросила она.
- Почему ты так говоришь?
Брайони медленно повернулась к нему лицом.
- Ты что-то задумал. Я заметила это еще утром, когда мы были на реке… Это потому, что я сразу же не сказала "да"? - Глаза ее смотрели прямо, но настороженно.
Грант помедлил, затем, в свою очередь, спросил:
- Сколько времени тебе потребуется, чтобы разобраться в своих чувствах, Брайони?
Брайони удивленно посмотрела на него.
- Я не знала, что ограничена во времени.
- Ограничений, собственно, никаких нет, просто мне кажется, что если тянуть, лучше от этого не станет.
- Грант, речь идет о моей жизни, - возразила она.
- Понимаю. Ты ведь уже не можешь думать о своей жизни… без этого? - Он прижал ее к себе так, что их тела соприкоснулись.
- Это… это шантаж…
- Нет, - спокойно ответил Грант. - Это реальность. Ты спроси себя, сможет ли другой мужчина дать тебе то, что даю я, сможет ли он заставить тебя чувствовать так же.
Брайони уставилась на него, и ее вдруг поразила мысль, что в Гранте Гудмане живут как бы два человека: один - тот, которого она любит, который не только нравится ей как мужчина, но и делает счастливым каждый прожитый ею день, а другой - такой же непредсказуемый, загадочный, как гора Крейдл… Сейчас она имеет дело именно с этим вторым человеком и в борьбе против этого, второго человека, подумала Брайони, у нее есть только одно оружие.
- А ты… - голос ее дрогнул, но Брайони заставила себя продолжить, - ты по-прежнему считаешь, что щенок может заменить мне возможность иметь от тебя детей, Грант? Ты что, собираешься дарить мне по щенку каждые два года?
Грант вдруг побледнел, а она напряглась, потому что впервые почувствовала, что боится его, но то, что он сказал, явилось для нее полной неожиданностью…
- Ты знаешь, Брайони, что значат для Лизы ее дети? Это трудно сравнить с отношением к карьере. По сути, пока они были маленькими, они не значили для нее ничего - они с таким же успехом могли быть щенками; теперь же, когда, как она выражается, они перестали быть маленькими разбойниками, она не прочь ими похвастаться…
- Перестань, - прошептала Брайони, - я не Лиза.
- Тогда тебе лучше подыскать себе человека, от которого ты будешь иметь детей. Очень может быть, что, когда ты удовлетворишь свое желание, мы сможем договориться.
Это невероятно… пролетело у Брайони в голове. Я знала, что он жестокий человек, но до такой степени… Боже, что же делать?
Брайони вспомнила о матери, которая в течение многих лет с трудом поднимала двоих дочерей, отказываясь для их блага повторно выйти замуж, хотя это значительно облегчило бы ей жизнь, и подумала, что не сможет жить в ладу с самой собой и уж лучше ей выйти из игры, чем окончательно истерзать свою душу…
- Грант, - прошептала она, - если ты испытываешь ко мне хоть какое-то чувство, отпусти меня. Ничего у нас не получится, я не могу жить так, как ты предлагаешь.
- Так, а что ты предлагаешь? - отрывисто спросил Грант. - Что ты по-прежнему будешь на меня работать?
Она закусила губу, сдерживая навертывающиеся на глаза слезы.
- Будем как начальник и подчиненный? - спросил он с едким сарказмом. - Это не так просто, как тебе кажется, Брайони. Например, сможешь ли ты забыть, как тебе нравилось, когда я, - он вновь расстегнул молнию на ее спине, - раздевал тебя вот так, медленно? - Он положил руки ей на плечи и легким движением сбросил с них платье. - Забудешь, что чувствовала, когда спала со мной? - спросил он едва слышно. - Поверь мне, работать под моим началом будет совсем не так приятно. - Его взгляд задержался на ее груди, а затем он посмотрел ей прямо в глаза - выражение его глаз было дерзким и насмешливым.
У Брайони вся кровь отхлынула от лица, но это лишь подчеркнуло синеву ее глаз.
- Ты считаешь, я не смогу? - глухо спросила она. - Посмотрим, Грант Гудман. - И с этими словами она высвободилась из его рук.
Грант не стал ее удерживать, но деланно удивленно смотрел на нее, когда она, сев на кровати, стала стягивать с себя колготки; его взгляд задержался на ее длинных ногах, но на сей раз в нем были веселые искорки.
- Ты что, собираешься устроить передо мной стриптиз, Брайони? Нет, я, конечно, не против, - нарочито медленно, растягивая слова, протянул он.
Брайони стиснула зубы и, решительно поднявшись, направилась туда, где лежала ее сумка. Она достала оттуда спортивный костюм и пару теплых носков. Быстро натянув все это на себя, Брайони подошла к вешалке, сгребла свои вещи в охапку и, вернувшись к сумке, бросила туда.
- Брайони, ты ведешь себя глупо, - сухо сказал Грант.
- Вовсе нет, - парировала Брайони, и ее туалетные принадлежности полетели вслед за вещами. Она огляделась вокруг, подобрала туфли и запихнула их туда же, а затем взяла в руки сумочку и куртку. Наконец она остановилась и с вызовом посмотрела на Гранта. - Возможно, ты в чем-то прав, что касается меня, и у тебя, видимо, есть причины вести себя так, как ты себя ведешь, но я знаю одно - уйти от такого человека, как ты, не глупо, а, наоборот, благоразумно. Более того, я не буду на тебя работать теперь, когда пришла в себя, и только посмей коснуться меня хоть пальцем!